-139-

биологические потребности, а различия между культурами сводятся лишь к различным способам удовлетворения элементарных человеческих нужд. «Холизм» придал функционализму своеобразную законченность при характеристике структур целостностей. Племя - целостность первого порядка, все народы Африки - второго, колониальная Африка и империалистические метрополии - следующая целостность. Это структуры взаимосвязанных функций, где нарушение функционального действия любого явления в целостности первого порядка способно разрушить в его стройную пирамиду. В этой связи этнография, согласно функционалистским установкам, должна изучать не сам институт вождей, род, инициацию, семью, а лишь их функции в обществе с тем, чтобы достойно оценить их значение. Большое внимание Малиновский уделял значению прикладной этнографии, ее роли в современном мире. Он подчеркивал: «Задача этнографа заключается не в том, чтобы выяснить историю происхождения тех или иных институтов, а чтобы показать их значение в данном обществе и показать это с определенной целью, не ради большей точности описания, но чтобы научить колониальные власти и предпринимателей, имеющих дело с этим народом, как нужно обращаться с ним для более удобного достижения своих целей». ⁶ Что же касается диффузионистов, то Малиновский оценивал их следующим образом: «Этнография, наука о человеке и его культуре, большей частью избегала жизненных проблем: она пыталась укрыться за китайской стеной антикварных интересов. Во всех гуманистических изысканиях имеется сильное стремление заниматься мертвыми остатками вместо того, чтобы иметь дело с действительностью, поддерживать чисто академический интерес к теориям и воздерживаться от проверки доктрин на трудном пути практической деятельности. Этнограф прошлого чувствовал себя спокойно, плетя гипотезы о том, что случилось, когда человек старался развиваться от питекантропа эректуса или кого бы там ни было: пытаясь изобрести „происхождения" и „развития", антрополог сам изготовлял из своего внутреннего сознания различные „истории" и ,,диффузии". И многие этнографы современности заняты изучением влияния египетской культуры на Центральную Африку, спорят о том, возникли ли все цивилизации в Месопотамии, Атлантиде или на Памире». ⁷ Функциональная школа практически прекратила свое существование ко второй половине XX в.

6 Малиновский Б. К. Основы этнографии. Варшава, 1946. С. 87.

7 Там же.

-140-

Психологическая школа, психорасизм в этнографии США

В США функционализм не получил широкого распространения, так как на основе философии прагматизма, «исторической школы» в этнографии и фрейдизма в психологии в 30-х годах начала складываться психологическая школа, пришедшая в первые годы после второй мировой войны к психорасизму. Прагматизм в философии представляет одно из направлений субъективного идеализма, в котором познающий субъект вне времени и пространства, оторванный от материального мира и конкретных условий, познает лишь свой собственный опыт. Опыт - нечто данное, источник которого находится внутри самого познающего субъекта, в его инстинктах, биологических потребностях, психике. Прагматик неизбежно приходит к отрицанию существования кого-либо другого, кроме самого себя. Он отрицает объективную истину, утверждая, что истина в лучшем случае - инструмент для ориентации в мире своего опыта,- отсюда любая теория и любое действие истинно, если они приносят выгоду познающему субъекту. Вторжение 3. Фрейда в социальные науки и оперирование им этнографическими данными по существу началось в 1920 г., но через 20 лет фрейдизм в этнографии США стал наиболее популярным направлением. В первую очередь представители психологической школы заимствовали у Фрейда его рассуждения о культуре, ее происхождении, о культурном процессе. По Фрейду, происхождение культуры связано с «убийством первобытного отца». Фрейд рисует следующую далекую от идиллии картину: первобытная орда, отец-деспот обладает всеми женщинами и не дает сыновьям приближаться к ним. Влечение сыновей в конце концов приводит к убийству отца и его поеданию. Впоследствии сыновья испытали огромное чувство вины и установили запрет на кровосмешение - инцест внутри рода и на отцеубийство. Оба запрета образовали так называемый «эдипов комплекс», который передается по наследству и является базисом культуры. С тех пор культура стала не чем иным, как системой норм и запретов, где присутствует психологический конфликт - бессознательные силы стремятся нарушить все запреты и пойти на агрессивные действия или кровосмесительную любовь, а сознательные (рассудок) и усвоенные с детства нравственные нормы сдерживают их. Чем выше стадия развития культуры, тем больше усложняется общественное поведение и психика превращается в «бурлящий котел возбуждений» - отсюда войны, революции, преступления. И коль скоро, по Фрейду, культурный процесс - это особое видоизменение жизненного процесса, происходящее под влиянием задач, которые ставит перед человеком Эрос, и под воздействием Ананке - внешней

