Файл: И. Т. Касавиндоктор филос наук, чл корр. Ран б. Г. Юдин.pdf

аналитические стратегии знаково-символического мышления. Появ- ление речи и развитие знаково-символического (логико-вербального) мышления радикально расширили наш арсенал средств обработки когнитивной информации, позволили нашей когнитивной системе генерировать общие характеристики идеальных абстрактных объектов и отношения между ними с помощью информационно более емких, чем перцептивные образы и прототипы, концептуальных средств —
понятий, суждений, гипотез, научных законов, теорий и т.д., используя для этого не только богатый репертуар относительно низкоуровневых врожденных мыслительных стратегий и эвристик, но и сознательно управляемые, конструктивно оптимизированные мыслительные приемы, процедуры, операции и правила вывода —
формирование
понятий, анализ, синтез, индукцию, дедукцию, абстрагирование, идеа-
лизацию, обобщение, аналогию, умозаключения, условные рассуждения
(суждения), решение проблем, принятие решений, понимание, творче-
ство и т.д., которые по мере эволюции научного познания становятся предметом специальных исследований прежде всего в логике и мето- дологии науки.

124
ГЛАВА V
АРХАИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ
Антропологами и культурологами XX вв. предпринимались не- однократные попытки выявить особенности (в том числе и когни- тивные) исторически наиболее древнего, архаического мышления.
Благодаря их усилиям были, в частности, разработаны и получили широкую известность концепции «прелогического мышления»
(Л.Леви-Брюль), «мифологического мышления» (К.Леви-Стросс),
«архаического мышления» (М.Элиаде) и др. Хотя сам феномен перво- бытного мышления в этих концепциях получил довольно подробное описание, исследователям все же так и не удалось выявить его уни- версальные когнитивные характеристики, поскольку это требовало выхода за пределы сугубо социологических и культурологических представлений и признания факта биологической (когнитивной) эво- люции Homo sapiens sapiens. Так, например, если для Л.Леви-Брюля
«прелогическое» мышление — это мышление сугубо ассоциативное, управляемое законом сопричастности (или «партисипации»), нечув- ствительное к логическим противоречиям и неспособное к построе- нию силлогизмов, то М.Элиаде прежде всего выделял способность
«архаического» менталитета оперирировать архетипами, образцами и категориями, сводить индивидуальное к образцовому и т.п.
49
. Со своей стороны, К.Леви-Стросс, по-видимому, вообще не усматривал в «мифологическом» мышлении и его доминирующих стратегиях каких-либо качественных особенностей. С его точки зрения, в этом мышлении «работает» та же логика, что и в современном научном мышлении. Оказывается, что на всех этапах когнитивной эволюции человеческий разум мыслил одинаково «хорошо», менялись только объекты, к которым он прилагался
50

125
Нетрудно, однако, показать, что вышеприведенные когнитивные характеристики, несмотря на их разнородность, разноплановость и кажущуюся несовместимость, все же являются фрагментами еди- ной картины, которая может быть получена в результате попытки взглянуть на архаическое мышление с позиций эволюционно- информационной эпистемологии.
Разумеется, речь в данном случае не идет о разработке какой-то абсолютно адекватной и исчерпывающей модели архаического мышле- ния. Такая модель, кроме всего прочего, не может быть в достаточной мере верифицирована или документирована ни этнографическими, этнопсихологическими и антропологическими данными, ни наблю- дениями ранних стадий интеллектуального развития ребенка. Правда, некоторые современные первобытные человеческие популяции все еще ведут образ жизни охотников-собирателей, т.е. живут в условиях еще весьма близких к тем, в которых находились наши дальние предки
(например, ныне живущие в джунглях Бразилии и Венесуэлы племена южноамериканских индейцев — яномама, шаванты и макиритаре). Так что в известной мере прямой подход к изучению эволюции мышления все же возможен. Однако при этом необходимо учитывать, что жизнь этих племен под влиянием цивилизации постепенно становится все бо- лее отличной от канонического образа жизни охотников-собирателей, который преобладал в течение большего периода эволюционной истории человеческих популяций. Первобытные племена охотников- собирателей, живущие в условиях «позднего» каменного века, про- должают обитать практически в полной изоляции в столь недоступных районах южноамериканских джунглей, где непосредственное изучение этнографами их образа жизни и особенностей мышления сопряжено с огромными трудностями.
Что касается антропологических данных, то они косвенным обра- зом свидетельствуют о том, что уже приблизительно 60 000–40 000 лет назад отдельные популяции наших далеких предков не только до- стигли значительного прогресса в создании орудий для охоты, про- мыслов и военных столкновений, но и по-своему умели объяснять природу и свое место в мире. Обнаруженные археологами в пещерах наскальные рисунки, а также каменные и костяные статуэтки, гра- вюры, погребения и т.д. позволяют, в частности, предположить, что неандертальцы и популяции, относящиеся к подвиду Homo sapiens sapiens (например, родезийские люди), в отличие от гоминид средне- го плейстоцена, уже обладали рудиментами «коллективного созна- ния» (т.е. общего, совместного знания) и духовной культуры. Они

