Файл: Первая. Общетеоретические вопросы праздника как социальноэстетического феномена.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.11.2023
Просмотров: 612
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
{9} Часть перваяОбщетеоретические вопросы праздника как социально-эстетического феномена
I. Постановка проблемы. О понятии праздника
II. Проблема праздника в научной литературе XIX – XX вв.Краткий обзор общих концепций праздника
III. Праздник и общение. К вопросу о социальной сущности праздника
IV. «Праздничное время», «праздничное мироощущение» и «праздничная свобода»
{133} V. Праздник и искусство. К вопросу о специфике праздничного выразительно-игрового поведения
{178} Часть втораяПраздник и революция
I. Празднества Великой Французской революции 1789 – 1793 гг.
II. Праздничность социалистической революции как понятие марксистско-ленинской эстетики
III. Октябрьская революция и зарождение советского массового празднества
IV. Ранний советский массовый праздник. Его праздничность, функции и обрядово-зрелищные формы
V. Эстетические противоречия раннего советского массового праздника
353.
{369} Такого рода инструкции способствовали «очищению» советских праздничных демонстраций от «карнавальных выдумок», от смеха и веселья. Преобладающим в них стали «величественность», «серьезность». И в этом одна из причин того, почему уже в конце 20‑х годов «политкарнавал» как бы расслаивается на обычную демонстрацию, предваряемую военным парадом, и вечернее народное гуляние, проводимое в первый или второй дни праздника, а иногда и вообще непривязываемое к праздничной дате. Другая причина — изменения в программе клубной самодеятельности. Если раньше ее конечным результатом был пролетарский праздник, участие в его подготовке и осуществлении, то теперь эта самодеятельность ориентировалась на пьесу, постановка которой на клубной сцене отнимала все свободное время. Без опоры же на инициативу клубной самодеятельности «политкарнавал» существовать уже не мог. Локализация в границах «гуляния», «тематического праздника» или «маскарада» в парке отдыха лишь продлила на небольшой срок жизнь этой праздничной формы, но не больше.
Какой же тип празднества пришел на смену «политическому карнавалу»? Им было «индустриальное зрелище», подхватившее на время прерванную традицию ранней советской праздничной культуры — «театрализацию». Оно впервые заявило о себе в пятую годовщину Октября. 7 ноября 1922 г. в Петрограде на площади Урицкого была сделана попытка создать праздничное зрелище исключительно с помощью технических средств, света и звука. Это уже упоминавшийся выше «Праздник Конституции». Ночное шествие толпы с факелами в руках, возвращавшейся после проводов делегатов Коминтерна, вливалось в опоясанный огнями полукруг площади. С середины площади усиленный радиодинамиками голос провозглашал основы Конституции и историю пяти послеоктябрьских лет. Звук, свет, кинокадры на огромном экране сопровождали его слова:
«“В первый год нашей власти мы освободили землю от собственников и заводы — от подневольного труда”. Взлетает ракета. Пушечный выстрел. Рушатся огненные короны. Освященные прожекторами с Адмиралтейства дети… проходят через площадь. “Мы призвали народы зажечь Революции всемирный костер!” Костры загораются на углах площади. “В третий год нашей власти мы взяли в руки оружие”. Три ракеты. Три выстрела. Конница с факелами, оставляя огненные следы на мостовой, скачет мимо толпы. Четвертый год. “Победа над голодом”. Над крышами вспыхивают огромные серпы. Четыре ракеты. Пятый год. “Всемирной Коммуны солнце взойдет”. Пылают и вертятся бенгальские солнца. Общий фейерверк»
354.
Это зрелище — первая советская фейерверочно-световая пантомима. Внешняя зрелищность, новейшие выразительные средства здесь начинают главенствовать над действиями людских масс, которые определяли собой специфику самых первых зрелищ. «Индустриальные зрелища», пришедшие на смену «политкарнавалу» {371} в конце 20‑х годов, подхватывают начатую «Праздником Конституции» линию.
