Файл: Politicheskaya_globalistika_Vasilenko_I_A_Uch_pos_2000_-360s.doc

Фундаментализм как концепция существует в каждой религии, и следует напомнить, что этот термин возник в христианской среде и характеризовал учение, требовавшее от своих последователей укрепления веры в традиционные догматы христианства. Нельзя отождествлять фундаменталистские концепции с культурой цивилизации.

Резюмируя анализ политических аспектов исламизма, можно с полным основанием сказать, что право, терпимость, демократия не являются антиподами исламской культуры. Другое дело, что под влиянием этих универсальных принципов в исламских странах пока не удалось до конца «возделать» чрезвычайно непростую, складывавшуюся веками социально-историческую почву, характеризующуюся огромным влиянием традиционализма, сохранением наследия родоплеменного сознания и отношений. В этих своеобразных условиях следование нормам права нередко сползает к правоверности, которую всего лишь шаг отделяет от фанатизма и экстремизма. Ну а демократия в действительности порой оказывается рафинированным патернализмом, маскирующим глубокую пропасть, отделяющую власть имущих от основной массы населения, пользующегося дарованными ей материальными благами и атрибутами свободы лишь в качестве особой милости своих властителей, которой они могут быть произвольно лишены в любой момент.

Но как раз эта двойственность исламской культуры предостерегает от ее упрощенных оценок по меркам европейских образцов модернизации, предупреждает о недопустимости агрессивной насильственной вестернизации мусульманских народов. У исламской культуры, как очевидно, есть свое достоинство и свой путь в будущее, предполагающий органический, естественный характер социально-исторических перемен, а не механическое копирование чуждого опыта. Иначе грозные пророчества Хантингтона о конфликте цивилизаций превратятся из футурологической гипотезы в горькую реальность. Многочисленные сигналы об этом подают крайние проявления исламского фундаментализма, экстремизма и терроризма на Ближнем Востоке, Балканах и Северном Кавказе, в Средней Азии и Северной Африке — фактически повсюду, где велико влияние исламизма.

4.4. Индо-буддийская цивилизация: путь благоговения перед жизнью

Мир не создан для человека, и человек лишь

тогда встает во весь свой рост, когда сознает достоинство и ценность жизни, ему не принадлежащей.

Колидаса

А вот, монахи, какова верная дорога, что приводит к пересечению тягот, Это — арийская восьмизвенная стезя⁷⁵. А именно:

истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усилие, истинное памятование, истинное сосредоточение.

Будда

Архетипы и коды индо-буддийской политической культуры

«Индия — это земля мечты» — написал Г.Гегель в своих «Лекциях по философии истории». Действительно, цивилизацию Индии можно представить как фантастически красочный карнавал: торжество звуков, красок, видов, вкусов, запахов и чувственных наслаждений. Индусы являются людьми с богатым изобретательным гением, они создали обилие мифов и легенд, множество философских систем, различных стилей в архитектуре, музыке и танцах.

Известный индийский писатель М.Менон считает, что индо-буддийскую цивилизацию сформировали два потока, которые шли навстречу друг другу: один — чувственный, другой — умственный, один — формы, другой — мысли. «Они сходились и расходились и снова сходились. Один был дравидским, а другой арийским. Один достиг своего апогея в форме танцующего бога Натараджа, символа космического танца динамичной Вселенной. Другой поднялся до абстрактной концепции монизма в адваите Шанкары. Один создал музыку и танец, живопись и скульптуру, короче говоря, звуки, виды и запахи цивилизации. Другой же создал мир интеллекта — индийскую философию, мышление»⁷⁶.

Арийский ум постепенно развивался от идеи формы к принципу бесформенности — идее Бога без форм и атрибутов. Один из авторитетов в области ведического искусства Макс Мюллер в ответ на просьбу определить самую выдающуюся черту индийского характера, ответил: «Трансценденция, или тенденция выходить за пределы эмпирических знаний. Трансцендентальный темперамент приобрел, без сомнения, наиболее полное выражение в индийском характере, чем где-либо еще»⁷⁷.

