ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 01.05.2024
Просмотров: 266
Скачиваний: 1
Виды искусства. Особенности образного языка в различных видах искусства
Понятие «художественный образ», даже будучи до конца проясненным, остается тем не менее сложным, многозначным. Образ — это и в целом роман «Евгений Онегин», и Татьяна или Ленский в «Евгении Онегине», и едва ли не каждое слово в этом романе. Художник мыслит образами, и образ является результатом его творческой деятельности. При этом образы бывают разными и в зависимости от своего жизненного содержания (например, образ человека, или образ природы, или образ вещи), и в зависимости от художественного материала, от возможностей и особенностей того рода искусства, в котором они создаются.
Практически искусство существует не столько в своем родовом понятии, сколько в конкретных разновидностях. Мы любим не искусство как целое (как звучала бы фраза «Я люблю искусство»? не кажется ли она странной, претенциозной и, главное, бессодержательной?), а поэзию, или музыку, или живопись — или и то, и другое, и третье, и еще четвертое, — но не вместе, а каждое порознь. Что-то мы любим больше, что-то меньше, к чему-то остаемся более или менее равнодушными. Во всяком случае, наша любовь или нелюбовь в их живом проявлении относятся не к единому понятию искусства, а к конкретным его разновидностям.
Когда мы думаем о различных видах искусства, мы неизбежно думаем и о различном языке этих искусств, о свойственных каждому из них формах образности. Композитор создает свое произведение с помощью звуков особо организованного музыкального ряда, живописец творит цветом и линией, архитектор — объемом и плоскостями, поэт и писатель-прозаик или драматург — словом.
Образный язык — это общий, определяющий признак искусства. Но образ в живописи и образ, скажем, музыкальный при наличии общих черт имеют и важные отличия. Эти отличия в конечном счете и определяют специфику каждого вида искусства, его границы и его возможности. Говорить об образном языке каждого искусства — это значит говорить об особенностях самого искусства, о своеобразии отражения им реальной действительности.
К одному из древнейших видов искусства относится архитектура. Ее возникновение связано с практическими потребностями человека. Самым первым, примитивнейшим архитектурным сооружением было жилище, способное укрыть человека от дождя, снега или палящих лучей солнца. «Дворец, как единичный архитектурный объем, имел своим „прародителем", так же как и храм, обычный жилой дом». Нужно сказать, что практические потребности человека в большей или меньшей степени лежат в истоках всех искусств древнейших времен. Так, от далекой древности до нас дошло много наскальных рисунков — контурные или рельефные изображения на скалах различных животных, а также лучников, охотников и т. д. Что вызвало к жизни эти рисунки, какое назначение они имели? Главным образом магическое — и, значит, с точки зрения древнего человека, самое практическое. С помощью рисунков древние люди заклинали силы природы, стремились воздействовать на них. Такой же практический характер носили и древние танцы.
Архитектура, в отличие от этих видов искусства, имеет практическое назначение не только в своих истоках. Само существование архитектуры как в древние, так и в новейшие времена неотделимо от практических потребностей человека. В отношении жилых зданий и построек общественно-гражданского типа это очевидно. Однако справедливо это и в отношении храмовых сооружений.
Что собою представляют, например, произведения древнеегипетского зодчества — пирамиды? Эти величественные храмы создавались как жилища для умерших. Люди верили в то, что человек не умирает, а лишь переходит в другую жизнь — загробную. И в этой другой жизни он также нуждается во всем, что окружало его в этом мире. Огромные размеры пирамиды не противоречили такому ее назначению. Ведь это было жилище не обыкновенного мертвого человека, а властителя всего египетского царства — фараона. Пирамиды в своих размерах как бы соизмерялись с тем величием, которое фараоны придавали себе и своей власти.
В наше время пирамиды уже не воспринимаются в своем утилитарном значении. Они стали символом эпохи, их создавшей,— древнеегипетской государственности. Пережившие много веков, они сами стали символом времени, памятниками истории и великого искусства древности.
