Файл: Т. Ливанова - История западно-европейской музыки до 1789 года. Т. 1.doc

114

ных форм и от бытовых истоков (танец, песня) будет преодолена лишь несколько позднее. Крупные музыкальные жанры остаются связанными со словесным текстом. Это не означает, впрочем, полной несамостоятельности музыкальных образов или прин­ципов формообразования, как мы увидим далее. Но, понятно, не означает также полной специфичности чисто музыкальной образности или собственно музыкальной композиции: это придет только в будущем.

Начавшееся в позднем средневековье развитие полифоничес­ких форм продолжалось на новой основе в XV—XVI веках. При этом некоторая «готичность» французской традиции была смягче­на итальянскими влияниями, а затем, как бы переплавлена, пере­работана в широком русле нидерландской школы. И все же для композиторского мышления эпохи Ренессанса, сколь бы оно ни эволюционировало, следует признать характерными определенные принципы понимания музыкального тематизма, полифонического развития, формообразования в целом, что, в свою очередь, связано с типами музыкальной образности в те времена, как и с самим отношением творца к своему «материалу». Широко распростра­ненный в XV—XVI веках принцип обращения к заимствован­ному извне тематизму (песенного происхождения, например из французской chanson) в полифоническом вокальном произ­ведении означал, вне сомнений, малоиндивидуализированный подход к становлению образности: на одни и те же, ставшие популярными, мелодии разными авторами создавались десятки композиций. Со временем вошли в композиторскую прак­тику так называемые мессы-пародии, возникшие как свободная переработка других многоголосных сочинений, в том числе светских. Эта опора на уже существующее, на своего рода образец, из которого можно исходить, сочиняя музыку, была обусловлена, с одной стороны, несколько внеличностным отношением к твор­ческой фантазии, с другой же стороны, перенесением акцентов на мастерство, изобретательность, виртуозность развития в пределах большой композиции. Возможно, что подобные худо­жественные принципы коренились в конечном счете в традициях средневековья. Однако в процессе поступательного движения усилиями крупнейших мастеров удалось в итоге достигнуть гармоничности целого даже при опоре на заимствованный исходный материал и — что в особенности важно — подчинить его целям новой, самостоятельной образности — например, образности Палестрины или Орландо Лассо. На этом пути немало­важную роль сыграло ладогармоническое развитие, характерное для эпохи Ренессанса — в отличие от средних веков. К концу XVI века гармонические закономерности, «вертикаль» становятся все более существенными даже в полифоническом движении, а система модальных ладов уже колеблется благодаря предпочте­ниям полярных мажора и минора, что создает и обостряет новые выразительные возможности. Об этом свидетельствует не только музыкальная практика, но и развитие теоретической мысли.

115

Большой путь музыкального искусства, пройденный от XIV к концу XVI века, отнюдь не был простым и прямолинейным, как и вся духовная культура Возрождения не развивалась только и единственно по восходящей прямой. Опыт истории итальянских городов, борьбы Нидерландов за независимость, многих событий во Франции, Испании, Германии, Англии, религиозных войн, политики католической церкви (особенно в условиях контррефор­мации) — все это отнюдь не побуждает воспринимать Ренессанс как сплошной карнавал, пышное празднество или осуществлен­ную поэтическую идиллию какого-либо художника-гуманиста. Как исторический переход от средних веков к новому времени, ставший именно переворотом, Ренессанс означал героическую борьбу за новое общество и новую его культуру. Духовные победы, одержанные в эту эпоху, великие ее художественные свершения доносят нам через века ее немеркнущий свет. Но давались эти победы ценой именно титанических усилий и путь к вершинам искусства изобиловал трудностями, столкновениями старого и но­вого, средневекового и возрожденческого. В музыкальном искус­стве, как и в смежных областях, существовали и своя «готическая линия», и свое, устойчивое и цепкое, наследие средних веков. Лишь в итоге длительного развития творческие идеи Ренессанса полностью возобладали — вопреки даже наступлению контр­реформации.

К новому рубежу музыкальное искусство западноевропейских стран подошло в многообразии итальянской, нидерландской, французской, немецкой, испанской, английской и иных творческих школ и одновременно при отчетливо выраженных общих тенден­циях. Уже была создана классика строгого стиля, шла своего рода «гармонизация» полифонии, усиливалось и движение к гомо­фонному письму, возрастала роль творческой индивидуальности художника, крепло значение музыки быта и ее воздействие на профессиональное искусство высокого уровня, образно обогаща­лись и индивидуализировались светские музыкальные жанры (особенно итальянский мадригал), к порогу самостоятельности приближалась молодая инструментальная музыка. Все это XVII век непосредственно воспринял от XVI — как наследие Ренессанса.

