-18-

не способными биологически разлагаться и чуждыми экосистеме. Эти и подобные им частные вторжения новой технологии и природу также способствовали переходу со второго уровня традиционного природопользования на третий. Значит, уже с позиций эколого-этнографических знаний мы обязаны восстановить или найти пути восстановления частично нарушенного естественного развития.
Неразумное вторжение новой технологии может привести к глубокому локальному экологическому кризису - нарушению экосферы и серьезным последствиям для традиционного природопользования существенного источника ресурсов, необходимых в конечном счете не только нынешнему коренному и пришлому населению, но и будущим строителям и эксплуатационникам новых очагов индустрии.
То обстоятельство, что традиционное природопользование народов Севера соответствует (прежде всего на его первом и втором уровнях) природному равновесию в данной экологической нише подтверждается всем многообразием этнографических источников. Все указанные выше народы, как и другие народы Сибири, добывают дичи столько, сколько ее необходимо не только для собственного пропитания, но и для сохранения природных богатств; содержат такое поголовье оленей, какое могут прокормить ягельники, и проводят регулярную выборку стад; при необходимости на долгое время закрывают для рыбной ловли водоемы и переносят места рыбной ловли на другие, не освоенные прежде озера и реки. Указанные народы производили и производят такие действия, опираясь на многовековой опыт "естественных экологов". Учитывать данный опыт - задача важная и необходимая. Тем более что у нас уже есть исторический пример учета опыта коренного на селения Севера пришлым носителями самого развитого для своего времени хозяйственно-культурного типа.
Усвоение пришлым населением традиций природопользования, выработанных рассматриваемыми народами Севера, - еще один исторический "эксперимент", проведенный поколениями освоении северной экосферы. На трех реках северо-востока СССР Индигирке, Колыме и Анадыри - в пределах территорий, населенных юкагирами, эвенами и чукчами, в XVII - XVIII вв. осели потомки первых русских землепроходцев, которых и называют в этнографической литературе по рекам - индигирщики, колымчане и анадырщики - или по основанным ими поселкам - усть-рустинцы (Устье-русское на Индигирке), походчане (Походск на Колыме), марковцы (Марково на Анадыри). Исторически они были носителями северорусского варианта третьего (пашенного) ХКТ, сохранили культурно-бытовые традиции из прежних зон обитания и даже во многих хозяйствах держали лошадей, приспособившихся к условиям жизни в тундре и лесотундре. Но по своим занятиям они не отличались, да

-19-

и сегодня не отличаются от чукчей, эвенов или юкагиров. Точно так же, оказавшись в тундровых районах, якуты освоили оленеводство. Сказанное свидетельствует о рациональном приспособлении к окружающей среде уже при эмпирическом учете экологических законов. Но, конечно, в экологическом смысле выживание человечества вовсе не означает отказа от современной технологии. Скорее всего, оно требует того, чтобы технология основывалась на научных данных, учитывающих не только свойства природного мира, но и уже имеющийся позитивный опыт вторжения людей в этот мир. Именно такой подход уместно называть эколого-этнографическим.
Выдающийся современный эколог Б. Коммонер сказал: "Я нахожу еще один источник оптимизма в самой природе кризиса окружающей среды. Кризис этот - продукт не биологических свойств человека, которые не могли бы измениться достаточно быстро, чтобы спасти нас, но его социальных деяний, которые могут подвергаться гораздо более быстрым изменениям. Поскольку кризис окружающей среды есть результат бесхозяйственного отношения к мировым ресурсам, то его можно преодолеть, и человек сможет жить в действительно человеческих условиях, если социальное устройство человеческого общества будет приведено в гармонию с экосферой..." ¹²
Применение этнографической методики весьма разнообразно в нашем современном мире. Чтобы понять этнографию как научную дисциплину, необходимо познать ее терминологию, школы и направления. Для этого углубимся в мир журналов и книг, обратимся к жизни ее учреждений.

12 Коммонер Б. Замыкающийся круг. Л., 1974. С. 215.

