Файл: Сборник статей под редакцией членакорреспондента ран, профессора С. С. Алексеева статут москва 2000.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 288
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
156
ектом обязательственного правоотношения (через вычленение материального объекта), проведенное О.С. Иоффе, крайне остроумно, вообще свойственно методу этого ученого (к примеру, он такую темную категорию, как абстрактность векселя, разделил на абстрактность материальную и процессуальную', чем решил для себя многие проблемы). Однако такой метод не способствует единообразному применению понятий. Если же вернуться на исходную для теории О.С. Иоффе точку зрения и разграничить объект обязательства с его предметом, то мы вновь окажемся на позиции, по которой предметом обязательства (в противовес объекту) выступает вещь, услуга, работа.
Крайне любопытно, что Г.Ф. Шершеневич, например, в соответствии с общей теорией права, говорит только об объекте обя- зательства (оно же — содержание обязательства), понимая под этим действие. Не допуская смешения понятий, Шершеневич в то же время вообще не говорит о предмете обязательства. Однако само действие понимается достаточно узко: «Действие предполагает точную определенность его... Действие, составляющее объект обязательства, состоит: а) в передаче от одного лица другому вещи в собственность... Ь) в предоставлении одному лицу пользования вещью, принадлежащей другому... с) или совершении одним лицом личных услуг в пользу другого... d) или в воздержании от тех действий, исключительное право совершения которых принадлежит должнику...»
2
У Шершеневича находим существеннейшее уточнение предмета обязательства в смысле п. 1 ст. 307 ГК РФ: имущество (вещь) передается либо в собственность, либо в пользование. Если же принять за предмет обязательства просто передачу имущества, каковая обязанность имеется у должника и в договоре купли- продажи, и в договоре аренды, то, даже являясь сторонником точки зрения, по которой предметом обязательства является действие, вряд ли можно характеризовать как новацию пример продажи арендатору арендуемого им имущества. С другой стороны, уплата денег сама по себе не поддается подобным уточнениям, и превращение купли-продажи в заем (еще один популярный пример) с точки зрения ст. 307 ГК
См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. М.: Юрид. лит., 1975. С. 687. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Спарк.
1995. С. 265-266.
157
РФ не повлечет изменения предмета обязательства для должника (у него по-прежнему остается обязанность уплатить деньги).
Те же самые проблемы существуют и при определении предмета обязательства не как действий, а как вещи, услуги и т.д. В такой ситуации необходимо признать, что основание обязательства (конкретный вид договора) является необходимым элементом для определения происшедшей новации. Но, продолжая развивать эту мысль, приходим к выводу, что тогда и уточнения Шершеневича являются практически бесполезными: следует просто говорить об обязательстве из определенного вида договора (купли-продажи, аренды и т.п.). Возможно, этой логики и
придерживался арбитражный суд при вынесении решения, пересказанного во ведении к настоящей статье.
Однако абстрактная модель обязательства, заложенная в Гражданском кодексе, нужна совсем не для абстрактных теоретических изысканий, а для того, чтобы торговый оборот вдохнул полнокровную жизнь в эту модель. Тогда, разумеется, предметом обязательства будет не вещь, не передача вещи и даже не передача вещи в собственность, а передача в собственность
определенной вещи. Это положение (уникальность предмета определенного исполнения, не связанная с известным делением вещей на индивидуально-определенные и уникальные) подчеркивается всеми исследователями, вне зависимости от того, считают ли они предметом обязательства объект «юридический» или «материальный».
Впрочем, не открывая Америки, нужно учесть, что изменение типа договора означает лишь множественное изменение действий должника и кредитора. Конкретные действия, составляющие договор аренды, суть: обязанность арендодателя передать во временное пользование определенную вещь и его же право (в действительности также обязанность) принимать определенные платежи определенными частями, с одной стороны, и обязанность арендатора принять во временное пользование определенную вещь и уплачивать определенные платежи определенными частями, с другой. Изменив предмет договора — введя передачу вещи в собственность вместо передачи вещи в пользование, - никуда не деться от того, чтобы изменить и конкретные действия сторон: обязанность передать в собственность определенное имущество и принять определенную сумму денег для одной стороны, и обязанность уплатить определенную сумму денег и принять в собственность определен-
158 ное имущество для другой стороны. Это, разумеется, купля-продажа, но совсем не потому, что новация предполагает изменение типа договора, а потому, что набор определенных действий должника и кредитора подпали под поименованный тип договора, и предмет множества разрозненных обязательств образовал в причудливой конфигурации предмет определенного договора. В лю- бом случае, изменение типа договора при новации- не основа новации, а следствие изменения предмета обязательства, если даже понимать его как действия сторон в некоторых случаях. В рассмотренном примере это была передача той же самой вещи, но не в пользование, а в собственность, что не исключает новации в случае, когда в пользование передается другая вещь вместо оговоренной при заключении договора аренды.
