Добавлен: 09.11.2023
Просмотров: 267
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 30
70
путь (Япония, Турция, Китай, другие страны Юго-Восточной
Азии).
Сегодня, как и десятилетия и столетия назад, одна из глав- ных проблем – отсутствие или слабость общественных институтов и институциональных систем, необходимых для развития общест- ва и, как следствие, экономического развития. Вместе с тем отсут- ствие традиций публичной политики и правового общества созда- ет крайне неблагоприятные условия для формирования и развития таких институтов. Задача состоит в том, чтобы разорвать этот по- рочный круг, а не усугублять его и снова не загонять проблему внутрь и не отдалять ее решение.
В этом порочном круге одно из звеньев представлено каче- ством человеческого капитала – эффективностью разносторонних вложений в человека, призванных, как и всякий капитал, обеспе- чивать экономическую отдачу. Низкое качество человеческого ка- питала обуславливает отсутствие свойств, необходимых для устойчивости государства и общества, и повышает системообра- зующую роль власти, а условия, создаваемые такой общественно- политической структурой, служат помехой развитию и накопле- нию человеческого и социального капитала. Тем не менее позво- лительно утверждать, что мы все же имеем дело не с кругом, а со спиралью – спиралью развития, хотя и слишком медленного, но не позволяющего сомневаться в конечном результате выхода на под- линно демократическое самоуправляемое общество. От самодер- жавия – к самоуправлению, ничего другого не дано. Таким обра- зом, снова проблема упирается в инвестиции в человеческий капитал, т.е. главным образом (помимо оздоровления и повыше- ния качества жизни) в образование и воспитание. Здесь открывает- ся возможность перехода к новому кругу (на сей раз «магическо- му»), когда накопление человеческого капитала становится и предпосылкой, и результатом.
Нравственные качества, по нашему мнению, также являются одной из характеристик человеческого капитала, над которой предстоит серьезно работать. Все русские революции, и в том чис- ле большевистская, показали, по выражению Ю.С. Пивоварова,
«невысокий моральный квалитет» крестьянской среды, «низкие моральные стандарты общинников», о чем свидетельствует, на- пример, то, «что и как начали делать русские крестьяне зимой
1916–1917 годов» (54, с. 56). Несомненно, здесь нашла свое выра- жение субкультура, порожденная, по существу, крепостнической психологией
, т.е. психологией крепостника и крепостного, кото-
71
рые не существуют друг без друга. Проявления такой культуры
(рабско-криминально-бунтарской в едином флаконе, когда рабское услужение сегодня могло обернуться «красным петухом» завтра) мы нередко наблюдаем до сих пор. Как пишет академик
Ю.С. Пивоваров, «по сути, то же самое мы наблюдали в 1990-е годы. Только уже не в деревне, а по всей стране… Видимо, об- щинное морально-экономическое мироощущение сохранилось у нас и в нас, несмотря на все перемены ХХ века. Как только “на- чальство ушло” и уже никто не мог дать по рукам, большая часть популяции бросилась к новому переделу (кстати, и значительная доля “начальников” ушла как раз на воровское дело)…» (54, с. 60).
И сегодня мы наблюдаем коррупцию, взяточничество, рэкет, контрафакт, прямое воровство.
Для такой политической культуры характерны отсутствие самокритичного мышления, вечные поиски виноватого «на сторо- не», неспособность признать общую вину участия в преступлениях власти. Выдавливание раба все еще продолжается, но слишком медленно и с переменным успехом.
Очевидно, что в рамках одного общества, одной нации могут существовать различные культуры, что культура различных слоев общества может существенно различаться. И такая ситуация мо- жет возникать по разным историческим причинам. В обществе с ярко выраженными социальными противоречиями правомерно говорить о групповой (классовой) культуре. В марксистской лите- ратуре подчеркивалось это противопоставление культуры эксплуа- таторов и эксплуатируемых.