Одновременно индийское художественное воображение предприняло утонченную артистическую попытку изобразить тайну Вселенной в форме: так возник образ танцующего Шивы, ставший метафорой космического танцора. Известный индийский философ Шри Ауробиндо попытался интерпретировать этот сложный образ: «... человек должен выйти за пределы простого ублажения чувств. Он должен прогрессировать в мысли. А этого нельзя добиться, если мы прикуем дух к какой-то фиксированной умственной идее или системе религиозного культа, интеллектуальной истине, эстетической норме, этическому идеалу, практической акции... и заявим, что все отступления от этого грозят опасностью...Мы должны освободить свое сознание от этих оков... »⁷⁸

Цивилизация, способная на такие рафинированные эксперименты с истиной, и в сфере политики открыла весьма неординарные подходы. Сложный путь развития политической культуры индо-буддийской цивилизации в определенном смысле можно представить как творческую попытку «прогрессировать в мысли», не сближаясь полностью ни с одной религиозной, политической или этической системой. Сфера современной политической культуры Индии имеет множество граней, она необычайно глубока, поскольку тесно связана с самыми разными уровнями пестрого, часто противоречивого культурного и религиозного мира страны.

Именно религия в этой цивилизации испокон века была призвана укреплять и освещать политическую деятельность.

Политик в Индии никогда не добивался успеха, если не опирался на национальную религиозную и культурную традицию. Деятельность каждого крупного религиозного проповедника непременно получала сильный политический резонанс. Поэтому с полным основанием можно назвать политическую культуру индо-буддийской цивилизации сакральной.

Мировоззрение индийцев необычно, даже загадочно, поскольку в этой культуре смещена привычная европейцам черта между жизнью и смертью. Почему это произошло? Отчасти мистическую направленность индуистского сознания может объяснить религия, отчасти—природный ландшафт и история. Волею судеб географическое положение Индии оказалось исключительно благоприятным — щедрые дары природы обеспечивали необходимые условия для духовного развития людей. Океан и Гималаи защищали от иноземных вторжений. Природа в изобилии предоставляла пищу, и человек был избавлен от тяжкого труда и борьбы за существование. Когда нет необходимости отдавать много сил на поддержание физического существования, человек начинает думать о более возвышенных материях. Возможно, расслабляющий климат склонил индийцев к покою и уединению.

Основная религия Индии—индуизм, своими корнями уходит в глубокую древность. Первые священные книги Индии — это сборники гимнов, которым более 3000 лет. Самая древняя из священных книг (Ригведа) — «Веда гимнов». Гимны пелись во время жертвоприношений с целью умилостивить богов и природу. Великий индийский поэт XIX-XX веков Рабиндранат Тагор в предисловии к изданию избранных индийских священных текстов писал: «Быть может, самое сильное впечатление, охватывающее читателя собранных здесь гимнов, это то, что они совсем не похожи на заповеди... Скорее, это поэтическое свидетельство коллективного отклика народа на чудо и трепет бытия. Народ с сильным и нерафинированным воображением пробудился на самой заре цивилизации с чувством неисчерпаемой тайны, заложенной в жизни. Это была простая вера, приписывающая божественность каждой силе природы, но в то же время вера мужественная и радостная, в которой страх перед богами был уравновешен доверием к ним, в которой чувство тайны только прибавляло очарования жизни, не придавливая ее своей тяжестью»⁷⁹.

Древние гимны возникли в то время, когда жертвоприношения совершались очень просто, без сложной запутанной обрядности и были актом простой благодарности силам природы.

Риши (поэты-священники), славящие богов, считали себя обладателями высшей мудрости — ведением (в переводе с санскрита «веды» — знание). Индийский религиозный мистицизм необычайно красив. Речь не идет о шедеврах религиозного искусства—храмах, песнопениях, скульптуре, живописи и других атрибутах внешнего проявления религиозности — шедевры существуют в каждой цивилизации. Речь идет о красоте духовной традиции: о безупречной логике веданты, пылкости чувств кришнаизма. Остроумные притчи Рамакришны, изящные формулы Упанишад, страстные гимны Ригведы — все это оставляет сильное, незабываемое впечатление.