-141-

необходимости ⁸ , то ценой прогресса стала утрата счастья - исполнения сексуального влечения. В США идеи фрейдизма были подхвачены психиатром Кардинером, ставшим этнологом, и антропологом (этнографом) Линтоном. Квинтэссенцию концепции психологической школы изложил Ф. Александер в следующих положениях: а) психика человека меняется только в первые 4-5 лет жизни и формируется под влиянием процесса сосания материнской груди, пеленания, попытки встать на ноги, говорить и других первичных опытов; б) после первых лет жизни психика «затвердевает» и остается практически неизменной всю жизнь, определяя судьбу, успехи и неудачи человека, при этом социальная позиция лишь незначительно влияет на поведение индивидуума; в) психика следующего поколения формируется под влиянием тех же первичных опытов, что и у предыдущего поколения, и такой процесс повторяется беспрерывно, передаваясь по наследству; г) возникающая путем воспитания детей «структура характера» у каждого народа своя, как и своя «средняя психика», причем есть народы с «плохой», а есть с «хорошей» психикой; сам народ не может изменить психику, даже если она «плохая», но он может сделать это с помощью другого народа, обладающего «хорошей» психикой, «хорошей структурой характера». Если первоначально представители психологической школы исходили из неизменности духовных свойств различных культур и посвящали исследования основной личности, среднему психическому типу, который якобы определяет и психологию общества и статичный профиль его культуры, то рассуждения о народах с «хорошей» и «плохой» психикой в определенной мере способствовали формированию расистских концепций.

Культурный релятивизм и теория ценностей в американской этнографии

После второй мировой войны господствовавшая в Западной Европе функциональная (или социологическая) школа понесла как чисто физические (многие этнографы либо умерли естественной смертью, либо погибли, либо эмигрировали в США), так и концептуальные потери - рушилась колониальная система, фашизм резко изменил прежние ценностные установки. Исследователи США также пытались выйти из идейного тупика. Прямое или косвенное влияние указанных причин способствовало распространению идеи равенства народов и их культур. К такому именно направлению относится культурный релятивизм, или теория ценностей, особенно активно развиваемая в начале 50-х годов М. Херсковицем.

8 Фрейд З. Тотем и табу: Психология первобытной культуры и лигии. М.; Пг.,1923. С. 149-170.