Другая точка зрения состоит в том, что, как писал Т. Веблен, различия и даже противоречия между идеалами и ценностями раз- личных слоев общества могут быть вызваны различиями в скоро- сти происходящих сдвигов, темпах вытеснения традиционных и возникновения новых идеалов и ценностей. По его мнению, в ре- зультате развития машинного производства «степень соответст- вующих изменений у рабочих промышленных предприятий на- столько превышает таковую у консервативно настроенной массы, что возникает необходимость констатировать разрыв между куль- турами первой и второй групп. В результате возникает разрыв между институционализированными целями и идеалами, который может иметь серьезные последствия» (6, с. 250).
Таким образом, согласно этим воззрениям, культура рас- сматривается как в национально-историческом, так и в социальном аспектах. Это обстоятельство отражает объективную реальность и
72
возможно, что в условиях России оно имеет особое значение. Воз- можно также, что существование в рамках одной национальной культуры различных субкультур в течение некоторого, довольно продолжительного периода времени явилось как раз особенностью
России.
Возникновение двух субкультур связывается с преобразова- ниями Петра I, однако их противопоставление не только не сгла- живалось, но углублялось в последующем отдалении верхнего слоя (сначала дворянства, потом интеллигенции) от народа, пре- вращаясь в противостояние. А.И. Герцен говорил о двух разных
Россиях, противостоящих друг другу, В.О. Ключевский – о двух враждебных складах, разделивших силы русского общества, и т.д.
Эта точка зрения поддерживается и рядом современных рос- сийских ученых. Так, Ю.С. Пивоваров доводит указанное проти- вопоставление до объяснения глубинных причин русской револю- ции (54). Ю.Я. Ольсевич относит начало культурного разлома к более древним временам, объясняя его разнородностью компонен- тов, из которых формировалась русская нация, что снимает, по крайней мере, часть «вины» с Петра I. По его мнению, формирова- ние русской нации шло в условиях частичной психической несо- вместимости и отчужденности между различными ее составляю- щими – «элитой и неэлитой – с одной стороны, между казаками и остальным населением – с другой», что остро проявилось в Смут- ное время начала XVII в. (49, с. 361–362).
Очевидно, что число компонентов исторического русского этноса и тем более современного российского населения этим да- леко не ограничивается (что значительно усугубляет ситуацию).
Нас, однако, в большей мере интересует здесь другое. Важно, что определенные культурные различия, обусловленные историческим путем развития нации и нередко переходящие в противоречия, безусловно, существуют, причем не только с внешним миром, но и внутри нее.
Наличие двух субкультур (в начале ХХ в. в предреволюци- онной обстановке оно нередко определялось противопоставлением интеллигенции и народа) снова и снова ведет к дилемме «диктату- ра – анархия» и требует от власти и общества способности успеш- но пройти через испытания, стремясь удержать разумный баланс.
Это невозможно без самодисциплины и саморегулирования (т.е. наличия этих элементов хотя бы в одной культуре), поэтому про- исходит сначала расшатывание государства, приход криминалите-
73
та в его структуры, беспредельное воровство и т.д. либо скатыва- ние к авторитаризму, ущемление прав человека и т.д.
К тому же, как пишет Ю.С. Пивоваров, «русское государст- во, русская институциональная система, даже русская полицейщи- на – при всей их грозности, грузности, громадности, при всех страхах, которые они наводили (наводят – это сохранилось) на ближних и дальних, – чрезвычайно неустойчивы, неэластичны, неэффективны, но хрупки и ненадежны. И чуть что, разлетаются вдребезги, в щепки, в ничто. (События 1991 года подтверждают это.)» (54, с. 44). Добавим, что иначе и быть не могло, поскольку система не обладала (и не обладает – это тоже сохранилось) важ- нейшими свойствами, придающими ей устойчивость.
