Файл: Анна Лёвенхаупт ЦзинГриб на краю света. Овозможности жизни на.pdf

В центральном Юньнане на юго-западе Китая кре- стьянские леса – не ностальгическое воссоздание,
их активно используют местные крестьяне. Эти ле- са считают не предметом безупречной красоты, а ка- тастрофой, чьи последствия нужно ликвидировать.
Здешние леса на воссозданные не похожи. Тут кавар- дак, мягко говоря, – а иногда и вопиющий. Это кре- стьянский ландшафт в движении, а не воссозданный из ностальгических соображений. Вопреки чудовищ- ному беспорядку, этот вечно юный и просторный лес поразительно похож на крестьянские леса централь- ной Японии. И хотя обитатели различаются, архитек- туру здесь создают те же порослевый дуб и сосна
242
. У
242
Как и в центральной Японии, леса Юньнаня без вмешательства человека превращаются в широколиственные ансамбли, без сосен.
Stanley Richardson, Forestry in communist China (Baltimore, MD: Johns
Hopkins University Press, 1966). P. 31. Истории деревенского использо- вания лесов также похожи. Николас Мензиз – хоть и не говорит конкрет- но о Юньнане – описывает использование леса в имперском Китае при- мерно так же, как в литературе о сатояме: «Общинные леса Шаньси со- бирательно именуются шэ шань (деревенские горы)… Эти возвышенно- сти не годились для возделывания, но играли важную роль как ритуаль- ные места (там располагались кладбища членов клана), а также как ис- точник лесных продуктов. Жэнь Чжэнтун отмечал, что деревни исполь-

Юньнаньских мацутакэ склонности несколько отлича- ются от их японских собратьев: они растут и с дубами,
и с соснами. Но это делает ансамбль «Крестьянин –
дуб – сосна – мацутакэ» лишь очевиднее. Вероятно, и здесь возрождение леса случилось из-за великих ка- таклизмов, а не одной лишь крестьянской находчиво- стью.
В центральной Японии мне предлагали привлека- тельно ладные истории о крестьянском лесе – причем не только ученые, но и лесники, и местные жители.
Мне, поднаторевшей внутри этого дискурса, дальней- шая работа давалась просто: смотри себе да слушай.
В Юньнане же меня ждал сюрприз: само представ- ление об истории крестьянского леса вызвала здесь растерянность и неприятие. Всем бы хотелось, чтобы крестьяне были хорошими лесничими, но помогли им разобраться, что к чему, их навыки именно как пред- принимателей, а не традиционных хранителей. Кре- стьянские леса – современный объект, результат де- централизации, а не что-то древнее, и целью лесных специалистов стало создание условий для современ- ного рационального управления. Если леса в сквер- зовали древесину из своих лесов, чтобы обеспечивать деньгами и ма- териалами общественные работы на пользу общине, и что селяне име- ли право добывать орехи, фрукты, дичь, грибы и лечебные травы для личных нужд» (Nicholas Menzies, Forest and land management in imperial
China [London: St. Martin’s Press, 1994]. P. 80–81).

ной форме, значит, в прошлом были сделаны ошибки.
История – сказ о таких ошибках
243
Мы с Майклом Хэтэуэем побеседовали с лесника- ми и даже с историками леса. Они объяснили, как го- сударство присвоило леса и как в условиях реформ удалось вернуть их крестьянам через договоры с от- дельными домохозяйствами. Они рассказали нам о запрете на лесоповал 1998 года, посредством кото- рого пытались предотвратить ущерб, и о показатель- ных проектах, в которых опробовались новые фор- мы лесоводства. Когда я повернула разговор к исто- рии леса, они вновь взялись рассказывать о государ- стве и его ошибках. Договоры на леса для отдельных домохозяйств стали новым способом организовывать лесопользование, и эти леса должны были расти в местах, понесших ущерб от предыдущей коллектив- ной деятельности. Главное, как все думали, опреде- лить собственность и мотивации собственников, поз- волить управлять предпринимателям, а не бюрокра- там. В эти новые времена леса перерождаются вме- сте с рынком. Мы поговорили о законах, о стимуляции и о современных проектах. За разговорами о лесе де-
243
Лесная реформа, приведшая к нескольким категориям собственно- сти, в том числе договорным отношениям с сельскими домохозяйства- ми, началась в 1981 году. Анализ перемен в лесной собственности см. в:
Liu Dachang, «Tenure and management of non-state forests in China since
1950», Environmental History, 6, № 2 (2001). P. 239–263.

