Файл: istoria2.doc

29 мая 1911 г. был издан закон о расширении прав землеустроительных комиссий по образованию отрубов (участок, выделенный крестьянину из земли общины) и хуторов (обособленная крестьянская усадьба с землей). Эти меры должны были разрушить крестьянскую общину и увеличить количество мелких собственников.

Проблема малоземелья решалась переселением крестьян в целях освоения земель Сибири и Средней Азии и развитием в центральной части страны кустарных крестьянских и ремесельных хозяйств. Это сокращало потребность крестьянства в земле.

Реформа преследовала и политические цели. Переселение крестьян из центральной части страны способствовало снятию остроты классового противостояния крестьян и помещиков. Выход крестьян из «общины», где царила коммунистическая идеология, снижала риск втягивания их в революцию.

Столыпинская реформа в целом носила прогрессивный характер. Окончательно похоронив пережитки феодализма, она возродила буржуазные взаимоотношения и дала толчок производительным силам в деревне. К 1926 г. из общины выделилось 20-35 % крестьян, хуторские хозяйства завели 10%, выросла специализация земледелия, увеличилась площадь посевных земель, валовой сбор зерна и его экспорт.

Значительная часть крестьянства, которую составляли середняки, не спешила покидать общину. Беднота выходила из общины, продавала свои наделы и уходила в город. 20 % крестьян, взявших ссуды в банках, разорились.

Лишь кулаки, имевшие средства для вложения в хозяйство, стремились образовывать хутора и отрубы. 16 % переселенцев, не сумев закрепиться на новых местах, вернулись и, влившись в ряды пролетариата, усилили социальную напряженность в стране.

В стремлении превратить Россию в процветающее буржуазное государство Столыпин пытался провести реформы в различных областях (закон о гражданском равноправии, неприкосновенности личности, свободе вероисповедания, о развитии местного самоуправления, о преобразовании судебной и полицейской системы, национальный и рабочий вопрос).

Почти все законопроекты Столыпина не были приняты Государственным Советом. Его инициативы не были поддержаны как царизмом, так и демократическими силами. Неудача с реформированием страны предопределила революционные события 1917 г.

Билет 18: Национальные отношения в России: программы правительства и политических партий.

«Национальный вопрос» в России в зеркале общеимперского законодательства (XIX – начало XX вв.)

Законодательные акты Российской империи определяли правовую систему отношений государства с сословиями и социальными группами, религиозными конфессиями, титульным народом и этническими меньшинствами. Особенностью действующего законодательства являлась невозможность соблюдения в точности многих положений, регламентированных в официальных актах, вследствие специфики социальной структуры страны, ее огромных размеров, затруднявших эффективное управление регионами, и др.

В XIX – начале XX вв. большую роль в реализации внутриполитического курса власти играли министерства и различные управления. Они координировали и контролировали реализацию принятых правительством решений, издавали различные подзаконные акты в качестве разъяснения отдельных положений и статей «высочайше» утвержденных законов. Огромные полномочия, переданные центральным ведомствам верховной властью, их автономность в принятии решений привели к тому, что ряд предписаний, инструкций (в том числе секретные), адресованные представителям коронной администрации в регионах, имели самостоятельный характер и порой совершенно по-новому интерпретировали действующие законы.

В российских реалиях многие принципиальные аспекты государственно-церковных отношений и «национального вопроса» оказались отданными на откуп наместникам, генерал-губернаторам, губернаторам и чиновникам среднего звена. Поэтому ключевыми институтами разработки и реализации внутриполитического курса самодержавия выступали центральные и местные органы власти.

Расширение границ и присоединение населения с самобытными культурными традициями и различным уровнем социально-экономического и общественного развития самым непосредственным образом сказывались на общественно-политическом развитии монархической России. Завоевание Финляндии и Царства Польского, присоединение Грузии в начале XIX в. качественно изменили «национальный вопрос» в империи. В состав государства вошли территории, имеющие долгие государственные традиции существования или самоуправления, население с развитой национальной культурой. Интеграция этих территорий в общую правовую и административную систему не была завершена к моменту падения самодержавия. Финляндии удалось сохранить свою автономию. В Польше, превращенной в особое генерал-губернаторство после утраты автономии, сохранялись основанные на кодексе Наполеона принципы уголовного и гражданского права. Некоторые нормы румынского права действовали в Измаильском уезде Бессарабии. Степной край и Туркестан составляли отдельные генерал-губернаторства и подчинялись в административном плане военному ведомству, в их местном управлении и суде сохранялись элементы дорусского времени. Кавказ управлялся как отдельное наместничество, созданное в 1785 г.1 Появившиеся после аннексии Средней Азии Бухарский эмират и Хивинское ханство, находясь под протекторатом России2, формально являлись независимыми государствами.