-142-

Идея культурного релятивизма заключается в следующем: каждый народ создает свою культуру, которая и обеспечивает его жизнеспособность как целостной системы, поэтому нельзя сказать, какая из культур лучше или выше. На субъективность и относительность оценки последнего заключения обращал внимание Херсковиц. Неодинаковое же отношение (предпочтение) народов к различным явлениям культуры, замечал он, объясняется не иерархическим отличием культур, а разными системами ценностей у этих народов. Другой представитель данного направления Т. Норсроп писал: «Я утверждаю, что ни в одной из культур нет чего-либо такого, что можно было бы назвать по смыслу антинаучным. Так может только показаться, когда мы будем смотреть с точки зрения индуктивных данных другой конкретной культуры, обогащенной своей конкретной интеллектуальной и культурной историей» ⁹ . Ту же по существу идею Херсковиц излагал следующим образом: «Предположение, что культуры бесписьменных народов ниже, чем наша, является результатом нашего же длительного интеллектуального развития. Редко вспоминают о том, что понятие прогресса, столь глубоко проникшее в наше мышление, сравнительно недавнего происхождения. На деле это - уникальный продукт нашей культуры. Это - часть того культурного потока, который создал научную традицию и машину» ¹⁰ . Сколь бы ни импонировали нам подобные высказывания, ясно одно - представители культурного релятивизма считают, что истина может быть относительной, т. е. приемлемой для одного народа и неприемлемой для другого. Объяснить неодинаковое отношение народов к различным явлениям культуры попыталась теория ценностей. Под системой ценностей и Норсроп, и Херсковиц понимали представления, понятия, мировоззрения, которые у каждого народа различны. Изучение же конкретных ценностей для установления их системы у данного народа должно вестись, по их мнению, путем опроса представителей исследуемого этноса с тем, чтобы выявить их взгляды на вселенную, место человека в ней, свайства человеческой натуры, представления о жизни и счастье. От общих ценностных оценок этнограф доходит до самого конкретного явления и составляет систему ценностей изучаемого этноса. Вместе с тем представители культурного релятивизма даже не пытаются решать вопрос, откуда появились ценности, ценностные оценки. По их мнению, и то, и другое существовало изначально. Сторонники теории ценностей (в частности, Э. Элберт) выработали своеобразную схему, своего рода программу для

9 Northrop Th. S. Philosophical anthropology and practical politics: A prelude to war or tu just law. New York, 1960. P. 311.

10 Herskovits M. Cultural anthropology and abriged revision of «Man and his works». New York, 1955. P. 311.

-143-

сбора полевого материала для выяснении системы ценностей народа. В качестве высшей формы ценностей берутся: 1) исходные ценности (например, у навахо это вселенная, соблюдение традиций, гармония и согласие в природе и обществе); 2) центральные ценности (типа ценностей навахо - семья, знания, здоровье, собственность, наслаждение); 3) директивы -- различные предписания и запреты типа «можно делать это и нельзя то»; 4) характеристики (в этой группе исследователь должен выяснить различные качества людей и отношений между ними, какие свойства характера считаются добродетельными, какие порочными). Кроме того, отдельные явления культуры делятся на «хорошие » и «плохие». Видный современный французский этнолог Клод Леви-Стросс, давая обзор этнографических течений, писал: «...доктрина культурного релятивизма неприемлема длт: самих пародов, ради которых она поддерживалась, в то время как этнологи, сторонники однолинейного эволюционизма, находят неожиданную поддержку у этих народов, более всего стремящихся к пользованию благами индустриализации и предпочитающих считать себя временно отставшими, а не перманентно уникальными» ¹¹ . Следует отметить, что культурный релятивизм не имеет широкого распространения в зарубежной этнографии, которая после 1960 г. совершила решительный поворот к сохранившим свою историческую ценность взглядам Л. Моргана.

Современные тенденции в теории зарубежной этнографии- неоэволюционизм (морганизм) и структурализм

Большинство направлений зарубежной этнографии, утверждавших себя как антитеза классическому эволюционизму XIX в., а в США --прогрессивной однолинейной эволюции Моргана, в 1960-х годах практически перестали существовать. Как пишет Ю. П. Аверкиева, «в 1960-х годах слыть антиэволюционистом стало уже немодным, и прежние критики эволюционизма начали уверять научную общественность в том, что они всегда были эволюционистами, а критиковали лишь эмпирически необоснованные догмы однолинейного эволюционизма XIX в.» ¹² . На VII МКАЭН (1964 г., Москва) зарубежные коллеги предложили провести симпозиум на тему «Учение Моргана о периодизации первобытного общества» и было высказано весьма положительное отношение к этому выдающемуся американскому ученому со стороны его соотечественников. В 1963 г. и в 1964 г. в США под редак-

11 Levi-Strauss С. Anthropology: its achievements and future // Current anthropology. 1966. V. 7. № 2. P. 125. 12

12 Аверкиева Ю. П. Неоэволюционизм, релятивизм, расизм // Расы и народы. Т. 1. М., 1971. С. 39.