В десятилетие Октября в Ленинграде было устроено ночное зрелище на зеркальной глади Невы, заключенной в гигантский квадрат двух мостов, набережной и Петропавловской крепости. Перед размахом его терялись размеры грандиозных зрелищ 1920 г. у Биржи и на Дворцовой площади. Гигантское пространство праздника заставило изобрести новые приемы и эффекты. Петропавловская крепость то грозно молчала в лучах десятков прожекторов и мрачно поблескивавших красными огнями казематов, то бурно вспыхивала тысячами факелов, то величественно озарялась светящимся гербом СССР и транспарантами фейерверков. Миноносцы и подводные лодки на Неве звуком сирен имитировали грохот морского сражения. Фигура Ленина стремительно проносилась по реке в луче прожектора, провожаемая дружным ликованием запрудившей все набережные и мосты толпы. Затем по Неве плыли гигантские, то жуткие, то буфонно-комедийные чучела «врагов СССР», снабженные пороховым зарядом и взрывавшиеся. Огненные буквы, подвешенные к аэростату, вспыхивали в небе. И, наконец, был фейерверк, отраженный в невской воде.
В отличие от петроградских постановок 1920 г., строившихся с помощью людских масс, на звучании тысяч человеческих голосов, на жестах толпы, это зрелище на Неве было целиком индустриально. Необычайной сложности организация, основывавшаяся на ряде технических нововведений, явилась следствием неслыханных масштабов данного представления. В нем нашла свое завершение идея централизации массовых постановок. Зрелище на Неве было создано усилиями небольшой техническо-художественной группы. Самодеятельность здесь почти не нашла себе места.
В августе 1929 г. по случаю Первого Всесоюзного слета пионеров в Москве на стадионе «Динамо» было устроено еще более сложное в техническом отношении фейерверочно-световое зрелище с включением в него живых участников — красноармейцев и пионеров.
«В центре зеленого поля стадиона распласталась пятиконечная огромная красная звезда… Она имеет толщину: ее вертикальные фанерные стенки около двух {372}
с половиной метров высоты и задекорированы сплошь еловыми ветками — издали сливаются с зеленым тюлем. Верхняя горизонтальная плоскость затянута полотнищами кумача. Начинается действо: звучат сигналы фанфар. Колоннами выходят московские пионеры — это “действующие актеры”. Их три тысячи человек. Они опоясывают стадион, и начинается перекличка; вся словесная часть идет, как в сценарии… Идет раздел “Стройка”.
Пионеры-актеры перепланировались, образуя небольшие группы по всему полю. Дружно взметнулись три тысячи пар пионерских рук и под музыку начали делать движения, изображающие удары молотами по наковальням.
Пятиконечная звезда “зашевелилась”: сначала развернулись полотнища кумача, и из ее “чрева” под торжественную музыкальную симфонию (композитор А. Мосолов. — А. М.) начали медленно и торжественно, все выше и выше вырастать целые заводские трубы, многоэтажные фабричные корпуса с окнами. Трубы задымили, в окнах фабрик зажегся свет. Из звезды возник волшебно красивый, белый индустриальный город (трубы были по двадцать — двадцать пять метров высоты). Пионеры проделывали разнообразные движения, изображавшие трудовые процессы.
Эффект заключался в неожиданности. Никто не подозревал о возможности появления этой громады из почти плоской красной звезды (сделано это было с помощью пожарных лестниц. — А. М.).
Рожденный город был удивительно красив! В разгар торжества (стадион гремел и звенел от хлопков и криков восторга) указующие персты лучей прожекторов (уже начало смеркаться) направили внимание всех в сторону стены с недостроенным амфитеатром, которую заволокла дымовая завеса. Все насторожились. В музыке тревога. По дымовому экрану доползли тени дирижаблей, аэропланов, танков, и из-за дымовой все надвигавшейся завесы появились в камуфляжных пятнистых костюмах (похожие на жаб) вооруженные винтовками люди и быстро окружили “строителей”.
