Файл: Лекция 1 "Предварительное понятие истории философии".pdf

81
Таким образом, согласно Бруно, универсум противоречив: он един и различен, ве- лик и мал, бесконечен и конечен, всюду и нигде; он есть творец и творение, одно во всем и все в одном. Поэтому тот, кто хочет вникнуть во вселенную и исследовать все тайны природы, должен овладеть искусством мыслить противоречие. Прежде всего он должен исследовать противоположные, т.е. самые крайние концы вещей, их мак- симум и минимум, ибо именно в противоположностях конечные вещи обнаруживают свою бесконечную природу - постигаются разумом человека и становятся понятны ему.
“Я хочу, - пишет Бруно там же, - чтобы вы отметили, что природа нисходит к произ- ведению вещей, а разум восходит к их познанию по одной и той же лестнице и что тот и другая продвигаются от единства к единству, проходя через множественность средств”. В силу этого раскрытие первоначального единства мышления и бытия, формы и материи, максимума и минимума, бесконечного и конечного в вещах есть только начало познания вселенной. Из этого исходного пункта нужно затем суметь вывести одну противоположность за другой и, уяснив таким способом необходи- мость всех опосредующих противоположности определений, прийти, наконец, к по- ниманию их высшего единства. Подводя итог, Бруно формулирует задачу своего
“нового луллиева искуства”: “Кто хочет познать наибольшие тайны природы, пусть рассматривает и наблюдает минимумы и максимумы противоречий и противополож- ностей. Глубокая магия заключается в умении вывести противоположность, предва- рительно найдя точку объединения… Высшее благо, высший предмет устремления, высшее совершенство, высшее блаженство состоит в единстве, охватывающем слож- ность всего”.

82 вью за высшие христианские добродетели, и утвердил на их месте брак, нажитое честным трудом богатство и свободу совести. Тем самым была дана санкция про- грессу промышленности и эмпирических наук, а также формированию гражданского общества и государства, признающего и охраняющего права человека на жизнь, соб- ственность и свободу. Благодаря этому сначала в протестантских, а затем и в католи- ческих странах Европы сложилась весьма отличная от средневековой духовная атмо- сфера нового времени, благодаря которой сформировалась современная западноев- ропейская цивилизация.
Лекция 20
Эмпиризм и метафизика XVII века:
исторические условия возникновения
Историческое развитие новоевропейской философии связано с возникновением и прогрессом экспериментального естествознания – эмпирических наук о природе, ко- торых не знали античность и средние века.
Начало этому процессу было положено революцией в астрономии, связанной с име- нами Николая Коперника (1473-1543), Иоганна Кеплера (1571-1630) и Галилео
Галилея (1564-1642). Исходя из философских положений неоплатоников и собст- венных наблюдений и вычислений, Коперник отбросил поддерживающиеся церко- вью аристотелевско-птоломеевские представления о Земле как неподвижном центре вселенной. Кеплер открыл и математически сформулировал законы движения планет солнечной системы. Галилей заложил общие основы небесной и земной механики и исследовал принципиальные возможности эмпирической науки как объективного по- знания, опирающегося на наблюдение и эксперимент.
Согласно Галилею, в изучении природы следует полагаться не на авторитет Святого писания или какого-либо философского учения, а только на чувственный опыт и не- обходимые доказательства. Дополняя и исправляя друг друга, они составят научный опыт, т.е. эксперимент – методическое исследование явлений природы в соответст- вии с заранее поставленной целью, достигающее обнаружения единства видимого и мыслимого, эмпирического и теоретического. Это позволит исключить из нашего знания все субъективное, недоступное проверке и измерению и, исходя из данного в опыте единичного и случайного, раскрыть в нем всеобщее и необходимое – открыть законы природных явлений и выразить их на языке, которым написана книга приро- ды – языке математики.
И хотя “интенсивно, т.е. по отношению ко множеству познаваемых объектов, а это множество бесконечно, познание человека, познающего тысячи истин, - как бы ни- что, ибо тысяча по сравнению с бесконечностью – как бы нуль, человеческий разум познает некоторые истины столь совершенно и с такой абсолютной достоверностью, какую имеет сама природа, - пишет Галилей в “Диалоге о двух главнейших системах мира – птоломеевой и коперниковой”. – Таковы чистые математические науки, гео- метрия и арифметика. Хотя божественный разум знает в них бесконечно много ис- тин, т.к. он объемлет их все, но в тех немногих, которые постиг человеческий разум, я думаю, его познание по объективной достоверности равно божественному, ибо че- ловеческое познание приходит к пониманию их необходимости, а высшей степени достоверности не существует”. Так Галилей первым выразил парадигму, т.е. образец