-144-

цией Э. Ликок и Л. Уайта вышли новые издания «Древнего общества». В печати всерьез обсуждался вопрос о принадлежности Б. Малиновского и его школы к своеобразному ответвлению эволюционизма. Возвращение американской этнографии к Моргану явилось важным событием современной науки; многие этнографы США, убеждавшие общественность в своих эволюционистских взглядах, определили свою концепцию как неоэволюционистскую. Сейчас неоэволюциопизм одно из самых распространенных течений в теоретической этнографии Запада. В трудах представителей этого направления (Дж. Стюард, Дж. Мёрдок и др.) наблюдается явный отход от крайнего антиисторизма, теоретического нигилизма, антиэволюционизма. Вместе с тем среди неоэволюционистов нет единства в отношении к проблеме прогресса, предпочтение отдается эволюционизму метафизического тейлоровского направления, утверждающему лишь количественные изменеия. Кроме того, наметилась тенденция к включению в развитие культур многолинейности как антитеза моргановской однолинейности и т. п. Как считает Дж. Стюард, история человеческого общества - сумма многолинейно развивающихся замкнутых систем. Теория Стюарда, и он особо это подчеркивает, отличается от эволюционизма XIX в. тем, что неоэволюционисты «не ищут всеобщих параллелей, всеобщих законов» и допускают возникновение новых качеств релятивистски, лишь в рамках, определенных системой конкретной линии развития. Стюард объясняет многолинейность развития человеческого общества как результат приспособления человека к различным экологическим средам. Не социально-экономические причины определяют, по мнению Стюарда, общественное развитие, а сама исконная экономическая среда. Л. Уайт, активный приверженец Моргана и представитель классического эволюционизма, говорил, что Дж. Стюард признает эволюцию «поштучно». «Неоэволюционизм с его концепцией экономического приспособления, - пишет Ю.П. Аверкиева, - и релятивистской трактовкой идеи развития, является сейчас наиболее широко принятой методологической основой этнографических исследований на Западе» ¹³ . С неоэволюционизмом, как и с прежними идеалистическими школами, связано и такое направление структурной антропологии, как структурализм французского ученого К. Леви-Стросса. В Западной Европе и США его считают теоретиком науки. а работу Леви-Стросса «Структурная антропология» расценивают как сочинение, «преодолевшее ошибку и односторонности, и исторического материализма, и идеализма». Основой концепции Леви-Стросса является положение, согласно которому путем применения методов структурной лингвистики возможно

13 Там же. С. 40-41.

-145-

воссоздать систему символов, отражающих структуру той или иной сферы культуры. В основе концепции структурализма лежит представление о некоей вечной, внеисторической структуре, не имеющей причинно-следственных связей, структуре, которая является плодом непознанного и существующего вечно человеческого сознания. Сам Леви-Стросс считает, что разработал так называемый структурный метод. В предисловии к американскому изданию «Структурной антропологии» говорится: «Он (Леви-Стросс. - Р. И.) рассматривает отношения между явлениями по преимуществу и те системы, в которых эти отношения существуют, а не природу самого явления. Он убедительно доказывает, что достижения общей науки о человеке не могут быть предвидены по структурным соображениям, так как они включают как неосознанные, так и осознанные социальные процессы, он несколько раз подчеркивает этот тезис при рассмотрении генеральных аспектов культуры, а именно: языка, родства, социальной организации, магии, религии и искусства» ¹⁴ . За более чем столетний период существования этнографии как науки только теория Л. Моргана выдержала испытание временем. Сегодня уже никого не удивляет, что в трудах зарубежных этнографов признается моргановская периодизация истории первобытного общества, а также его идеи существования родовой организации, коллективной собственности и даже отсутствия в доклассовом обществе государства.