Тревожные сигналы сирен! — Враги! Дымовая завеса рассеялась, и с обеих сторон поля на врага двинулись {373} и стали его теснить красноармейцы, а за ними пионеры.
Затрещали пулеметы, загрохотали орудия, забегали лучи прожекторов…
Враги, теснимые Красной Армией и пионерами, отступили на дальний край стадиона. Перестрелка стала затихать, и вдруг поле огласили страшные какофонические звуки странного рева и визга, и… из-за стены стали медленно подниматься (на фоне зелени деревьев) колоссальных размеров враги… Начался пиротехнический бой ракетами и шутихами. Они летели из белого города с шумом, шипом и треском во врагов.
Попадание было очень убедительным: лица врагов хотя и были плоскими, нарисованными и расписанными на холстах, но с возможностью мимики у каждого (система шнуров, которыми манипулировали). Это было неожиданным, и хоть враги были очень страшными, но и очень смешными.
… Наконец, их расстреляли, и они сгорели дотла, подожженные уже настоящим огнем… под громовые аплодисменты всего стадиона.
Но действие еще продолжалось, появилась — выдвинулась — из толщины звезды лестница с площадкой, на которой была трибуна с микрофоном.
Пионеры вышли на стадион с горящими факелами и образовали коридор-дорогу, по которому прошел тов. Ярославский к возникшей трибуне и произнес: “Товарищи пионеры! Я прошу вас повторять за мной слова торжественного обещания”…
Его повторили десятки тысяч детских голосов…
Флаг слета медленно опускается. И тут, как и в самом начале, появились в воздухе самолеты и сделали очень низко несколько кругов над стадионом, разбрасывая цветные листовки с лозунгами и текстом торжественного обещания. В лучах прожекторов это было великолепным зрелищем.
Было выпущено несколько тысяч белых голубей, которые, полетав над стадионом, стали разлетаться “по домам”, как и пионеры всех стран мира»355.
В том же 1929 г. в Ленинграде на площади Урицкого в годовщину Октября состоялось еще одно гигантское {374} представление. Темой его был «отчет ленинградских заводов о первом годе пятилетки». Основной элемент зрелища — символически декорированные под фабрики и заводы грузовики. В отличие от зрелища в Москве, где все оформительские работы проводились профессионалами из театральных мастерских, здесь убранство грузовиков, украшение их эмблемами, световыми диаграммами и т. п. осуществлялось на местах, самими фабрично-заводскими предприятиями. Этим было обеспечено некоторое участие местной самодеятельности в подготовке представления. Во всем остальном главенствовали профессиональные режиссер и художник. По их сценарию «грузовики-заводы» проезжали парадной колонной мимо центральной трибуны, затем разъезжались и совершали движения сложного, почти хороводного рисунка, снова соединяясь в колонну на заключительной стадии зрелища. «Грузовики-заводы» были носителями патетического, «серьезного» начала. Шутовская и сатирическая линия нашла свое выражение в огромных, поставленных также на автомобили, чучелах бюрократа, прогульщика, хулигана и т. п. Они также кружились, съезжались и разъезжались, исполняя довольно сложную комическую пантомиму. Размер этих фигур (10 м) вполне соответствовал масштабу площади. Другие выразительные средства — человеческий голос, усиленный радиодинамиком, разноцветные лампочки в убранстве грузовиков, а также лучи прожекторов — ничего нового и необычного в себе не заключали. Людская масса присутствовала здесь на одинаковых правах с «парадом индустрии». Ее представляло церемониальное шествие красноармейцев и парад конницы.
«Отчет заводов», как и зрелище, посвященное Всесоюзному слету пионеров, заканчивался актом присяги: многотысячная толпа участников повторяла вслед за диктором слова «торжественного обещания» досрочно выполнить задания первой пятилетки.