В то же время понятно, что самих по себе вещей без указания на правовую связь между субъектами права недостаточно для возникновения обязательства. Гражданский кодекс постоянно называет вещь предметом обязательства, однако один раз вводит весьма важное уточнение: предметом договора продажи недвижимости является недвижимое имущество, подлежащее передаче покупателю (ст. 554 ГК РФ), но по-прежнему не сама передача недвижимости. Поэтому догматически более точное определение предмета обязательства, выводимого из ст. 307 ГК РФ, дают петербургские цивилисты: «Предметом исполнения обязательства называют ту вещь, работу или услугу, которую в силу обязательства должник обязан передать, выполнить или оказать кредитору. Чтобы обязательство считалось надлежаще исполненным, должник обязан передать именно тот предмет, который был предусмотрен»
1
. Отметим, что существует схожее, но более традиционное мнение представителей екатеринбургской школы права: «Под предметом исполнения понимают действия, которые должнику в соответствии с содержанием обязательства необходимо совершить в пользу кредитора, а если указанные действия связаны с передачей какого-либо имущества, то общим понятием предмета исполнения охватывается и это имущество»
2 1
Гражданское право / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Ч. I. С. 472.
Гражданское право: Учебник / Под общ. ред. Т.Н. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. Ч. 1. М: НОРМА-ИНФРА-
М, 1998. С. 363.
159
Большее единодушие в нашей науке сложилось в определении способа исполнения обязательства. О.С. Иоффе пишет, что способ исполнения находится в прямой зависимости от его предмета; если вещь индивидуально определена, то и передача ее осуществляется сразу же и целиком, для вещей, определенных родовыми признаками (денег в том числе), возможна передача по частям, т.е. в форме нескольких рассредоточенных по форме действий; кроме того подчеркивается, что существенное значение для характеристики способа исполнения имеет его качество (исполнение признается некачественным...)
1
. М.И. Брагинский, находясь на тех же позициях, кратко отмечает: «Способ исполнения представляет особый интерес главным образом в случае, если должник обязан передать кредитору какую-либо совокупность вещей... Тогда может возникнуть вопрос: вправе ли он исполнить обязательство по частям или должен непременно исполнить его целиком?»
2
. Таким образом, складывается впечатление, что способ исполнения обязательства касается в первую очередь сроков исполнения обязательства. Изменение сроков как явная новация понималось и в римском частном праве: Гай
3
писал, что обновление обязательства между теми же лицами имеет место в том случае, если в последующей стипу-ляции будет нечто новое, и в качестве примера приводит прибавление или убавление условия
4
, срока (Gai. 3.177).-Сейчас, когда срок представляется обычным условием договора, наряду с другими, встречаются мнения, что изменение срока путем внесения изменений в договор дополнительным соглашением не означает но- вации, не отменяет условия о неустойке.
Г.Ф. Шершеневич упоминает о способе исполнения обязательства, называя его «образом исполнения» («порядком исполнения»), и прежде всего разбирает так же, как и современные авторы, во-
1
См.: Иоффе О.С. Советское гражданское право. С. 433.
2
Брагинский М.И. Указ. соч. С. 39-40.
J
Институции Гая цитируются по изданию: Гай. Институции / Пер. с лат. Ф. Дадынского. М.: Юристь, 1997.
4
Надо сказать, что новация, при которой первоначальное или новое обязательство было условным, подверглось в римском праве тщательной разработке, которой нельзя не восхищаться. Мейер по этой причине называет подобную новацию в особенности интересной и тщательно раз- бирает только этот случай (см.: Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 2, С. 342). Ситуация типична для казуального метода римских юристов.
160
прос о делимости исполнения и возможности исполнения по частям
1
. Но затем добавляет: «Должник обязан исполнить именно то действие, которое имелось в виду при установлении обязательства... Если веритель имеет право получить известную сумму денег, то должник не может предлагать взамен не только товары, но даже векселя или чеки. Наоборот, если веритель имеет право требовать каких-либо услуг или передачи вещи, должник не может предлагать ему деньги... Исполнение всякого другого действия, кроме условленного, создает отношение как бы неисполнения обязательства...»
2
Таким образом, способ исполнения обязательства заслоняет предмет исполнения, однако вряд ли поглощает его. Связь между предметом и способом исполнения действительно оказывается неразрывной, но все же при разрешении вопроса о том, что является главным в связке «предмет-способ», следует признать верховенство предмета исполнения, если он определен однозначно.