ревьев я так и не увидела. Мне не хватало эстетики предмета, с какой я познакомилась в Японии, хотя я уже поняла ее чуждость местным жителям.
Приехав в префектуру провинции Чусюн, я обнару- жила, что и здесь местным не нравятся мои «япон- ские» вопросы. Деревенские чиновники повторили мне национальные истории перемены администра- тивных категорий, но простые жители не понимали,
что с этими категориями делать. Наконец, один ста- рик сказал кое-что такое, с чего у меня в голове нача- лось плодотворное сравнение. Во время китайского
«большого скачка», сказал тот старик, свели весь лес,
потому что нужна была «зеленая сталь». Не ради ли
«зеленой стали» сводили лес в пору Мэйдзи?
Лес в центральном Юньнане в основном редкий и юный. С виду – возмущенный. Проселки ведут по

эродированным склонам холмов. Вопреки запрету на коммерческую вырубку, все идет в дело, от корней до макушек деревьев. В округе царят вечнозеленые ду- бы – от подлеска до порослевых деревьев. Лес здесь,
тем не менее, без чащоб, сосны вперемежку с дуба- ми. У сосны, как и у дуба, множество применений. По- немногу добывают сосновую смолу. Сосновую пыльцу продают косметическим производствам, а некоторые сосны дают съедобные, ценные для торговли семена.
Сосновые иглы собирают на подстилки свиньям – они есть в каждом хозяйстве, а свиной навоз, смешанный с сосновой хвоей, – основное удобрение для поса- док. Травянистые растения собирают на корм тем же свиньям, а также в пищу людям и в лечебных целях.
Корм свиньям готовят ежедневно – на уличной дровя- ной плите, и потому любое подворье, даже если есть другие виды топлива для приготовления пищи людям,
держит поленницу. Пастухи выгоняют крупный и мел- кий рогатый скот пастись где угодно, лишь бы не среди культурных посадок. При коммерческом сборе грибов
– не только мацутакэ, но и многих других – лес вытап- тывают. В некоторых местах, где есть заросли зрелых деревьев, по-прежнему происходит энергичная, хоть и противозаконная торговля древесиной, но в основ- ном деревья повсюду хилые и мелкие. Вдоль дорог растет экзотический эвкалипт, когда-то высаженный

для деревенской масляной промышленности. Пропа- гандировать такой лес как образ вечной крестьянской мудрости затруднительно, хотя отважные китайские ученые и пытались
244
Мало что в неопрятном крестьянском лесу удовле- творяет иностранных консервационистов, что слете- лись в Юньнань спасать природу от угрозы, и в несо- ответствии реальности их грезам о дикой природе они с порога обвиняют издержки коммунизма. Моло- дые китайские ученые и студенты соглашаются с ино- странцами. Не один и не два молодых горожанина сказали мне, что лес с холмов Юньнаня свели хунвей- бины во время китайской культурной революции, хотя эта история представляется маловероятной. Культур- ная революция – удачный козел отпущения для все- го, что пошло не так. Приписывать нанесенный лесу ущерб тому периоду в основном означает, что недо- статки этого молодого и редкого леса у всех на ви- ду. Именно в этом контексте поразительно отмечать сходства между крестьянскими лесами центрально- го Юньнаня и центрального Хонсю, Япония. Вероят- но, японские дубово-сосновые леса в их расцвете бы-
244
Передовая работа Йина Шаотиня по подсечно-огневому земледе- лию в Юннане представила понятие устойчивого развития крестьянско- го ландшафта ученым, которые крестьян всегда видели отсталыми: Yin
Shaoting, People and forests, trans. Magnus Fiskesjo (Kunming: Yunnan
Education Publishing House, 2001).

