Файл: Anufrieva_L_P_-_Pravo_VTO_-_teoria_i_praktika_primenenia.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 20.11.2020
Просмотров: 4591
Скачиваний: 121
С возникновением на евразийском пространстве интеграционных объединений особое внимание
привлечено к главным рычагам интеграции, к которым все с большей настойчивостью стали относить судебные
органы, включенные в формат интеграционных связей государств-участников. "Обязательное присутствие в
интеграционном комплексе судебных структур, - пишет В.Н. Лихачев, - объясняется и логикой междувластного,
межсуверенного взаимодействия субъектов-государств, и практическим смыслом создания самой организации,
которая тоже становится международным актором sui generis. Судебная (арбитражная, третейская)
составляющая, таким образом, - органичный институт евразийской экономической интеграции" <1>.
Характеризуя сущность Международного суда как института интеграционного объединения, специалисты по
западноевропейской интеграции подчеркивают, что "организация, компетенция и порядок функционирования
Суда... в значительной степени подчинены одной задаче - поставить во главу угла практической деятельности
данного органа цели и ценности... интеграции" <2>. Думается, эта констатация приемлема и в отношении
международных судебных учреждений, созданных евразийской интеграцией. Иными словами, "право
интеграции", точнее, "интеграционного объединения" во многом создается с помощью практики интеграционного
судебного органа. Оправданны в этом плане замечания общего характера, относящиеся в принципе к
международным судебным учреждениям (следовательно, и к судам интеграционных образований), крупного
специалиста в области деятельности органов международного правосудия Ю. Шейни, который полагает, что
"новые международные суды ставят перед собой задачу дальнейшего расширения сферы влияния
международной судебной системы. На самом деле... несмотря на их частое участие в процедурах
урегулирования споров, новые суды уже не являются преимущественно органами разрешения споров... Похоже,
вместо этого они взяли на себя две другие основные функции: нормотворчество и поддержание режима" <3>.
Однако несомненное присутствие последних и в деятельности международных судебных учреждений,
действующих в рамках интеграции, все же не должно, думается, затмевать их основное предназначение
служить органами разрешения споров.
--------------------------------
<1> Лихачев В.Н.
и международное право // Юридический мир. 2012. N 9. С.
8.
<2> Энтин М.Л. Международные судебные учреждения: роль международных арбитражных и судебных
органов в разрешении межгосударственных споров. М., 1984. С. 120.
<3> Shany Y. No Longer a Weak Department of Power? Reflections on the Emergence of a New International
Judiciary // EJIL. Vol. 20. N 1. P. 80 - 81.
Поскольку практика Суда ЕАЭС ввиду ее незначительности пока не позволяет выявить, насколько успешно
решаются вышеуказанные задачи, целесообразно обратиться хотя бы к его нормативной основе как
интеграционного органа. В еще большей мере, думается, оправданно внимание к результатам деятельности его
предшественника - Суда ЕврАзЭС, несмотря на весьма короткий срок существования последнего в качестве
судебного института Таможенного союза. Даже в условиях наличия в российских публикациях <1> сравнительно
резкой (и по большей части справедливой) критики в адрес его деятельности не стоит игнорировать очевидный
факт - Суд состоялся. Это произошло во многом благодаря стремлению осуществить полномочия,
предусмотренные
Договора об учреждении Евразийского экономического сообщества (в ред.
6 октября 2007 г. о внесении изменений в Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества от
10 октября 2000 г.), по расширению его компетенции в связи с образованием Таможенного союза, реализации
единообразного применения договаривающимися сторонами
действовавших в рамках Сообщества договоров и принимавшихся органами ЕврАзЭС решений. Кроме того, Суд
действовал для выполнения целей и задач
в рамках ЕврАзЭС. В этом плане демонстрируется, как
видно, усвоение вышеупомянутого опыта Суда ЕЭС. Вместе с тем стоит признать и другое: определение
важнейшей из рассматриваемых категорий - права ЕврАзЭС, которое было дано в
утвержденном решением Суда от 12 июля 2012 г. N 21, как "общепризнанные принципы и нормы
международного права, международные договоры, решения органов ЕврАзЭС и Таможенного союза, судебные
акты Суда", имеет широкое содержание, но сконструировано весьма формально.