-20-

Глава II

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ И ИЗДАНИЯ

Типы учреждений в СССР и за рубежом

За полтора столетия существования этнографии в качестве особой научной дисциплины сложились своеобразные центры - различные типы этнографических учреждений, координирующие во всемирном и региональном масштабах направления научных исследований, подготовку этнографических кадров, ведущих издание научных и учебно-методических трудов, осуществляющих хранение и изучение вещественных материалов культуры различных народов. Знание этих учреждений и изданий должно помочь в перенасыщенном информацией современном мире поискам добротных материалов для решения разнообразных этнографических проблем.
Учитывая, что этнография изучает народы всего мира, в 30-х годах XX в. для определения основной проблематики, для обмена информацией и сотрудничества было учреждено проведение раз в четыре года Международного конгресса антропологических и этнографических (с 1968 г. этнологических) наук (МКАЭН). Первый конгресс состоялся в 1934 г. в Лондоне, второй - в 1938 г. в Копенгагене, затем в связи с войной был десятилетний перерыв, и третий собрался только в 1948 г. в Брюсселе, четвертый - в 1952 г. в Вене. Начиная с пятого конгресса, проведенного в 1956 г. в Филадельфии, в его работе участвуют советские этнографы. Шестой конгресс состоялся в 1960 г. в Париже. Самым представительным (участвовали этнографы более чем 50 стран) был седьмой, проходивший в 1964 г. в Москве. Восьмой конгресс проводился в 1968 г. в Токио и Киото. На восьмом конгрессе, учитывая, что время проведения МКАЭН совпадает со временем проведения других международных конгрессов и особенно конгресса востоковедов (этнографы обычно в нем активно участвуют), было решено проводить МКАЭН раз в пять лет, и очередной девятый конгресс был проведен в 1973 г. в Чикаго. Десятый

-21-

конгресс, ставший юбилейным, прошел в 1978 г. в Дели, одиннадцатый - в Канаде: сначала в Квебеке, затем в Ванкувере в 1983 г. В 1988 г. двенадцатый конгресс был проведен в Загребе, на нем столицей тринадцатого конгресса 1993 г. была избрана Барселона.
Масштабы конгрессов, когда количество своих и приехавших участников переваливает за две тысячи, существенно меняют сложившуюся на протяжении десятилетий практику их проведения. Так, первоначально было обязательным сочетание развернутого выступления докладчика и заранее опубликованного текста доклада, затем стали публиковаться только тезисы, а выступления ограничивались 15-20 мин. Начиная с Делийского конгресса, когда число собственных участников превысило 50% всех делегатов, в ряде секций на выступления давалось 2 мин., а тезисы были заменены репликой - обозначением темы. Правда, некоторые делегации, в том числе СССР, обычно представляют тексты докладов, переведенные на иностранные языки.
Хотя МКАЭН не претендует на роль международного руководящего этнографического органа, проблемы как теоретического, так и практического характера, обсуждаемые на нем, обмен мнениями оказывают влияние на развитие этнографии в каждой стране. Работой МКАЭН руководят Перманентный комитет, в состав которого входят видные ученые ряда стран (в том числе и СССР), и Организационный комитет, создаваемый антропологами и этнографами страны проведения конгресса. Глава Оргкомитета является и президентом проводимого конгресса. МКАЭН работает по трем основным отделениям - антропология, этнография и музеология, которые разделяются либо на проблемные, либо на региональные секции; кроме этого, во время работы конгресса проводятся симпозиумы по важнейшим, определенным Перманентным комитетом (он собирается между конгрессами раз в два года) дискуссионным проблемам ¹ . МКАЭН издает свои труды, выносит определенные рекомендации по вопросам развития этнографии и антропологии, сотрудничает с созданным в 1948 г. под эгидой ЮНЕСКО Международным союзом антропологов и этнографов. ЮНЕСКО издает своеобразный международный информационный бюллетень о настоятельных нуждах антропологических и этнографических исследований, цель которого - обратить внимание на изучение тех объектов и явлений, которые могут исчезнуть в ближайшее время.

1 Основным языком конгресса является французский, рабочими полноправными языками определены русский, английский, немецкий, испанский и португальский. В качестве рабочего языка может быть введен и язык той страны, которая принимает конгресс, если он не входит в число статутных языков. Однако последнее время главным языком конгресса становится английский.

