Файл: Левиафан выпуск 5.pdf

66

Часть I. Контргегемония

и качеством субъекта контргегемонии. От современного рево-

люционера-интеллектуала  требуется  не  просто  работа,  дело, 

действие, а именно деяние (в смысле Ю. Эволы). В эсхатологи-

ческой ситуации требуется Я героическое, на пределе возмож-

ностей, Я инициированное, преображенное. 

В горизонте евразийской контргегемонии заявлена установ-

ка на предельно авангардные и инспиративные подходы к ис-

следованию человека и человеческого как такового. 4ПТ заново 

ставит проблему гуманизма. 

Если задаться вопросом о статусе, качестве человека в со-

временном мире, как и вообще о том, кто является актором со-

временного мирового политического и экономического процес-

сов, «WER» мировой динамики, кто созерцает, теоретизирует, 

принимает  решения,  нечто  перемещает  и  транслирует,  транс-

формирует и революционизирует, изменяет, подвигает, уничто-

жает и планирует, завершает и формирует, мы окажемся в боль-

шом затруднении. Современный либерализм, заминированный 

модерном,  указывает  на  индивидуума,  якобы,  свободного  от 

ограничений,  деятельного,  просвещенного,  либертарианско-

го, решительного. Второй ответ на вопрос «что есть человек?» 

возникает из мутного потока «фазового перехода» общества от 

модерна к постмодерну. Оттуда всплывает образ разделенного, 

разломанного, восставшего на историю и культуру, язык и на-

уку  «дивидуума»,  заведомо  дезориентированного,  удержива-

ющегося  на  поверхности  последними  всполохами  своих  оди-

ноких желаний. Но образы индивидуума, взятые из дискурсов 

либерализма  и  постмодерна,  неудовлетворительны.  В  обоих 

случаях это либо распавшиеся на части, расклеенные, дезори-

ентированные  одиночки,  либо  дрессированные,  иссушенные 

правилами,  рассудочные  и  аморальные  клерки  корпораций  и 

госучреждений. Индивидуума в «пристойном» виде ни в либе-

рализме, ни в постмодерне нет. Современность поставила под 

вопрос существование и индивидуума, и человека как такового, 

западная цивилизация де факто отказалась от гуманизма.

67

Контргегемония  четвертой  политической  теории  вопрос  о 

«Wer»  политики,  экономики,  знания,  философии,  аксиологии, 

экзистенции и онтологии предлагает поставить заново. Кто но-

ситель, владетель, наследник, распорядитель того субтильного 

имущества, при котором во времена традиционного общества 

безоговорочно состоял человек?

Что есть человек сегодня? Каковы его границы и горизонты, 

вертикали и горизонтали? Каковы и есть ли у того, кто именует-

ся сегодня «человеком», основания, смыслы, цели, скрепы? И, 

наконец,  кто  или  что  становится  субъектом  контргегемонист-

ского полюса в национальном и наднациональном измерении?

Одним  из  концептуальных  достижений  4ПТ  является  кон-

цепции «радикального субъекта». Радикальный субъект — это 

коренной субъект, который переживает себя как точку активно-

го  человеческого  (или  нечеловеческого?)  присутствия  в  эсха-

тологических условиях т.н. «нисхождения», «Untergang-а» (М. 

Хайдеггер), в анормальном агонизирующем космосе. Одна из 

актуальных интерпретаций радикального субъекта, предлагае-

мая в 4ПТ — понимание его в духе хайдеггеровской концепции 

Dasein.

4ПТ предполагает не просто поставить вопрос о человеке за-

ново, трансформировать качество самой мысли о человеке, пре-

рвать  траекторию  остывания  логоса,  повернуть  логос  вспять, 

помыслить саму мысль о человеке в огне. Теория контргегемо-

нии  должна  отвоевать  в  современном  мире  пространство  для 

своего  бытия,  расчистив  его  от  всего  плоского  и  профаниче-

ского в модерне, проблематизировав саму территорию мысли, 

и обратившись к тому, что отброшено или осталось по краям, 

и преобразив теорию в истинное созерцание, познавание в му-

дрость, теологию в теосис, тление чувств в великий пожар ума. 

Ядовитая дряблость современной культуры, тлен ее рецептов и 

все действия формата модерна должны быть трансформирова-

ны новым сакральном звучанием политики, философии, теоло-

гии, истории и онтологии. 

Мелентьева Н. В.

 Пролегомены к евразийской версии

68

Часть I. Контргегемония

Dasein как интрига

Именно  в  этой  перспективе  4ПТ  предлагает  неожиданный 

подход  к  тому,  что  называется  «Wer»(  кем?)  —  «субъектом, 

агентом,  актором,  носителем»  —  (чего?)  теории,  практики, 

действия, принятия решения, праксиса, политики, революции, 

бытия» и т. д. Обращаясь к мысли главного философа XX века 

Мартина  Хайдеггера,  4ПТ  заимствует  из  его  философии  ту 

пронзительную, зыбкую и трепетную инстанцию, которая име-

нуется «Da-sein» — «человеческое присутствие», «вот-бытие», 

«человеческая  реальность»,  «realite  humain»  (Анри  Корбен). 

4ПТ  заинтригована  хайдеггеровским  словом  «Dasein»  и  тем, 

что сквозь него удерживается, выстраивается и взращивается. 

Тема  «Dasein»  перекликается  с  концепцией  «радикального 

субъекта»,  давно  обсуждаемой  в  евразийском  философском 

дискурсе.  Радикальный  субъект  —  это  коренной  субъект,  ко-

торый переживает себя как точку горячего человеческого (или 

нечеловеческого?) присутствия в анормальном агонизирующем 

космосе последних времен. Одной из актуальных интерпрета-

ций радикального субъекта, предлагаемой в 4ПТ, является его 

понимание его в духе хайдеггеровской концепции Dasein.

