Файл: Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В., Шпикс Т. А. Психическое здоровье xxi века психические отклонения в постмодернистском обществе.pdf

Злоупотребление едой имеет большое значение для личности, хотя это значение бывает вовсе не очевидным и осознанным.
Злоупотребление едой что-то заменяет. Оно может заменять чувства, способно заменять знания, заменять понимание чего-то, что кажется слишком пугающим или неприемлемым. Оно защищает человека от познания какой-то своей стороны. Оно обладает значительной защитной функцией. Чем более пугающим, скрытым, неизвестным это что-то присутствует во внутренней психической жизни, тем в большей степени возможна вовлеченность в пищевую аддикцию. На бессознательном уровне лица с пищевой аддикцией убеждены в том, что попытка вскрытия, понимания, прочувствования этого скрытого компонента своей внутренней психической жизни будет значительно болезненнее самой пищевой аддиктивной проблемы. В связи с этим пищевые аддикции продолжаются годами и становятся стилем жизни.
Meadow и Weiss (1992), наблюдавшие женщин с пищевыми расстройствами, установили наличие у последних серьезных сексуальных проблем, вызванных страхом сексуальности и интимности и бегством от них. Пищевые аддикты часто обнаруживали, что для них безопаснее достигать интимности, используя еду, чем в общении с партнером/партнершей. Пациентки с пищевой аддикцией сообщали, что помещение пищи в рот безопаснее, чем вагинальные сексуальные отношения, так как в этом случае им полностью удавалось контролировать ситуацию, контролировать, как быстро и долго принимается пища. Интимные отношения с едой легче, чем сексуальные отношения, так как не нужно демонстрировать свои потребности другому человеку. При занятости жеванием и едой и мыслями о еде в психике остается мало места для сексуальных желаний, которые заменяются актами еды. Булимия может быть
254

признаком наличия сексуальных проблем, объедание, рвота и прием слабительных становится безопасной заменой сексуальной активности, так как объедание и рвота напоминают сексуальный оргазм. Пищевые аддикты используют булимию также потому, что они хотят освободиться от дискомфортных, неконтролируемых сексуальных чувств. По данным Kantor (2003), некоторые страдающие ожирением лица используют избегание на бессознательном уровне, отталкивая от себя окружающих за счет ожирения и неэстетичного внешнего вида.
Следует подчеркнуть, что аддикция к еде характеризуется потерей контроля над приемом пищи, привыканием к нерегулируемому употреблению пищи, возможным развитием физической зависимости от пищи и отрицательными последствиями для всех основных жизненных функций, включая здоровье, работу, сферу интимных отношений, дружбу, моральное и духовное развитие.
Потеря контроля может относиться к виду выбираемой пищи, когда одна пища отчетливо предпочитается другой, например, сладости и мучные изделия предпочитаются овощам и фруктам, жареная пища предпочитается вареной. Потеря контроля может также касаться поглощения больших количеств еды, в два или более раз превышающих физиологические потребности. У большинства аддиктов к еде имеет место феномен, заключающийся в том, что воздерживаться полностью от еды значительно легче, чем прекратить еду после ее начала. Эта особенность изменяет пищевые традиции: человек не ест весь день, начинает есть вечером и продолжает до поздней ночи. Пищевой драйв в комбинации с потерей контроля может осознаваться, но чаще остается в безсознании и контролирует поведение. Потеря контроля может выражаться в приеме пищи в
255

неподходящее время и в неподходящем месте, например, на рабочем месте, когда это запрещено. Пища компенсирует пищевому аддикту отсутствие любви, чувство одиночества, она избавляет от страха, чувства некомпетентности, дает чувство безопасности и создает иллюзию решения проблем. Постепенно в воображении пищевой аддикт начинает думать о еде как о магическом средстве удовлетворения всех его основных потребностей, переставая при этом понимать, что пища не может заменить людей и общения с ними.
Таким образом, пища при аддиктивном употреблении перестает быть только источником питания, она становится объектом любви, интимным другом, с ее помощью оказывается возможным контролировать свое эмоциональное состояние, повышать самооценку, избавляться от чувства бессилия, беспомощности и безнадежности.
Терапевтические вмешательства, направленные исключительно на устранение симптомов пищевых аддикций оказываются недостаточно эффективными. Достижение стойкого эффекта, возможно лишь при применении современных методов психодинамической, личностно ориентированной терапии в рамках длительного или кратковременного глубинно ориентированного вариантов.

