Файл: Alexeeva_T_A_-_Sovremennye_politicheskie_teor.doc

ВУЗ: Не указан

Категория: Не указан

Дисциплина: Не указана

Добавлен: 12.11.2020

Просмотров: 2394

Скачиваний: 2

ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.

Шмитт вступил в союз с прусским аристократом генералом Куртом фон Шляйхером. Их целью был роспуск парламента с использованием чрезвычайных полномочий президента Германии Пауля фон Гинден-бурга. Шмитт взял на себя формулирование легальности этого акта и власти фон Гинденбурга в целом с помощью идиосинкразического про­чтения Веймарской конституции, а также метафизической легитимно­сти, связав президентский пост с мифами «нации» и «народа». Кабинет фон Шляйхера, в котором Шмитт занимал должность советника, хотел управлять страной с помощью президентских указов фон Гинденбурга с тем, чтобы изолировать коммунистические, социал-демократические и национал-социалистические силы, представленные в парламенте. Эта стратегия в целом аналогична той, которую использовал Муссолини в Италии, и она вызывала восхищение у Шмитта в 20-е годы.

Лео Стросс, анализировавший формирование взглядов Шмитта на политическое, подчеркивает важное значение работы с фон Шляйхером для формирования его политической теории. Тем не менее, у него было

216

несколько теоретических замечаний. Прежде всего, он считает, что Шмитт слишком с большим доверием полагается на Гоббса, ибо гоб-бсовская теория государства уже была беременна либеральными ком­понентами. Выступая за абсолютную власть, Гоббс в то же время до­пускал свободу совести для подданных, право на сопротивление вла­стям, моральный агностицизм у короля и т.д., то есть элементы либера­лизма, которые в конце концов подорвут государственную власть29. По мнению Лео Стросса, Шмитту следовало бы найти более надежную ин­теллектуальную основу для развития своей теории, достаточно было сказать, что люди просто нуждаются в том, чтобы ими управляли. Он предложил два возможных пути в своей книге «Политическая филосо­фия Томаса Гоббса». Первый путь предполагает новое обоснование го­сударственной власти через реинтерпретацию трудов самого Гоббса. Второй путь — попытаться найти альтернативу гоббсовским воззрени­ям в трудах «классиков» политической философии30. Новый реконст­руированный Гоббс с помощью эстетизации насилия, проделанной Шмиттом, предполагает, что подданные подчиняются государству и это не требует никаких дополнительных пояснений. Безграничный террор, присущий «естественному состоянию», когда каждый боится всех и все боятся его, и все вместе боятся государства, должен быть заменен госу­дарственной властью, которая действует по своему усмотрению и не нуждается в легитимации своих действий с помощью делегирования полномочий или как-то еще.

После того, как у фон Шляйхера ничего не получилось с програм­мой, которую для него разрабатывал Шмитт, он ушел с поста канцлера в 1933 году. После того, как канцлером стал Адольф Гитлер, Шмитта пригласили помочь в легализации новой коалиции фашистского режи­ма. Шмитт оставался в стороне, когда его прежние друзья и коллеги «левой» ориентации или евреи потеряли свою работу в университетах. Эти иизгнания начались в апреле 1933 года. 1 мая 1933 года Шмитт вступил в Национал-социалитическую партию и быстро выдвинулся в партийной иерархии академии. Благодаря своей лояльности властям, он получил престижную должность профессора в Берлинском университе­те, к которой долго стремился. Он вернулся к своим прежним трудам с тем, чтобы сделать их более соответствующими официальной нацист­ской идеологии.


Фон Шляйхер и его жена были убиты во время «ночи длинных но­жей» 30 июня 1934 года. Шмитт, в отличие от многих других интеллек­туалов, не уехал из Германии и не удалился в частную жизнь, даже не-

29 Strauss L. Comments of Carl Schmitt's Concept of the Political II The Concept of Political. Chicago: Chicago University Press, 1996. P. 100.

30 Strauss L. The Political Philosophy of Hobbes: Its Basis and Genesis. Chicago: Chi­cago University Press, 1952.

217

смотря на уничтожение новым режимом человека, который ввел его в политику. Наоборот, он опубликовал статью, «легально» узакониваю­щую эти действия нацистского режима под чудовищным заголовком «Фюрер защищает закон». Позднее Шмитт приблизился к самой «вер­хушке» партии — к Герману Герингу и Гансу Франку. Шмитт занял пост генерального консула Пруссии и рассчитывал стать главным архи­тектором нацистского права. Однако в 1936 году нацисты решили про­верить биографию Шмитта. Было высянено все: и его раннее увлечение католицизмом, и дружба с евреями. СС взяло его на подозрение. Шмитт понял, что это уже реальная угроза его жизни. Он неофициально вышел в отставку, впрочем, сохранив должность профессора в Берлине. С это­го момента все его статьи носят, скорее, теоретический характер и не касаются острых политических тем. К этому периоду относятся его ра­боты по международным отношениям и комментарии к «классическим» текстам политической философии, например, к «Левиафану» Томаса Гоббса.

