Файл: Джоанн Кэтлин Роулинг Гарри Поттер и Принцполукровка.doc

– Да, мы об этом говорили.

– Говорили, говорили… – повторил Скримджер.

Краем глаза Гарри видел, что министр, сощурившись, вглядывается в него, и потому притворился, будто его страшно заинтересовал гном, только что высунувший голову из-под заледеневшего куста рододендрона.

– И что же сказал вам Дамблдор, Гарри?

– Простите, но это наше дело, – ответил Гарри.

Он старался говорить как можно более дружелюбно, тон Скримджера тоже был лёгким и дружеским, когда он сказал:

– О, конечно, конечно, тут вопрос взаимного доверия, я вовсе не хочу, чтобы вы разглашали… нет-нет… да и так ли уж важно, действительно вы Избранный или нет?

На то, чтобы обдумать эти слова, у Гарри ушло несколько секунд, наконец он ответил:

– Я не вполне понимаю, о чём идёт речь, министр.

– Нет, разумеется, для вас это чрезвычайно важно, – с ухмылочкой сказал Скримджер. – Но для волшебного сообщества в целом… Тут ведь всё зависит от восприятия, не так ли? От того, верят ли люди в то, что это важно.

Гарри показалось, что он догадывался, пусть и смутно, о цели этого разговора, но помогать Скримджеру достичь её ему нисколько не хотелось. Вылезший из-под рододендрона гном уже рылся в снегу, подбираясь в поисках червей к корням куста, и Гарри не отрывал от него взгляда.

– Понимаете, волшебники верят, что вы Избранный, – говорил Скримджер. – Они считают вас настоящим героем, каковым вы, разумеется, и являетесь, Гарри, независимо от «избранности»! Сколько раз вы уже встречались лицом к лицу с Тем-Кого-Нельзя-Называть? Как бы там ни было, – не дожидаясь ответа, продолжил он, – суть в том, что для многих вы – символ надежды. Одна только мысль, что существует волшебник, способный, а возможно даже и предназначенный судьбой для того, чтобы уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть… Что ж, такая мысль воодушевляет людей. И я поневоле чувствую, что, осознав это, вы могли бы счесть… э-э… едва ли не своим долгом сотрудничество с Министерством, оказание ему всевозможной поддержки.

Гном исхитрился вцепиться в червя. Теперь он изо всех сил тянул бедолагу за хвост, норовя выдернуть его из промёрзшей земли. Гарри молчал так долго, что Скримджер в конце концов произнёс, переведя взгляд с него на гнома:

– Забавный народец, не правда ли? И всё-таки, что вы мне ответите, Гарри?

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – медленно ответил Гарри. – «Сотрудничество с Министерством»… Что это значит?

---

– О, ничего столь уж обременительного, уверяю вас, – сказал Скримджер. – Если бы вы смогли, к примеру, время от времени заглядывать в Министерство – так, чтобы вас видели входящим в него и выходящим, – это создало бы нужное нам впечатление. Ну и, разумеется, оказавшись там, вы получили бы прекрасную возможность побеседовать с Гавейном Робардсом, моим преемником в Управлении мракоборцев. Долорес Амбридж говорила мне, что вы мечтаете стать мракоборцем. Что ж, это очень легко устроить…

У Гарри закололо под ложечкой от гнева: выходит, Долорес Амбридж по-прежнему работает в Министерстве, вот оно как?

– Попросту говоря, – сказал он, как бы стремясь уточнить несколько неясных моментов, – вам нужно создать впечатление, что я работаю на Министерство?

– Все были бы только рады узнать, что вы подключились к нашей работе. – Скримджер явно испытывал облегчение от того, что ему удалось так быстро поладить с Гарри. – Вы же понимаете, Избранный, важно внушить людям надежду, ощущение, что происходит нечто значительное, волнующее.

– Но если я начну мелькать в Министерстве, – сказал Гарри, всё ещё ухитряясь сохранять дружеский тон, – не подумают ли люди, что я одобряю его деятельность?

– Ну, – Скримджер слегка нахмурился, – в общем, да, отчасти к этому мы и…

– Нет, думаю, так не пойдёт, – приятно улыбаясь, сказал Гарри. – Видите ли, кое-что из того, что делает Министерство, мне совсем не нравится. Например, арест Стэна Шанпайка.

Несколько секунд Скримджер молчал, но выражение его лица изменилось мгновенно.

– Я и не ожидал, что вы нас поймёте, – сказал он, с куда меньшим успехом, чем Гарри, скрывая свой гнев. – Времена настали опасные, и они вынуждают нас принимать определённые меры. Вам только шестнадцать лет…

– Дамблдору куда больше шестнадцати, но он тоже считает, что Стэна не следует держать в Азкабане, – перебил его Гарри. – Вы сделали из Стэна козла отпущения, а из меня пытаетесь сделать талисман на счастье.

Долгое время они смотрели друг другу в глаза, сурово и холодно. В конце концов Скримджер уже без напускной теплоты сказал:

– Понятно. Вы предпочитаете, как и ваш кумир, Дамблдор, держаться от Министерства подальше?

– Я не хочу, чтобы меня использовали, – ответил Гарри.

– Найдётся немало людей, которые скажут, что приносить Министерству пользу – это ваш долг!