Индустриальные зрелища 1927 – 1929 гг. положили начало новому этапу в развитии советских монументальных постановок под открытым небом, который продлился до середины 30‑х годов. «Театр коллективного энтузиазма» — так называли тогда эти представления — развивал и обогащал традиции политических инсценировок первых лет революции. Все важнейшие {375} события того времени (съезды партии, провозглашение новой конституции, пятилетки, начало и окончание важнейших строек, события в Испании, эпопея «Челюскина», полярные экспедиции, перелеты советских летчиков и др.) получили свое отражение в больших зрелищных постановках. Среди форм политической агитации «театр коллективного энтузиазма» был в первой половине 30‑х годов, пожалуй, наиболее популярным и действенным. Б. Н. Глан сообщает, что только в Центральном парке культуры и отдыха им. М. Горького летом 1931 г. было проведено тридцать два театрализованных митинга, на которых присутствовало около миллиона москвичей356. Популярности зрелищ обязана родившаяся в те годы идея постройки специальных стадионов, о которой «Жизнь искусства» писала так:
«Совершенно невиданной грандиозности, значительности и красоты зрелища могут быть с легкостью созданы после постройки настоящего стадиона массовых постановок, где десятки тысяч зрителей рассядутся по местам, где выверенная, точная, раз навсегда испытанная радиоустановка донесет до них каждое слово оратора, где гигантское кино будет сменять невообразимой игрой разноцветных теней на праздничном экране, в то время как по положенным на “сцене” рельсам будут проноситься трамваи и паровозы, а по каналу, отделяющему зрителей от места действия, зашныряют лодки гребцов»357. Эта идея, как известно, получила свое конкретное воплощение в проекте стадиона в Измайлове, выполненном в 30‑е годы Н. Колли.
В праздничных зрелищах 30‑х годов значительно расширяется аппарат выразительных средств и приемов, сложившийся в конце 20‑х годов. Огни, воинские части, лучи прожекторов, моторные лодки, шлюпки, шаланды, грузовики, катера, факельные процессии, стреляющие фейерверочными ракетами миноносцы, декорированные автомобили, эскадроны кавалерии, огромные экраны, на которых мелькают изображения, возникают теневые заводы и дымятся трубы, с треском взрывающиеся чучела, простой или тематический фейерверк с изображением тракторов и мчащихся по новому
{369} Такого рода инструкции способствовали «очищению» советских праздничных демонстраций от «карнавальных выдумок», от смеха и веселья. Преобладающим в них стали «величественность», «серьезность». И в этом одна из причин того, почему уже в конце 20‑х годов «политкарнавал» как бы расслаивается на обычную демонстрацию, предваряемую военным парадом, и вечернее народное гуляние, проводимое в первый или второй дни праздника, а иногда и вообще непривязываемое к праздничной дате. Другая причина — изменения в программе клубной самодеятельности. Если раньше ее конечным результатом был пролетарский праздник, участие в его подготовке и осуществлении, то теперь эта самодеятельность ориентировалась на пьесу, постановка которой на клубной сцене отнимала все свободное время. Без опоры же на инициативу клубной самодеятельности «политкарнавал» существовать уже не мог. Локализация в границах «гуляния», «тематического праздника» или «маскарада» в парке отдыха лишь продлила на небольшой срок жизнь этой праздничной формы, но не больше.