Самое время обратиться к истокам. Формализм римского частного права в вопросах заключения и прекращения договоров использовал новацию как особый вид соглашения о прекращении обязательства. И.Б. Новицкий указывает: «Для того, чтобы новация произвела погашающее (в отношении прежнего обязательства) действие, было необходимо, чтобы новое обязательство устанавливалось именно с таким намерением и чтобы в нем был какой-нибудь новый элемент по сравнению с первоначальным обязательством: например, новое обязательство изменяло основание (долг из купли-продажи превращался в заемное обязательство и т.п.), содержание (обязательство предоставить вещь заменялось обязательством уплатить денежную сумму и т.п.), субъект обязательства...»
3
Строго личный характер обязательства в Древнем Риме привел к тому, что новация и появилась первоначально для перемены лиц в обязательстве (цессия тогда представлялась даже более легким способом замены
Далеко не однозначно подобная ситуация рассматривается в германском праве: так, абз. 5 § 353 Акционерного закона ФРГ гласит: «С регистрацией нового общества все имущество объединяющихся обществ, включая обязательства, переходит к новому обществу. Если при этом из взаимных договоров, которые ко времени слияния не были полностью выполнены ни одной из сторон, вытекают такие обязательства по приемке, поставке и т.п., которые не совместимы друг с другом, либо такие, взаимное выполнение которых означало бы тяжелую несправедливость для принимающего общества, то объем обязательств определяется по справедливости с учетом договорных прав всех участников»
4
Таким образом, германская, наиболее качественная переработка римского права рассматривает совпадение должника и кре- дитора в одном лице как частный случай и, соответственно, кон-
1
Шершенееич Г.Ф. Указ. соч. С. 302.
2
См.: Римское частное право / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М.:Юристь, 1996. С. 291.
3
Текст ГГУ цитируется по изданию: Германское право. Ч. I. M.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996.
4
Текст Акционерного закона ФРГ цитируется по изданию: Германское право. Ч. II. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996.
164
струирует правовую норму о совпадении как казуальную. Видимо, такой подход наиболее соответствует духу римского права.
Однако существует и другая традиция. Согласно помещенной в главе «О погашении обязательств» ст. 1300 ФГК, «если качество кредитора и должника соединяются в одном лице, то происходит по праву слияние, которое погашает оба требования». Российский законодатель придерживается той же традиции, формулирует норму о совпадении как абстрактную и помещает ее в общую часть обязательственного права. Тем самым необходимо признать, что или доктринальное ограничение случаев применения совпадения должника и кредитора не слишком убедительно, или же ст. 413 ГК РФ может применяться как основание для прекращения всякого подходящего обязательства. Однако, как отмечалось, получающаяся при этом определенная конкуренция с новацией не способствует безупречной логичности построения Гражданского кодекса.
Здесь мы, по-видимому, впервые сталкиваемся с ситуацией, когда российский Кодекс одновременно впитывает в себя, с
одной стороны, всеохватное понятие новации почти так, как его понимали римские юристы, а с другой стороны - какие-то конкретные казусные основания прекращения обязательства, также известные римскому праву, но не обработанные им в рамках единой классификации и не применяемые в качестве общих норм.
Еще больше вопросов возникает в связи с соотношением новации и отступного. Г.Ф. Шершеневич последовательно разбира- ет прекращение обязательства путем замены исполнения новацией и соглашением
1
. Замена исполнения означает прекращение обязательства исполнением, по соглашению сторон, иного действия. В качестве примеров приводятся следующие ситуации: а) предложение одних вещей вместо других и б) предложение личных услуг вместо передачи денежной суммы. Список легко про- должить с современных позиций (деньги вместо услуги, работа вместо услуг и т.п.). Новация же, по мнению
Шершеневича, вполне в духе нашего Кодекса прекращает одно и устанавливает другое обязательство, причем новое обязательство отличается от прежнего переменой пассивного субъекта (что отвергнуто современным правом) или переменой объекта обязательства, или же
1
См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 299-300.
165 переменой основания. Примеры: а) крестьянин, задолжавший помещику, предлагает принять его в качестве сельского рабочего на летние месяцы и б) выдача векселя вместо денег за неоплаченный товар. Замена исполнения отграничена от новации, но разве приводимые примеры не заставляют заподозрить, что мы имеем дело с одним и тем же?
ектом обязательственного правоотношения (через вычленение материального объекта), проведенное О.С. Иоффе, крайне остроумно, вообще свойственно методу этого ученого (к примеру, он такую темную категорию, как абстрактность векселя, разделил на абстрактность материальную и процессуальную', чем решил для себя многие проблемы). Однако такой метод не способствует единообразному применению понятий. Если же вернуться на исходную для теории О.С. Иоффе точку зрения и разграничить объект обязательства с его предметом, то мы вновь окажемся на позиции, по которой предметом обязательства (в противовес объекту) выступает вещь, услуга, работа.