Известный индийский ученый и общественный деятель Махатма Ганди отметил как-то: «Если бы меня попросили определить индусское вероисповедование, я бы сказал просто: поиски истины ненасильственными средствами. Человек может не верить в бога и все же называть себя индусом». Понятие «индус» — религиозное, а не национальное⁸⁰. Современные индийские ученые подчеркивают, что индуизм не является единой религией, особенно если подходить к его исследованию с традиционными западными критериями. Исторически индуизм сложился как детище многих родителей—ведических певцов, мудрецов, самоуглубленных искателей истины. Так, Л.Рено подчеркивает: «Индуизм нельзя считать религией в традиционном смысле слова. В нем нет веры в единую догму, нет приверженности какому-либо одному пророку, не отдается предпочтение какому-либо одному священному писанию, он терпимо относится к философским расхождениям, к поклонению различным божествам и непоклонению Богу вообще, он включает в себя различные, даже противоречивые друг другу модели религиозного поведения»⁸¹.

Религиозные образы индуизма текучи, подвижны, из них трудно создать какую-то стройную систему. Представление о множественности богов сочетается с верой в Единого: «Един Огонь, многоразлично возжигаемый, едино Солнце, всепроникающее, едина Заря, всеосвещающая, и едино то, что стало всем (этим)»⁸². Душа каждого человека соотносится с Единым, как капля воды с океаном, как воздух, запечатанный в сосуде, с воздухом вокруг него.

Индийское представление о божественном не восходит к образу могущественного небесного Творца, господствующего над миром: это скорее представление о принципе, господствующем изнутри, Идентификация Атмана (души) с Брахманом (создателем) завершает это религиозное развитие. Так возникает центральная доктрина Упанишад. Основными свойствами вещей признаются движение и перемена, однако силы, вызывающие изменения, воздействуют не извне (как в западной традиции), а изнутри, являясь неотъемлемой частью вещества. В конце XX века, когда удалось проникнуть в тайны атомной энергии, человечество убедилось в том, что вещество действительно содержит свет, тепло, звук и движение.

Большинство современных индийских ученых, говоря о тайнах Вселенной, ее происхождении и огромных скрытых силах Космоса, стараются избегать использования слова Бог. Тем не менее они признают идею трансцендентальной воли, мирового разума, идею эволюции. Веданта, самая интеллектуальная школа индуизма, утверждает, что Брахман — это безличная метафизическая концепция, свободная от какого-либо мифического содержания. Ее невозможно конкретизировать. Примерно таким было представление о Боге у А.Эйнштейна. Он писал: «Моя религия состоит из скромного восхищения безграничным превосходящим духом, проявляющим себя в мельчайших деталях, которые мы способны воспринимать своими слабыми умами. То глубокое эмоциональное убеждение в присутствии все превосходящей логической силы, проявляющей себя в необъяснимой Вселенной, и является моей идеей о Боге».

Но если индийская мысль выходит из формы в бесформенность в своем логическом движении, то в реальном мире она торжествует и процветает в изобилии форм. Как отмечает М.Менон, антропоморфизм является естественным для поэтов и еще более естественным для простых индусов. Они хотят ублажать своего Бога, поклоняться ему, не задумываясь над его характером. К пураническому индуизму, разрешающему идолопоклонство, принадлежит сегодня большинство индусов⁸³.

Следует подчеркнуть, что внутрирелигиозным плюрализм является одним из самых сильных политических аргументов индо-буддийской цивилизации в диалоге культур. Ведь христианство, ислам, конфуцианство ориентированы на формирование единого духовно-психологического типа. Эти религии предполагают один Путь, одну Истину и одну Жизнь, что означает духовно-психологическую унификацию верующих в религиозной жизни. В индуизме же множество путей, истин и образов жизни нисколько не исключают друг друга. Представителей самых разных культур привлекает в индуизме плюрализм заложенных в нем типов поведения и духовных устремлений: аскеза соседствует здесь с оргиастическими культами, утонченная метафизика — с колдовскими и магическими приемами, тренинг духа—с совершенствованием тела, культивация чувств — с воспитанием беспристрастного отношения к миру. Именно это, прежде всего, объясняет увлечение индийской мистикой множества людей практически во всех странах современного мира. Если в христианской, исламской, конфуцианской культурах истина — синоним однозначности и недвусмысленности, то в индуистской культуре разные символы могут указывать на одно и то же, а один и тот же символ может выражать разные вещи. Слово и знак—это только намеки, а намеков может быть бесчисленно много. Высший образ, бог представляется одновременно единым и бесконечно множественным: «истина одна; мудрецы называют ее разными именами». Пластичность, многоплановость, многозначность и духовная терпимость — вот что в первую очередь поражает исследователей в политической культуре этой цивилизации. Внимание к политическому партнеру, признание его права на выражение собственного мнения, отличного от вашего, несомненно, подкупает каждого, кто сталкивается с представителями этой культуры.