Отечественная этнография (советская школа в этнографии)

Отечественная этнография относительно рано познакомилась не только с прогрессивным для своего времени эволюционизмом, но и с марксизмом. Первый иностранный перевод «Капитала» был осуществлен в России. В работе над русским изданием этого произведения активное участие принимал Павел Зибер (автор «Первобытной экономики»); в свою очередь труды М. М. Ковалевского и Л. Я. Штернберга по конкретным проблемам общинно-родовой организации привлекали внимание К. Маркса и Ф. Энгельса. Дореволюционная этнография дала миру таких выдающихся деятелей, как Д. Н. Анучин, который первым для решения сложных историко-культурных проблем привлек комплексный материал - этнографию, археологию и антропологию. Стали этнографами и внесли свой вклад в развитие науки ссыльные народовольцы В. Г. Богораз, Л. Я. Штернберг, Б. О. Пилсудский и др.

14 Levi-Strauss С. Structural anthropology. New York, 1963.

-146-

Наряду с Русским Географическим обществом и гго местными отделениями центральным научным учреждением в предреволюционные годы являлся Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого, где с начала XX в. пол руководством В. В. Радлова трудились лучшие этнографические кадры, работавшие в тесном контакте с любителями-этнографа ми на местах, а также с этнографами Московского общества естествоиспытателей и университетских центров Москвы, Петербурга, Казани. Революционная ситуация в России, проникновение марксизма в рабочее движение оказывали определенное влияние на русскую этнографию, но вплоть до первых десятилетий советской власти (как и во всей исторической науке СССР) основу теоретических трудов составляли различные концепции эволюционизма, а подчас и краеведческое направление школы Боаса. Великая Октябрьская социалистическая революция свершилась в многонациональной стране. Решение национального вопроса стало важной заботой советской власти. Ликвидация всех последствий антинациональной политики царизма, достижение подлинного равенства между народами были невозможны без подъема культуры и экономики всех народов до уровня передовых наций. Активное социалистическое строительство в национальных окраинах бывшей империи требовало научного знания уровня их развития, создания для бесписьменных прежде народов письменности как важного средства подъема культуры и политического сознания масс. Выдающуюся роль в этой революционной и преобразующей деятельности сыграла советская этнографическая наука и ее научный центр - Музей антропологии и этнографии. В 1918 г. в Петрограде усилиями коллег и помощников В. В. Радлова, и прежде всего В. Г. Богораза, открываются экспозиции старейшего музея, призванного служить просвещению широких народных масс. В том же году в Петрограде создается первое высшее учебное заведение, готовящее этнографов для практической работы в национальных окраинах. Инициатором подготовки кадров был В. Г. Богораз, до конца своей жизни (он умер в 1936 г.) совмещавший педагогическую работу с научной работой в музее. Являясь одним из инициаторов создания Комитета по делам Севера при Президиуме В ЦИК, В. Г. Богораз, выступая на его заседании в 1925 г., говорил, что отныне на Север надо посылать своеобразных миссионеров новой культуры и советской государственности. Посланцы комитета по делам Севера, подчеркивал В. Г. Богораз, должны предварительно получить полное научное образование, по преимуществу этнографическое. В разных регионах страны этнографы стали активными помощниками советской власти в осуществлении ленинской национальной политики. Не их вина, что в годы сталинизма и господства