ли не столь эстетически и экологически безупречны,
как это может представляться их поклонникам. Воз- можно, юньнаньские дубово-сосновые леса милее,
чем считают их критики. Те изъеденные эрозией скло- ны холмов – места живого восстановления, где дубы,
сосны и мацутакэ заняты хорошим делом, и не только ради крестьян, а ради многих других видов жизни.
Временные сдвиги до жути симметричны. Леса цен- трального Юньнаня пострадали во время китайского
«большого скачка» в конце 1950-х – начале 1960-х,
когда Китай мобилизовал все ресурсы для спешной индустриализации. «Зеленая сталь», упомянутая ста- риком-селянином, была отчасти использована в дво- ровых топках, где крестьяне плавили домашнюю по- суду, чтобы содействовать развитию Китая
245
. Некото- рые леса остались заповедными, но в следующее де- сятилетие центральное правительство наделало из тех лесов пиломатериалы на экспорт, чтобы зарабо- тать иностранную валюту. 40 или 50 годами позже пу- стоши заросли соснами, а дубовые пни стали дере- вьями. Крестьянский лес набрал полную силу, и ма- цутакэ – один из знаков его процветания.
Так же и в центральной Японии за десятилетия по- сле реставрации Мэйдзи в 1868 году леса пострада-
245
Лю (Tenure. P. 244) пишет о «кошмарном сведении леса» в тот пе- риод.

ли от бурной индустриализации. 40–50 лет спустя кре- стьянские дубово-сосновые леса достигли совершен- ства, которое памятно до сих пор. После начального возмущения, как в Китае, крестьяне придумали, как заставить восстанавливающийся лес работать на се- бя. Взаимно переплетающиеся способы использова- ния леса подходят друг другу: ландшафт стал узна- ваемым и все более устойчивым, а потому – гармо- ничным. Дуб давал строительные материалы, дрова и уголь, сосна обеспечивала грибами мацутакэ, а также древесиной, скипидаром, хвоей и легкогорючим топ- ливом. Вероятно, живые крестьянские леса начала
ХХ века в Японии все же имели сходство с современ- ными лесами центрального Юньнаня. И хотя историки норовят подчеркнуть различия между модернизаци- ей Японии эпохи Мэйдзи и ошибками «большого скач- ка» в Китае, для дерева значительной разницы, быть может, и нет. Если крестьянские леса рассматривают в каждом контексте по-своему, это отчасти обуслов- лено контрастом близкого и далекого – или взглядом вперед или назад.
Люди и деревья втянуты в необратимые истории возмущения. Однако за некоторыми его видами сле- дует свежий рост, который питает многие другие жиз- ни. Крестьянские дубово-сосновые леса – кругово- роты устойчивости и совместного обитания. Однако

их часто порождают масштабные катаклизмы – на- пример, сведение леса, сопутствующее националь- ной индустриализации. Маленькие завихрения вза- имно переплетенных жизней в широких потоках воз- мущения – несомненно, показательные пространства для размышления о человеческом даре восстанови- тельных трудов. Но есть здесь и точка зрения леса.
Вопреки любым ударам возрождение еще не прекра- тилось.