--------------------------------
<1> См.: Исполинов А.С. Первые решения суда ЕврАзЭС: теоретические и практические вопросы
юрисдикции // Российское правосудие. 2013. N 5; Он же. Навязанный монолог: первое преюдициальное
заключение суда ЕврАзЭС // Евразийский юридический журнал. 2013. N 8. С. 21 - 30; Толстых В.Л. Недавние
решения суда ЕврАзЭС: попытка доктринального анализа // Евразийский юридический журнал. 2013. N 8. С. 37 -
42.
Исходя из статуса Суда как органа ЕАЭС (
Договора о Евразийском экономическом союзе) определена
и его компетенция (
Статута Суда ЕАЭС - приложения N 2 к Договору о Евразийском экономическом союзе
КонсультантПлюс
надежная правовая поддержка
Страница 165 из 271
Документ предоставлен
Дата сохранения: 06.02.2017
"Право ВТО: теория и практика применения: Монография"
(под ред. Л.П. Ануфриевой)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2016)
от 29 мая 2014 г.). В нее входит рассмотрение споров, возникающих по вопросам реализации
международных договоров в рамках Союза и (или) решений органов Союза, во-первых, по заявлению
государства-члена и, во-вторых, по заявлению хозяйствующего субъекта. При сравнении компетенции Суда
ЕврАзЭС и таковой Суда ЕАЭС на основании сказанного становится ясно, что Суд ЕАЭС не наделен правом
принимать к рассмотрению вопросы преюдициального характера. Между тем как раз они в наибольшей степени
вмещали в себя расхождения во мнениях судейского корпуса в рамках деятельности Суда ЕврАзЭС и отражали
понимание в конечном итоге соответствующей платформы, на которой базировался судебный орган. Это
обстоятельство становится крайне любопытным на фоне высоких оценок практикующих
юристов-международников того значения преюдициальных запросов, которое придавалось не только
деятельности Суда ЕврАзЭС: "...именно преюдициальные заключения должны сыграть решающую роль, - пишет
судья в прошлом Суда ЕврАзЭС, а ныне Суда ЕАЭС, - в евразийской интеграции в сфере права, т.е. в части
создания единообразной практики применения норм права ЕАЭС национальными судами, на которые и ляжет
основная тяжесть судебного толкования и применения этих норм. Отсюда интерес представляет сам подход
Суда ЕврАзЭС к преюдициальным заключениям, который уже нашел свое отражение в решении Большой
коллегии от 19.07.2013. В целом вынесение преюдициальных заключений соответствует практике
международных судов, прежде всего Суда Евросоюза, для которого такие заключения стали
системообразующим элементом в построении эффективного правопорядка" <1>. Таким образом, в
преюдициальных заключениях Суда усматривалось наличие по меньшей мере двух элементов воздействия на
право, обеспечивающих интеграционное развитие: 1) создание единообразной практики применения норм права
ЕАЭС национальными судами государств-членов; 2) непосредственное содействие самим Судом
формированию права сообщества. В свете действующих норм ЕАЭС получается, что в сегодняшних условиях
этому уже нет места.
--------------------------------
<1> Нешатаева Т.Н.
Евразийского союза: интеграция и наднационализм. С. 10.
Есть и еще один момент, свойственный юридической характеристике Суда ЕАЭС, который не
укладывается в русло предшествующей практики международных судебных учреждений евразийской
интеграции. Так,
о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 г. сузил формат права ЕАЭС,
исключив из перечня элементов, его составляющих, судебные акты Суда. Известно, что согласно
Договора в право ЕАЭС входят:
о Евразийском экономическом союзе; международные договоры в
рамках ЕАЭС; международные договоры ЕАЭС с третьей стороной; решения и распоряжения Высшего
Евразийского экономического совета, Евразийского межправительственного совета и Евразийской
экономической комиссии, принятые в рамках их полномочий, предусмотренных
о Евразийском
экономическом союзе и международными договорами в рамках ЕАЭС <1>.
--------------------------------
<1> Вместе с тем раздел отражает внутреннюю упорядоченность составных частей права ЕАЭС - об этом
свидетельствуют положения, устанавливающие иерархию между перечисленными элементами, что дает
основания усматривать в анализируемом явлении признаки системы.