психотерапевтические подходы должны в максимальной степени учитывать именно эту особенность и базироваться на эффективных методах, способствующих выходу из состояния диффузности и фрагментации с формированием более когезивного (спаянного) self’а.
Постмодернистское общество требует принципиально нового подхода к пониманию нормы и патологии в оценке психических состояний постсовременного человека, понимания и толерантного отношения к значительным индивидуальным различиям во вкусах, предпочтениях, системах ценностей, которые все чаще отличаются от традиционных, постепенного избавления от укоренившейся тенденции наклеивания ярлыков психического заболевания с самыми разнообразными бытовыми, социальными, профессиональными и другими отрицательными смысловыми нагрузками. Эффективность психотерапевтических воздействий во многом зависит от существующего в обществе основного фона отношения к тому, что в той или иной мере попадает в категорию психической патологии.
К настоящему времени атмосфера постмодернизма оказала существенное влияние на появление новых терапевтических направлений. Последние включают, прежде всего, современные психоаналитические подходы, к которым относятся психоанализ self’а, психоанализ self–бъектных отношений, интер-субъективные, нарративные подходы.
Психоаналитическая коррекция, базирующаяся на основе self психологии Kohut’a (1984), выстраивается на положении о том, что человек рождается, живет и умирает в системе отношений между его сэлфом и другими объектами, и, прежде всего, людьми. Вначале объектом отношений является человек, осуществляющий непосредственную заботу о младенце (обычно мать). Ранний
257

младенческий период имеет определяющее значение для дальнейшего развития, так как в это время происходит интернализация в сэлфе отношений, которые в дальнейшем не исчезают, а оказывают влияние на состояние сэлфа на протяжении всей последующей жизни.
Каждый человек усваивает в детстве отношения не только с позитивной, но и с негативной эмоциональной нагрузкой.
Интернализованные отрицательные self-объектные отношения существуют в self’е в форме критикующих, осуждающих, унижающих элементов. Несмотря на то, что эти отношения не осознаются, они оказывают постоянное влияние на психический статус, изменяя его, приводя к возникновению неожиданных эмоциональных всплесков, причина которых остается для индивидуума неясной, поскольку их содержание не прорывается в сознание.
Плохие self-объектные отношения не просто репрессированы
(вытеснены) в бессознательную сферу, они интернализованы и продолжают существовать в психике в виде своего рода внутренних саботажников. Интернализация плохих self объектных отношений выступает в данном случае в качестве механизма психологической защиты от постоянных негативных переживаний с возможностью контролировать их.
Однако, «проживающие» в психике отрицательные self-объектные отношения сохраняют свою силу и представляют собой источник постоянной опасности, играя роль
Троянского коня, дремлющего до поры, до времени триггера потенциальной психопатологии.
Иллюстрацией вышеизложенного является пример обращения за помощью 36–тилетней сотрудницы одного из университетов г.
Новосибирска (короткая стрижка, брючный костюм, отсутствие
258

украшений, макияжа, обувь на низком, «тяжелом» каблуке, с длительным стажем курения, мужскими манерами поведения).
Женщина жаловалась на трудности в установлении межличностных и сексуальных отношений с лицами противоположного пола (в анамнезе несколько доставивших удовольствие сексуальных контактов с мужчинами), отсутствие постоянного сексуального партнера, пугающее ее желание вступить в сексуальные отношения с соседкой и сложные, конфликтные отношения с матерью, вызываемые переживанием постоянных по отношению к ней чувств раздражения, негативизма, злости, гнева и обиды. Негативные чувства основаны на ранних детских воспоминаниях, связанных с частым покиданием матерью. Мать много работала, воспитывала дочь одна и была вынуждена обращаться за помощью к родственникам, присматривающим в ее отсутствие за ребенком.
Со слов клиентки, мать отличалась эмоциональной холодностью, грубостью, отсутствием женственности, неоднократно госпитализировалась по поводу невроза. Будучи беременной, ожидала рождения сына и была разочарована, узнав о появлении дочери, о чем неоднократно открыто говорила ей. Предпочитала мужской стиль в поведении и одежде, свою дочь одевала в брюки, убеждала в необходимости быть сильной, полагаться только на себя и никогда не доверять мужчинам.
В начале сеанса терапии пациентка рассказала, что ей часто снится один и тот же сон, в котором кто-то стучит в окно. Когда она подходит к окну, она видит красивую женскую фигуру, протягивающую к ней руки, и в ужасе просыпается. Забегая вперед, отметим, что проведенная после сбора анамнеза интерпретация
259