ARS NOVA В ИТАЛИИ. Франческо Ландини

Итальянское музыкальное искусство XIV века (Треченто) производит в целом удивительное впечатление свежести, слов­но бы юности нового, только возникающего стиля. Оно, по-видимо­му, не опирается на большие профессиональные традиции пред­шествующего времени, во всяком случае они не прослеживаются как конкретные и явственные. Музыка итальянского Ars nova, по всей вероятности, впитала лишь давние традиции музицирова­ния, столь крепкие в стране. Отсюда ее органичность, естествен­ность, сила и ясность воздействия. Существуют, впрочем, пред­положения о решающем примере Франции уже для ранних

116

итальянских мастеров. Некоторые современные исследователи ссылаются на поэтико-мелодический опыт провансальских трубадуров, якобы усвоенный авторами итальянских баллат Треченто. Другие выделяют значение французской полифонии XIII—XIV веков, давшей, как полагают, образцы для итальянс­кого многоголосия. Однако музыка Ars nova в Италии как раз привлекательна и сильна своей чисто итальянской природой и своими отличиями от французского искусства того же времени.

Как уже отмечалось ранее, полифония французского Ars nova развивает богатые профессиональные традиции средневековья и в этом смысле скорее примыкает к готике, чем представляет Проторенессанс. Ars nova в Италии — уже заря Возрождения, его знаменательное предвестие. Сама историческая обстановка в стране, предопределила именно такой ход развития искусства в XIV веке. Новые явления в музыкальном творчестве возникли в годы, когда создавались фрески Джотто, когда творили Петрарка и Боккаччо, когда в поэзии утверждался «сладостный новый стиль» («dolce stile nuovo»). Центром творческой деятель­ности итальянских представителей Ars nova не случайно стала Флоренция, значение которой оказалось первостепенным и для новой литературы гуманистического направления, и — в большой мере — для изобразительных искусств.

Период Ars nova охватывает XIV столетие примерно от 20-х годов до 80-х включительно и ознаменован первым подлинным расцветом светского музыкального творчества в Италии. С наи­большей ясностью и чистотой (вне каких-либо сторонних воз­действий) это выразилось именно в Средней Италии, во Флорен­ции, о чем свидетельствуют многие сохранившиеся произведения, созданные местными мастерами. Старинные нотные рукописи содержат в общей сложности более пятисот светских вокальных композиций (мадригалов, баллат и качч) — и всего лишь единичные части месс, возникших в этой художественной среде. В некоторых собраниях записаны только немногочисленные ранние мадригалы и каччи (кодекс Росси в Ватикане), в другие входит по 119, 185, 199 сочинений. Наконец, давно прославленный кодекс Скуарчалупи (во флорентийской библиотеке Лауренциана) является богатейшим по составу: более трехсот пятидесяти произведений. Антонио Скуарчалупи (ум. в 1479 году) был выда­ющимся органистом Флоренции, его высоко ценили в кругах гуманистов, прославляли в стихах. Он собирал нотные материалы XIV — начала XV века и сделал очень многое, чтобы сохранить произведения композиторов Ars nova: благодаря Скуарчалупи и другим собирателям той эпохи это наследие и вошло в историю. Само их отношение к памятникам светского музыкального искусства, да еще и с постоянной фиксацией имен авторов, было уже знамением своего времени.

Для итальянского Ars nova характерно бесспорное преобла­дание светских сочинений над духовными. В большинстве случаев это образцы музыкальной лирики или своего рода жанровые

117

пьесы (например, качча — «охота»), хотя подобная тематика отнюдь не исчерпывает их содержания: встречаются и шуточные, и мифологические, и басенные сюжеты, и даже злободневно-полемические тексты. Начало лирическое или жанрово-бытовое роднит эти произведения с современной им поэзией и новеллисти­кой, что вполне естественно в пору Петрарки и Боккаччо.