Крайне любопытно, что Г.Ф. Шершеневич, например, в соответствии с общей теорией права, говорит только об объекте обя- зательства (оно же — содержание обязательства), понимая под этим действие. Не допуская смешения понятий, Шершеневич в то же время вообще не говорит о предмете обязательства. Однако само действие понимается достаточно узко: «Действие предполагает точную определенность его... Действие, составляющее объект обязательства, состоит: а) в передаче от одного лица другому вещи в собственность... Ь) в предоставлении одному лицу пользования вещью, принадлежащей другому... с) или совершении одним лицом личных услуг в пользу другого... d) или в воздержании от тех действий, исключительное право совершения которых принадлежит должнику...»
2
У Шершеневича находим существеннейшее уточнение предмета обязательства в смысле п. 1 ст. 307 ГК РФ: имущество (вещь) передается либо в собственность, либо в пользование. Если же принять за предмет обязательства просто передачу имущества, каковая обязанность имеется у должника и в договоре купли- продажи, и в договоре аренды, то, даже являясь сторонником точки зрения, по которой предметом обязательства является действие, вряд ли можно характеризовать как новацию пример продажи арендатору арендуемого им имущества. С другой стороны, уплата денег сама по себе не поддается подобным уточнениям, и превращение купли-продажи в заем (еще один популярный пример) с точки зрения ст. 307 ГК
См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. М.: Юрид. лит., 1975. С. 687. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Спарк.
1995. С. 265-266.
157
РФ не повлечет изменения предмета обязательства для должника (у него по-прежнему остается обязанность уплатить деньги).
Те же самые проблемы существуют и при определении предмета обязательства не как действий, а как вещи, услуги и т.д. В такой ситуации необходимо признать, что основание обязательства (конкретный вид договора) является необходимым элементом для определения происшедшей новации. Но, продолжая развивать эту мысль, приходим к выводу, что тогда и уточнения Шершеневича являются практически бесполезными: следует просто говорить об обязательстве из определенного вида договора (купли-продажи, аренды и т.п.). Возможно, этой логики и
придерживался арбитражный суд при вынесении решения, пересказанного во ведении к настоящей статье.
Однако абстрактная модель обязательства, заложенная в Гражданском кодексе, нужна совсем не для абстрактных теоретических изысканий, а для того, чтобы торговый оборот вдохнул полнокровную жизнь в эту модель. Тогда, разумеется, предметом обязательства будет не вещь, не передача вещи и даже не передача вещи в собственность, а передача в собственность
определенной вещи. Это положение (уникальность предмета определенного исполнения, не связанная с известным делением вещей на индивидуально-определенные и уникальные) подчеркивается всеми исследователями, вне зависимости от того, считают ли они предметом обязательства объект «юридический» или «материальный».
Впрочем, не открывая Америки, нужно учесть, что изменение типа договора означает лишь множественное изменение действий должника и кредитора. Конкретные действия, составляющие договор аренды, суть: обязанность арендодателя передать во временное пользование определенную вещь и его же право (в действительности также обязанность) принимать определенные платежи определенными частями, с одной стороны, и обязанность арендатора принять во временное пользование определенную вещь и уплачивать определенные платежи определенными частями, с другой. Изменив предмет договора — введя передачу вещи в собственность вместо передачи вещи в пользование, - никуда не деться от того, чтобы изменить и конкретные действия сторон: обязанность передать в собственность определенное имущество и принять определенную сумму денег для одной стороны, и обязанность уплатить определенную сумму денег и принять в собственность определен-
158 ное имущество для другой стороны. Это, разумеется, купля-продажа, но совсем не потому, что новация предполагает изменение типа договора, а потому, что набор определенных действий должника и кредитора подпали под поименованный тип договора, и предмет множества разрозненных обязательств образовал в причудливой конфигурации предмет определенного договора. В лю- бом случае, изменение типа договора при новации- не основа новации, а следствие изменения предмета обязательства, если даже понимать его как действия сторон в некоторых случаях. В рассмотренном примере это была передача той же самой вещи, но не в пользование, а в собственность, что не исключает новации в случае, когда в пользование передается другая вещь вместо оговоренной при заключении договора аренды.