Этико-центристская доминанта

Но не только плюрализм является значимым аргументом индо-буддийской цивилизации. Анализируя неоориенталистский бум на Западе, исследователи отмечают, что европейцы, увлекающиеся индуизмом, объясняют это целым рядом особенностей, среди которых космизм, этико-центризм, высокая оценка возможностей индивида, интеллектуализм, эмпиричность, инструментальность, совпадение по духу с рядом открытий современной науки⁸⁴.

В центре индуистского мировоззрения находится проблема долга — дхарма. Это этическое понятие, включающее кодекс морали, праведность и весь круг обязанностей и ответственности человека. Корень индийского слова «дхарма» означает «держаться вместе». Для индийской культуры понятие долга (дхармы) имеет такое же значение, как права личности для западной. Индийцы считают, что жизнь — это обязанность и ответственность. И поскольку высшая цель жизни — в слиянии с Единым, необходимо нравственное совершенствование, для достижения которого следует выполнять свой долг: «Долг — средство для достижения высшего совершенства». Поэтому индийцы основное значение придают обязанностям человека, а не его правам. Они трактуют понятие долга в самом широком смысле слова, имея в виду обязанности человека по отношению к богам, пророкам, предкам, другим людям и даже животным: «Тот, кто выполняет свои обязанности перед всеми ими — хороший человек»⁸⁵. Один из древнейших индийских правовых трактатов — «Законы Ману», так определяет десять признаков дхармы: «постоянство, снисходительность, смирение, непохищение, чистота, обуздание чувств, благоразумие, знание Веды, справедливость, негневливость»⁸⁶.

С самого начала индийская политическая культура складывалась как этико-центристская, коллективистская. Нравственный закон здесь имеет абсолютный, космический статус. Понятие кармы (воздаяния) предполагает, что в мире существует естественная нравственная причинность: что посеешь в земной жизни, то пожнешь в жизни будущей. И поскольку в соответствии с кармой возмездие настигает преступника неизбежно, политики и государственные деятели здесь очень редко становились тиранами — действовал страх неотвратимости наказания.

Законом кармы обосновывается и социально-политическое устройство Индии — деление на касты: нерадивое исполнение долга своей касты ведет за собой рождение в более низкой касте, а то и в образе животного, часто нечистого; напротив, неукоснительное служение долгу приводит к будущему рождению в более высокой касте, Поэтому в представлении индийцев социально-политическое неравенство является следствием нравственного неравенства людей.

На формирование политической этики этой цивилизации важное влияние оказала культивация в индуизме способности человека к приобретению полной власти над собой. Благодаря ощущению глубинной тождественности с Единым, индийцы склонны верить, что они могут стать не только вровень с богами, но даже подняться выше богов, что не свойственно представителям других современный культурных традиций: «Внутреннее и внешнее, (все), касающееся богов и жертвоприношений, прозревают преисполненные знаньем; сынок, это—дважды рожденные, это — боги! В них вмещается вселенная, все бытие, (весь) мир преходящий, нет ничего равного их состоянию, величию их духа. Возникновение, гибель, всю деятельность они всячески превосходят; четыре вида существ, всех владык (мира) я Самосущего (Брахму) они превосходят»⁸⁷ Именно поэтому авторитет мудрецов и отшельников, посвятивших все время приобретению власти над собственной природой, достигших освобождения от оков чувственного бытия, необычайно высок.