Файл: И. Т. Касавиндоктор филос наук, чл корр. Ран б. Г. Юдин.pdf

118
Язык кочевников, живущих в североафриканской пустыне Сахара, содержит свыше 20 слов, обозначающих конкретные разновидности верблюдов, а язык индейцев Перу — свыше 50 слов для обозначения конкретных видов помидоров.
Результаты экспериментов когнитивных психологов убедительно подтверждают генетическую обусловленность перцептивного вос- приятия цветов, создаваемого нашей когнитивной системой, — «узна- вание» цветовых оттенков абсолютно не зависит от эволюционно- когнитивных, социокультурных, языковых и иных различий между человеческими популяциями. Однако все известные к настоящему времени естественные языки содержат разное число основных терминов, обозначающих цветовые оттенки. Этнографам удалось обнаружить, что минимальный словарь цветов состоит только из двух терминов, которые обязательно фиксируют оппозицию между черным и белым цветами или между темным и светлым тонами, как это имеет место в языке современного первобытного племени
Dani (Новая Гвинея). На языке этого племени «mili» обозначает темные, холодные тона, а «mola» — светлые, теплые. Более богатые словари обычно содержат имена, обозначающие красный цвет, а их расширение происходит путем последовательного пополнения именами для желтого, зеленого и синего цветов. Для описания всех возможных цветов необходим словарь, который должен включать в себя как минимум шесть первичных терминов: «белый», «черный»,
«красный», «желтый», «зеленый» и «синий». Лишь после завершения формирования «минимального» словаря возможно его дальнейшее обогащение терминами, обозначающими не основные цвета, та- кими, например, как «коричневый», «фиолетовый», «оранжевый» и т.д.
45
Различия между естественными языками, конечно, не сводятся только к наличию у них больших или меньших лексических воз- можностей, словарей специальных терминов и т.д., обслуживающих нужды более тонких концептуальных дифференциаций, формирую- щихся в ходе когнитивной и социокультурной эволюции отдельных человеческих популяций. Они носят более глубинный характер, выражая какие-то особенности доминирующего когнитивного типа мышления. Так, например, ситуация с падающим камнем, как под- метил еще Э.Сепир, в современных европейских языках описыва- ется (с некоторыми вариациями) предложением «Камень падает», которое воспроизводит субъектно-предикатную структуру соответ- ствующего суждения. Однако такое вербальное описание данной ситуации не является единственно возможным. На языке индейского

119
племени квакиутль эта ситуация с падающем камнем вербально кодируется с обязательным указанием, воспринимается ли непо- средственно камень говорящим в момент произнесения фразы или нет, и к кому этот камень пространственно ближе — к говорящему, слушающему или к третьему лицу. На языке индейского племени нутка падение камня описывается с помощью слов, репрезентирую- щих смысл перцептивного представления об общем движении вниз и вовлеченности в это движение камня или камнеподобного объ- екта. Поскольку язык нутка не генерирует дифференциацию мысли на субъект и предикат (осуществляемое субъектом действие), то на европейских языках соответствующая мыслительная конструкция может быть весьма приблизительно выражена предложением типа
«Камнит вниз»
46
Опираясь на многочисленные примеры «несоизмеримости чле- нения опыта в разных языках», Э.Сепир пришел к «выводу об одном виде относительности, которую скрывает от нас наше наивное при- нятие жестких навыков нашей речи как ориентиров для объективного понимания природы опыта. Здесь мы имеем дело с относительностью понятий или, как ее можно назвать, с относительностью формы мышления»
47
. Возникает, однако, вопрос, правомерно ли утверждать, как это делали Э.Сепир и Б.Уорф в своей гипотезе о лингвистической относительности, что именно лексические и грамматические различия обусловливают различия в мышлении
48
, или же различия в мышлении имеют гораздо более глубинную, более широкую и относительно ав- тономную от естественного языка когнитивную основу, получая в нем какую-то особую, специфически конкретную форму выражения?
Различия в словарях цветов подтверждают данные когнитивной науки, свидетельствующие о том, что цветовые оттенки не являются некими атрибутами вещей, которые мы им приписываем, используя термины «красный», «зеленый» и т.д. Но существуют ли реально «об- щие объекты», существуют ли в природе или где-нибудь еще вещи, соответствующие нашим словам «стул», «стол», «дерево», т.е. «дере- вянность», «стулость», «столость» и т.д.? Архаическая магия слова предписывает объективное существование всему, что может быть обозначено вербальными символами, словом. Однако наши слова
(и словесные выражения) — это «вторичный» код мысли, они могут обозначать не только смыслы перцептивных образов, представлений и прототипов, но и понятия, а также сложные концептуальные си- стемы, которые по своей природе идеальны и могут вообще не иметь перцептивных репрезентаций или имеют таковые только в вообра-