Суд ЕАЭС осуществляет разъяснение положений международного договора Союза с третьей стороной,
если это предусмотрено таким международным договором. Государства-члены могут отнести к компетенции
Суда ЕАЭС иные споры, разрешение которых Судом ЕАЭС прямо предусмотрено
экономическом союзе, международными договорами в рамках Союза, международными договорами Союза с
третьей стороной или иными международными договорами между государствами-членами. Вопрос о наличии
компетенции Суда ЕАЭС в отношении рассмотрения спора разрешается Судом ЕАЭС. Суд ЕАЭС при
определении того, обладает ли он компетенцией рассматривать спор, руководствуется
о
международном экономическом союзе, международными договорами в рамках Союза и (или) международными
договорами Союза с третьей стороной. Столь подробное (и буквальное) прочтение нормативного материала,
касающегося компетенции Суда ЕАЭС и содержания права ЕАЭС, не случайно.
Исходя из изложенного возникает резонный вопрос: если акты Суда исключены из перечня составляющих
право ЕАЭС, какова его роль в дальнейшем развитии правового фундамента интеграционного образования (и
презюмируется ли она вообще)? Выходит, что ни результаты толкования Судом международных договоров или
актов органов ЕАЭС, ни правовые позиции, вырабатываемые им в процессе правоприменительной
деятельности, не могут приобрести юридическое значение для практики интеграции. В этом плане взгляд на
функции Суда ЕАЭС, в том числе выделение правоохранительной функции (наряду с правозащитной и
нормоустановительной), который выражен в недавних публикациях на эту тему (здесь мы намеренно не
касаемся разбора далеко не бесспорных терминов и существа формулируемых тезисов) <1>, очевидным
образом должен быть соответствующе скорректирован и соотнесен с отсутствием в праве ЕАЭС актов Суда, ибо
становится неясным, какое право охраняется или защищается (а точнее, какому праву обеспечивается
КонсультантПлюс
надежная правовая поддержка
Страница 166 из 271
Документ предоставлен
Дата сохранения: 06.02.2017
"Право ВТО: теория и практика применения: Монография"
(под ред. Л.П. Ануфриевой)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2016)
соблюдение). Логика подсказывает, что это должно быть право ЕАЭС, но надлежащий вклад в него Суда в
юридически опосредствуемой форме (т.е. в виде судебных актов), как это вытекает из норм учредительного
международного договора, не предусмотрен. В конечном итоге возможности воздействия Суда на
формирование права ЕАЭС как интеграционного образования и тем самым на развитие интеграции закономерно
сужаются, что вряд ли можно считать продуктивным. Нужны ли изменения создавшегося положения и какие из
них наиболее целесообразны - вопрос будущего. Вместе с тем принципиально важно отмести попытки по
присвоению "наднациональности" как императивно присущего деятельности Суда интеграционного
объединения и интеграционному сотрудничеству в целом качества <2>.
--------------------------------
<1> См.: Нешатаева Т.Н.
Евразийского союза: интеграция и наднационализм.
<2> В этом плане следует со всей определенностью возразить распространяющимся и, к сожалению,
далеко не единичным утверждениям противоположного порядка, будто бы судебное учреждение как
полноценный орган интеграционного сотрудничества должно обязательно быть наднациональным институтом.
Так, В.Л. Толстых, характеризуя появление Суда ЕврАзЭС в качестве позитивного момента в развитии
евразийской интеграции, исходит именно из подобной предпосылки: "Суд обладает тремя важными
характеристиками, которые в совокупности отсутствуют у любого другого органа: он не зависит от правительств,
он обладает наднациональными полномочиями, он выполняет судебные функции" (Толстых В.Л. Указ. соч. С.
37). С сожалением приходится констатировать, что этот взгляд не единичен.
Возвращаясь к проблеме сосуществования или соотношения и взаимодействия права ВТО с другими
договорными режимами, важно исходить из того, что, с одной стороны, автономные договорные режимы, как
подчеркивалось ранее, не являются абсолютно замкнутыми. С другой стороны, принципиальным выступает и то,
каково самоощущение того или иного договорного режима в сопоставлении себя с другими, т.е. как отражены в
собственных нормах конкретного образования заложенные представления его создателей о соответствующей
сущности последнего. Так, третейская группа (panel) ОРС ВТО в деле US - Sections 301 - 310 Trade Act
указывала: "Ни соглашения ГАТТ, ни Соглашения ВТО к настоящему времени не были истолкованы институтами
ГАТТ/ВТО как правовая система прямого применения. Согласно этому подходу ГАТТ/ВТО не создали нового
правопорядка, субъектами которого являются как договаривающиеся стороны или члены, так и их граждане"
<1>.
--------------------------------
<1> Report of the Panel. United States - Sections 301 - 310 of the Trade Act of 1974, WT/DS152/R (January 27,
2000). Para. 7.72.
