Культурные ценности вполне могут стать основой для политической мобилизации масс. Чаще всего это происходит в ответ на действия экзогенных факторов, когда существует агрессивный вызов других культур. Проблема заключается в том, чтобы не спровоцировать такую ситуацию. Призыв Хантингтона к глобальной защите интересов Запада в условиях столкновения цивилизаций представляет собой худший вариант самоосуществляющегося прогноза.

Сегодня, как и столетие назад, мир на планете во многом зависит от доброй воли и усилий разных народов и их политических лидеров. Концепция «столкновения цивилизаций» уводит политиков от перспективы разрешения международных конфликтов в сторону однозначной конкуренции и противостояния. Опасность такого подхода очевидна. Вопрос необходимо перевести в принципиально иную плоскость: как обеспечить политический консенсус в современном диалоге культур?

Старая парадигма политического консенсуса возникла в рамках европоцентричной картины мира, на основе культурных ценностей западной цивилизации. Сегодня эта парадигма безнадежно устарела, требуется новая теоретическая концепция консенсуса, обеспечивающая согласование интересов в рамках полицентричной картины мира, где множество разных цивилизаций отстаивают свои культурные ценности. Мы попытаемся разработать один из вариантов такой концепции в гл. 10.

Вопросы для обсуждения и дискуссии

1. Каково эвристическое значение методологии Вызова-и-Ответа, предложенной А.Тойнби? Почему ее критиковал Л. Гумилев? Согласны ли вы с его аргументами?

2. В чем сущность стратегии зелотизма? Каковы ее сильные и слабые стороны?

3. В чем сущность стратегии иродианства? Каковы ее недостатки и достоинства?

4. Почему во второй половине XX века с распространением аудиовизуальных средств коммуникаций классические стратегии зелотизма и иродианства утратили свое значение?

5. Как и почему возникла новая стратегия мимикрии?

6. Какие новые стратегии межцивилизационных взаимодействий формируются в конце XX века?

7. Можно ли предотвратить столкновение цивилизаций?

8. Согласны ли вы о аргументацией С.Хантингтона, обосновывающего неизбежность столкновения цивилизаций?

Сноски и примечания

¹ Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М.: Прогресс; Культура, 1995. С. 57.

² Там же. С. 182-183.

³ Зеньковский В. Русские мыслители и Европа // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией. М.: Наука, 1994. Т. 2. С. 202.

⁴ Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С. 47.

⁵ Hantington S. If not Civilizations, What? // Foreign Affairs. Nov.-dec. 1993. Vol. 72. № 5. P. 187.

⁶ Панарин А.С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива вХХIвеке. М.: Логос, 1998. С. 121.

⁷ Foreign Policy, 1994. № 96. P. 114. ⁸Там же. P. 117.

⁹Там же. P. 127.

Глава 4 СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МИРОВЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Любой народ, любая страна — заложники

своих начал.

М.Я.Гефтер

4.1. Методологическая преамбула

Разработанный М.Вебером культурно-аналитический подход позволяет современному политологу рассматривать не только те феномены, которые традиционно относятся к области политической культуры: он дает значительно более широкий ракурс цивилизационных процессов, где мир политического органично включен в социально-экономическое и духовное развитие. Об этом прекрасно сказал Г.Риккерт: «Величие Макса Вебера как ученого заключается в том, что он создал такую науку о культуре, в которой история связана с систематикой и которая поэтому не укладывается ни в одну из обычных методологических схем; но именно благодаря этому она указывает новые пути специальному исследованию»¹.

Каждая современная цивилизация — это сокровищница традиций, ритуалов, мировоззрений, моделей социальной самоидентификации и политической социализации. Политолог, рассматривающий глобальное сообщество как реальность, должен видеть в этом разнообразии политических ответов мировых культур на вызовы современной духовности не только «цветущую сложность» планетарного бытия, но и залог политической жизнеспособности современного человечества. Древние незападные цивилизации, включая индуизм, джайнизм и буддизм в Южной и Юго-Восточной Азии, конфуцианство и даосизм в Восточной Азии, а также многоликий мир современного ислама, развивают особые модели политических систем, значительно отличающиеся от либеральной демократии, сложившейся в западной цивилизации.

Уже сегодня очевидно, что страны АТР под влиянием конфуцианской культуры сумели создать особый тип современной демократии «с восточным лицом», выгодно отличающийся «мягким политическим мышлением» от жесткого рационализма западной политической традиции. Как справедливо отмечает американский политолог Ду Вэймин из Гарвардского университета, сосуществование рыночной экономики с руководящей ролью правительства, политической демократии с меритократией, а индивидуальной инициативы с групповой ориентацией превратило Восточную Азию в регион наиболее динамичного¹ экономичного развития в мире после второй мировой войны. Вклад конфуцианской этики в индустриальный подъем в Восточной Азии имеет огромное значение для возможного появления индуистской, джайнистской, буддийской и исламской форм современного развития и существования².