Свое исследование по Гоббсу, опубликованное в 1938 году, Шмитт характеризовал как либеральную книгу, содержащую критику Нацинал-социалистического режима с точки зрения индивидулаьных прав. Это была критика с позиции человека, ратовавшего за авторитаризм, кото­рый он противопоставлял Веймарской республике, но отнюдь не за то­талитаризм нацистского типа. В «Левиафане» Шмитт попытался про­анализировать гоббсовские метафоры государственной власти и по­смотреть, как они видоизменялись на протяжении истории. Шмитт об­винил Гоббса в том, что тот использовал воображаемые технологии для описания Левиафана, что по целому ряду направлений привело к инст-рументализации государства с точки зрения групп плюралистов. По его мнению, основные мифологические описания Левиафана можно про­следить из иудео-христианских, в особенности иудейских источников. Миф был выбран неверно, полагал Шмитт, поскольку и в иудейской, и в христианской традиции гигантское морское чудовище Левиафан унич­тожается в конце концов религиозными фанатиками — его разрубают на куски и евреев и использует как наживку для поимки дьявола у хри­стиан. По мнению Шмитта, теологические и технологические образы предполагают использование Левиафана в качестве смертельного инст­румента для борьбы с врагами. Не говорит ли он тем самым о полной беспомощности человека перед лицом технологической машины власти в «Третьем рейхе»?


Сочетание критики Гоббса с позиций человека, пережившего Вей­марскую республику, положения о друзьях/врагах и различия между качественными и количественными тотальными государствами позво­лило Шмитту вернуться к своей старой мечте — сформулировать чисто фашистское разрешение кризиса Веймарской республики.

218

ФАШИЗМ — (итал. Fascismo, or fascio — пучок, связка, объединение) — политическое течение, возникшее вскоре после окончания 1-й мировой вой­ны и выражавшее интересы наиболее реакционных и агрессивных сил импе­риалистической буржуазии. Фашизм возник в 1919 году под предводительст­вом Муссолини и акцентировало первичность нации и народа. Фашизм про­тивопоставлял себя движениям левого толка. Смысл фашизма сформулиро­ван Бенито Муссолини следующим образом: «Все для государства, все во имя государства, ничего кроме государства».

Иными словами, чуть ли ни каждая фраза в шмиттовском «Левиафа­не» говорит о том, что он не вынес урока из деятельности «Третьего Рейха». Ему нравится гоббсовский образ Левиафана как сверхчеловека, символизирующего весь народ — великолепная метафора для той роли, которую он отводил президенту в Веймарской республике. Миф, по его мнению, не существует сам по себе, а вытекает из технологических и теологических источников, если они приводят к эксплуатации государ­ства конкретными социальными группами. Подобный миф воплощается в одной, представляющей народ и нацию личности, способной поддер­живать качественный статус государства и не позволяющей превратить его в количественный инструмент наиболее влиятельной социальной группы. Можно предположить, что он противопоставлял подобную ав­торитарную личность в Веймарской республике фюреру «Третьего рей­ха». В сущности, он противопоставил идею фашизма в духе Муссолини кошмарной реальности германского нацизма.

Логика Шмитта не безупречна. Ганс Кельзен, видный юрист, поли­тический теоретик, в то время теоретический противник Шмитта, спра­шивал: а что не позволит предположительно нейтральному президенту в шмиттовской интерпретации стать активным участником социального конфликта? То есть, занять чью-то сторону. Президентская власть сама может стать источником социальных беспорядков. Кто может гаранти­ровать от того, что шмиттовский «качественный» президентский фа­шизм 20-х годов не превратится в миф «количественной» партии в кон­це 30-х? Отвергнув индивидуальные права в диалоге с Лео Строссом еще в Веймарские времена, Шмитт практически остался без достаточ­ного основания для критики нацизма. Миф о президенте, который во­площает народ и нацию, который должен добиться спокойствия в обще­стве, становится столь же принудительно тираническим, как и режимы, основывающиеся на мифе о «партии», когда не существует никаких теоретических и институциональных гарантий «нейтральности» прези­дента.


Очевидно, что Веймарский фашизм Шмитта был далеко не ней­тральным. У Шмитта были вполне очевидные предпочтения по отно­шению к участникам предгражданской войны, которая шла в Веймар­ской республике. Для него было важно, чтобы социал-демократы ни в

219

коем случае не одержали политическую победу, уже не говоря о ком­мунистах. Группы, которые станут их «врагами», в соответствии с шмиттовской концепцией «политического», — лучшие друзья государ­ства. Если эти «друзья» обретут контроль над государством, то им сле­дует подавить «врагов» государства — такова логика шмиттовской ин­терпретации Гоббса. Как известно, именно это и сделали национал-социалисты после прихода к власти, причем гораздо более жестоко, чем мог предположить Шмитт. Таким образом, теория Шмитта вдохновляла на захват государства радикальной идеологической социальной силой, такой как нацисты.