Материалы Первой всеобщей переписи 1897 г. впервые публично довели до сведения российской общественности информацию о том, что в империи русские составляют менее половины подданных (44,31%, или 55667,5 тыс. человек). У украинцев (17,81%, или 22380,6 тыс.), в отличие от белорусов (4,68%, или 5885,6 тыс.), в этот период происходил ускоренный процесс формирования национального самосознания.

После трех разделов Польши и вхождения большей части Белоруссии и Украины в состав России основной задачей правительства было установление контроля над католическим духовенством и определение его отношений со светской властью. После подавления Польского восстания 1830 г. была принята серия законов, направленных на закрытие польских монастырей5 и выселение монашествующего духовенства в глубь России, отменена Конституция Царства Польского, принятая в 1815 г. Эти меры привели к потере самостоятельности Царства Польского, регион стал частью Российской империи, сохраняя некоторые черты автономности, которые в последующие годы ограничивались. С 1833 г. в крае сохранялось военное положение6.

«Польский вопрос» в империи вновь обострился после «шляхетско-клерикального мятежа» 1863-1864 гг. В попытке возрождения поляками своей национальной государственности царизм увидел начало разрушения империи и стал принимать репрессивные меры. Секуляризация региона стала одним из методов противодействия национально-освободительной борьбе поляков. С этого времени внутриполитический курс царизма в Привислинском крае (так стало именоваться Царство Польское) был направлен на русификацию западных окраин. В литовско-белорусских губерниях активно осуществлялась «реполонизация». С целью ослабления польского культурного влияния в Западном крае правительство стало оказывать содействие в расширении использования белорусского и литовского языков в учебных заведениях, церковном служении, принимало целый пакет законодательных актов, направленных на ограждение православного населения от воздействия католической веры, русифицировало местный аппарат чиновников и др. Генеральная линия власти в религиозной сфере была подчинена идее создания собственной, российской Католической церкви, полностью независимой от римского престола. Такой концептуальный подход объяснялся необходимостью защиты государственных интересов России7.

После трех разделов Речи Посполитой в последней четверти XVIII в. в состав России вошли огромные анклавы, исповедующие иудаизм. На территории страны оказалось более половины еврейского населения тогдашнего мира. Выделяются два этапа в формировании российского законодательства по отношению к евреям: 1) 1772 г. – до середины 1820-х гг., когда власти стремились содействовать улучшению их быта посредством поощрительных мер; 2) середина 20-х гг. – 1835 г. – период усиления системы запрещений и ограничений, развитие регламентации и правительственного контроля над иудейскими общинами8.

Основным документом, регулирующим отношения государства с иудеями, стал указ от 23 декабря 1791 г. Согласно этому екатерининскому закону, еврейское население «удерживалось в границах своего природного и исторического расселения, где им гарантировались права гражданства и мещанства». В Николаевскую эпоху в «Положении о евреях» 1835 г. впервые было введено понятие «черта постоянной еврейской оседлости», дающее им возможность селиться только в 15 западных губерниях9. Законы, принятые в 1859-1879 гг., разрешали селиться отдельным представителям еврейского народа на остальной территории империи10. «Положение о евреях» 1835 г. было нацелено на ассимиляцию евреев и увеличение среди них лиц, занимающихся производительным трудом, предполагало целый ряд мер в этом направлении.

Царствование Александра III существенно усилило националистические тенденции во внутриполитическом курсе правительства. С одной стороны, они были вызваны модернизацией России, личными чертами российского государя, с другой стороны, являлись некоторым ответом на пробуждающееся самосознание народов и их сопротивление на ассимиляторскую политику власти11.

Новым явлением российской действительности стали еврейские погромы 1880-х гг. – начала XX в., начавшиеся с трагических событий в г.Одессе в 1871 г.12 Эти процессы стали поводом к ужесточению ограничений евреев в выборе места жительства и в других сферах жизнедеятельности.

