Файл: UP_Kulturologia_Istoria_mirovoy_kultury_-_20.doc

По мере же развития общества процесс взаимодействия различных культур все усиливался, что особенно сказалось на сближении культур разных континентов, в том числе на взаимопроникновении культурных тради­ций Востока и Запада. Наиболее активно этот интеграционный процесс про­исходит в XX веке, благодаря результатам научно-технической революции, в значительной степени облегчившей и упрочившей связи разных регионов нашей планеты. Это взаимодействие нашло свое проявление в современном искусстве, особенно в музыке и живописи; в активном распространении тра­диционных религиозно-философских учений Востока в европейских стра­нах; в том влиянии, которое оказывает на современный мировой прогресс научно-технический потенциал США и Японии и во многом другом.

Будучи порождением природной и социальной среды того или иного народа, культура сама в огромной мере начинает влиять на историческое и социальное развитие данного народа, а будучи включенной в мировой куль­турный процесс, и на духовное развитие других народов. Поэтому культур­ные различия выступают одним из источников многообразия мирового ис­торического процесса благодаря своей неповторимости и уникальности.

Многообразие культур, в том числе художественных форм восприятия и отражения мира в различных видах искусства, вовсе не означает, что какие-то отдельные произведения могут нравиться только представителям определенной национальной культуры. Так, в 1907 г. японец Джихеи Хашигуши написал письмо в нью-йоркскую газету после премьеры оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй», что будучи японцем, он не имеет права получать удовольствие от западной классической музыки, но сейчас ( в конце XX в.) эта музыка не только очень популярна в Японии, но более того, многие японские музыканты считаются лучшими мировыми исполнителями класси­ки.

Многообразие культур – объективная реальность, определяемая социально-экономическими и общественно историческими условиями развития, поэтому определенная самостоятельность каждой культуры в меж­культурном взаимодействии является важнейшим фактором развития миро­вой культуры как части общественно-исторического процесса в целом. Од­нако многообразие культурных форм и процессов не только не исключает, но как раз и определяет возможность существования единой культурной ми­ровой традиции. На этом и основываются современные интеграционные процессы в мире, охватывающие все сферы духовной деятельности общест­ва.

Наряду с пониманием культуры как единого цивилизационного процесса в современной культурологии имеют место и иные подходы: этноцентризм, ксенофобия и культурный релятивизм.

Этноцентризм – это тенденция судить об иных культурах с позиции превосходства своей собственной национальной или этнической культуры, что свойственно, скажем, миссионерству. Ксенофобия – это проявление не­приязни и страха перед чужими обычаями и взглядами, развивающееся на основе и в недрах этноцентризма. Культурный же релятивизм основыва­ется на положении о том, что понимание культуры возможно лишь на осно­ве анализа ее собственных ценностей в ее собственном контексте. Все это существенно отличается от упоминавшегося выше понимания роли культу­ры в системе общепланетарного сознания.

В то же время культура – это такой социальный феномен, который распространяется не только на настоящее, но и на прошлое, так как входящие в ее область духовные явления сохраняются не только в пределах оп­ределенного исторического периода, но вечны по своей природе, передава­ясь от поколения к поколению. Более того, культура каждого поколения и всей предшествующей цивилизации является как бы своего рода базой, ос­новой культуры будущего, устремляясь в него. В этом заключается преем­ственность культурных традиций в любой сфере духовной деятельности: политике, религии, искусстве, морали, науке, возможная в силу того, что культура – это совокупность всех тех духовных достижений человечества, которые с течением времени, по прошествии истории превращаются из ин­дивидуально-субъективных и исторически конкретных в общественно-объективные, надысторические, образуя непрерывную культурную тра­дицию. Такова судьба основных философских идей древневосточных и ан­тичных мыслителей, полотен Леонардо Да Винчи, музыки Л. Бетховена и творчества В. Шекспира; такое же место в истории занимают открытие Аме­рики и Французская революция; возникновение христианства и восточных религий; вклад в науку И. Ньютона, М. Ломоносова и А. Эйнштейна и мно­гое, многое другое.

Однако это не означает, что культура не подвластна законам диалектического развития. Как и любой процесс, она включает устойчивую или консервативную, и развивающуюся, новаторскую стороны. Устойчивая сторона культуры составляет культурную традицию, благодаря которой и происходит накопление человеческого опыта в истории, позволяющее каж­дому новому поколению использовать его в своей жизнедеятельности, т. е. происходит функционирование культуры.