На протяжении XIV века музыкальный склад в произведениях итальянских авторов заметно эволюционирует — от раннего, несколько наивного двухголосия к простому и затем более разви­тому трехголосию. Современные исследователи обнаружили, что трехголосие утверждается у итальянцев в мадригале лишь после 1340 года, а в жанре баллаты — еще позднее. Впрочем, к двухголосию итальянские композиторы охотно обращаются и тогда, когда уже овладевают трехголосием. По-видимому, их музыкаль­ное восприятие воспитано на других основах в сравнении с тради­циями французских полифонистов. До XIV века в Италии сущест­вовали одноголосные популярные произведения (среди них — лауды), широко практиковалось пение с импровизированным сопровождением инструмента (быть может, и второго голоса). Собственно чувство мелодии, мелодического движения, вообще монодии у итальянских музыкантов оставалось обостренным и в периоды становления полифонии и полифонических форм.

В центре движения Ars nova высоко поднимается фигура Франческо Ландини,, богато и разносторонне одаренного художника, который произвел сильнейшее впечатление на передо­вых современников. К более раннему поколению принадлежит Якопо да Болонья, Джованни да Фиренце (из Флоренции) или да Каша (Gascia, по названию местности), Гирарделло (или Гирарделус, тоже из Флоренции), магистр Пьеро (или Пьеро да Казерта), Донато да Каша и некоторые другие музыканты. Во времена Ландини появлялись также произведения Никколо да Перуджа и более молодого их современника Бартолино де Па­дуя. Те композиторы, которые последовали за ними, принадле­жат уже переходному периоду от Ars nova к направлениям XV века.

Авторы старшего поколения создавали в основном двухголос­ные мадригалы и баллаты, но трехголосные каччи. Впрочем, Якопо да Болонья со временем обратился к трехголосию и в мадригале. Главные особенности музыкального склада в ранних образцах итальянского Ars nova сопряжены с выразительной ролью разви­той, богатой и пластичной мелодики, а также с непринужденным, не связанным жесткими правилами характером двухголосия, допускающим «пустоты», параллельные квинты, порою неприго­товленные диссонирующие созвучия. Одно обусловлено другим: мелодия ведет все за собой, а нижний голос, движущийся по пре­имуществу большими длительностями, выполняет, так сказать, подсобную функцию (впрочем, и его движение обладает своей плавностью). Композиция целого в мадригалах и баллатах пред­ставляет собой разновидность типовой песенной формы, давно

118

известной еще в средние века. Произведение членится на разделы (относительно или полностью замкнутые) в соответствии с поэти­ческими строками и рифмами; музыкальные разделы повторяются как со «своими» (первыми), так и с новыми строками следующих строф текста, причем в мадригале ритурнель завершает целое как новое единство музыки и текста, а в баллате последние строки стихов могут звучать с первым разделом музыки. Простой пример музыкально-поэтического членения находим в баллате Джованни да Фиренце (пример 40). Музыкальная композиция состоит из двух больших разделов А и В (каждый из них имеет внутренние членения, подчеркнутые каденциями). Поэтический текст распо­ложен таким образом: первая, четвертая и пятая пары строк исполняются с музыкой раздела А, вторая и третья пары — с музы­кой раздела В. Общее их соотношение в итоге может быть выражено схемой:

Подобного рода музыкально-поэтическая композиция с ее чет­кой расчлененностью в известной мере близка к бытовым формам и менее характерна для развитых полифонических жанров более позднего времени. Вместе с тем единство целого обусловлено здесь отнюдь не только соотношением разделов и возвращениями их, но и самим характером мелодического развития. Пластичная, как правило, мелодика мадригалов и баллат может быть и более простой, более однородной внутренне (в упомянутой баллате Джо­ванни да Фиренце), и более сложной, ритмически изысканной, многообразной, но ее естественное течение определяется после­довательностью развертывания целого из общих интонаций, попе­вок, из опевания близких звуков, варьированного возвращения к уже звучавшему, словно кружения по спирали. И все это звучит в итоге как кантилена — сильнейшее свойство итальян­ского дара. Прекрасным примером такой развитой и вырази­тельной мелодики может служить и двухголосный мадригал Якопо да Болонья «Fenice fu».

Качча занимает особое место среди музыкальных жанров итальянского Ars nova, поскольку с самого начала в основе ее был положен полифонический замысел (двухголосный канон с нижним контрапунктирующим ему голосом). В творчестве композиторов старшего поколения качча обычно присутствует, хотя примеров ее немного. У Ландини среди многочисленных произведений есть всего две каччи. В дальнейшем качча совершен­но отступает на второй план, хотя среди произведений певца папской капеллы Николауса Дзахарие находим интереснейший ее образец, датированный примерно 1420 годом.

Примечательно, что полифонический склад каччи сложился под влиянием изобразительной природы жанра: канон двух верхних голосов передает как бы оживление и динамику охоты,