83 и цель эмпирической науки, стремящейся к математической достоверности своих результатов.
Лекция 21
Эмпиризм и метафизика XVII века:
Френсис Бэкон
С развернутой программой обоснования метода эмпирических наук и их практиче- ского использования на благо человека выступил Фрэнсис Бэкон (1561-1626).
Он выдвинул идею энциклопедии, в которой все человеческие познания были бы упорядочены сообразно способностям души человека. История выступила бы в ней как дело памяти, поэзия – как плод воображения, а философия – как продукт рассуд- ка. Ф.Бэкон по своему разделил философию на первую и вторую. Второй философи- ей он назвал “натуральную философию”, или экспериментальную науку, включаю- щую в себя физику, механику, математику и магию. Первая философия должна за- няться разработкой надежного метода натуральной философии и, обобщая результа- ты эмпирических наук, сформулировать универсальные принципы познания и дея- тельности.
Бэкон решительно разрывает с античной наукой, представленной именами Аристоте- ля, Платона, Гиппократа, Галена, Евклида и Птоломея. По его мнению, эта наука бы- ла детской, не выросшей из пеленок, ибо ее положения не были как следует обосно- ваны вследствие произвольного скачка мышления от немногих частных случаев к самым общим выводам, из которых затем по правилам формальной логики древние пытались вывести все особенное содержание знания. Действительно, именно так по- ступала вся античная наука и средневековая схоластика, опиравшаяся исключительно на силлогистику Аристотеля. Бэкон называет греческий способ мышления ложной индукцией и противопоставляет ей такой индуктивный метод, который, постоянно сверяясь с природой, ведет от от ощущений к наиболее общим принципам через т.н.
“средние аксиомы”, устанавливаемые экспериментальным путем. Этот метод и есть знаменитый бэконовский “новый органон”, т.е. новый метод познания, призванный заменить аристотелевскую силлогистику, которая вместо реальных плодов принесла человечеству лишь шипы да колючки схоластических споров.
Поскольку, по Бэкону, в природе нет ничего действительного, кроме единичных тел, он убежден, что источник познания есть опыт, т.е. сама природа, а мышление чело- века служит лишь средством, позволяющим ему получить необходимый результат.
Уверенность в этом делает Бэкона родоначальником эмпиризма Нового времени. С его эмпирической точки зрения, изложенной в работе “Новый органон”, человек есть
“слуга и истолкователь природы, который действует и понимает ровно настолько, насколько постиг ее порядок делом или размышлением, а сверх этого он ничего не знает и ничего не может”. Важно здесь то, что, по Бэкону, человек ничего не может знать, корме природы. В этом сказывается главный недостаток всех эмпириков, на- чиная с Бэкона: будучи уверены, что ни держатся лишь опыта, т.е. природы (харак- терное для эмпириков отождествление), но не обходясь все же без мышления (по- скольку индукция – определенная форма умозаключения, т.е.мышления), они мыс- лят стихийно – не зная и, главное, не желая знать, как они мыслят. Они полагают, что стихийное мышление это единственно возможный и даже единственно научный спо-

84 соб мышления. Лозунг Ньютона “Физика, берегись метафизики!” поэтому означа- ет: физика берегись сознательного мышления!
Вход в царство человека, основанное на опытных науках, преграждают, согласно Бэ- кону, разного рода “идолы” - иллюзии и ложные понятия. К их числу прежде всего принадлежат “идолы рода”, укорененные в родовой природе человека и уподобляю- щие человеческое мышление кривому зеркалу, которое отражает вещи в превратном виде. “Идолы пещеры” представляют собой заблуждения отдельного человека, свя- занные с особенностями его воспитания, привычек и склонностей. Они образуют как бы пещеру, куда свет природы проникает ослабленным и с трудом. “Идолы рынка” входят в души людей из-за их общения с помощью языка. Слова и имена, чьи обще- принятые значения устанавливаются сообразно взглядам толпы, подобно стертым монетам, исключающим эквивалентный обмен, препятствуют внятному сообщению и правильному восприятию мыслей. Наконец, “идолы театра” порождены создателя- ми философских и научных учений, каждое из которых, подобно комедии, изобра- жающей некоторый искусственный мир, уводит своих поклонников от реальной при- роды в царство выдумок и аксиом, принимаемых на веру. Опора на опыт была исто- рически еще и борьбой против авторитета и традиций – борьбой за свободу научного познания (и в этом – несомненная заслуга Бэкона перед человечеством).
Все эти идолы должны быть разоблачены и отброшены. Лучшее средство борьбы с ними Бэкон видит в индуктивном методе, дающем ключ к правильному пониманию природы. Главная задача наук, следующих новому методу, состоит в увеличении на- ших возможностей изменять вещи, созданные природой, в соответствии с человече- скими потребностями (цель познания для эмпирика, таким образом, исключительно практическая: теория – средство достижения благополучия). Достигается это путем познания законов природы, выступающих формальными причинами вещей.
Поиск форм вещей, или законов природы начинается с наблюдения возможно более широкого круга явлений с целью выделения в них общего и исключения различного.
Полученные путем абстракции гипотезы, т.е. предположения о причинах явлений проверяются затем массой экспериментов, которые шаг за шагом должны отсечь все случайное в наблюдениях и вынудить природу выдать свою тайну. “Самое лучшее из всех доказательств есть опыт, если только он коренится в эксперименте”, - считает
Бэкон. Завершает проверку “experimentum crucis” (лат.) – перекрестный эксперимент.
С его помощью выделяется одна из нескольких причин, обусловливающих формиро- вание исследуемого явления природы как неразрывно связанную с ним. Она и есть закон природы.
Поскольку явления природы подчиняются ее законам, человек, познав законы, может стать господином природы и использовать ее в своих интересах (замечательное пре- вращение слуги в господина!). “Природа побеждается только подчинением ей”, - провозглашает Бэкон девиз своего учения. Знание и сила человека совпадают, ибо его деятельность затрудняет только незнание причин.
Лекция 22
Эмпиризм и метафизика XVII века:
Рене Декарт

