Файл: Анна Лёвенхаупт ЦзинГриб на краю света. Овозможности жизни на.pdf

лесорубов, деревьев или лесных обитателей.
Японские торговые компании сделали возможными лесозаготовки в Юго-Восточной Азии. Они в равной мере занимались и другими товарами, в других частях света
124
. Чтобы разобраться, как подобные системы работали, позвольте мне вернуться к первому после
Второй мировой войны периоду, когда все только раз- вивалось. Одна из первых цепочек сбыта в послево- енной Японии использовала связи с бывшей японской колонией – Кореей. В то время Штаты были богатей- шей мировой державой и лучшим пунктом назначе- ния для товаров из любой страны, но в США были строгие квоты на товары, ввезенные из Японии. Ис- торик Роберт Кэстли рассказывает, как Япония помог- ла выстроить экономику Южной Кореи, чтобы обой- ти штатовские квоты
125
. Благодаря переводу легкой промышленности в Южную Корею японские торгов- цы смогли свободно ввозить в Штаты больше продук- та. И все же прямым японским инвестициям в Корее противились. И тогда Япония применила, как имену- ет это Кэстли, подход «выдачи». «Он подразумевал
124
По добыче лосося в Чили см.: Heather Swanson, «Caught in comparisons: Japanese salmon in an uneven world» (докторская диссер- тация, Университет Калифорнии, Санта-Крус, 2013).
125
Robert Castley, Korea’s economic miracle: The crucial role of Japan
(New York: Palgrave Macmillan, 1997).

обеспечение дельцами (или фирмами) субподрядчи- ков займами, кредитами, техникой или оборудовани- ем для производства или комплектации товаров, ко- торые далее делец или фирма продадут на удален- ных рынках»
126
. Кэстли отмечает власть торговцев и банкиров в этой стратегии: «Японцы предлагали дол- госрочные контракты с зарубежными поставщиками и часто – займы на разработку ресурсов»
127
. Такая фор- ма экспансии, говорит он, обеспечивала Японии и по- литическую, и экономическую безопасность.
Система выдачи перевела менее прибыльные про- изводственные секторы и более старые технологии в
Южную Корею, расчистив японскому бизнесу путь для обновления. Согласно этой модели, которую сторон- ники Японии позднее удостоили образа летящих гу- сей, корейский бизнес будет всегда на один иннова- ционный цикл позади Японии
128
. Но всё вместе будет лететь вперед: частично благодаря тому, что корейцы могут передавать устаревшие производства в страны
Юго-Восточной Азии победнéе, тем самым позволяя себе получать по наследству следующий этап япон-
126
Castley, Korea’s economic miracle. P. 326.
127
Ibid. P. 69.
128
Kaname

ских инноваций. Элиты Южной Кореи рады были из- влекать выгоду из японского капитала – частично в виде военных репараций. Получившиеся деловые си- стемы породили модели транснациональной экспан- сии капитала в Японии, в том числе и работу контро- лируемого Японией Азиатского банка развития.
К 1970-м из Японии во все стороны протянулись самые разнообразные каналы сбыта. Торговые ком- пании общего профиля организовывали континен- тальные цепочки поставок сырья, становясь одними из богатейших в мире. Банки покровительствовали предприятиям по всей Азии – с корнями в Японии.
Меж тем производители организовывали свои кана- лы сбыта, иногда именуемые в англоязычной литера- туре вертикальными кэйрэцу. Производители автомо- билей, например, отдавали на субподряд проектиров- ку и производство отдельных частей, тем самым эко- номя на себестоимости. Промышленные комплекту- ющие изготавливали у себя на родине мелкие семей- ные фирмы-поставщики. «Утилизационное» накопле- ние и субподряды в каналах поставок росли совмест- но.
Объединенный результат оказался до того блиста- тельным, что американский бизнес и его поддержка в правительстве унюхали, что запахло жареным. Успех японского автопрома оказался для американских ум-

ников особенно болезненным: они привыкли мыслить американскую экономику в понятиях ее автомобилей.
Появление японских машин в США и связанный с этим упадок детройтских автозаводов явили обще- ственности рост японского экономического благосо- стояния. Некоторые вожаки бизнеса ринулись учить- ся успеху у японцев, выказывая интерес к «контролю качества» и «корпоративной культуре»
129
. Другие воз- желали американских контрмер против Японии. Под- нялась волна общественного страха. Один из показа- телей этого страха – убийство китайского американ- ца Винсента Чина, которого некие безработные белые автосборщики в Детройте по ошибке приняли за япон- ца
130
Угроза Японии подтолкнула революцию в Штатах.
«Черные корабли наоборот» перевернули американ- ский ход вещей – американскими же усилиями. При поддержке общественных страхов упадка Америки
129
«Контроль качества» был частью транснационального диалога: это американское представление, прижившееся в Японии в ходе рациона- лизации американцами японской промышленности после Второй ми- ровой войны, заново импортировали в США в 1970–1980-е. William M.
Tsutsui, «W. Edwards Deming and the origins of quality control in Japan»,
Journal of Japanese Studies, 22, № 2 (1996). P. 295–325.
130
Пример американской антияпонской экономической журналистики того периода: Robert Kearns, Zaibatsu America: How Japanese firms are colonizing vital U.S. industries (New York: Free Press, 1992).