Однако, что непосредственно видно из приведенного текста, жюри никоим образом не отрицало
идентичности права ВТО как отдельной системы норм по регулированию многосторонней торговли,
образованной пакетом Соглашений ВТО. Вместе с тем абсолютный характер замкнутости права ВТО,
отделенность от других договорных режимов не прослеживается ни в одном из дел, рассмотренных ОРС. На
самом деле существующие договорные режимы не могут и не должны быть действительно замкнутыми.
Справедливость подобного заключения подтверждается не только имевшейся в прошлом и присутствующей в
настоящем практикой Суда ЕС, но и попытками совмещения права ВТО и права Таможенного союза России,
Беларуси и Казахстана в деятельности Суда ЕврАзЭС. Поскольку практика Суда ЕАЭС в настоящее время еще
не создана, тем более в данном конкретном аспекте, представляется целесообразным подвергнуть анализу
сделанное Судом ЕврАзЭС и заглянуть внутрь механизма, обеспечивавшего решение указанного вопроса.
С учетом того что известное количество полномочий Российской Федерации по регулированию внешней
торговли передано на уровень Таможенного союза трех государств: Российской Федерации, Республики
Казахстан и Республики Беларусь, - многие вопросы, входящие в данную сферу, решаются с помощью
многостороннего регулирования. В частности, 19 мая 2011 г. был подписан
Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы. Исходя из его текста
международно-правовое соглашение является частью правовой системы Таможенного союза, а положения
о ВТО с даты присоединения любой из сторон этого
частью правовой системы Таможенного союза.
В данном контексте приняты и некоторые принципиальные правила
целого ряда положений
рабочей группы по присоединению Российской Федерации к Всемирной
торговой организации, в том числе и его
, в свою очередь подтверждающего вышесказанное. В связи с
такой ситуацией напрямую возникает дилемма о соотношении норм упомянутых договорных режимов: права
ВТО и права (правовой системы) Таможенного союза. Суть разрешения проблемы отражена в материалах дела,
рассмотренного Коллегией Суда ЕврАзЭС по заявлению публичного акционерного общества "Новокраматорский
машиностроительный завод" против Евразийской экономической комиссии о признании не соответствующим
международным договорам, заключенным в рамках Таможенного союза и Единого экономического
КонсультантПлюс
надежная правовая поддержка
Страница 167 из 271
Документ предоставлен
Дата сохранения: 06.02.2017
"Право ВТО: теория и практика применения: Монография"
(под ред. Л.П. Ануфриевой)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2016)
пространства,
Комиссии Таможенного союза от 9 декабря 2011 г. N 904 "О мерах по защите
экономических интересов производителей стальных кованых валков для прокатных станов в Таможенном
союзе" от 24 июня 2013 г., и
Большой коллегии Суда по делу N 1-7/2-2013 об обжаловании публичным
акционерным обществом "Новокраматорский машиностроительный завод" в Суде ЕврАзЭС
Суда от 24
июня 2013 г., вынесенного по результатам рассмотрения жалобы данного общества 10 июля 2013 г. о признании
не соответствующим международным договорам, заключенным в рамках Таможенного союза и Единого
экономического пространства,
Комиссии Таможенного союза от 9 декабря 2011 г. N 904 "О мерах по
защите экономических интересов производителей стальных кованых валков для прокатных станов в
Таможенном союзе".
В принятом
Суд установил: "Российская Федерация присоединилась к ВТО, ратифицировав 21
июля 2012 г.
о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении
Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 г. (далее - Протокол). Указанный
22 августа 2012 г. Следовательно, с 22 августа 2012 г. положения
о ВТО стали частью правовой
системы Таможенного союза в силу
Договора о функционировании Таможенного союза в рамках
многосторонней торговой системы. В результате присоединения Российской Федерации к
о ВТО
частью правовой системы Таможенного союза стало среди прочего
и
статьи VI Генерального соглашения по тарифам и торговле 1994 года, которые регулируют антидемпинговые
правоотношения в рамках ВТО. До присоединения Российской Федерации к ВТО в рамках Таможенного союза
были подписаны международные договоры, также регулирующие антидемпинговые правоотношения: базовое
Соглашение и Соглашение переходного периода. На основании данных международных договоров,
заключенных в рамках Таможенного союза, Комиссией Таможенного союза было вынесено оспариваемое
решение. Таким образом, на момент рассмотрения данного спора антидемпинговые отношения регулируются в
правовой системе Таможенного союза международными договорами, заключенными в рамках ВТО и в рамках
Таможенного союза".