Современные политологи согласны с М .Вебером в том, что главным ключом к сравнительному исследованию в, области политических культур является религия. Именно религиозной этике принадлежит решающая роль в становлении духовных и хозяйственных основ всех мировых цивилизаций. Вебер называл пять религиозных или религиозно обусловленных систем регламентации жизни: конфуцианство, индуизм, буддизм, христианство и ислам³. Но обращаясь к исследованию политической культуры цивилизаций, следует различать в христианстве западную (римско-католическую и протестантскую) и восточную (православно-славянскую) традиции, давшие импульсы к становлению и развитию западного и православно-славянского миров. Необходимо также учитывать, что в странах АТР сложилась конфуцианско-буддийская цивилизация, а в Юго-Восточной Азии — индо-буддийская. Поэтому мы в своем исследовании будем исходить из того, что современный политический диалог мировых культур определяют пять мощных духовно-религиозных традиций: православно-славянская, западно-христианская, конфуцианско-буддийская, индо-буддийская и исламская.

Каждая духовно-религиозная традиция в своих психологических и прагматических аспектах содержит «практические импульсы к действию», которые находят свое выражение в политической, хозяйственной и других сферах общественной жизни. Каждая из мировых религий предстает перед нами как система мысли и духа, претендуя тем самым, на ведущую роль в диалоге цивилизаций. Далекое и совсем недавнее прошлое этих традиций отмечены длительными этапами конфронтации, кровавыми столкновениями и робкими попытками примирения. Каким будет будущее этого сложного политического диалога, где каждый претендует на солирующую партию?

В древности во всех цивилизациях «политический локальный бог, он же этический и всеобщий могущественный бог» существовал только для того, чтобы защищать политические интересы союза верующих, И в христианстве с самого начала утвердилась традиция, когда к Богу взывают как к «Богу битв» или «Богу отцов наших», как взывали в античности к локальным богам полиса. Священные певцы, песни которых вошли в иудейские, китайские, индийские книги, восхваляют героическую смерть, которая, по священным правовым книгам брахманов, является для кшатрия в возрасте, когда он увидит «сына своего сына», столь же идеальным кастовым долгом, как для брахмана в том же случае уединение в лесу для медитации»⁴.

Но как только религия обретает определенную дистанцию по отношений) к политическому союзу, каждая духовно-религиозная традиция начинает противостоять политической деятельности. Священство все глубже воспринимает специфические добродетели образованных невоинственных слоев общества, не заинтересованных в политике (которые либо не имели реального влияния, либо утратили вкус к ней). Такими добродетелями были простота, терпение в нужде, смиренное подчинение существующим авторитетам, кротость и непротивление неправде. При этом собственно политическая деятельность требовала совсем других качеств: хитрости, изворотливости, умения льстить и интриговать, использовать другие этически сомнительные средства. Внутри политического аппарата не было места ни чисто религиозным добродетелям, ни бескомпромиссной религиозной этике,

В результате на определенном этапе исторического развития в каждой из мировых цивилизаций возникал конфликт аскетической религиозно-духовной традиции с аппаратом насилия, лежащим в основе всех политических образований. Это породило самые разнообразные столкновения и компромиссы в сфере культуры и во многом определило специфику формирования политических систем и политических традиций в разных цивилизациях.

Вторым ключом к сравнительному анализу мировых политических культур может стать принцип их деления на восточные и западные.

Из глубины веков идет это дихотомическое деление в сфере культуры: Восток и Запад представляют собой два типа духовности, две мировоззренческие матрицы, две системы культурных координат: Запад развивает технический принцип освоения мира, Восток — нравственно-религиозный: Запад выступает инициатором инновационных технологий, Восток — духовных инициатив. Ни одна из великих мировых религий не зародилась на Западе, все они пришли с Востока,

К. Ясперс подчеркивает, что в различных модификациях изначальная полярность Востока и Запада сохраняла свою жизнестойскость на протяжении всей всемирной истории: «Греки и персы, деление Римской империи на Западную и Восточную, западное и восточное христианство, западный мир и ислам, Европа и Азия — таковы последовательно сменяющие друг друга образы этого противоречия...»⁵ Необходимо отметить, что Запад сегодня — это не только западноевропейские страны, но все регионы, где принята западноевропейская духовная система координат (США, Канада и пр.). Восток—это православно-христианские страны, а также индо-буддийская, конфуцианско-буддийская и исламская цивилизации.