{370} Индустриальное зрелище. Достижения и старые просчеты
Какой же тип празднества пришел на смену «политическому карнавалу»? Им было «индустриальное зрелище», подхватившее на время прерванную традицию ранней советской праздничной культуры — «театрализацию». Оно впервые заявило о себе в пятую годовщину Октября. 7 ноября 1922 г. в Петрограде на площади Урицкого была сделана попытка создать праздничное зрелище исключительно с помощью технических средств, света и звука. Это уже упоминавшийся выше «Праздник Конституции». Ночное шествие толпы с факелами в руках, возвращавшейся после проводов делегатов Коминтерна, вливалось в опоясанный огнями полукруг площади. С середины площади усиленный радиодинамиками голос провозглашал основы Конституции и историю пяти послеоктябрьских лет. Звук, свет, кинокадры на огромном экране сопровождали его слова:
«“В первый год нашей власти мы освободили землю от собственников и заводы — от подневольного труда”. Взлетает ракета. Пушечный выстрел. Рушатся огненные короны. Освященные прожекторами с Адмиралтейства дети… проходят через площадь. “Мы призвали народы зажечь Революции всемирный костер!” Костры загораются на углах площади. “В третий год нашей власти мы взяли в руки оружие”. Три ракеты. Три выстрела. Конница с факелами, оставляя огненные следы на мостовой, скачет мимо толпы. Четвертый год. “Победа над голодом”. Над крышами вспыхивают огромные серпы. Четыре ракеты. Пятый год. “Всемирной Коммуны солнце взойдет”. Пылают и вертятся бенгальские солнца. Общий фейерверк»
354.
Это зрелище — первая советская фейерверочно-световая пантомима. Внешняя зрелищность, новейшие выразительные средства здесь начинают главенствовать над действиями людских масс, которые определяли собой специфику самых первых зрелищ. «Индустриальные зрелища», пришедшие на смену «политкарнавалу» {371} в конце 20‑х годов, подхватывают начатую «Праздником Конституции» линию.
В десятилетие Октября в Ленинграде было устроено ночное зрелище на зеркальной глади Невы, заключенной в гигантский квадрат двух мостов, набережной и Петропавловской крепости. Перед размахом его терялись размеры грандиозных зрелищ 1920 г. у Биржи и на Дворцовой площади. Гигантское пространство праздника заставило изобрести новые приемы и эффекты. Петропавловская крепость то грозно молчала в лучах десятков прожекторов и мрачно поблескивавших красными огнями казематов, то бурно вспыхивала тысячами факелов, то величественно озарялась светящимся гербом СССР и транспарантами фейерверков. Миноносцы и подводные лодки на Неве звуком сирен имитировали грохот морского сражения. Фигура Ленина стремительно проносилась по реке в луче прожектора, провожаемая дружным ликованием запрудившей все набережные и мосты толпы. Затем по Неве плыли гигантские, то жуткие, то буфонно-комедийные чучела «врагов СССР», снабженные пороховым зарядом и взрывавшиеся. Огненные буквы, подвешенные к аэростату, вспыхивали в небе. И, наконец, был фейерверк, отраженный в невской воде.
В отличие от петроградских постановок 1920 г., строившихся с помощью людских масс, на звучании тысяч человеческих голосов, на жестах толпы, это зрелище на Неве было целиком индустриально. Необычайной сложности организация, основывавшаяся на ряде технических нововведений, явилась следствием неслыханных масштабов данного представления. В нем нашла свое завершение идея централизации массовых постановок. Зрелище на Неве было создано усилиями небольшой техническо-художественной группы. Самодеятельность здесь почти не нашла себе места.
В августе 1929 г. по случаю Первого Всесоюзного слета пионеров в Москве на стадионе «Динамо» было устроено еще более сложное в техническом отношении фейерверочно-световое зрелище с включением в него живых участников — красноармейцев и пионеров.
«В центре зеленого поля стадиона распласталась пятиконечная огромная красная звезда… Она имеет толщину: ее вертикальные фанерные стенки около двух {372}
с половиной метров высоты и задекорированы сплошь еловыми ветками — издали сливаются с зеленым тюлем. Верхняя горизонтальная плоскость затянута полотнищами кумача. Начинается действо: звучат сигналы фанфар. Колоннами выходят московские пионеры — это “действующие актеры”. Их три тысячи человек. Они опоясывают стадион, и начинается перекличка; вся словесная часть идет, как в сценарии… Идет раздел “Стройка”.