14. Серендипность
246
Когда старожилы объяснили мне, что восточные
Каскадные горы Орегона когда-то были центром про- мышленных лесозаготовок, я им едва поверила. Мо- им взорам открывалась исключительно скоростная трасса, по обочинам которой росли чахлые на вид де- ревца, хотя кое-где торчали указатели «Промышлен- ные леса». Люди показали мне, где когда-то процве- тали городки и лесопилки, но теперь там все заросло подлеском
247
. Меня сводили в ныне исчезнувшие до- ма, постоялые дворы и в лагеря бродяг. Бродяги оста- вили по себе горы ржавеющих консервных банок, а го- родки обступили неряшливые чащи сосен – ни глушь,
246
Серендипность (от англ. serendipity) – понятие, происходящее из английского языка и обозначающее способность, делая глубокие
выводы из случайных наблюдений, находить то, чего не искал
намеренно. Восходит к притче «Три принца из Серендипа», входившей в состав древнеперсидского эпоса. – Примеч. пер.
247
Показательное описание лесопилок и их работы см.: P. Cogswell,
Jr., «Deschutes country pine logging», в: High and mighty: Selected sketches about the Deschutes country, ed. T. Vaughn. P. 235–259 (Portland,
OR: Oregon Historical Society, 1981). Одним из лесозаготовительных го- родков постраннее был Хиксон, «который перемещался по округам Де- шут, Лейк и Кламат, с каждым годом все ближе придвигаясь к лесозаго- товительным местам “Шелвин-Хиксон”» (p. 251). С прокладкой лесоза- готовительных дорог городки наконец осели.

ни цивилизация. Оставшаяся публика перебивалась,
как умела. Вдоль трассы выстроились нахохленные магазинчики с выбитыми витринами. Предпринимате- ли занялись торговлей алкоголем и оружием, впере- межку. Знаки на въездах гласили, что незваных гостей тут отстреливают. Когда открылось новая придорож- ная забегаловка, говорят, никто не пришел на собра- ние перед наймом, потому что говорили, будто хозя- ева проверяют на наркотики и устраивают слежку за персоналом. «Кто бы тут ни жил, все хотят, чтобы их не трогали», – объяснили мне
248
Управление ресурсами не всегда приводит к тем результатам, на какие рассчитывает. Искать жизнь в лесу можно как раз там, где эти планы пошли насмар- ку. Где понаделано ошибок… но проросли грибы.
В восточных Каскадных горах леса служат произ- водству промышленной сосны, однако они не похо- жи на те, что в финской Лапландии. Лес здесь непри- бранный. Всюду валежник. Деревья в основном чах- лые и растут либо слишком редко, либо слишком гу- сто. Из них тянут силы карликовая омела (арцетоби- ум) и корневая гниль. В отличие от Финляндии, где мелкие владельцы вместе ухаживают за лесом, мацу- такэ в Каскадных горах растут в государственных за-
248
Когда компания сняла свои антинаркотические требования, на ра- боту вписался много кто.

казниках или же на земле лесозаготовительных ком- паний. Мелких владельцев в управлении лесом мало.
В любом случае управление здесь – из области грез:
белые местные жители и посетители склонны проти- виться самой идее порядка в лесу, поскольку она есть образ вездесущего государства. Местные прострели- вают дыры в табличках Лесной службы и похваляют- ся тем, что нарушают правила. Лесная служба пыта- ется до них достучаться, но бестолку.
Социологи часто подчеркивают бюрократическую настырность американской Лесной службы. Одна- ко лесники, с которыми я встречалась в восточных
Каскадных горах, рассказывали мне об управлении лесом вполне смиренно. Их программы, объясняли они, – это серия экспериментов, и большинство из них провалились. Как, например, бороться со скрученной сосной, если она упорно прорастает – гуще прежне- го? Уж они и вырубали ее напрочь, ей все нипочем,
прет и прет. Они пробовали оберегать семенные де- ревья и спелый древостой, но отдельно стоящие де- ревья валились от ветра и снега. Стоит ли старать- ся сохранить рабочие места на единственной уцелев- шей лесопилке, даже если это повлечет за собой су- дебные тяжбы с защитниками окружающей среды?
249 249
Закон о восстановлении здорового леса от 2003 года, постановив- ший порубку, прореживание и оздоровление после пожаров как путь к