А.С.Панарин выдвинул гипотезу, согласно которой различие Запада и Востока имеет для человечества такое же значение, что и различие левого и правого полушарий мозга. Вестернизировать мир, сделать его однополярным — то же самое, что сделать наш мозг однополушарным, лишенным его правой, образно-интуитивной структуры. Совсем не случайно над современной западной цивилизацией нависло проклятие «одномерного человека», утратившего надэмпирическое, духовное измерение. Поражение статуса Востока в мире и ослабление идущих от него импульсов грозит вселенским торжеством одномерного массового общества⁶.

Предощущение этой катастрофы было отмечено многими западными интеллектуалами. Э.Фромм пророчески писал о том, что принцип «иметь», который исповедует Запад, (а иметь — значит обладать), способен привести к краху потребительского общества, полностью утратившего свой духовный стержень. Спасти Запад может только обращение к Востоку, исповедующему принцип «быть», т.е. существовать: «Под обладанием и бытием я понимаю не отдельные качества субъекта, а два основных способа существования, два разных вида самоориентации в мире, две различные структуры характера, преобладание одной из которых определяет все, что человек думает, чувствует и делает»⁷.

Можно проследить основные различия западных и восточных цивилизаций по нескольким принципиальным позициям сферы культуры.

1. Устройство мироздания, объяснение механизмов исторического и политического процесса.

Запад: антропоцентричный принцип. В центр мироздания поставлен сам человек, который дерзает стать властелином мира, подчинить себе силы природы и общества. В политике этот прометеев человек использует жесткие преобразовательно-модернизаторские технологии.

Восток: теоцентричный принцип. В основе мироздания находится некая трансцендентная воля, которой человек должен подчиниться. Задача человека — распознать эту волю и действовать в соответствии с ее принципами. В политике — использование «мягких» технологий, не нарушающих гармонии с природой и нравственными законами.

2. Ценностные ориентации личности и общества. Запад: материальные ценности являются приоритетными,

общество стремится к всеобщему благоденствию, где под благоденствием подразумевается «потребительский рай».

Восток: приоритетными являются духовные ценности, общество стремится развиваться в соответствии с нравственно-религиозными принципами.

3. Отношение к собственности.

Запад: частная собственность и товарное производство, ориентированное на рынок.

Восток: власть-собственность, при которой функции собственника опосредованы причастностью к власти (должности), но не к личности правителя.

4. Отношения между светской и религиозной властью. Запад: отделение церкви от государства, независимость политической сферы от нравственно-религиозной традиции.

Восток: сакрализация политической власти, религия становится государственной, освящая политическую традицию.

5. Шкала политического времени.

Запад: ориентация на будущее (свое личное, своих детей, своего народа, человечества); линейный тип времени, непрерывно наращивающий свой ритм.

Восток: ориентация на вечность (в религиозном смысле). Циклический тип времени, подразумевающий возможную вариативность каждого нового цикла.

6. Отношение человека к истине.

Запад: рациональный путь постижения истины. Человек признает истинным лишь то, что подвластно его уму и воле.

Восток: интуитивный путь постижения истины. Человек полагает, что истина — само бытие, само сущее, она не зависит от ума и воли индивида. Человек нуждается в истине, которой мог бы служить и подчинить свою жизнь.

7. Процесс познания мира.

Запад: процесс познания сводится к познающей активности субъекта, исследующего свойства объектов.

Восток: познание есть не столько исследование свойств объектов, сколько стремление к слиянию с ними, их духовное постижение на интуитивном уровне, недоступном рациональному исследованию.

Можно согласиться с А.С.Панариным: «мы являемся сегодня свидетелями предельного истощения западнического цивилизационного принципа. В тот самый момент, когда техническая цивилизация призналась в своей неспособности продублировать природную среду, заменив ее искусственной, ноосферной, она призналась в своей ограниченности. Если заменить природную среду нельзя, то ее необходимо сберечь, а для этого следует остановить экспансию западной цивилизации»⁸.

Природа и культура пришли в столкновение с потребительским сознанием западного человека. Волюнтаристская активность ненасытного «разумного эгоиста» оставляет вокруг пустыню — экологическую, нравственную, культурную. Жесткие промышленные технологии разрушают природные экосистемы, жесткие социальные технологии — мировоззренческие и нравственные устои людей. Культурологи стали использовать новый термин — «обезличивание культуры», чтобы подчеркнуть опасность этнокультурного нивелирования в результате вестернизации.