Рассказывают, что Наполеон перед решающим сражением во время египетского похода указал на пирамиды и воскликнул: «Солдаты! Сорок веков смотрят на вас с высоты этих пирамид». Эти «красивые» слова были по-своему точными. Пирамиды говорят нам не только о Древнем Египте, по и о минувшем времени вообще — о целых веках, об историческом пути человечества. Это относится и к другим памятникам мировой архитектуры. Архитектурное произведение всегда двуедино. Оно служит (или служило) конкретным практическим целям — и в то же время выражает мысль, идею общего значения. В нем сочетаются вещественное, внеобразное — и образное, духовное, сочетаются польза и красота.
Может быть, с особой наглядностью это единство пользы и красоты выступает в античной архитектуре — в греческих и римских храмах, цирках, амфитеатрах и т. д. Покажу это на примере Парфенона — одного из самых замечательных сооружений древнегреческого зодчества.
Парфенон был построен при царе Перикле, в 447— 438 годах до н. э. Постройка должна была стать храмом богини Афины и в то же время иметь утилитарное назначение — быть хранилищем казны, своеобразным государственным банком. Статуя Афины была заказана самому выдающемуся скульптору того времени — Фидию. Он сделал ее из дерева, а снаружи всю покрыл золотом и слоновой костью. Таким образом, статуя служила и предметом культа, и «золотым фондом» государства.
Но и само культовое назначение Парфенона, по существу, тоже имело практический характер. Подобно многим народам древнего мира, древние греки верили, что боги, как и люди, нуждаются в земных домах, в жилищах. Парфенон и должен был стать таким жилищем божества: в Честь богини Афины в ее «доме» устраивались различные культовые службы и празднества.
Все это относится к внехудожественному, внеббразному назпачению Парфенона.
Однако Парфенон создавался и как художественное произведение, художественный памятник. Памятник в узком смысле этого слова — в честь победы греков над персами — ив широком смысле — как памятник афинской государственности, афинской культуре. Символическим выражением великой эпохи, художественным памятником великому народу он и остался для нас...
Итак, архитектурное произведение заключает в себе утилитарное, внеобразное значение и одновременно значение художественное, образное. Это последнее носит в искусстве архитектуры многозначный и даже несколько неопределенный характер. Образ в архитектуре обладает достоинствами глубины, силы, но не точности. Что такое, например, готический собор как образ? О чем он говорит нам? Ответ на эти вопросы может носить лишь самый общий характер. Всем своим обликом готический собор по замыслу его творца должен выражать идеальное стремление к небу, к богу. В отличие от греческого храма, который весь пронизан ощущением радости, весь открыт человеку, готический собор строится па контрастах. Это прежде всего контраст между интерьером (внутренним видом) храма и его внешним обликом. Внутри — сумрак, мерцание свечой, наводящее на размышления о греховности и суетности земной жизни. Снаружи — неудержимый, стремительный полет ввысь, к небу, всех шпилей и сводов собора.
Но легко заметить, что наш ответ на вопрос о значении готической архитектуры, при всей его правильности, не совсем точен. Стремление «к богу» не трогает нас — и тем не менее изящество, строгое благородство устремленных ввысь линий готического собора не воспринимается нами как красота абстрактная, холодная, а тревожит и возвышает душу. Художественный образ оказывается шире и значительнее своего первоначального замысла, а сила его воздействия — труднообъяснимой. Мы понимаем архитектурный образ душой, но нам трудно перевести его на язык понятий. К архитектурному образу это относится больше, нежели к образу скульптурному, или живописному, или словесному. Но ясно главное: произведение архитектуры, как и всякое великое создание искусства, есть путь человека к высокому.
...Мы находимся на владимирской земле, недалеко от Боголюбова, перед маленькой, окруженной деревьями, старинной храмовой постройкой. Это церковь Покрова на Нерли. Почему трудно оторвать глаза от этой церквушки? Чем она так неудержимо влечет к себе, о чем говорит нам? Может быть, она говорит своим особенным, почти таинственным языком о старинной и нетленной красоте? О красоте, перед которой хочется преклониться и которая делает человека лучше и выше? Такой ответ выглядит опять не очень определенным, слишком общим. И в этом есть своя закономерность.