И «Концепция политического», и «Левиафан» — наглядная демон­страция ухода Шмитта с теологических позиций. Существует мнение, что католическая церковь в не меньшей степени ответственна за приход нацистов к власти, чем прусское лютеранство. Для сторонников этой точки зрения, Шмитт — католический тоталитарист. Отчасти в этом виноват сам Шмитт. После 2-й мировой войны он выступил как защит­ник европейского христианства против Антихриста, утверждавший, что сатанинский нигилизм очень близок к политической тирании. Однако труды самого Шмитта говорят о том, что религиозная сторона его ми­ровоззрения утратила свое значение в 20—30-е годы, будучи заменен­ной фашизмом. Ханна Арендт, видный философ «Франкфуртской шко­лы» позднее назовет Шмитта «кабинетным политическим экстреми­стом»31.

В 1938 году Шмитт оказался в теоретическом тупике и личном кри­зисе. В сущности, выход из его теоретического тупика нашел не он сам, а его вечный друг Лео-Стросс. Уже переехав в США после войны, он отказался от попытки переформулировать Гоббса с тем, чтобы найти обоснование государственной власти, а обратился к «классическим ис­точникам», которые связывали власть с истиной, красотой и справедли­востью. Отсутствие моральных оснований политической власти поощ­ряет социальные конфликты, поскольку ничто не останавливает кон­кретные группы навязывать другим собственные ценности силой. А это отнюдь не поощряет их к поиску общей власти, способной гарантиро­вать безопасность для всех. Позднее труды Лео-Стросса стали источни­ком для многих интеллектуалов «правого» толка, а также идеологов республиканской партии в США, которые искали возможность легити­мировать свою весьма сомнительную и несправедливую политику с помощью «традиционных ценностей». Лео-Стросс и сам прекрасно по­нимал, что его теоретические рассуждения лучше послужат философу, нежели политику.


Труды Шмитта оказали немаловажное влияние на консервативную мысль в США, большую, нежели культурный консерватизм Лео-

31 Arendt H. For Love of the World. New Haven: Yale University Press, 1982. P. 169.

220

Стросса, который, по существу, и познакомил американцев с взглядами немецкого политического теоретика. В книгах «политических реали­стов» в международных отношениях, таких как Ганс Морегнтау и Сэ-муэль Хантингтон, явственно чувствуется, что их «учителем» был Карл Шмитт. Меньше известно, какое большое влияние труды Шмитта ока­зали на Фридриха фон Хайека. Влияние идей Шмитта присутствует и практически во всех течениях современного американского консерва­тизма, начиная от культурного консерватизма Лео-Стросса, экономиче­ского консерватизма фон Хайека и кончая внешнеполитическим кон­серватизмом Ганса Моргентау.

9.3. КУЛЬТУРНЫЙ КОНСЕРВАТИЗМ: «ГРУППА СОЛСБЕРИ»

С конца 70-х годов консерваторы различных направлений32 пред­приняли широкий пересмотр своих традиционных политических и эко­номических идей, их частичное «обновление» и модернизацию. Совре­менный консерватизм претендует на роль защитника культурного на­следия, окружающей среды, традиционного образа жизни и системы ценностей, экономического монетаризма и т.д. Однако явление не должно заслонять сущность. Актуализация социального и политическо­го ландшафта носит вторичный характер по отношению к сущности консерватизма, которая практически остается неизменной.

Трансформация консерватизма, его приспособление к новым реаль­ностям в отдельных странах происходила по-разному, не совпадала по темпам и срокам, а аналогичные по сути процессы несли на себе явный отпечаток национально-исторических особенностей США, Англии, Франции, ФРГ и др. стран. Наряду с появлением элементов субстан­циональной общности, идейно-политический спектр современного кон­серватизма имеет широкий диапазон. Так, если в США, несмотря на активное участие неоконсерваторов в практической политике 80-х го­дов, консерватизм продолжает оставаться преимущественно идейным течением, то в западноевропейских странах он получил оформление в рамках политических партий: европейские консервативные партии и консервативные мыслители традиционно ассоциировались с сильным государством как основой общественной жизни. В Англии и ее бывших доминионах этатистские традиции были выражены менее ярко, нежели,

32 Мы уже встречались с упоминанием экономического и культурного консерва­тизма. В научной литературе можно, кроме того, встретить упоминание также ари­стократического, технологического, антропологического и т.д. консерватизма, в зависимости от той основной идеи, которую ее сторонники выдвигают на первый план.

221

например, в Германии, однако вклад английских консерваторов в разра­ботку политической теории консерватизма огромен. Именно поэтому целесообразно остановиться на британской линии консерватизма особо.