Культурная традиция выступает здесь не только как историческая память, непременное условие существования, но и основа дальнейшего раз­вития, создания качественно новой культуры. Здесь как и везде, работает принцип диалектического отрицания, включающего момент преемственно­сти как условие развития. Нельзя создать новую культуру на пустом месте, отбрасывая все предыдущее.

Однако данное положение вовсе не означает, что культура – это некое застывшее явление, исключающее момент нового. Приращение культурного богатства происходит в процессе творчества каждого поколения. Есте­ственно возникает вопрос: всякое ли новаторство является вехой в культур­ной деятельности ? Ответ очевиден: создание нового только тогда можно считать творчеством культурных ценностей, когда оно содержит в себе все­общее начало, приобретает общественную значимость и понимание у других людей, а также должную оценку и внимание у последующих поколений, ибо не все то, что кажется современнику значимым, остается в истории, включа­ется в исторический опыт человечества.

Элемент новизны и устойчивое, традиционное – две неотделимые дуг от друга составляющие культуры: вертикаль и горизонталь, где вертикаль символизирует энергию движения вперед, творческий порыв в неведомое, новое, неординарное, самобытное и оригинальное, что подчас бывает не по­нято и не принято современниками в силу традиционности мышления и сложившихся оценочных норм. Примеров тому множество: первоначальное неприятие учения Христа, непризнание многих художественных явлений; драматизм творческих судеб великих ученых, музыкантов и композиторов, художников и поэтов.

Вертикаль начинает превращаться в горизонтальную плоскость в момент укоренения новой культурной формы в сознании массовой аудитории, т. е. на стадии ее полного принятия. Соотношение вертикали и горизонтали в культуре – двуединый процесс, где вертикаль – открытие новых форм в культуре, а горизонталь – процесс постепенного освоения этого нового, превращения его в узнаваемую форму культуры, в достояние многих, а по­степенно и в элемент общечеловеческой культурной традиции, то общее, что служит объединяющим началом разных культурно-исторических систем, в том числе и цивилизаций.

Понятия «культура» и «цивилизация», не являясь тождественными, тесно связаны между собой. В культурологический теориях XX в. проводит­ся различие между культурой как органической целостностью и цивилиза­цией как формой механического и утилитарного отношения к миру. Под ци­вилизацией обычно понимается исторический уровень развития общества, в основе которого лежит определенный тип культуры с присущими ему харак­терными чертами. Поэтому один из вариантов классификации культур дает цивилизационный поход, в рамках которого наиболее известными являются принципы типологизации Данилевского, Шпенглера, Тойнби и Сорокина.

Данилевский выделял 12 автономных цивилизаций или историко-культурных типов: египетский; китайский; ассиро-вавилонофиникийский или древнесемитский; индийский; иранский; еврейский; греческий; римский; ново-семитический или аравийский; германо-романский или европей­ский; мексиканский; перуанский. Последние два типа культуры, по его мне­нию, погибли насильственно, не успев развиться, а качественно новым пер­спективным культурно-историческим типом он считал славянский. Данная типология классифицируется как «архетипическая» и является основой следующих выводов: каждая великая цивилизация построена по оригиналь­ному плану и жизнь ее имеет определенный предел, в результате чего один культурно-исторический тип сменяется другим, а изучение част­ных и общих качеств цивилизаций способствует более глубокому понима­нию истории в целом.

Шпенглер термином «цивилизация» обозначал последнюю, неизбежную фазу всякой культуры, выделяя 8 основных типов: египетская, ин­дийская, вавилонская, китайская, греко-римская, майя, магическая (византийско-арабская) и фаустовская (западноевропейская), в качестве девятой называя зарождающуюся русско-сибирскую. Он исходил в своей типологии из идеи существования некой ведущей характеристики, придающей каждой культуре соответствующую специфику, и считал, что у каждой великой культуры в период ее активной фазы существует полная взаимосвязь между всеми составляющими ее элементами, сводя при этом специфику каждой культуры к ее символу. Поэтому систему Шпенглера называют символиче­ской.

Подход Тойнби основан на сравнительном анализе самозамкнутых «цивилизаций», на которые, по его мнению, распадается история существо­вания человечества. В его понимании цивилизация представляет собой в большей степени вариант культурной общности, а не совокупность опре­деленных культуросоставляющих структурных моделей.

Качественно иной подход предложил П. Сорокин, который рождение культуры связывал с «большими формами» или «суперсистемами». Он рассматривал существование 4 таких суперсистем на протяжении трех тыся­челетий на материале Средиземноморья и Запада: 1) идеационная система соответствует первоначальному периоду роста культуры; 2) сенсуальная -периоду их зрелости и упадка; 3) культура идеального синтеза – моменту кульминационного развития (особенно в искусстве и философии) и 4) эклектическая или смешанная – периоду упадка. В отличие от авторов дру­гих подходов Сорокин придает особое значение систиматизации культурных элементов, поэтому его типологию называют «системной».