В то же время понятно, что самих по себе вещей без указания на правовую связь между субъектами права недостаточно для возникновения обязательства. Гражданский кодекс постоянно называет вещь предметом обязательства, однако один раз вводит весьма важное уточнение: предметом договора продажи недвижимости является недвижимое имущество, подлежащее передаче покупателю (ст. 554 ГК РФ), но по-прежнему не сама передача недвижимости. Поэтому догматически более точное определение предмета обязательства, выводимого из ст. 307 ГК РФ, дают петербургские цивилисты: «Предметом исполнения обязательства называют ту вещь, работу или услугу, которую в силу обязательства должник обязан передать, выполнить или оказать кредитору. Чтобы обязательство считалось надлежаще исполненным, должник обязан передать именно тот предмет, который был предусмотрен»
1
. Отметим, что существует схожее, но более традиционное мнение представителей екатеринбургской школы права: «Под предметом исполнения понимают действия, которые должнику в соответствии с содержанием обязательства необходимо совершить в пользу кредитора, а если указанные действия связаны с передачей какого-либо имущества, то общим понятием предмета исполнения охватывается и это имущество»
2 1
Гражданское право / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Ч. I. С. 472.
Гражданское право: Учебник / Под общ. ред. Т.Н. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. Ч. 1. М: НОРМА-ИНФРА-
М, 1998. С. 363.
159
Большее единодушие в нашей науке сложилось в определении способа исполнения обязательства. О.С. Иоффе пишет, что способ исполнения находится в прямой зависимости от его предмета; если вещь индивидуально определена, то и передача ее осуществляется сразу же и целиком, для вещей, определенных родовыми признаками (денег в том числе), возможна передача по частям, т.е. в форме нескольких рассредоточенных по форме действий; кроме того подчеркивается, что существенное значение для характеристики способа исполнения имеет его качество (исполнение признается некачественным...)
1
. М.И. Брагинский, находясь на тех же позициях, кратко отмечает: «Способ исполнения представляет особый интерес главным образом в случае, если должник обязан передать кредитору какую-либо совокупность вещей... Тогда может возникнуть вопрос: вправе ли он исполнить обязательство по частям или должен непременно исполнить его целиком?»
2
. Таким образом, складывается впечатление, что способ исполнения обязательства касается в первую очередь сроков исполнения обязательства. Изменение сроков как явная новация понималось и в римском частном праве: Гай
3
писал, что обновление обязательства между теми же лицами имеет место в том случае, если в последующей стипу-ляции будет нечто новое, и в качестве примера приводит прибавление или убавление условия
4
, срока (Gai. 3.177).-Сейчас, когда срок представляется обычным условием договора, наряду с другими, встречаются мнения, что изменение срока путем внесения изменений в договор дополнительным соглашением не означает но- вации, не отменяет условия о неустойке.
Г.Ф. Шершеневич упоминает о способе исполнения обязательства, называя его «образом исполнения» («порядком исполнения»), и прежде всего разбирает так же, как и современные авторы, во-
1
См.: Иоффе О.С. Советское гражданское право. С. 433.
2
Брагинский М.И. Указ. соч. С. 39-40.
J
Институции Гая цитируются по изданию: Гай. Институции / Пер. с лат. Ф. Дадынского. М.: Юристь, 1997.
4
Надо сказать, что новация, при которой первоначальное или новое обязательство было условным, подверглось в римском праве тщательной разработке, которой нельзя не восхищаться. Мейер по этой причине называет подобную новацию в особенности интересной и тщательно раз- бирает только этот случай (см.: Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 2, С. 342). Ситуация типична для казуального метода римских юристов.
160
прос о делимости исполнения и возможности исполнения по частям
1
. Но затем добавляет: «Должник обязан исполнить именно то действие, которое имелось в виду при установлении обязательства... Если веритель имеет право получить известную сумму денег, то должник не может предлагать взамен не только товары, но даже векселя или чеки. Наоборот, если веритель имеет право требовать каких-либо услуг или передачи вещи, должник не может предлагать ему деньги... Исполнение всякого другого действия, кроме условленного, создает отношение как бы неисполнения обязательства...»
2
Таким образом, способ исполнения обязательства заслоняет предмет исполнения, однако вряд ли поглощает его. Связь между предметом и способом исполнения действительно оказывается неразрывной, но все же при разрешении вопроса о том, что является главным в связке «предмет-способ», следует признать верховенство предмета исполнения, если он определен однозначно.
Самое время обратиться к истокам. Формализм римского частного права в вопросах заключения и прекращения договоров использовал новацию как особый вид соглашения о прекращении обязательства. И.Б. Новицкий указывает: «Для того, чтобы новация произвела погашающее (в отношении прежнего обязательства) действие, было необходимо, чтобы новое обязательство устанавливалось именно с таким намерением и чтобы в нем был какой-нибудь новый элемент по сравнению с первоначальным обязательством: например, новое обязательство изменяло основание (долг из купли-продажи превращался в заемное обязательство и т.п.), содержание (обязательство предоставить вещь заменялось обязательством уплатить денежную сумму и т.п.), субъект обязательства...»
