Добавлен: 09.11.2023
Просмотров: 254
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
36
помощью мер по подготовке персонала, общественных обсужде- ний и т.п.
Наличие выраженных этических принципов и соответст- вующего климата в бухгалтерских организациях США на надорга- низационном уровне объясняется действием в компаниях и в стра- не в целом детализированных правил и стандартов бухгалтерского учета, процессом социализации профессионалов-бухгалтеров, в который они вовлечены на протяжении всей профессиональной карьеры в учебных заведениях, профессиональных ассоциациях, идентичных системах управления и т.д. Профессиональные орга- низации способны оказывать мощное и принудительное норма- тивно-регулирующее воздействие на профессиональное поведе- ние. Эмпирические исследования, таким образом, подтверждают выводы институциональной теории о глубоком проникновении подобных институциональных факторов в организационные структуры.
Результаты обследований показывают, что лица, которые характеризуются высокой степенью религиозности (например, ре- гулярно посещающие церковь или отметившие, что при принятии решений религия имеет «очень большое» значение), имеют более строгую моральную ориентацию (или более сильное неприятие сомнительного поведения). Отсюда делается предположение о том, что более высокий уровень религиозности положительно свя- зан с отношением к деловой этике. Кроме того, выявлены сущест- венные гендерные различия в этических позициях, а также более высокий уровень приверженности моральным принципам со сто- роны женщин.
Р.Дж. Барро и Р.М. Макклири обнаружили положительную корреляцию экономического роста с распространенностью рели- гиозной веры и отрицательную корреляцию с посещаемостью церкви, и это соответствует точке зрения, согласно которой веро- вания влияют на поведение, которое, в свою очередь, влияет на экономические результаты (Guo, с. 19). Примером влияния рели- гии на экономику служит исламское банковское дело, основанное на соблюдении законов шариата и демонстрирующее, как религи- озные нормы могут менять современную практику кредитных от- ношений.
С.Л. Паренте и Р. Зао (Иллинойский университет, США) и
Т.В. Кавальканти (Лиссабонский университет, Португалия) пред- приняли попытку с помощью современных эконометрических ме- тодов проверить утверждение М. Вебера о благотворном влиянии
1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 30
37
протестантизма на развитие капитализма. С этой целью исследова- тели ввели конфессиональную принадлежность в качестве пере- менной в динамическую модель сбалансированного роста и попы- тались проследить, повлияли ли конфессиональные различия между католическими и протестантскими странами и регионами на различия в сроках их индустриализации.
Они пришли к выводу о том, что это влияние незначительно, хотя было установлено, что индустриализация в католических странах началась на 35–70 лет позже, чем в протестантских (97, с. 106). Расчеты показали, что начиная с XVII в. в протестантских экономиках показатель капиталоемкости был существенно выше, а процентные ставки существенно ниже, чем в католических. После
1850 г. этот разрыв составлял примерно пять раз и два раза соот- ветственно. Эти различия проявлялись и в разной стоимости земли и норме накопления: в протестантской экономике они были выше, чем в католической. При этом авторы отмечают, что эти различия отражают тот факт, что в примененной ими модели сбережения являются основным каналом воздействия религии на экономиче- ский рост (97, с. 117).
Среди других интересных гипотез относительно каналов воздействия религиозной реформации на экономику следует на- звать гипотезу, согласно которой Реформация привела к измене- нию старой классовой структуры общества, служившей тормозом для инноваций (хотя следует отметить, что эта структура начала меняться задолго до Реформации, а в Англии, очевидно, с приня- тия еще в XIII в. Великой хартии вольностей). Высказывалось также мнение, что католической экономике была свойственна меньшая защита кредиторов, поскольку католицизм усматривал в кредитных отношениях грех (97, с. 122). Важно, однако, то обстоя- тельство, что движение религиозного обновления соединилось с общественным (движением социального протеста).
Возможно, что положительное воздействие европейской Ре- формации на развитие производительных сил связано не только (и не столько) с мировоззренческой сущностью протестантизма, но и с самим фактом изменений, прорывом присущего средневеково- му человеку консерватизма перед лицом нового, означавшим ог- ромный сдвиг в сознании, который обозначил освобождение от застывших устоев и открыл путь для дальнейших перемен. Можно сказать, что всякая попытка охранительной, консервативной поли- тики в сфере идеологии так или иначе прорастает в виде барьера для нововведений. Реформация открыла новый этап общественно-
38
го развития, но сама она была подготовлена и стала возможной благодаря уже имевшей место готовности к изменениям, кореня- щейся в сложившихся к тому времени культуре и менталитете за- падноевропейцев. Так или иначе, отношение к переменам состав- ляет важный компонент культуры, влияющий и на экономическое поведение.