---

– Конечно, а другие скажут, что ваш долг – проверять, действительно ли те, кого вы сажаете в тюрьму, это Пожиратели смерти, – выйдя наконец из себя, сказал Гарри. – Вы поступаете точь-в-точь, как Барти Крауч. Вы и ваши люди так и не научились толково делать своё дело. А мы получаем либо Фаджа, который притворяется, будто всё прекрасно, пока у него под носом убивают людей, либо вас, который сажает в тюрьму не тех, кого следует, и делает вид, что на вас работает Избранный!

– Так вы всё же не Избранный? – осведомился Скримджер.

– По-моему, вы сказали, что это не важно, – с горьким смешком ответил Гарри. – Во всяком случае для вас.

– Мне не следовало так говорить, – торопливо проговорил Скримджер. – Это было бестактно…

– Отчего же? Всего лишь честно, – отозвался Гарри. – Одна из немногих искренних фраз, которые вы сказали. Вам всё равно, жив я или мёртв, вам нужно, чтобы я помог уверить всех, будто вы побеждаете в войне с Волан-де-Мортом. Я не забыл, министр…

Он поднял повыше правую руку. На холодной коже светились белые шрамы, которые Долорес Амбридж заставила Гарри вырезать на своей плоти: «Я не должен лгать».

– Я как-то не припоминаю, чтобы вы поспешили защитить меня, когда я твердил всем, что Волан-де-Морт вернулся. В прошлом году Министерство вовсе не стремилось подружиться со мной.

Они постояли в молчании, таком же ледяном, как земля под их ногами. Гном, которому удалось наконец вытащить червя, с великим удовольствием посасывал его, прислонясь к нижним веткам рододендрона.

– Что там затеял Дамблдор? – отрывисто поинтересовался Скримджер. – Куда он исчезает, почему отлучается из Хогвартса?

– Понятия не имею, – ответил Гарри.

– А и имели бы, так мне бы не сказали, – заметил Скримджер, – ведь так?

– Нет, не сказал бы, – подтвердил Гарри.

– Ну что же, посмотрим, не удастся ли мне отыскать иные средства, чтобы выяснить это.

– Попробуйте, – безразлично сказал Гарри. – Впрочем, вы, похоже, умнее Фаджа, и думаю, его ошибки могли вас кое-чему научить. Он попытался вмешаться в дела Хогвартса. Возможно, вы заметили, что он больше уже не министр, а Дамблдор так и остался директором школы. Я бы на вашем месте его не трогал.

Наступило долгое молчание.

– Ну-с, для меня совершенно ясно, что он прекрасно потрудился над вами, – сказал наконец Скримджер, холодно взирая на Гарри сквозь очки в проволочной оправе. – Вы целиком и полностью человек Дамблдора, Гарри, так?

– Да, так, – ответил Гарри. – Рад, что мы это выяснили.

---

И, повернувшись к министру спиной, он направился к дому.

---

Глава 17
Провалы в памяти

Через несколько дней после Нового года, под вечер, Гарри, Рон и Джинни выстроились у кухонного очага, собираясь вернуться в Хогвартс. Министерство организовало по Сети летучего пороха одностороннюю связь, позволявшую ученикам быстро и безопасно возвращаться в школу. Прощаться с ними, кроме миссис Уизли, было некому: мистер Уизли, Фред, Джордж, Билл и Флёр ушли на работу. В миг расставания миссис Уизли залилась слезами. Все уже заметили, что в последнее время расплакаться ей почти ничего не стоило – с самого дня Рождества, когда Перси вылетел из дома в очках, заляпанных протёртым пастернаком (достижение, которое приписывали себе одновременно Фред, Джордж и Джинни), она пускала слезу по любому поводу.

– Не плачь, мама, – сказала Джинни, поглаживая по спине орошавшую ей слезами плечо миссис Уизли. – Всё хорошо…

– Да, за нас не волнуйся, – прибавил Рон, позволяя матери влепить ему в каждую щёку по мокрому поцелую, – и из-за Перси тоже. Он такая задница, что без него даже лучше, правда?

Миссис Уизли, заключив в объятия Гарри, зарыдала ещё сильнее.

– Обещай мне, что будешь осторожен… что не станешь лезть на рожон…

– Так я всегда осторожен, миссис Уизли, – сказал Гарри. – Вы же знаете, я люблю жизнь тихую, спокойную.

Миссис Уизли, усмехнувшись сквозь слёзы, на шаг отступила от них.

– Ну ладно, будьте умницами. Вы все…

Гарри вошёл в изумрудное пламя и крикнул:

– Хогвартс!

Перед тем как пламя поглотило его, он успел ещё в последний раз увидеть кухню и залитое слезами лицо миссис Уизли, потом его закружило всё быстрее, быстрее, перед глазами замелькали жилища других волшебников, пропадавшие из виду прежде, чем он успевал приглядеться к ним, наконец вращение замедлилось, и вот он уже твёрдо стоит на ногах в камине кабинета, принадлежавшего профессору МакГонагалл. Когда Гарри выбрался из камина, она на миг оторвала взгляд от лежавших перед ней бумаг.

– Добрый вечер, Поттер. Постарайтесь не слишком засыпать пеплом ковёр.

– Хорошо, профессор.

Пока Гарри поправлял на носу очки и приглаживал волосы, в камине возник, вращаясь, Рон. А после того как появилась и Джинни, все трое покинули кабинет МакГонагалл и направились к башне Гриффиндора. Шагая по коридору, Гарри поглядывал в окна; солнце уже опускалось к земле, покрытой снегом куда более глубоким, чем тот, что укутал садик Уизли. Гарри различил вдали Хагрида, кормившего перед своей хижиной Клювокрыла.

---