При этом Суд указал, что "нормы международного права, принятые в установленном порядке, имеют
равную юридическую силу; в соответствии с
Договора о функционировании Таможенного союза в
рамках многосторонней торговой системы международные договоры, заключенные в рамках ВТО и Таможенного
союза, являются частями правовой системы Таможенного союза, не находясь при этом в иерархической
подчиненности друг другу. В то же время
Договора о функционировании Таможенного союза в рамках
многосторонней торговой системы устанавливает, в частности, что "Стороны примут меры для приведения
правовой системы Таможенного союза и решений его органов в соответствие с
ВТО, как это
зафиксировано в Протоколе о присоединении каждой из Сторон, включая обязательства каждой Стороны,
принятые в качестве одного из условий ее присоединения к ВТО. До того, как эти меры приняты, положения
ВТО, включая обязательства, принятые Сторонами в качестве условий их присоединения к ВТО,
имеют приоритет над соответствующими положениями международных договоров, заключенных в рамках
Таможенного союза, и решений, принятых его органами". Таким образом, для установления приоритета норм
ВТО над нормами Таможенного союза, говорится в решении Суда ЕврАзЭС, необходимо существование
противоречия между указанными нормами.
Коллегия Суда, однако, не усмотрела противоречий между базовым Соглашением, Соглашением
переходного периода и соглашениями, заключенными в рамках ВТО, регулирующими антидемпинговые
правоотношения: соглашения, заключенные в рамках Таможенного союза и ВТО по вопросам антидемпинга, по
ее мнению, "содержат аналогичные институты, идентичные по смыслу нормы. В случаях же противоречия между
рассматриваемыми нормами в источниках международного права международные суды руководствуются
правилами
lex specialis derogat lex generali
(специальный закон отменяет (вытесняет) общий закон) и
lex
posterior derogat legi priori
(последующий закон отменяет (вытесняет) предыдущий), закрепленными в
Венской конвенции". В итоге Коллегия Суда пришла к выводу, что "международные договоры,
заключенные в рамках Таможенного союза, являются специальными по отношению к договорам, заключенным в
рамках ВТО, как регулирующие отношения исключительно в рамках Таможенного союза, членами которого на
момент вынесения настоящего решения являются Республика Беларусь, Республика Казахстан и Российская
Федерация. При этом международные договоры специального характера соответствуют универсальным
договорам, заключенным по названной теме в рамках ВТО".
Напомним, что к таким же (по их сути) заключениям пришла и КМП ООН при изучении ею темы
фрагментации международного права: "Появление специальных договорных режимов... серьезно не подрывают
правовую безопасность, предсказуемость или равенство предметов права. Применение правовых принципов lex
specialis и lex posterior, соглашений inter se, принципа преимущества императивных норм... способно обеспечить
гибкое решение наиболее существенных проблем фрагментации" <1>.
--------------------------------
<1> Report of the Study Group of the International Law Commission "Fragmentation of International Law:
Difficulties arising from the Diversification and Expansion of International Law". Para. 492; Damme I. Van. ILC Study
КонсультантПлюс
надежная правовая поддержка
Страница 168 из 271
Документ предоставлен
Дата сохранения: 06.02.2017
"Право ВТО: теория и практика применения: Монография"
(под ред. Л.П. Ануфриевой)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2016)
Group Report on the Fragmentation of International Law: WTO Treaty Interpretation against the Background of Other
International Law // Finnish Yearbook of International Law. 2006. N 17. P. 21, 23; Treaty Interpretation by the WTO
Appellate Body. Oxford, 2009. См. также: Флек Д.
С. 20 - 22.
Приведенные заключения Суда ЕврАзЭС не вызвали единодушного признания в среде
юристов-международников. Например, выводы А.С. Исполинова, В.Л. Толстых и др. <1> по самым различным
мотивам критичны по отношению к позиции, которой придерживался Суд, и положениям, встречающимся даже в
его регламентирующих документах.
--------------------------------
<1> См.: Исполинов А.С. Вопросы прямого применения права ВТО в правопорядке России //
Законодательство. 2014. N 2. С. 78, 79; Он же. Первые решения суда ЕврАзЭС: теоретические и практические
вопросы юрисдикции; Он же. Навязанный монолог: первое преюдициальное заключение суда ЕврАзЭС. С. 21 -
30; Он же. Практика ЕСПЧ в отношении Европейского союза: некоторые уроки для ЕврАзЭС // Журнал
зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2012. N 3. С. 108 - 118; Толстых В.Л. Указ. соч.
