ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1714
Скачиваний: 2
на выборах коалиции во главе с СПШЛ в 1956 г. был принят «исключительно сингалезский» языковой закон, после чего тамильские государственные служащие подверглись дискриминации по языковому признаку. Дав отпор на избирательных участках, ОНП ответила превращением в столь же антитамильскую силу, как и СПШЛ. Когда премьер-министр Цейлона Соломон Бандаранаике попытался снять напряжение между сингалезцами и тамилами с помощью компромиссной договоренности с Федеральной партией в 1957 г, ОНП организовала против этого кампанию, и принятие решения было сорвано. С 1960 по 1965 гг., когда миссис Бандаранаике была у власти, имело место дальнейшее ускорение фаворитизма по отношению к сингалезским буддистам. Возглавляемая ОНП коалиция с 1965 по1968 гг. пошла на некоторые уступки, чтобы сгладить недовольство тамилов, но этому неожиданно был положен конец, когда СПШЛ выступила в оппозиции, а рядовые члены парламента из ОНП испугались уступить свои места кандидатам от СПШЛ. Межэтнический компромисс был строго ограничен внутреэтническим выборным соревнованием между двумя главными сингалезскими партиями. Этот феномен не чужд и Северной Ирландии.
Второй период правления миссис Бандаранаике с 1970 по 1977 гг. характеризовался опасным напряжением отношений с тамилами. В 1970 г. была провозглашена новая конституция. По ней, буддизму было гарантировано «превосходящая позиция» в стране. Конституция абсолютно игнорировала представительство тамилов в стране. В то же время был приведен в исполнение план «стандартизации оценок». Его результатом было сокращение оценок, получаемых тамильскими студентами университетов, за которые они более ясно оценивались, чем многие сингалезские студенты, которые допускались до этих мест. Всего около половины рекрутов тамильских сепаратистских организаций было создано с помощью такой образовательной системы, и эти посевы дали всходы в партизанской войне.
Процесс фактического аукциона вокруг голосов сингалезцев стал частью выборной системы, который передавал малые колебания голосов избирателей большим колебаниям количества мест в парламенте. Система отдавала победу кандидату, набравшему простое большинство голосов, главным образом в одномандатный округах, но в значительной мере и в однородных округах. Во время многопартийной борьбы на сингалезском юге возможно было зачастую добиться парламентского большинства с помощью от тридцати до сорока процентов голосов избирателей. Во время каждых парламентских выборов с 1952 по 1970 гг. (всего шесть раз) происходило чередование в правительстве ОНП и СПШЛ. На юге подавляющее большинство избирателей было преимущественно сингалезца-ми. В результате партии получали весомые бонусы от обращения к этническим чувствам сингалезцев и противодействия планам умиротворения тамилов.
Сочетание: 1) в значительной степени однородных избирательных округов, 2) плюральности выборов преимущественно в одномандатных округах и 3) со
ревновательная конфигурация партий и два внушающих доверие соперника почти за каждое место, создали систему, которая была весьма чувствительной к сингалезскому мнению и неприязни к межэтническому урегулированию.
Несколько из этих условий были позднее переработаны. В 1978 г. правительство ОНП провозгласило новую конституцию. В ней был закреплено отдельное избрание президента. Он сейчас избирается с помощью системы рейтингового голосования, которое учитывает общую долю вторых выборов избирателей, но учитывающихся в массовых выборах в парламент. Чтобы быть избранным в президенты, кандидату нужно большинство. При рейтинговом голосовании, если ни один из кандидатов не получает большинства или преимущественного предпочтения по итогам голосования, засчитывается второе предпочтение избирателей, чей первый выбор не пал ни на одного из двух главных кандидатов. При такой системе второе предпочтение тамилов в выборе президента будет перераспределено, как если бы это было первое их предпочтение, всякий раз, когда их кандидат не попадает в первую двойку. Поэтому второе предпочтение тамилов способно принести одному из кандидатов победу, и любой разумный кандидат в президенты едва ли сможет в таком случае игнорировать интересы тамилов. С тех пор как кандидаты в президенты начнут заключать сделку с тамильскими партиями, чтобы сгруппировать голоса, а тамильские партии наладят отношения с сингалезскими кандидатами, которые сглаживали конфликт с тамилами, кандидаты будут решать собственные проблемы, уважительно относясь к позиции тамилов по этому вопросу.
Когда удалось наладить функционирование этой системы, с новой силой разгорелась сепаратистская жестокость, а мнения сингалезцев и тамилов настолько поляризовалось, что уже ни одна избирательная система не могла стимулировать смягчение ситуации. Таким образом, за две избирательные компании состояние гражданской войны, включающей бойкот выборов 1989 г., препятствовало примирению, которому в целом благоприятствовала избирательная система.
Очень немногие положения отличались в Малайзии, а сейчас итог стал разительно отличным. В Малайзии есть также одномандатные округа, на которых победа отдается кандидату, набравшему простое большинство голосов, а партийная борьба ведется вокруг внимания к взаимоисключающим этническим претензиям. В отличие от Шри-Ланки партии здесь часто ищут межэтнического компромисса; а смягчение, так же как и экстремизм, приносят политическое вознаграждение.
Три различия изменили баланс средств поощрения.