Мартин Хайдеггер в работах среднего периода , в частности, 

в «Beitrage zur Philosophie (Vom Ereignis)» в отличие от раннего 

«Sein und Zeit», стал рассматривать человеческое присутствие, 

Dasein, не просто как реальность открытую, явленную, данную 

человеческому индивидууму, а как то «вот- бытие», которое не-

обходимо основать, учредить, стяжать, которое не дано, но за-

дано и связано не столько с индивидуальным экзистированием, 

сколько с Бытием как таковым, с Zeyn (через У), с его подлин-

ным быванием в событии( Ereignungimerеignis).

Говоря о «Wer» Daseina'a, Хайдеггер утверждает, что Dasein 

может  экзистировать  аутентично,  «собственно»,  или  «несоб-

ственно» (в режимеDas Mann). В первом случае внутри Dasein-а 

вспыхивает Sein, божественное, бытие. 

69

Dasein,  в  котором  вспыхивает  и  пылает  Бытие,  Хайдеггер 

называет «Последний богом», который приводит к «Эрайгни-

су», Событию. Человек становится местом встречи того, что его 

учреждает,  и  своего  собственного  броска  в  сторону  учрежда-

ющего Бытия. Dasein, по Хайдеггеру, связан с богами и боже-

ственным. Оно определяется точкой неразрывного соединения 

божественного и человеческого.

Nichts, гиперапофатика и открытые топики  

Платона и Хайдеггера

Но Бытие (Seуn), которое нас учреждает как «человеческую 

реальность», как Дазайн, свидетельствует, по Хайдеггеру, так-

же и о Nichts, Ничто — «вопрос о Seуn приходит не от сущего, 

а от Nichts, равного ему почину»

1

. Тематика Ничто у Хайдег-

гера парадоксальным образом связывает его мысль с платони-

ческим, наследием, с возрождением отношения к Бытию как к 

открытости, животворящей праоснове сущего. Бытие, которое 

граничит с Ничто, учреждает человеческое Dasein, и призывает 

логос, также ориентированный на открытость, дерзость и сво-

боду.  Близость  Хайдеггера  к  платонизму  поразительная,  хотя 

формально он полагал, что именно с Платона на место откры-

того  Бытия  вступает  идея,  превращая  мир  в  закрытый  топос. 

Апория. Но она разрешается именно введением неоплатониче-

ского дискурса в пространство мышления о Дазайн. 

У  неоплатоников  есть  одна  важнейшая  мысль  о 

гиперапофатике  (сверхапофатизме)  Единого,  которая 

выражена  у  Григория  Паламы  в  тезисе  о  том,  что  «Бог 

непознаваем,  но  и  не  непознаваем»,  поскольку  даже  идея 

«непознаваемости»  к  нему  неприложима.  Это  означает, 

что  Единое  неоплатоников  в  своем  божественном  единстве 

все-таки  открывается  миру  и  человеку.  Прокл  говорит  о 

генадичности Единого, об особом динамическом, мерцающем 

проявлении его в мире. Таким же динамическим и мерцающим 

1

   Heidegger M. Beitragezur Philosophie. S. 245

Мелентьева Н. В.

 Пролегомены к евразийской версии

70

Часть I. Контргегемония

является процесс человеческого восхождения (эпистрофе) на 

небо в платонизме, имеющего характер обожения. 

Именно платонически, динамическим образом, видит Хай-

деггер Dasein, который он описывает не как основание (Grund), 

а как процесс обосновывания (Grundung), принадлежащий нега-

рантированному будущему, как прыжок в бездну, как эсхатоло-

гическую стрелу, брошенную в Последнего Бога. Человеческое 

бытие канат, натянутый между безднами, как акт собственного 

конституирования, как задание, как возможность будущего. 

рискованная экзистенция ангела

4ПТ преодолевает индивидуализм и эссенциализм модерна, 

привлекая сложнейшие философские системы, грандиозные ре-

лигиозные построения великих теологов и мистиков Востока, 

в  частности,  Сохраварди,  интересное  видение  которого  пред-

ставлено в мысли и наследии французского ученика Хайдеггера 

философа Анри Корбена.

Dasein — это «вот-бытие». Оно между «здесь» (где локали-

зовано индивидуальное) и « там» ( где пребывает божествен-

ное)  «inzwischen»,  и  здесь  евразийское  воображение  обраща-

ется  к  тематике  суфизма  и  философии  Ишрака  Сохраварди, 

Inzwicshen-dasein — это местоблюстительство посредника, Ан-

гела. Ангела–хранителя, призывающего к ангеломорфозу.

Человеку недостаточно индивидуальности, ему необходимо 

в  предельном  напряжении  стяжать  свою  видовую  определен-

ность.  Хайдеггер  говорит,  что  Dasein  ist  Menschsein,  то  есть 

вспышка в человеке Человеческого как такового. 

Эта вспышка Человеческого в индивидууме описывается в 

иранском шиизме через особое измерение или «стоянку» на ду-

ховном пути, именуемую «световым человеком», «совершенной 

природой», «Горним свидетелем», «духовным вожатым», «ино-

бытийным существом» и, наконец, «Ангелом». В перспективе 

обретения этих измерений человек соотносит себя не с мелки-

ми  горизонтальными  сюжетами  профанической  земной  исто-

рии, но с фундаментальной историей духовного человечества,