-22-

Сказанное подчеркивает консультационно-информационный характер МКАЭН и самостоятельное развитие этнографии в каждой отдельной стране, где деятельность этнографов в различного типа учреждениях либо направляется центральными научными институтами (например, в СССР, странах Восточной Европы, Аргентине и др.,), а то и государственными службами этнографии (например, в Индии), либо неправительственными ассоциациями и обществами (например, Японская этнологическая ассоциация, Этнографическое общество Австрии, Географическое и этнологическое общество Базеля в Швейцарии и т. п.). В 60-х годах XX в. было осуществлено объединение этнографов Западной Европы для решения общеевропейских этнических проблем путем проведения региональных конференций и издания общего этнографического журнала «Ethnologia Europaea».
В 80-е годы в деятельность этнографов Западной Европы включились и этнографы Восточной Европы. Последние избрали перспективный путь - путь кооперации при создании трудов по региональной этнографии и постоянного обмена через специальный печатный орган «Demos» информацией об исследованиях по европейской тематике.
Типы этнографических учреждений в каждой стране соответствуют традиции и истории возникновения самой науки. В целом же их можно подразделить на академические, вузовские, музейные, журнальные (редакционные) и общественные. Рассматривать особые государственные этнографические службы при правительственных учреждениях различных стран, которые имеют сугубо прикладное значение для проведения внешней, а иногда и внутренней политики, не представляется целесообразным, так как их значение определяется не уровнем развития этнографических знаний, а в основном потребностями глобальной стратегии той или иной державы.

Академические центры

Русская этнография зародилась в недрах Кунсткамеры Петербургской Академии наук. В 1836 г. при разделении Кунсткамеры на ряд специализированных музеев был создан Этнографический музей, который в 1879 г. преобразовали в Музей по антропологии и этнографии (о МАЭ см. наст. издание гл. VIII). Тогда же в уставе Академии наук было написано, что «этнографический музей - центральное учреждение в империи для изучения различных человеческих племен и их культурного развития, особенно живущих в Русском государстве». С 1903 г. - это Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого, на базе которого в 1933 г. был создан Институт антропологии и этнографии Академии наук СССР, переименованный в 1935 г. в Институт этнографии АН СССР. (В 1947 г. институту

-23-

было присвоено имя выдающегося русского ученого и путешественника Н. Н. Миклухо-Маклая.)
Центральное этнографическое научное учреждение нашей страны оформилось в Ленинграде в 1933 г. как ведущий академический институт с богатой исследовательской базой - Музеем антропологии и этнографии. Начиная с 1943 г. в Москве создается рабочая группа института, деятельность которой привела к необходимости частичного перебазирования исследовательской работы из Ленинграда в Москву. Сегодня центральное научное академическое учреждение по этнографии и антропологии в СССР - Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР, находящийся в Москве и имеющий в Ленинграде свое отделение (называемое «частью»), состоящее из секторов и групп и Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого АН СССР. Так как Географическое общество СССР, в составе которого еще в год основания (1845) возникло Этнографическое отделение, также находится под эгидой Академии наук СССР, то можно считать, что в нашей стране этнографическая и антропологическая науки развивались прежде всего в стенах Академии, что, однако, не мешало и не мешает развитию и существованию вузовских и общественных центров и обществ.
Во всех союзных республиках СССР центрами этнографии также являются академические институты республиканских Академий наук, где в большинстве случаев этнография представлена в содружестве с фольклором, искусствоведением, археологией, историей или чаще всего особым отделом в институтах истории. Например, Институт искусствоведения, фольклора и этнографии им. М. Ф. Рыльского АН Украинской ССР, Институт искусствоведения, этнографии и фольклора АН Белорусской ССР, Институт истории, археологии и этнографии им. И. А. Джавахишвили АН Грузинской республики, Институт истории, археологии и этнографии им. Ч. Ч. Валиханова АН Казахской ССР, Институт археологии и этнографии АН Армянской республики, отдел этнографии и искусствоведения АН республики Молдова; в АН Узбекистана, Азербайджана, Латвии, Литвы, Киргизии, Эстонии, Туркмении сектора этнографии в институтах истории.
Академическими институтами представлены и этнографические центры в большинстве других стран Восточной Европы и мира. В Болгарии это Институт этнографии с музеем при Болгарской Академии наук, в ГДР - Институт немецкой этнографии Германской АН, в КНДР - Институт археологии и этнографии Академии общественных наук, на Кубе - Институт этнологии и фольклора при Кубинской АН, в Польше - Институт истории материальной культуры Польской АН, в Чехо-Словакии - два института: Институт этнографии и фольклористики Чехо-Словацкой АК и Институт этнографии Словацкой АН, в Югославии - также два института: Этнографический институт Сербской Академии