Пионеры-актеры перепланировались, образуя небольшие группы по всему полю. Дружно взметнулись три тысячи пар пионерских рук и под музыку начали делать движения, изображающие удары молотами по наковальням.
Пятиконечная звезда “зашевелилась”: сначала развернулись полотнища кумача, и из ее “чрева” под торжественную музыкальную симфонию (композитор А. Мосолов. — А. М.) начали медленно и торжественно, все выше и выше вырастать целые заводские трубы, многоэтажные фабричные корпуса с окнами. Трубы задымили, в окнах фабрик зажегся свет. Из звезды возник волшебно красивый, белый индустриальный город (трубы были по двадцать — двадцать пять метров высоты). Пионеры проделывали разнообразные движения, изображавшие трудовые процессы.
Эффект заключался в неожиданности. Никто не подозревал о возможности появления этой громады из почти плоской красной звезды (сделано это было с помощью пожарных лестниц. — А. М.).
Рожденный город был удивительно красив! В разгар торжества (стадион гремел и звенел от хлопков и криков восторга) указующие персты лучей прожекторов (уже начало смеркаться) направили внимание всех в сторону стены с недостроенным амфитеатром, которую заволокла дымовая завеса. Все насторожились. В музыке тревога. По дымовому экрану доползли тени дирижаблей, аэропланов, танков, и из-за дымовой все надвигавшейся завесы появились в камуфляжных пятнистых костюмах (похожие на жаб) вооруженные винтовками люди и быстро окружили “строителей”.
Тревожные сигналы сирен! — Враги! Дымовая завеса рассеялась, и с обеих сторон поля на врага двинулись {373} и стали его теснить красноармейцы, а за ними пионеры.
Затрещали пулеметы, загрохотали орудия, забегали лучи прожекторов…
Враги, теснимые Красной Армией и пионерами, отступили на дальний край стадиона. Перестрелка стала затихать, и вдруг поле огласили страшные какофонические звуки странного рева и визга, и… из-за стены стали медленно подниматься (на фоне зелени деревьев) колоссальных размеров враги… Начался пиротехнический бой ракетами и шутихами. Они летели из белого города с шумом, шипом и треском во врагов.
Попадание было очень убедительным: лица врагов хотя и были плоскими, нарисованными и расписанными на холстах, но с возможностью мимики у каждого (система шнуров, которыми манипулировали). Это было неожиданным, и хоть враги были очень страшными, но и очень смешными.
… Наконец, их расстреляли, и они сгорели дотла, подожженные уже настоящим огнем… под громовые аплодисменты всего стадиона.
Но действие еще продолжалось, появилась — выдвинулась — из толщины звезды лестница с площадкой, на которой была трибуна с микрофоном.
Пионеры вышли на стадион с горящими факелами и образовали коридор-дорогу, по которому прошел тов. Ярославский к возникшей трибуне и произнес: “Товарищи пионеры! Я прошу вас повторять за мной слова торжественного обещания”…
Его повторили десятки тысяч детских голосов…
Флаг слета медленно опускается. И тут, как и в самом начале, появились в воздухе самолеты и сделали очень низко несколько кругов над стадионом, разбрасывая цветные листовки с лозунгами и текстом торжественного обещания. В лучах прожекторов это было великолепным зрелищем.
Было выпущено несколько тысяч белых голубей, которые, полетав над стадионом, стали разлетаться “по домам”, как и пионеры всех стран мира»355.