1. Первое было случайным. Малазийцы начали работать над согласованием межэтнических вопросов раньше. Они отведали горький вкус насилия во время и после Второй мировой войны и не стали ждать, пока накопленное недовольство достигнет порога полномасштабного насилия. Но электоральные стимулы также играли большую роль, что я показал выше.
2. Вторым обстоятельством является существование множества более этнически однородных парламентских избирательных округов в Малайзии, чем в Шри-Ланке. В Малайзии электорат на выборах 1964 г. был на тридцать восемь процентов китайским и на восемь процентов — индийским. Сорок процентов парламентских округов состоит из китайского и в целом не малайского большинства. В Шри-Ланке лишь в одиннадцати процентах парламентских избирательных округов присутствовало большинство шриланкийских тамилов. В восьмидесяти одном проценте округов тамилы составляли меньше десяти процентов электората. В Малайзии, напротив, китайцы составляли меньше десяти процентов электората лишь в восемнадцати процентах округов — это наглядное свидетельство того, что насколько более однородны малазийские избирательные округа. Такие контрасты бросаются в глаза не только из-за явной многочисленности китайцев по сравнению с цейлонскими тамилами, но еще и потому, что тамилы и сингалез-цы гораздо более регионально концентрированы. Поэтому в преимущественно сингалезских избирательных округах попросту не было электорального принуждения занимать антитамильские позиции. Один или два процента голосующих тамилов едва ли могут предложить что-либо взамен сдержанности сингалезского кандидата. И точно так же в стране в целом: ни одна тамильская партия не может помочь сингалезской партии победить в напряженном соревновании в округах с сингалезским большинством, пожертвовав голосами тамильских избирателей. То же касается сингалезской помощи тамильским кандидатам. Поэтому межэтнические коалиции, основанные на суммировании голосов, были очень маловероятны.
Однородные избирательные округа Малайзии значительно запутали этнические расчеты. Во многих округах китайские избиратели могут наказать малайских экстремистов и наградить более умеренных политиков. Таким образом, занимая крайнюю позицию, политики не столько набирали голоса малайцев, сколько теряли голоса китайцев. К тому же китайские и малайские партии могли выгодно группировать голоса на уровне округов и вырываться за счет этого вперед. Там где в округах было больше малайцев, чем китайцев, китайская партия могла убедить своих сторонников голосовать за дружественного малайского кандидата, и точно так же в округах, где было больше китайцев, чем малайцев. Партии имели возможность разворачивать свою деятельность по этническому принципу, но — особенно если было больше одной партии на одну этническую группу — там же появляются уравновешивающие стимулы, побуждающие создание межэтнической коалиции.
Важно отметить, что структура округов не является данностью. Это всего лишь функция от демографических и географических факторов. Если этнические группы географически концентрированы, а образование однородных округов представляется всем желанным, то вполне возможно прибегнуть к тому, что дела
ли нигерийцы а затем и жители Шри-Ланки, а именно сделать всю страну одним большим однородным избирательным округом с целью избрания президента. И чтобы опровергнуть общепринятую точку зрения, что президентская система наиболее предпочтительна для строго разделенных обществ, стоит лишь упомянуть, что она ничего не может сделать с разделением властей. Наоборот, нужно пускать в ход электоральные механизмы, которые могут гарантировать группировку голосов по этническому принципу.
Третье различие между Малайзией и Шри-Ланкой вытекает из двух предыдущих. Межэтническая коалиция сложилась до провозглашения независимости и заняла центр этнического спектра. Она образовалась не благодаря искусному государственному управлению, не благодаря доброй воли или толерантным отношениям, но из эгоистического электорального расчета. Пришедшие одновременно к власти партии могли проиграть решающие выборы перед провозглашением независимости, что бы подорвало все их позднейшие требования в переговорах о независимости: выборы в муниципальный совет, где были особенно важны голоса не малайцев. Однажды созданная к этим выборам коалиция стала постоянной, другие же партии, основанные по этническому принципу, заняли крайние позиции на периферии, вынуждая центр к коалиции. Расколов голоса малайцев и китайцев, коалиция центра не могла сравниться с крайними партиями в занятии крайних позиций. И в результате оказалось, что большее число избирателей голосует за примирение на межэтническом уровне. Хотя межэтническая коалиция так и не была сформирована, очертания малазийской политики стали больше напоминать шриланкийскую, а малазийские этнические отношения остались в столь же опасном положении или — очень вероятно — еще худшем.
Я не могу слишком глубоко углубляться в этот вопрос, но позвольте мне обозначить пять поучений для Северной Ирландии:
-
В жестко разделенных обществах бесполезно уделять слишком много внимания попыткам заставить людей любить и уважать друг друга. Куда продуктивней попытаться поощрять нужное поведение политиков, чтобы не было у них на уме.
-
Самым устойчивым фундаментом для улаживания межэтнических разногласий в разделенных обществах, где верность общине сильно политизирована, является избирательная система, создающая средства поощрения сдерживания, даже если другие стимулы продолжают поощрять экстремизм.
-
Выборная реформа без оглядки на все функции выборов в жестко разделенных обществах никогда не исправит ситуации, но может склонить людей к мнению, что система в целом не работает. Это до сих пор не было опробовано в Северной Ирландии.
-
План «разделения властей» от самого основания до вершины провалится без соответствующих электоральных стимулов к такому разделению, он лишь укрепить ошибочное мнение, что столь важная реформа прошла безуспешно. Я