маленькой группе активистов-дольщиков и профес- соров бизнес-школ, которых иначе, возможно, никто не стал бы слушать, позволили свергнуть американ- ские корпорации
131
. Активисты «революции акционе- ров» в 1980-е откликнулись на то, что считали размы- ванием американской мощи. Чтобы ее восстановить,
они нацелились вернуть корпорации их владельцам
– дольщикам, а не оставлять их в руках профессио- нальных управленцев. Они начали скупать корпора- ции, чтобы забрать из них все активы и перепродать.
К 1990-м это движение взяло верх: радикальный шик
«финансируемых выкупов» сделался обыденной ин- вестиционной стратегией «слияний и поглощений».
Корпорации избавлялись от всего, кроме наиболее прибыльных секторов, и то, что когда-то было внут- ри этих корпораций, передали на аутсорс удаленным поставщикам. Каналы снабжения и, соответственно,
их приверженность выраженной форме «утилизаци- онного» накопления закрепились как главенствующая разновидность капитализма в Соединенных Штатах.
И так здорово это получалось для инвесторов, что к рубежу столетий американские лидеры бизнеса поза- были, что этот сдвиг был частью борьбы за положе- ние, и стали считать его передовым краем эволюци-
131
Мои рассуждения вдохновила книга: Karen Ho, Liquidated (Durham,
NC: Duke University Press, 2009).

онного процесса. Они увлеклись запихиванием в этот процесс всего мира и, конечно, бросились навязывать его американскую версию Японии
132
Чтобы понять, как рассеялась японская угроза,
нужно сделать несколько шагов назад – и позволить деньгам сделаться персонажем в этой истории. В
1980–1990-е много чего сместилось из-за противосто- яний между долларом и иеной.
В 1949 году иена была привязана к доллару – это часть Бреттон-Вудского соглашения. По мере подъ- ема японской экономики – частично благодаря невза- имному экспорту в Штаты – страдал платежный ба- ланс США по отношению к Японии
133
. С позиции Шта- тов иена была «обесценена», что делало японские то- вары дешевыми в Америке, а американский экспорт в Японию – слишком дорогим. Американские трево- ги по поводу иены – малая часть обстоятельств 1971
года, приведших к отказу США от золотого стандар- та. В 1973 году иене позволили колебаться. И тогда в
1979 году Штаты задрали учетные ставки, привлекая
132
Пример реформ в американском стиле, поддержанных японским экономистом см. в: Hiroshi Yoshikawa, Japan’s lost decade, trans. Charles
Stewart, Long-Term Credit Bank of Japan Intl. Trust Library Selection 11
(Tokyo: International House of Japan, 2002). В книге говорится о том, что маленькие и средние предприятия истощают экономику.
133
Robert Brenner, The boom and the bubble: The U.S. in the world economy (London: Verso, 2003).

инвестиции в доллар и удерживая его высокую сто- имость. Поскольку японская экономика продолжала экспортировать в США, японское правительство поку- пало и продавало доллары, чтобы держать стоимость иены низкой. В первой половине 1980-х капитал потек из Японии, удерживая стоимость иены по отношению к доллару низкой. К 1985 году американские лидеры бизнеса запаниковали. В ответ США срежиссирова- ли международное соглашение «Плаза». Стоимость доллара была снижена, а иена выросла. К 1988-му ие- на по отношению к доллару удвоилась в цене. Япон- ские потребители смогли покупать за рубежом почти что угодно – включая мацутакэ. Национальная гор- дость укрепилась; настало время «Японии, которая может сказать “нет”»
134
. Однако для японских компа- ний экспортировать товары стало труднее: они стали слишком дороги.
Японские компании откликнулись, отправив еще больше производств за рубеж. То же проделали и их поставщики из Южной Кореи, Тайваня и Юго-Восточ- ной Азии, также ошалевшие от смены стоимостей ва- лют. Каналы поставок протянулись повсюду. Вот как двое американских социологов описывают ситуацию:
Столкнувшись с внезапным ростом
134
Shintaro Ishihara, The Japan that can say no, trans. Frank Baldwin
(1989, with Akio
Morita; New York: Touchstone Books, 1992).