Вследствие аннексии восточных территорий среди российских подданных существенно увеличился удельный вес мусульманского населения. В результате двух войн с Ираном были присоединены азербайджанцы (1813 г.); Кавказская война завершилась захватом земель чеченцев, ингушей, черкесов и других народов. В пореформенный период царизм увеличил территорию страны за счет Кокандского, Бухарского и Хивинского государств. В XIX в. завершилось присоединение земель казахов.

В отношении всех крупных неправославных анклавов, присоединенных к России в последней четверти XVIII – второй трети XIX в., разработка имперского законодательства имела общие черты, которые можно обозначить следующим образом. После экспансии новых территорий новая власть стремилась создать систему управления, учитывающую общественно-политические традиции местных жителей, через создание органов, подконтрольных самодержавию. В рамках новой системы управления с учетом национальных государственных интересов принимались законы ограничительного характера. На втором этапе эти ограничения упразднялись в отношении лиц, исповедовавших эти религии и занимавших посты гражданской и военной службы, а также получивших среднее или высшее образование. Третий этап, по мнению специалиста по правовому положению католиков, мусульман и иудеев в империи А.К.Тихонова, рассматривался властью как период, когда они окончательно войдут в структуру российского общества как полноправные его члены; однако в силу ряда причин ограничения в деятельности этих этноконфессиональных групп населения продолжали существовать до 1905 г. «Поэтому при общей стратегической линии российской власти в отношении католиков, мусульман и иудейской конфессии... не позволило окончательно включить католиков, мусульман и иудеев в структуру российского общества как полноправных граждан»13. От себя же добавим, что эта особенность «национально-религиозного вопроса» в империи давала знать о себе и в последующие годы общественно-политической жизни государства.

В XIX в. социальное и правовое положение российских подданных в значительной степени определялось их сословной принадлежностью. Большинство нерусских элит, кроме кочевников, в процессе имперской экспансии были кооптированы в ряды российского дворянства. Польские, грузинские, азербайджанские и немецко-балтийские дворяне потеряли свое особое политическое положение (исключение – Финляндия), многие после отмены крепостного права переживали упадок. По мнению А.Каппелера, численно сократившиеся элиты в некоторых регионах смогли сохранить за собой в дальнейшем ведущее социальное и экономическое положение14.

В империи этническую идентичность подданных традиционно определяли по вероисповеданию. С учетом местожительства этнических групп конфессиональный признак давал в целом возможность безошибочно идентифицировать каждого российского подданного. Поэтому конфессиональные по форме ограничения имели национальный по содержанию характер. Формально российское законодательство почти не знало правовых ограничений по национальному признаку. Правовые нормы действовали, исходя из конфессионального признака и степени владения русским языком. Лишь в отношении евреев и поляков существовали определенные законом ограничения. На уровне подзаконных актов существовали ограничения татар-мусульман.

Как совершенно верно отметил известный специалист по национальному вопросу в Росси XIX – начала XX в. С.В.Дякин, «русская государственная идея» – великодержавность и самодержавность – «отказывала крупным народам России в праве не только на административную автономию, а малым – в самом праве на существование, подразумевая постепенную ассимиляцию их русским родом»16.

Генеральной линией самодержавия явилось стремление установить контроль над религиозной жизнью и культурным развитием народов. Это выразилось, прежде всего, в установлении правительственного надзора над национально-конфессиональными учебными заведениями этнических меньшинств17, в ограничении использования родного языка в национальной школе и церковном богослужении и замены его государственным языком, в ведении русского образовательного ценза для православного и нехристианского духовенства, допуске в учебный процесс пособий и учебников, утвержденных российской цензурой; вектор направления национальной политики приобрел отчетливое русификаторское содержание и т.п.

Часть ограничений существовала в виде подзаконных актов, инструкций центральных ведомств. Примечательно, что после получения книжек «Ограничительные узаконения...», о которых речь пойдет ниже, исполняющий обязанности директора Департамента духовных дел иностранных исповеданий составил список циркуляров Министерства внутренних дел по линии Департамента в отношении неправославных конфессий. Естественно, они не были отражены в действующем законодательстве, но имели обязательный характер для исполнения местными светскими органами и религиозными институтами. Ограничимся перечислением дискриминационных предписаний, принятых в отношении мусульман и евреев.