3
Строго личный характер обязательства в Древнем Риме привел к тому, что новация и появилась первоначально для перемены лиц в обязательстве (цессия тогда представлялась даже более легким способом замены
обязанного лица, но была исключительно приемом судебного представительства)
4
. Но личный характер обязательства был положением, наиболее не соответст-
См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 281.
2
Тамже. С. 281-282. ^Новицкий И.Б. Римское право. 4-е изд. М., 1993.
См.: Нерсесов И.О. Представительство и ценные бумаги в гражданском праве. М.: Статут, 1998. С. 149.
6 Алексеев С. С.
161
вующим требованиям торгового оборота, и «пока оно <обязательство> было чисто личной связью двух лиц, связью, проникнутой еще значительным эмоциональным элементом, ни о какой переуступке обязательства от одного лица к другому не могло быть речи. Но когда оно стало в руках кредитора правом на получение некоторой ценности из имущества должника, никаких препятствий для его перехода из рук в руки не существует: должнику все равно кому платить. Право допускает переуступку требований и направляет свое внимание'на то, чтобы создать более легкие формы для их циркуляции»'. Нет поэтому ничего удивительного в том, что ст. 414 ГК РФ тщательно разграничивает новацию от случаев перемены лиц в обязательстве (замена сторонами первоначального обязательства, существующего между ними, другим обязательством между теми же лицами). Однако Французский гражданский кодекс (ФГК) до сих пор понимает под новацией перемену лиц в обязательстве, чему посвящает львиную долю норм (ст. 1271, 1274-1281), и только один из трех способов производства новации близок к нашему пониманию: «Новация производится... если должник заключает с кредитором договор, по которому устанавливается новый долг, заменяющий прежний долг, причем последний погашается» (п. 1 ст. 1271 ФГК)
2
Совсем иной подход избран немецким правом, о чем пойдет речь ниже. Особенности Германского гражданского уложения (ГГУ) ценны как раз тем, что германская цивилистика, имея несравненно более крепкие древнеримские корни по сравнению с французским и, особенно, с российским правом, сумела преодолеть обаяние «писаного разума», произвела тщательный абстрагированный отбор римского наследия и освободила крону современного гражданского права от многих нежизнеспособных ветвей.
2.
Отграничение новации как способа прекращения обязательства от иных способов, указанных в гл. 26 ГК РФ, конечно, должно быть проведено в кодексе с предельной ясностью.
1
Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 241.
2
Текст статей ФГК цитируется по изданию: Кулагин М.И. Избранные труды по акционерному праву. М.: Статут, 1997. С. 293-327.
162
В действительности же этого нет. Излюбленным примером новации, подтверждаемым судебной практикой, стала замена договора аренды на продажу арендатору арендуемого им имущества. Однако подобную трансформацию договора можно представить и как прекращение первоначального договора (аренды) ввиду совпадения должника и кредитора в одном лице (ст.
413 ГК РФ): поскольку к арендатору перешло по договору купли-продажи право собственности на арендованную вещь, он занимает и место арендодателя в договоре аренды, а следовательно, становится одновременно и должником, и кредитором в договоре аренды. Ссылка на ст. 413 ГК РФ как основание прекращения арендных отношений в приведенном примере подчас может быть более убедительной, чем ссылка на новацию. Предположим, что стороны особо не оговорили «намерение на обновление» аренды и имеются два конкурирующих договора: аренды и купли-продажи. Для умозрительной новации это было бы тяжким испытанием, в то время как бесспорен умозрительный же вывод о том, что нельзя требовать исполнения обязательства от самого себя. По-видимому, нет необходимости делать во многом искусственный выбор между двумя соседними статьями Кодекса: представляется очевидным, что приобретение арендатором арендуемого имущества подходит и под новацию, и под совпадение должника и кредитора в одном лице. Впрочем, существенным отличием будет момент прекращения первоначального обязательства: при новации им станет момент заключения соглашения о замене первоначального обязательства, при совпадении должника и кредитора- момент перехода права собственности к арендатору на арендуемое имущество.
Самостоятельное существование совпадения в одном лице должника и кредитора среди способов прекращения обязательства, конечно, оправданно. Таким образом, решается вопрос, принципиально не регулируемый нормами о новации: речь идет о случаях, когда кредитор становится наследником должника (и наоборот) и при реорганизации юридических лиц. Возможно, именно поэтому наследование и реорганизация без особых комментариев приводились и приводятся в юридической литературе часто как единственный пример совпадения должника и кредитора в одном лице. Пожалуй, только
Шершеневич аргументирует узкое применение этих правил тем, что «обстоятельством, вызы-
163
вающим совпадение в одном лице активного и пассивного субъектов, до этого времени разъединенных, служит общее преемст- во... Частное преемство не может привести к такому результату, потому что оно представляет исполнение, а не слияние...»