долларовой стоимости затрат производственных факторов и желая удержать низкие цены и тем самым сохранить соглашения с американскими розничными торговцами, азиатские фирмы быстро начали диверсифицироваться.
Большинство тайваньских предприятий легкой промышленности… переехали в…
континентальный Китай, но также и в Юго-
Восточную Азию… Большие сегменты японской промышленности, ориентированные на экспорт,
переместились в Юго-Восточную Азию. Кроме того, некоторые фирмы – Toyota, Honda и
Sony, например, – основали подразделения в Северной Америке. Южнокорейские фирмы тоже перенесли трудоемкие операции в Юго-
Восточную Азию – и в некоторые развивающиеся страны Латинской Америки и центральной
Европы. В каждом новом месте начали складываться дешевые каналы поставок
135
Японская национальная экономика пережила по- трясение – сначала в связи с «экономическим пузы- рем» раздутого сегмента недвижимости и биржевых цен в конце 1980-х, за которым последовало «поте- рянное десятилетие» экономического спада 1990-х,
а следом еще более глубокий финансовый кризис
135
Petrovic, Hamilton, Making global markets (цит. по: гл. 4, примеч. 79).
P. 121.

1997-го
136
. Однако цепи снабжения процветали как ни- когда прежде, и не только сети, дотируемые японским капиталом, но и те, что связывали все точки поставок
Японии: у них теперь имелись свои собственные кана- лы. Капитализм каналов снабжения стал повсемест- ным явлением. Но Япония больше не стояла у руля.
Смену лидерства в мировых каналах снабжения с японского на американское отчетливо прочерчива- ет история одной компании: Nike, передовая марка спортивной обуви. Nike начиналась как американский форпост японской сети распространения спортивной обуви. (Распространение – элемент многих японских каналов сбыта.) Nike, послушная дисциплине тради- ционного японского режима, постигла модель кана- лов сбыта. Однако Nike же постепенно начала их преобразование – в американском стиле. Вместо то- го чтобы создавать стоимость посредством торгов- ли как перевода, Nike применила американские пре- имущества рекламы и продвижения. Когда основате- ли Nike добились независимости от японских кана- лов, они добавили стиля – в форме найковской «га- лочки» и рекламы с участием чернокожих героев аме-
136
По Роберту Бреннеру (The boom), Обратное соглашение «Плаза»
1995 года, в котором мировые державы остановили рост иены, вызва- ло сдвиг в мировой экономике, одновременно убив американское про- изводство и вызвав азиатский финансовый кризис.

риканского спорта. Японского опыта они набрались,
но им и в голову не приходило шить обувь самим.
«Мы ни черта не смыслим в производстве. Мы рекла- мисты и дизайнеры», – сказал один вице-президент
Nike
137
. Строго наоборот: компания наняла процвета- ющую сеть поставок, развивавшуюся по всей Азии,
и принялась активно использовать возникшее после
1985 года изобилие «дешевых сетей поставки», о ко- тором речь шла выше. К началу XXI века у компа- нии уже были договоры с более чем 900 фабриками,
она стала символом и восторга, и ужаса перед капи- тализмом цепей поставок. Разговоры о Nike пробуж- дают в воображении кошмары потогонных мануфак- тур, с одной стороны, и красоты дизайнерских марок
– с другой. Nike преуспела в создании этого противо- речия, что представляется в особенности американ- ским. Однако рождение Nike из некой японской цепи поставок напоминает нам о всепроникающем насле- дии Японии.
Это наследие отчетливо видно в цепи поставок ма- цутакэ, слишком маленькой и специализированной,
чтобы привлечь вмешательство американского боль- шого бизнеса. И все же эта цепь простирается до Се-
137
Цит. по: Miguel Korzeniewicz, «Commodity chains and marketing strategies: Nike and the global athletic footwear industry» в: Commodity chains, eds. Gerrefi, Korzeniewicz. P. 247–266. P. 252.

верной Америки и вовлекает американцев как постав- щиков, а не как директоров этих цепей. Nike, постав- ленная с ног на голову! Как же удалось заманить аме- риканцев на такую низменную роль? Как я уже объяс- нила, никто в Орегоне не мыслит о себе как о найми- те японского бизнеса. Сборщики, скупщики и полевые агенты трудятся ради свободы. Но свобода лишь яви- лась мобилизовать бедняков посредством освобож- дения от стремления к работе ради средств к суще- ствованию по найму – таков результат транстихооке- анского диалога между американским и японским ка- питалами.
В цепи поставок мацутакэ, таким образом, мы ви- дим историю, которую я все это время рассказыва- ла: японские торговцы в поисках местных партнеров;
американские рабочие, отрешившиеся от надежды на постоянную занятость; переводы между разными стремлениями, позволившие американской свободе собирать японский продукт потребления. Все это я го- ворю вот к чему: организация товарных цепочек поз- воляет нам разглядеть эту историю, которая в против- ном случае остается в тени – из-за истерики вокруг американского мирового господства. Когда скромно- му товару позволено высвечивать большие истории,
мировая экономика явлена возникающей в стечении исторических обстоятельств – неопределенностей со-