А. Тойнби, проделавший колоссальную работу по анализу исторических фактов, с полным основанием отмечает, что «в лю- бом растущем обществе приспособление наиболее вопиющих ана- хронизмов продолжается непрерывно» (77, с. 364). Он доказывает необходимость «гармонического приспособления», которое един- ственно обеспечивает развитие общества, и подчеркивает, что вся- кое сдерживание той силы, которая оказывает давление в сторону обновления, усиливает вероятность последующего взрыва, а взрыв вовсе не способствует обновлению и росту, а, напротив, подверга- ет их опасности.
Специалисты, изучавшие и сравнивавшие организацию про- мышленного производства в США и в Японии, отметили, что для западной культуры свойственно ценить резкие и явные изменения, тогда как японская культура утверждает ценность постепенных, но непрерывных изменений. Один из ведущих японских специали- стов в этой области Маасаки Имаи формулирует в качестве веду- щего принципа сформировавшейся и получившей широкое распространение в Японии оригинальной системы экономного производства «непрерывное совершенствование, охватывающее всех, включая как менеджеров, так и рабочих». М. Имаи подчер- кивает, что эта философия настолько распространена в японских компаниях, что буквально пропитала собой повседневную жизнь
(133). Современные исследователи, рассматривающие пути ста- новления промышленности Японии и подъема ее конкурентоспо- собности в послевоенный период, подчеркивают, что японцам бы- ло совершенно непонятно, каким образом американские компании могли существовать, годами и даже десятилетиями не меняя про- изводственные структуры или процессы (124, c. 3).
Было бы крайне интересно в связи с этим проследить, каким образом возникла эта философия производства как элемент куль- туры в стране, в целом мало менявшейся на протяжении столетий до своего открытия западному влиянию в результате реформы
Мэйдзи в середине XIX в. Ведь и методы рационализации произ- водства, столь укоренившиеся в промышленности Японии после
39
Второй мировой войны, были практически целиком заимствованы у американских теоретиков и практиков бизнеса.
Возвращаясь к факторам культуры, отметим, что вопрос о влиянии религии имеет еще одну сторону. Р.М. Макклири и
Р.Дж. Барро (Гарвардский университет), отмечая как прямую, так и обратную связь религии и экономики, описывают интересующий их аспект этой связи как «модель религиозного рынка», иссле- дующую его со стороны предложения. Как отмечают эти авторы, вслед за Адамом Смитом целый ряд современных исследователей утверждают, что «регулирование и поддержка со стороны прави- тельства оказывают влияние на конкуренцию среди поставщиков религии и, тем самым, на характер религиозного продукта». Если правительство устанавливает государственную религию и ограни- чивает вхождение на этот рынок для других религий, то «можно предвидеть снижение качества и разнообразия услуг». В ответ лю- ди, не отказываясь от веры, перестают участвовать в религиозных формальностях. Количество верующих увеличивается по отноше- нию к численности людей, принадлежащих к церкви, возникает феномен принадлежности к вере без принадлежности к церкви
(believing without belonging). Вместе с тем «свободный рынок ре- лигии и разнообразие предложения», т.е. плюралистическая среда, свойственная демократическим обществам и отмеченная в США еще А. Токвилем в середине ХIX в., вырабатывает «продукт» вы- сокого качества и соответствующий индивидуальным предпочте- ниям, что также укрепляет веру и повышает число верующих.
Указывается и на издержки формальной религии, включающие соответственно затрачиваемые время и ресурсы. В этом контексте культурные аспекты религии важны в той мере, в какой они имеют положительное воздействие на поведение, трудовую этику, чест- ность, доверие и т.д. (157, с. 50, 51).