-24-

наук и искусства и Этнологический институт при Комитете по народному быту и обычаям Югославской Академии наук и искусства, в Венгрии этнографической наукой руководит Этнографическая исследовательская группа при Венгерской Академии наук. Существование двух академических центров в таких странах, как Чехо-Словакия и Югославия, объясняется разделением их функций: один центр руководит общими исследованиями по этнографии всех народов страны и зарубежных стран, другой - изучением конкретного этноса (в данном случае сербского и словацкого). В КНР этнографические исследования проводятся в Институте национальностей Китайской Академии общественных наук; при Академии общественных наук находится и Институт этнографии СРВ.
Академические центры этнографии существуют и в ряде других стран, где имеются свои академии либо учреждения, выполняющие их функции. К последним относятся, например, Институт гуманитарных наук в Алжире, имеющий центр исследований по антропологии, первобытной истории и этнографии, Австралийский институт по изучению аборигенов в Канберре, Национальный институт антропологии Министерства культуры и просвещения Аргентины, Латиноамериканский центр исследований в области общественных наук в Бразилии. Указанные центры к академическим можно отнести лишь условно, учитывая то обстоятельство, что они носят характер и правительственных учреждений. Полностью к подобного типа правительственным этнографическим научным центрам (речь не идет об этнографических службах) относятся Национальное антропологическое управление Боливии, Мексиканский центр антропологических исследований, Управление научных и технических исследований в заморских территориях во Франции, Канадский центр антропологических исследований, Институт народных традиций в Гвинее и т. п.
Классическим академическим центром является специальный институт Королевского общества Великобритании - Королевский антропологический институт Великобритании и Ирландии, основанный еще в 1843 г. Этот ведущий этнографический центр Англии изучает все народы мира; его фундаментальной базой является этнографический отдел знаменитого Британского музея.

Вузовские центры

Учреждения академического профиля возникали в середине прошлого века в рамках официальной науки, находящейся на попечении правительства. Вместе с тем этнографические материалы, добытые в многочисленных как русских, так и зарубежных кругосветных путешествиях, привлекали пристальное внимание прогрессивной общественности. Открывшийся

-25-

с XV в. для Европы необычайно разнообразный мир неведомых прежде стран и народов к середине и особенно ко второй половине XIX в. заставил передовых мыслителей иначе взглянуть на историю человечества. В Англии и Америке, России и Франции, Германии и Швейцарии появляются труды, в которых достаточно четко высказывается мысль о единстве человеческого рода, проповедуются идеи гуманного отношения к «дикарям» - к народам стран, ставших добычей колонизаторов. Этнография превращалась в важную социальную, историческую дисциплину, и в этом своем качестве она входила в более демократические, чем, например, императорская Академия наук в России, высшие учебные заведения и различные географические общества или общества любителей краеведения. Н. Г. Чернышевский так определял значение этнографического материала в 60-х годах XIX в.: «Каждое племя, стоящее на одной из ступеней развития между самым грубым дикарством и цивилизацией, служит представителем одного из тех фазисов исторической жизни, которые были проходимы европейскими народами в древнейшие времена» ² .
Именно в это время в России возникают университетские этнографические центры. В 1864 г. создается Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, в 1878 г.- Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Этнографическая проблематика занимает существенное место в деятельности восточного факультета Петербургского университета. Эти центры способствовали развитию вузовской этнографии, координировавшей в ту пору свои исследования не столько с Академией наук, сколько с местными отделениями Географического общества.
Естественное же для вузовских центров сочетание учебной и научной работы, т. е. ведение этнографических исследований и подготовка кадров этнографов, в нашей стране началось только после революции. В 1918 г. во вновь организованном при Петроградском университете Географическом институте открывается этнографическое отделение; позднее оно существует на восточном факультете Ленинградского университета. В самом начале 50-х годов, когда была предпринята акция превращения ЛГУ в некое учреждение «с областной судьбой», преподавание этнографии сначала перенесли на исторический факультет, а в 1952 г. его вообще ликвидировали.
В первые годы советской власти этнографическое образование было введено в Московском и Казанском университетах. Перед Великой Отечественной войной и после нее этнографическая вузовская наука и подготовка кадров развивались в указанных