сновидения включала в себя осознание того, что приснившийся образ был непосредственно связан с вытесненной и скрытой в бессознательном аниме (женской части личности пациентки). Сама пациентка как защитный механизм выбрала для себя подчеркнуто мужественный стиль, как в одежде, так и в манере поведения.
Женская часть ее личности недостаточно реализуется и, прорываясь в сновидениях, находит символическое выражение в стуке в окно и стремлении войти. В анализе этого сновидения осуществлялся поиск ассоциации не с другим человеком, а с набором качеств, присущих данной пациентке.
Полученные сведения анализировалась в аспекте возможности наличия у женщины диссоциации полоролевой идентичности.
Известно, что психологический пол может не совпадать с биологическим, порождая различные варианты нарушений гендерной идентичности.
Следствием диссоциативного процесса в структуре гендерной идентичности у пациентки мог стать внутриличностный конфликт между маскулинной и феминной идентичностью. В одной из предыдущих монографий мы упоминали, что в некоторых случаях диссоциация приводит к сексуальной флюидности - смене сексуального поведения
(бисексуальности), когда гетеросексуальность периодически сменяется гомосексуальностью и наоборот.
Анализ предъявленных пациенткой жалоб показал их взаимосвязь со сделанным ею акцентом на маскулинные социальные стереотипы в поведении. В основе такого выбора, вероятно, лежал интроект матери, предпочитающей мужские модели мышления, чувствования и поведения. В первые годы жизни посредством
260

механизмов подражания и интериоризации пациентка сформировала внутренний образ женщины (интроект) через образ матери, созданный с помощью интроекции.
Известно, что именно родители и другие значимые члены семьи являются для ребенка первыми трансляторами социальных норм.
Навязываемые ему нормы, установки, убеждения и ценности усваиваются и составляют основу его собственных представлений.
Эти нормы и ценности принимаются как аксиома, не подвергаясь ни критике, ни осмыслению. Такие некритически усвоенные, включенные во внутренний мир, воспринятые нормы, ценности и установки, называются интроектами.
Противоречия между интроектами, возникающее во внутреннем мире, приводит к актуализации внутреннего конфликта, появлению проблемного, психологически дисбаллансного состояния и, как следствие, к нарушению идентичности.
Используемая нами в таких случаях авторская «Техника реформирования некритически усвоенного интроекта» приводит к ослаблению нервно-психического, эмоционального напряжения, изменению содержания ценностей и смыслов, некритически усвоенных в детском и подростковом возрасте, и, как следствие, - к нейтрализации конфликта.
Для ознакомления заинтересованных специалистов приводим пример использования данной техники в психотерапии нарушения гендерной идентичности в работе с вышеописанной пациенткой.
Необходимое оборудование: 4 стула, один из которых – место терапевта, другой – место клиентки (первая клиентская позиция) и два пустых стула.
1 шаг: Диагностика происхождения и авторства интроекта.
261

Позиция клиентки в пространстве - клиентское место - первая клиентская позиция.
Психотерапевт задает вопрос о том, кто автор интроекта и предлагает припомнить тревожащие факты неправильного обращения с ней в детстве (поведение, состояния, чувства, образ мыслей), являющиеся причиной неудач во взрослой жизни; уточняет, кто из родительских фигур внедрил в нее паттерны такого поведения, состояний, чувств, образа мыслей; спрашивает где, когда, в какой ситуации это произошло.
Дальнейшая психотерапия (гештальт, монодрама, психодрама) будет происходить именно с этой конкретной фигурой, т.е. с негативной частью родителя.
Основной вопрос первого шага: «Кто именно из Вашего окружения в детстве явился причиной сегодняшних страданий?».
Если авторитетных фигур было несколько, работаем сначала с одной из них (мамой, папой, бабушкой, дедушкой и др.), оказавшей влияние на формирование травмирующей позиции, внедрившей интроект (в данном случае) перфекционизма в тот период, когда ребенок
«проглотил» его, будучи маленьким), затем с другой.
2 шаг: Исследование чувств клиентки.
Задаем клиентке вопросы:
- Какие чувства Вы испытываете по поводу этих неприятных фактов?
-Что Вы чувствуете к человеку, передавшему Вам этот интроект?
-Что Вы чувствуете к своему интроекту?
-Какие Вы испытываете чувства по поводу тревожащих Вас фактов и по отношению к интроектору (тому, кто принуждал вести себя в соответствии с его ожиданиями, ставил в жесткие условия,
262