1
Диге-сты также в качестве примера совпадения (подходящего и для новейшего права) говорят о наследовании
2
. Германское законодательство совпадение должника и кредитора в одном лице в общих нормах об обязательствах не предусматривает, но нет ничего удивительного, что именно в наследственном праве упоминается о правоотношениях, «которые погашены при открытии наследст^ ва вследствие совпадения в одном лице права с обязательством или права с обременением» (§ 1976
ГГУ)
3
. В то же время в российской теории однозначно решается вопрос о прекращении обязательства в случае слияния двух юридических лиц, если в момент слияния одно из них является кредитором, а другое - должником в каком-либо обязательстве.
4
. Но личный характер обязательства был положением, наиболее не соответст-
См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 281.
2
Тамже. С. 281-282. ^Новицкий И.Б. Римское право. 4-е изд. М., 1993.
См.: Нерсесов И.О. Представительство и ценные бумаги в гражданском праве. М.: Статут, 1998. С. 149.
6 Алексеев С. С.
161
вующим требованиям торгового оборота, и «пока оно <обязательство> было чисто личной связью двух лиц, связью, проникнутой еще значительным эмоциональным элементом, ни о какой переуступке обязательства от одного лица к другому не могло быть речи. Но когда оно стало в руках кредитора правом на получение некоторой ценности из имущества должника, никаких препятствий для его перехода из рук в руки не существует: должнику все равно кому платить. Право допускает переуступку требований и направляет свое внимание'на то, чтобы создать более легкие формы для их циркуляции»'. Нет поэтому ничего удивительного в том, что ст. 414 ГК РФ тщательно разграничивает новацию от случаев перемены лиц в обязательстве (замена сторонами первоначального обязательства, существующего между ними, другим обязательством между теми же лицами). Однако Французский гражданский кодекс (ФГК) до сих пор понимает под новацией перемену лиц в обязательстве, чему посвящает львиную долю норм (ст. 1271, 1274-1281), и только один из трех способов производства новации близок к нашему пониманию: «Новация производится... если должник заключает с кредитором договор, по которому устанавливается новый долг, заменяющий прежний долг, причем последний погашается» (п. 1 ст. 1271 ФГК)
2
Совсем иной подход избран немецким правом, о чем пойдет речь ниже. Особенности Германского гражданского уложения (ГГУ) ценны как раз тем, что германская цивилистика, имея несравненно более крепкие древнеримские корни по сравнению с французским и, особенно, с российским правом, сумела преодолеть обаяние «писаного разума», произвела тщательный абстрагированный отбор римского наследия и освободила крону современного гражданского права от многих нежизнеспособных ветвей.
2.
Отграничение новации как способа прекращения обязательства от иных способов, указанных в гл. 26 ГК РФ, конечно, должно быть проведено в кодексе с предельной ясностью.
1
Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 241.
2
Текст статей ФГК цитируется по изданию: Кулагин М.И. Избранные труды по акционерному праву. М.: Статут, 1997. С. 293-327.
162
В действительности же этого нет. Излюбленным примером новации, подтверждаемым судебной практикой, стала замена договора аренды на продажу арендатору арендуемого им имущества. Однако подобную трансформацию договора можно представить и как прекращение первоначального договора (аренды) ввиду совпадения должника и кредитора в одном лице (ст.
413 ГК РФ): поскольку к арендатору перешло по договору купли-продажи право собственности на арендованную вещь, он занимает и место арендодателя в договоре аренды, а следовательно, становится одновременно и должником, и кредитором в договоре аренды. Ссылка на ст. 413 ГК РФ как основание прекращения арендных отношений в приведенном примере подчас может быть более убедительной, чем ссылка на новацию. Предположим, что стороны особо не оговорили «намерение на обновление» аренды и имеются два конкурирующих договора: аренды и купли-продажи. Для умозрительной новации это было бы тяжким испытанием, в то время как бесспорен умозрительный же вывод о том, что нельзя требовать исполнения обязательства от самого себя. По-видимому, нет необходимости делать во многом искусственный выбор между двумя соседними статьями Кодекса: представляется очевидным, что приобретение арендатором арендуемого имущества подходит и под новацию, и под совпадение должника и кредитора в одном лице. Впрочем, существенным отличием будет момент прекращения первоначального обязательства: при новации им станет момент заключения соглашения о замене первоначального обязательства, при совпадении должника и кредитора- момент перехода права собственности к арендатору на арендуемое имущество.