Р.М. Макклири и Р.Дж. Барро проверили эти положения по данным за период с 1965 по 1995 г., взяв в качестве независимых переменных веру в загробную жизнь и месячную посещаемость церкви, а в качестве зависимой переменной темпы роста реального
ВВП на душу населения. Согласно их расчетам, вера показывает существенно положительный коэффициент корреляции, а посе- щаемость – существенно отрицательный. Таким образом, положи- тельное влияние на экономический рост связано с более высоким соотношением принадлежности к вере по отношению к принад- лежности к церкви. Иными словами, «рост стимулируется при вы- сокой эффективности религиозного сектора, когда его выпуск (ве-
40
ра в загробную жизнь) высок по отношению к затратам (посещае- мости)». Эта пропорция объясняет, по мнению Р.М. Макклири и
Р.Дж. Барро, также отрицательную корреляцию ислама с экономи- ческим ростом, поскольку в этом случае одинаково высоки уровни принадлежности к вере и церкви (отсутствует относительное пре- вышение первого над вторым). Таким образом, для понимания связи между религией и экономическим ростом важно учитывать не только религиозные характеристики, но и степень религиозно- сти. Расчеты также показали корреляцию между распространен- ностью веры в загробную жизнь и показателями трудовой этики, честности и бережливости (измеренными по данным ответов на вопросы относительно семейного воспитания, содержащимся в
«World Values Survey»). Этот результат согласуется с представле- ниями М. Вебера, который придавал значение воздействию рели- гии на индивидуальные убеждения, ценности и, следовательно, на трудовую этику (157, с. 66–70).
1.4. Детерминанты и следствия культуры
В процессе формирования культуры, прежде всего, велика роль исторического и природно-климатического факторов. При их рассмотрении можно указать и на более детальные классифика- ции, что, однако, не приводит к существенно иным результатам.
Природа и общество взаимодействуют друг с другом. «Каждый этнос исторически демонстрирует свой способ освоения действи- тельности, в котором соединены природные условия и опыт по-
колений. Постепенно накапливается и усваивается набор тради- ций, необходимых для благополучного существования в данных природных условиях» (32, с. 392).
Одна из развернутых классификаций дана Б.З. Мильнером, который выделяет четыре группы параметров, определяющих на- циональную культуру (42, с. 263):
1) физическая среда – люди, живущие на берегу океана, сталкиваются с другими проблемами повседневной жизни, чем те, кто живет в гористой, изолированной местности. Они более от- крыты и восприимчивы, более терпимы к чужим;
2) общие системы ценностей и верований – религия, на- пример, во всех своих проявлениях является важным источником культуры;
3) исторический опыт – людей, переживших многие войны и межгосударственные конфликты, отличает упорное стремление
41
отстаивать элементы национальной культуры. Разный историче- ский опыт объясняет (по крайней мере отчасти), почему одни на- роды в своей основной массе оптимистичны, а другие – пессими- стичны. Эти культурные характеристики нашли отражение в фольклоре, литературе, песенном творчестве и т.д.;
4) уровень развития – общество имеет тенденцию к боль- шему развитию индивидуализма по мере того, как экономика ста- новится более зрелой.
А.В. Мурунова и В.П. Кожевников, исследуя факторы фор- мирования национального менталитета, классифицируют их следующим образом: природно-климатическая детерминанта, ис- торическая детерминанта, социальная детерминанта и экономиче- ская детерминанта (44, с. 41–50). Необходимо отметить также, что воздействие всех эти факторов переплетается и дополняет одно другое.
Важнейшим с точки зрения формирования культуры и в то же время стойкости ее черт является исторический фактор, часто определяемый как зависимость от траектории предшествующего развития (path dependence). Хотя в современном ему обществе об- щественная мораль определялась господством бизнеса, Т. Веблен отмечал, что «истоки существующего в наши дни положения дел в сфере бизнеса нужно искать в далеком прошлом» (6, с. 197). Гово- ря о всепроникающей «дисциплине машинного производства», он подчеркивал, что она «ни при каких обстоятельствах и ни в каком классе общества не определяет полностью образ жизни и мышле- ния по своему образу и подобию. В природе человека, к какому бы классу общества он ни принадлежал, присутствует слишком боль- шой унаследованный из далекого прошлого остаток предрасполо- женностей и приверженностей, сказывающихся так или иначе» (6, с. 225).
Очевидно, что зарождение социокультурных характеристик относится к глубокой исторической древности. Не исключено, что современные социокультурные особенности еще сохраняют черты, сформировавшиеся в давние времена разделения между земле- дельческими (оседлыми) и скотоводческими (кочевыми) народами.
Примером различий, которые «приблизительно адекватны различиям прошлого опыта наций», может служить сопоставление глубины материальных интересов у «континентальных» европей- ских народов и «англоязычных» народов. Если у первых более развиты патриотические чувства, «поскольку эти народы пережи- ли более продолжительный период жесткого порядка, когда вер-