-147-

командно-административных методов управления их социальная роль была принижена. Сосланный в конце прошлого века по делу народовольцев на Колыму, ставший в ссылке этнографом и беззаветным борцом против всякого национального угнетения и мракобесия, В. Г. Богораз всего себя отдавал делу служения советской власти. Являясь сотрудником МДЭ, В. Г. Богораз преподавал в университете, а в 1931 г. создал и возглавил Музей истории религии, который и поныне размещается в Казанском соборе. Деятельность огромного отряда этнографов, сформировавшегося к началу 30-х годов, требовала координации их усилий. Решением правительства на базе Музея антропологии и этнографии в 1933 г. был создан Институт антропологии и этнографии Академии наук СССР, переименованный в 1935 г. в Институт этнографии АН СССР. До настоящего времени Музей сохранил свое значение как ценное хранилище и просветительское учреждение; одновременно он является научной лабораторией антропологических и этнографических исследований. В предвоенные годы как центральное научное учреждение этнографии в СССР, так и многочисленные университетские и музейные центры вели активную работу по организации теоретических и фактических исследований. Эта работа была продолжена в грозные военные годы и ее справедливо связывают с именем С. П. Толстова. Ленинградский центр не прерывал самоотверженную работу и в блокадном городе. В дни блокады и на фронтах советская этнографическая наука потеряла многих своих деятелей. В начале лета 1942 г. многих оставшихся в живых сотрудников удалось эвакуировать на Большую землю. В 1943-1944 гг. в Москве из группы эвакуированных сотрудников Института этнографии АН СССР создается московская группа, призванная решать первоочередные задачи, стоящие перед страной. Эта московская группа до 1950 г. была частью Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР, а с 1950 г. такой частью стал Институт в Ленинграде с Музеем антропологии и этнографии. Начиная с 1956 г. советские этнографы активно участвуют в в международных конгрессах и симпозиумах, пропагандируя теоретические основы марксистской науки, утверждая принцип материалистического понимания истории. Советская школа в этнографии уже давно имеет международное признание. Отечественная этнографическая школа - это отрасль исторической науки, исследующая культуру и быт всех народов, не разграничивая их на «письменные» и «бесписьменные», наука, способная решать узловые проблемы истории доклассового общества, формирования социальных и семейных институтов. Советская этнография изучает культуру народов «в ее национальной или этнической специфике», вскрывает «в ней напластования различных исторических периодов». Особое значение в деятельности совет-

-148-

ских этнографов имеет изучение современных культуры и быта, причем этнография концентрирует свое внимание преимущественно на их национальных особенностях . В отличие от различных направлений и школ зарубежной этнографии советская школа в качестве объекта исследования берет этническую общность, часто ассоциируемую с понятием «народ». Наиболее четко и определенно задачи советских этнографов изложены, на наш взгляд, в упоминавшемся уже исследовании Ю. В. Бромлея «Этнос и этнография» и в его обобщающем труде «Современные проблемы этнографии » (М., 1981). Академик Ю. В. Бромлей с 1967 по 1989г. возглавлял Институт этнографии, успешно продолжая и развивая традиции советской школы. За первые четыре десятилетия советские этнографы достигли существенных результатов в этнографическом изучении мира (в 1966 г. была завершена фундаментальная серия «Народы Мира», в 1986 г. совместно с географами серия «Страны и народы», в 20т), в изучении этногенеза и этнической истории народов мира, в исследовании современных преобразований традиционных обществ, культуры и быта различных народов (за период с 1933 г. издано более сотни монографий по этой тематике), в разработке и решении проблем современных этнических и этнокультурных процессов в СССР и за рубежом. В последние десятилетия получили широкое развитие экспедиционные исследования не только на территории СССР, но и за его пределами - советские этнографы побывали на островах Тихого океана, в общинах Индии, в горах Кубы и Вьетнама, в песках Йемена и в степях Монголии. Стали обычными этносоциологические исследования, появляются труды по этнопсихологии и, самое главное, ведется глубокое исследование теоретических аспектов первобытной истории и современной этнической ситуации национальных отношений. Советская этнография исходит из того, что этнография наука об этносах, и пока существуют этносы, остается и объект исследования, и сама наука. Этносы должны изучаться как целостные системы с учетом всех их производственных, социальных, семейных, культурных и прочих связей. Вместе с тем, исследование не может ограничиваться изучением отдельного этноса, оно должно быть продолжено в сопоставлении с другими, чтобы выявить свойственные народам и специфические, и общие черты. «Понимание этнографии как науки, изучающей все этносы на всех этапах их исторического пути,- пишет Ю. В. Бромлей, - делает ее ответственной за разработку общей этнографической характеристики народов мира, включающей в себя их историческую этнографию и современное положение... необходимость выявления общего и особенного в этнографической картине мира предполагает исследование не только основных этнических единиц - самих народов, но и этнических общностей высшего порядка, а также таких межэтнических комплексов,