Самостоятельное существование совпадения в одном лице должника и кредитора среди способов прекращения обязательства, конечно, оправданно. Таким образом, решается вопрос, принципиально не регулируемый нормами о новации: речь идет о случаях, когда кредитор становится наследником должника (и наоборот) и при реорганизации юридических лиц. Возможно, именно поэтому наследование и реорганизация без особых комментариев приводились и приводятся в юридической литературе часто как единственный пример совпадения должника и кредитора в одном лице. Пожалуй, только
Шершеневич аргументирует узкое применение этих правил тем, что «обстоятельством, вызы-
163
вающим совпадение в одном лице активного и пассивного субъектов, до этого времени разъединенных, служит общее преемст- во... Частное преемство не может привести к такому результату, потому что оно представляет исполнение, а не слияние...»
1
Диге-сты также в качестве примера совпадения (подходящего и для новейшего права) говорят о наследовании
2
. Германское законодательство совпадение должника и кредитора в одном лице в общих нормах об обязательствах не предусматривает, но нет ничего удивительного, что именно в наследственном праве упоминается о правоотношениях, «которые погашены при открытии наследст^ ва вследствие совпадения в одном лице права с обязательством или права с обременением» (§ 1976
ГГУ)
3
. В то же время в российской теории однозначно решается вопрос о прекращении обязательства в случае слияния двух юридических лиц, если в момент слияния одно из них является кредитором, а другое - должником в каком-либо обязательстве.
Далеко не однозначно подобная ситуация рассматривается в германском праве: так, абз. 5 § 353 Акционерного закона ФРГ гласит: «С регистрацией нового общества все имущество объединяющихся обществ, включая обязательства, переходит к новому обществу. Если при этом из взаимных договоров, которые ко времени слияния не были полностью выполнены ни одной из сторон, вытекают такие обязательства по приемке, поставке и т.п., которые не совместимы друг с другом, либо такие, взаимное выполнение которых означало бы тяжелую несправедливость для принимающего общества, то объем обязательств определяется по справедливости с учетом договорных прав всех участников»
4
Таким образом, германская, наиболее качественная переработка римского права рассматривает совпадение должника и кре- дитора в одном лице как частный случай и, соответственно, кон-
1
Шершенееич Г.Ф. Указ. соч. С. 302.
2
См.: Римское частное право / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М.:Юристь, 1996. С. 291.
3
Текст ГГУ цитируется по изданию: Германское право. Ч. I. M.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996.
4
Текст Акционерного закона ФРГ цитируется по изданию: Германское право. Ч. II. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996.
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 31
164
струирует правовую норму о совпадении как казуальную. Видимо, такой подход наиболее соответствует духу римского права.
Однако существует и другая традиция. Согласно помещенной в главе «О погашении обязательств» ст. 1300 ФГК, «если качество кредитора и должника соединяются в одном лице, то происходит по праву слияние, которое погашает оба требования». Российский законодатель придерживается той же традиции, формулирует норму о совпадении как абстрактную и помещает ее в общую часть обязательственного права. Тем самым необходимо признать, что или доктринальное ограничение случаев применения совпадения должника и кредитора не слишком убедительно, или же ст. 413 ГК РФ может применяться как основание для прекращения всякого подходящего обязательства. Однако, как отмечалось, получающаяся при этом определенная конкуренция с новацией не способствует безупречной логичности построения Гражданского кодекса.
Здесь мы, по-видимому, впервые сталкиваемся с ситуацией, когда российский Кодекс одновременно впитывает в себя, с
одной стороны, всеохватное понятие новации почти так, как его понимали римские юристы, а с другой стороны - какие-то конкретные казусные основания прекращения обязательства, также известные римскому праву, но не обработанные им в рамках единой классификации и не применяемые в качестве общих норм.
Еще больше вопросов возникает в связи с соотношением новации и отступного. Г.Ф. Шершеневич последовательно разбира- ет прекращение обязательства путем замены исполнения новацией и соглашением
1
. Замена исполнения означает прекращение обязательства исполнением, по соглашению сторон, иного действия. В качестве примеров приводятся следующие ситуации: а) предложение одних вещей вместо других и б) предложение личных услуг вместо передачи денежной суммы. Список легко про- должить с современных позиций (деньги вместо услуги, работа вместо услуг и т.п.). Новация же, по мнению
Шершеневича, вполне в духе нашего Кодекса прекращает одно и устанавливает другое обязательство, причем новое обязательство отличается от прежнего переменой пассивного субъекта (что отвергнуто современным правом) или переменой объекта обязательства, или же
1
См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 299-300.
165 переменой основания. Примеры: а) крестьянин, задолжавший помещику, предлагает принять его в качестве сельского рабочего на летние месяцы и б) выдача векселя вместо денег за неоплаченный товар. Замена исполнения отграничена от новации, но разве приводимые примеры не заставляют заподозрить, что мы имеем дело с одним и тем же?