В том же 1929 г. в Ленинграде на площади Урицкого в годовщину Октября состоялось еще одно гигантское {374} представление. Темой его был «отчет ленинградских заводов о первом годе пятилетки». Основной элемент зрелища — символически декорированные под фабрики и заводы грузовики. В отличие от зрелища в Москве, где все оформительские работы проводились профессионалами из театральных мастерских, здесь убранство грузовиков, украшение их эмблемами, световыми диаграммами и т. п. осуществлялось на местах, самими фабрично-заводскими предприятиями. Этим было обеспечено некоторое участие местной самодеятельности в подготовке представления. Во всем остальном главенствовали профессиональные режиссер и художник. По их сценарию «грузовики-заводы» проезжали парадной колонной мимо центральной трибуны, затем разъезжались и совершали движения сложного, почти хороводного рисунка, снова соединяясь в колонну на заключительной стадии зрелища. «Грузовики-заводы» были носителями патетического, «серьезного» начала. Шутовская и сатирическая линия нашла свое выражение в огромных, поставленных также на автомобили, чучелах бюрократа, прогульщика, хулигана и т. п. Они также кружились, съезжались и разъезжались, исполняя довольно сложную комическую пантомиму. Размер этих фигур (10 м) вполне соответствовал масштабу площади. Другие выразительные средства — человеческий голос, усиленный радиодинамиком, разноцветные лампочки в убранстве грузовиков, а также лучи прожекторов — ничего нового и необычного в себе не заключали. Людская масса присутствовала здесь на одинаковых правах с «парадом индустрии». Ее представляло церемониальное шествие красноармейцев и парад конницы.
«Отчет заводов», как и зрелище, посвященное Всесоюзному слету пионеров, заканчивался актом присяги: многотысячная толпа участников повторяла вслед за диктором слова «торжественного обещания» досрочно выполнить задания первой пятилетки.
Индустриальные зрелища 1927 – 1929 гг. положили начало новому этапу в развитии советских монументальных постановок под открытым небом, который продлился до середины 30‑х годов. «Театр коллективного энтузиазма» — так называли тогда эти представления — развивал и обогащал традиции политических инсценировок первых лет революции. Все важнейшие {375} события того времени (съезды партии, провозглашение новой конституции, пятилетки, начало и окончание важнейших строек, события в Испании, эпопея «Челюскина», полярные экспедиции, перелеты советских летчиков и др.) получили свое отражение в больших зрелищных постановках. Среди форм политической агитации «театр коллективного энтузиазма» был в первой половине 30‑х годов, пожалуй, наиболее популярным и действенным. Б. Н. Глан сообщает, что только в Центральном парке культуры и отдыха им. М. Горького летом 1931 г. было проведено тридцать два театрализованных митинга, на которых присутствовало около миллиона москвичей356. Популярности зрелищ обязана родившаяся в те годы идея постройки специальных стадионов, о которой «Жизнь искусства» писала так:
«Совершенно невиданной грандиозности, значительности и красоты зрелища могут быть с легкостью созданы после постройки настоящего стадиона массовых постановок, где десятки тысяч зрителей рассядутся по местам, где выверенная, точная, раз навсегда испытанная радиоустановка донесет до них каждое слово оратора, где гигантское кино будет сменять невообразимой игрой разноцветных теней на праздничном экране, в то время как по положенным на “сцене” рельсам будут проноситься трамваи и паровозы, а по каналу, отделяющему зрителей от места действия, зашныряют лодки гребцов»357. Эта идея, как известно, получила свое конкретное воплощение в проекте стадиона в Измайлове, выполненном в 30‑е годы Н. Колли.
В праздничных зрелищах 30‑х годов значительно расширяется аппарат выразительных средств и приемов, сложившийся в конце 20‑х годов. Огни, воинские части, лучи прожекторов, моторные лодки, шлюпки, шаланды, грузовики, катера, факельные процессии, стреляющие фейерверочными ракетами миноносцы, декорированные автомобили, эскадроны кавалерии, огромные экраны, на которых мелькают изображения, возникают теневые заводы и дымятся трубы, с треском взрывающиеся чучела, простой или тематический фейерверк с изображением тракторов и мчащихся по новому