Всякая система, если она собирается быть жизнеспособной и устойчивой, должна обладать механизмами самоорганизации, са- морегулирования, обратными связями на всех уровнях (т.е. как системы в целом, так и ее подсистем). Наиболее эффективным средством обеспечения управленческого контроля признается са- моконтроль, дисциплины – самодисциплина. Применительно к социальным системам, каковыми являются общество и государст- во со всеми его структурами, сюда следует добавить еще и свойст- во легитимности. В противном случае систему ждут либо дезорга- низация и распад, либо чрезвычайщина и «стабильность», основанная на репрессиях, или внешнее для данной системы вме- шательство, означающее потерю суверенитета.
Механизмами реализации указанных принципов устойчиво- сти являются общественное обсуждение и мнение, выборность и разделение властей, независимость суда, многопартийная система, гражданские права и свободы. А как выходило из кризисов рос- сийское самодержавие или его тоталитарные разновидности?
«Расслабленное самодержавие всегда возвращало себе адекватную форму и состояние с помощью “воленции” – опричников Иоанна
Грозного, гвардейцев Петра Великого, большевиков В. Ленина»
(55, с. 168). Как заметил Ф. Найт, говоря об авторитаризме и вла- сти лидера, построенной на «религиозно-эмоциональной основе» при поддержке «психологии толпы» как результате «легких и при- ятных способов лечения серьезных болезней и общего эмоцио- нального и интеллектуального одурманивания», «слабость такой системы в ее чрезмерной силе: она становится негибкой, а значит, хрупкой» (45, с. 568).
Игнорирование обществом этих принципов ведет к опасным последствиям. А. Тойнби в «Исследовании истории», анализируя
74
причины возвышения и падения Оттоманской империи, в частно- сти систему ее политического и экономического устройства, заме- тил, что «в конечном счете система погибла из-за того, что каждый пытался протиснуться в нее, чтобы получить соответствующие привилегии» (77, с. 250). Очевидно, этой опасности были подвер- жены и другие системы, что можно было бы подтвердить многи- ми, в том числе значительно более свежими примерами.
Г.Х. Попов, описывая застой и агонию советской системы, отме- чал следующие явления: «Показателями жизненного успеха стано- вился не диплом об образовании и даже не важность места работы и размер зарплаты, а близость к дефициту… Предметом манипу- лирования стали права, которыми тот или иной бюрократ обладал в государственном или партийном аппарате… Целые звенья пар- тийного и государственного аппарата превращали в “кормление” право разного рода проверок, инспекций, ревизий, возбуждения дел… Советская бюрократия довела свое общество до состояния, когда в нем не осталось ни одного человека, так или иначе не за- маранного всеобщей заразой… Весь механизм государственно- бюрократического социализма терял свою способность представ- лять и реализовывать общие интересы советской номенклатуры и бюрократии… Все решения… становились не просто субъективно- волюнтаристскими, но корыстно-волюнтаристским воплощением интересов отдельных лиц» (57, с. 433–442)
12
Когда те или иные элементы системы вместо того, чтобы об- служивать общественные потребности других и обмениваться с ними общественными услугами, начинают заботиться только о собственном благополучии, совершенно игнорируя деонтологиче- ские основы человеческого социума, причем делают это любыми способами, не останавливаясь перед явно антиобщественными и противозаконными, такая система обречена на загнивание и ги- бель. Чтобы выжить, такой системе требуется лечение, и оно мо- жет быть двояким: хирургическим и терапевтическим, т.е. состо- ять в решительном искоренении деструктивного поведения, с
12
Общей особенностью подобных систем, объясняющей как их времен- ную эффективность, так и конечную нежизнеспособность, является, как отмечает
А. Тойнби, «грандиозное пренебрежение человеческой природой». Жестокий урок: обе группы «рабской гвардии», игравшие в Оттоманской империи во власт- ные игры с помощью военной силы, были, по выражению Тойнби, «беспощадно
“вырезаны” (судьба, достойная сторожевого пса, сбившегося с истинного пути и ставшего трепать овец)» – турецкие янычары по приказу султана Махмуда II, а египетские мамлюки – по приказу паши Мухаммеда Али (77, с. 251, 253).