С. 37 - 42; Ануфриева Л.П. К вопросу о "фрагментации" и "автономных режимах" в международном праве //
Альманах кафедры международного права Ceteris Paribus. Вып. 4. М., 2014. С. 24 - 27.
Вопрос о взаимосвязи права ВТО и права ЕАЭС - это частный случай в рамках некоего общего явления.
Он имеет одну грань, свойственную, думается, определению соотношения любых относительно обособленных
подразделений норм между собой в рамках международной системы и заключающуюся в том, что у обоих есть
связь с международным правом в целом. Анализируя подходы Суда ЕврАзЭС к взаимодействию права ЕврАзЭС
и права ВТО, правовые позиции Суда в этом плане, а также заглядывая в будущее Суда ЕАЭС, Т.Н. Нешатаева
исходит из того, что нормы, формирующие правовую систему Таможенного союза, не могут толковаться без
учета норм международного права общего характера <1>, что и было подтверждено Судом в вышеупомянутом
решении. Данный тезис вполне справедлив, претензия может быть предъявлена автору, судьям и Регламенту
Суда <2> только в одном случае, а именно: "международное право общего характера" представлено в виде
"международных договоров, универсальных и региональных обычаев,
общих принципов права
, признанных
цивилизованными нациями,
имеющих в силу
Статута Международного суда ООН равную
юридическую силу
" (выделено нами. -
Л.А.
) <3>. Что касается резюме относительно подхода Суда ЕврАзЭС к
международному праву и доводов, присутствующих в ходе разбирательства экономических споров Судом, в
частности в вышеупомянутых решениях по делу "Новокраматорский машиностроительный завод" против
Евразийской экономической комиссии", они сводятся к следующему: "Суд ЕврАзЭС определил
последовательность установления взаимосвязи международно-правовых норм регионального и универсального
характера: а) иерархия договорно-правовых норм отсутствует; б) в толковании договорных норм действуют
правила общего международного права, закрепленные в Венской
; в) обязательства по правилам ВТО
имеют приоритет лишь в случае, если обязательства по правилам ТС будут им противоречить" <4>.
--------------------------------
<1> См.: Нешатаева Т.Н. Суд ЕврАзЭС - предшественник Суда ЕАЭС // Евразийская интеграция: роль
Суда / Под ред. Т.Н. Нешатаевой. М., 2015. С. 65 - 67.
<2> В
"Применимое право" Регламента Суда ЕврАзЭС дословно говорится следующее: "Суд,
рассматривая дело, применяет: международные договоры, действующие в рамках ЕврАзЭС; международные
договоры, составляющие договорно-правовую базу Таможенного союза и Единого экономического пространства;
решения органов ЕврАзЭС; акты органов Таможенного союза и Единого экономического пространства;
международные договоры, участниками которых являются государства - стороны спора; общие принципы права,
признанные цивилизованными нациями; международный обычай как доказательство всеобщей практики,
признанной в качестве правовой нормы; принципы и нормы права в соответствии с тем, как они были
истолкованы в предыдущих судебных актах Суда" (критику подобного набора позиций в правоприменении и
особенно интерпретации в решениях суда ЕврАзЭС
Статута Международного суда ООН см.: Ануфриева
Л.П. Понятие "источник права" в международно-правовой науке: догма классики и современная доктрина //
Современное международное право: теория и практика. Liber Amicorum в честь заслуженного деятеля науки
Российской Федерации доктора юридических наук, профессора С.В. Черниченко. М., 2015. С. 51 - 52).
<3> Ануфриева Л.П. Понятие "источник права" в международно-правовой науке: догма классики и
современная доктрина. С. 66.
<4> Ануфриева Л.П. Понятие "источник права" в международно-правовой науке: догма классики и
современная доктрина. С. 66 - 67.
Как указывалось ранее, в отечественной юридической литературе вышеизложенное и особенно трактовка
Судом принципа lex generali derogat lege speciali в указанном процессе вызвали негативную реакцию (В.Л.
Толстых, А.С. Исполинов). Очевидно, нельзя без учета этого обстоятельства воспринимать и другие выводы
КонсультантПлюс
надежная правовая поддержка
Страница 169 из 271
Документ предоставлен
Дата сохранения: 06.02.2017
"Право ВТО: теория и практика применения: Монография"
(под ред. Л.П. Ануфриевой)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2016)