120
жаемом идеальном математическом пространстве. Вербальный язык неотделим от духовной и материальной культуры, но это не означает, что языковым структурам мы обязательно должны приписывать ре- ференты в виде реально существующих «общих объектов».
Если верно, что человеческая мысль имеет пропозициональную природу, а ее смысловое содержание может быть выражено с помо- щью перцептивного и вербальных кодов, то отсюда напрашивается вывод, что одни только лингвистические различия сами по себе не могут детерминировать все различия в мышлении. Из гипотезы о лингвистической относительности непосредственно следует, что в силу исключительной обусловленности мышления лингвистиче- скими структурами различия в лексике (и видимо, в грамматике), по меньшей мере, должны

121
обязательном порядке грамматически дифференцирует единственное и множественное число. А это, в свою очередь, ориентирует челове- ческую мысль на аналитическое специфицирование различия между одним и большим количеством объектов. Именно за счет наличия синтаксиса, грамматики, сугубо лингвистических правил генерации слов, предложений и т.д. развитый естественный язык способен порождать новые мыслительные структуры, в том числе идеальные абстрактные понятия и их комплексы — концептуальные системы, не обладающие конкретными перцептивными репрезентациями.
Вербализация смыслов прототипов открыла путь для их дальнейшего анализа, выявления существенных признаков идеальных абстракт- ных объектов и т.д. Естественный язык людей подобен математике, которая благодаря правилам манипулирования символами и семан- тической интерпретации символьных выражений и формул порож- дает новые понятия и идеальные концептуальные системы, причем не только свои собственные, но и других наук. Знания, касающиеся грамматики языка, видимо, формируются на пропозициональном уровне как абстрактный код мысли и хранятся в нашей долговре- менной памяти.
Конечно, дифференцировать естественный язык от культуры человеческих популяций практически невозможно. Поэтому он вы- ступает в качестве одного из важнейших постоянно действующих факторов окружающей среды. Уже в силу этого язык оказывается вовлеченным в когнитивную эволюцию. Он участвует в отборе адап- тивно ценных когнитивных способностей людей, которые получают генетическое закрепление в геноме популяций. Так, например, обу- чение разговорному китайскому языку предъявляет весьма высокие требования к звуковому восприятию, к слуху, а запоминание китай- ских иероглифов (их насчитывается около 400 тыс.) — к зрительной памяти и трудолюбию учеников. Однако необходимо учитывать, что естественный язык оказывает серьезное селективное давление на когнитивные способности людей, на их мышление
наряду со многими
другими постоянно действующими факторами социокультурной среды.
Поэтому его воздействие на когнитивную систему не является исклю- чительным, тотальным и, вероятно, может частично блокироваться или усиливаться другими факторами. В силу вышеизложенного при- меры, свидетельствующие о закреплении в лексике языка результатов вербальной концептуализации, конечно же не могут служить весомым аргументом в пользу тезиса о детерминированности человеческого мышления только лингвистическими структурами.

122
***
Итак, мышление является одной из важнейших функций когни- тивной системы, которая обеспечивает информационный контроль окружающей среды, адаптацию и выживание организмов. Мышление тесно взаимодействует с другими высшими когнитивными способ- ностями, которые участвуют в процессах извлечения и переработки информации (знаний) о событиях внешней среды, внутренних состоя- ниях и эмоциях — восприятием, вниманием, символьным (вербаль- ным) сознанием, кратковременной и долговременной памятью и т.д.
Благодаря наличию у нас кратковременной памяти наше мышление может оперативно использовать огромные информационные ресурсы долговременной памяти, накопленные опытным путем и в результате обучения. Однако мышление базируется не только на когнитивной информации, извлекаемой из внешней среды, но и, если восполь- зоваться компьютерной метафорой, на своего рода «встроенном» в когнитивную систему программном обеспечении, работа которого управляется генами. (Оно определяет, например, формат внутренних ментальных репрезентаций, стратегии их переработки т.п.) Разумеется, работа когнитивных программ и метапрограмм предполагает наличие
«элементной базы», т.е. соответствующих нейронных структур мозга.
Давление окружающей среды требует изменения поведения живых существ, эволюции их когнитивных способностей, а соответственно, и адаптивно ценных изменений в нейронных структурах мозга. Поэто- му эволюция когнитивных систем живых организмов предполагает нейроэволюцию, которая обеспечивает самопорождение все более сложных «логических устройств», способных генерировать более эф- фективные мыслительные стратегии и осуществлять централизованное высокоуровневое управление обработкой когнитивной информации, высшими когнитивными функциями.
Даже в когнитивной системе человека большинство мыслительных процессов протекает неосознанно. Однако с помощью символьного
(вербального) сознания мы в состоянии управлять важнейшим для нашего выживания знаково-символическим (логико-вербальным) мышлением, влияя через его структуры и структуры памяти на пространственно-образное мышление. Благодаря эволюции созна- ния и появившейся в ходе этой эволюции способности частично из- менять самосознание (например, в актах
эмпатии) человек получил возможность гораздо более эффективно использовать свой интел- лектуальный и мыслительный потенциал, свои природные задатки к творческому воображению, к созиданию культуры, оптимизировать