85
Иное начало и иной метод познания отстаивает в своем учении Рене Декарт (1596-
1650). Продолжая линию, идущую от “Метафизики” Аристотеля, он ясно видит про- тивоположность опытного знания, не касающегося первопричины всего существую- щего, и первой философии или метафизики. Декарт осознает, что ответ на вопрос о причине необходимых отношений внешнего мира физических явлений и внутреннего мира явлений человеческой души не получить, если не раскрыть единство этих про- тивоположных миров - единую сущность всех явлений, природу вселенной. Пытаясь найти и определить безусловное основание единства противоположностей мышле- ния и бытия, сознания и материи, Декарт выступает родоначальником метафизики
Нового времени. С его точки зрения, все человеческое познание подобно дереву, корни которого – метафизика, ствол – физика, а ветви – все прочие науки, сводящие- ся к трем главным: медицине, механике и этике.
Подобно Сократу, Декарт начинает свои метафизические размышления с сомнения в том, что мы хоть что-нибудь знаем достоверно из собственного опыта и любых внешних источников, в т.ч. из ощущений, религиозной традиции и математических доказательств. Чтобы отыскать несомненный исходный пункт познания, он анализи- рует содержание общепринятых обыденных, религиозных и научных представлений и обнаруживает, что все они могут быть ложны. Однако это абсолютно отрицатель- ное отношение ко всему содержанию человеческого знания имеет, замечает философ, один положительный результат: тот, кто так мыслит, несомненно есть мыслящий.
“Итак, отбросив все то, в чем мы можем хоть как-то сомневаться, и, более того, счи- тая все эти вещи ложными, мы с легкостью предполагаем, что нет никакого Бога, ни неба, ни каких-либо тел, что сами мы не имеем ни рук, ни ног, вообще никакого тела,
- пишет Декарт в “Первоначалах философии”. - Однако не может быть, чтобы в силу всего этого мы, мыслящие таким образом, были ничем, ибо противоречиво полагать, что вещь мыслящая не существует тогда, когда мыслит. Поэтому положение cogito ergo sum есть первое и самое достоверное из всех, какие только могут представиться кому-либо в ходе философствования”.
Согласно Декарту, с положением “cogito ergo sum” (я мыслю, значит существую – лат.) не может не согласиться всякий, кто признает противоположность духа и тела, ибо он понимает, что к природе мышления и, стало быть, к природе человека как мыслящего существа не имеет отношения телесность, протяженность. “Мышление есть, ибо оно одно не может быть отторгнуто от меня, - разъясняет это положение
Декарт в своем главном метафизическом произведении, в “Размышлениях о первой философии”. – Я есть, я существую, это верно. Но как долго? Столько, сколько мыс- лю; ибо весьма возможно, что как только я прекращу всякое мышление, я тотчас со- всем исчезну. Допускаю лишь то, что по необходимости истинно: я есть в точности только вещь мыслящая, т.е. ум, или дух, или разум, или рассудок, - слова, значение которых я раньше не знал. Я есть вещь истинная, и истинно существующая; но ка- кая? Сказано: мыслящая”.
Поскольку я есть мыслящий дух, мышлением является все, что я совершаю осознан- но, т.е. отдавая себе отчет в том, что я делаю. Согласно Декарту, не только понима- ние, представление и желание, но и любое мое ощущение и восприятие есть мышле- ние. Ведь мышление есть прежде всего самосознание, без которого невозможно ни- какое сознание, даже такая элементарная форма деятельности моей души, как чувст- венность. Поэтому метафизика утверждает: nihil est in sensu, quod non fuerit in