В известном смысле архитектуру можно назвать «языком невыразимого». Это сближает архитектуру с музыкой. Недаром немецкий романтик Фридрих Шлегель называл архитектуру «застывшей музыкой». Разумеется, это не точный термин, а метафора, но, как всякая метафора, она помогает заметить сходство явлений. Сходство между музыкой и архитектурой в том, что оба искусства покоятся на гармонии математически выверенных отношений. Сходство также в том, что и музыка и архитектура создают образы хотя с логической точки зрения и нечеткие, но вместе с тем глубокие и впечатляющие.
При всей неопределенности и непредметности своего образного языка архитектура находится в зависимости от окружающего предметного мира. Действительность, материальный мир накладывает на произведения зодчества свою печать. В этом смысле архитектура не является исключением из числа других искусств, тесно и разнообразно связанных с действительностью.
Древние зодчие Египта видели вокруг себя ровную, однообразную поверхность, бесконечные линии пустыни — и это нашло отражение в формах созданных ими памятников архитектуры. Зодчие Индии видели увитые лианами деревья, загадочные, пышные цветы, непроходимые джунгли и это находило отражение в индийской архитектуре.
Точно так же русские деревянные церковки, которые в большом количестве встречаются у нас на Севере, не случайно напоминают неброскую и глубокую красоту нашей северной природы. Расположенные, как правило, среди густого елового леса, эти «сказочно прекрасные церковки-грезы» кажутся «такими же остроконечными, как ели, такими же, как и они, седыми» (Игорь Грабарь).
Архитектурные произведения не только находятся в зависимости от мира, их окружающего, но и по-своему, особенным языком выражают этот мир.
Существенная особенность архитектуры заключается в том, что она не знает непосредственного изображения человека. Никакое архитектурное сооружение не является само по себе образом человека. Из этого, однако, не следует, что образ человека в архитектуре вовсе отсутствует. Он существует в ней не непосредственно, а скрыто, опосредованно. Великое архитектурное произведение создает образ времени и образ истории, но это всегда образ человеческого времени и человеческой истории.
Глядя на московский Кремль, мы думаем о России, о величии и силе духа ее народа. Глядя на Парфенон, вспоминаем о героической поре в истории Греции. Архитектурное произведение запечатлевает в себе не индивидуальный, а коллективный образ человека — образ народа. Архитектура — искусство масштабное в самом точном смысле этого слова. Она представляет собой язык, с помощью которого одно поколение перекликается с другим, народы и века говорят друг с другом. Архитектура, писал Н. В. Гоголь, «говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания, и когда уже ничто не говорит о погибшем народе».
Скульптура как вид искусства возникла приблизительно тогда же, когда и архитектура. В отличие от архитектуры скульптуре свойственно прямое изображение человека. В создании одновременно телесного и духовного образа человека заключены главные ее возможности.
Высокого расцвета искусство скульптуры достигло в Древней Греции, но существовало оно и в более далекие времена. Нам известны, например, замечательные скульптурные произведения, созданные в Древнем Египте. Так, еще в III тысячелетии до н. э. была создана статуя «Писец», которая до сих пор вызывает глубокий интерес и восхищение. Всем хорошо известен другой шедевр древнеегипетской скульптуры — изображение царицы Нефертити.
В истоках скульптуры, так же как архитектуры, лежат вполне практические потребности древнего человека. Вот что говорил французский искусствовед Андре Базен о происхождении древнеегипетской скульптуры: «Египетская религия, целиком направленная па преодоление смерти, ставила посмертную жизнь в прямую зависимость от материальной сохранности тела. Таким путем она удовлетворяла одну из исконных потребностей человеческой психологии — потребность защитить себя от времени. Смерть — это всего лишь победа времени. Искусственно закрепить телесную видимость существа — значит вырвать его из потока времени, „прикрепить" его к жизни. Отсюда естественное стремление — в самой реальности смерти сохранить телесную видимость жизни.
Первая египетская скульптура — это мумия, человеческое тело, обработанное едким натром. По пирамиды и лабиринты не были достаточной гарантией против нарушения святости гробницы; нужно было принимать дополнительные меры предосторожности. Поэтому в саркофаг вместе с пищей для умершего клались глиняные статуэтки — нечто вроде запасных мумий на случай, если сама мумия будет уничтожена. Здесь перед нами раскрываются религиозные истоки скульптуры, ее первоначальная функция: спасти существование путем сохранения внешнего облика.