Кроме исторического подхода, в современной культурологии исполь­зуется несколько принципов выделения основных типов культуры. Это социальный, региональный, национальный и темпоральный (времен­ной), а также выделение «массовой» и «элитарной» культуры. На основе социального принципа фиксируются следующие субкультуры: возрастные (геронтокультура, подростковая, молодежная и т. д.); по интересам (рок-культура, фолк-культура и др.); неофициальная (андеграунд); криминальная и т. д. Региональный принцип деления делает акцент на объединяющие (об­щие) аспекты культур (восточная, западная, среднеазиатская, южноамери­канская, африканская и пр.). Национальному же принципу, наоборот, свой­ственно выделение особенного и специфического в культурах разного типа (славянская, арабская, романская, англосаксонская и т.д.). Наконец, времен­ной или темпоральный принцип типологизации основан на рассмотрении и сравнительном анализе различных культур в определенные временные и ис­торические периоды.

«Массовая культура» – термин, который относится к таким результатам духовно-практической деятельности людей, которые доступны широ­кому кругу «потребителей». Появление данного понятия является результа­том существенных изменений в современной культуре: развития средств массовой коммуникации; становления индустриально-коммерческого произ­водства; стандартизации духовных благ: повышения уровня образования масс и увеличения времени на досуг. Зарождение «массовой культуры» связывают с принятием в Великобритании в 1870 году закона о всеобщей гра­мотности. Вторым шагом в становлении этого типа культуры явилось изо­бретение в 1895 году кинематографа и, наконец, третьим этапом – распро­странение легкой музыки, телевидения и видеопродукции, иными словами – результатов НТП.

В современном обществе «массовая культура», по существу, подчиняет все стороны жизни, используя систему массовой коммуникации и еди­ный механизм моды, а также рыночные отношения в экономике. Специфи­ческими признаками «массовой культуры» являются: примитивизация от­ношений между людьми; развлекательность и сентиментальность; натурали­стическое смакование секса и насилия; культ успеха и сильной личности на­ряду с культом посредственности и примитивности; вещизм и т. п. Базирует­ся «массовая культура» главным образом на бессознательных формах вос­приятия, бездумном потреблении. Господствующим признаком такой куль­туры (культуры «эры постмодерна») становится эклектизм и неразборчи­вость вкуса. При отсутствии эстетических критериев ценность произведений искусства определяется той прибылью, которую они приносят, что нередко сводит искусство к уровню китча.

Своего рода оппозицией «массовой культуре» является «элитарная культура» (от французского слова «отборное», «лучшее»), представляющая собой субкультуру привилегированных групп общества и характеризующая­ся принципиальной закрытостыо, духовным аристократизмом и ценностно-смысловой самодостаточностью. Ее задача – сохранить в культуре творче­ское начало.

Теория и практика элитарной культуры особенно продуктивно и плодотворно расцветает на «сломе» культурных эпох, своеобразно выражая кризисные состояния культуры, неустойчивый баланс между «старым» и «новым».

Первые попытки осмысления элитарности относятся еще к античности. Платон делил человеческое познание на знание, свойственное интеллек­ту философов, и мнение, присущее толпе, а к числу элитарных видов искус­ства относил музыку, полагая, что восхищаться и наслаждаться ею может далеко не каждый, а лишь тот, кто превосходит остальных в добродетели и образованности. Вслед за Платоном теорию элиты развивали Августин, Шо­пенгауэр, Ницше, Ортега и Гассет, Вл. Соловьев, Н. Бердяев и А. Белый.

В современной культурологии теория элиты с одной стороны предстает как логическое завершение процессов в западной художественной практике второй половины XIX и середины XX века (роман «потока созна­ния» М. Пруста и Д. Джойса, творчество А. Блока и А, Белого и др.), а с дру­гой – как теоретическое осмысление этих процессов в философии Ницше и Ортеги и Гассета. Последний считал элиту наиболее способной к духовной деятельности, одаренной высокими нравственными и эстетическими задат­ками частью общества, которая есть в каждой социальной группе. Произве­дения же «элитарной культуры», как правило, заключают в себе попытку аб­страгироваться от реальности и одарить элиту усложненными образами дей­ствительности, где причудливо сочетаются реальность и нереальность, ра­циональное и иррациональное (например, «чистое искусство», творчество С. Дали и т. д.).