126
систематически и весьма бережно хоронили умерших, помещали в могилы пищу и оружие, проявляя тем самым заботу о их будущей
«жизни после смерти». При этом соблюдался определенный ритуал, выступавший в качестве регулятора общественной жизни. Об этом, например, свидетельствует найденный археологами в пещере Монте
Цирцео (Италия) неандертальский череп (скорее всего вождя пле- мени), помещенный в центре выложенного камнями сакрального круга. Есть также данные, позволяющие предположить, что наряду с осознанием своей собственной смертности неандертальцам были присущи и другие элементы архаического мировосприятия — вера в сверхъестественное (культ черепа), магия символа и т.п.
Кроме этнографических и этнопсихологических данных, полу- ченных в результате исследования особенностей менталитета совре- менных первобытных популяций, весьма добротным материалом для разработки когнитивной модели архаического мышления, видимо, могут служить также и дошедшие до нас тексты мифов, сказок и другие письменные источники, отражающие особенности древнего миро- восприятия и мышления. Понятно, что такие источники могут дать нам полезную информацию об относительно развитом архаическом мышлении людей когда-то существовавших древних цивилизаций.
О более ранних его этапах мы можем судить только на основании эт- нографических данных. Конечно, эволюцию архаического мышления нельзя рассматривать безотносительно к тем или иным человеческим популяциям. Но даже если ограничиться только европейской исто- рией, то нетрудно обнаружить огромную дистанцию, отделяющую, например, архаическое мышление древнейших жителей Европы — неандертальцев — от доминирующего мировосприятия и мышления людей в эпоху позднего средневековья.
Анализ имеющихся археологических и культурно-исторических данных, а также результатов этнопсихологических исследований аборигенов Австралии, Африки, Южной Америки и Новой Гвинеи позволяет предположить, что в силу своих доминирующих стратегий переработки когнитивной информации архаическое мышление — это мышление преимущественно пространственно-образное, правополу- шарное. Напомним в этой связи, что главное отличие между когни- тивными типами мышления — пространственно-образным (правопо- лушарным) и знаково-символическим (левополушарным) — касаются не способов репрезентации материала (т.е. безразлично, представлен ли он в вербальной или перцептивно-образной формах), а страте- гии переработки информации. В частности, для пространственно- образного мышления характерна холистическая стратегия,

127
которая позволяет сопоставить целостные образы, «гештальты» и создать многозначный контекст (например, мозаичную или калейдо- скопическую картину) с множественными «размытыми» связями.
Эволюционно-информационный подход к анализу архаического мышления как к мышлению преимущественно пространственно- образному, на наш взгляд, позволяет довольно успешно, последователь- но и непротиворечиво интерпретировать характерные для него мысли- тельные стратегии и когнитивные особенности, такие как, например, оперирование преимущественно перцептивными представлениями и прототипами, образцами и архетипами (прообразами); неспособ- ность к детальной аналитической дифференциации индивидуальных признаков и сохранению их в долговременной памяти; безразличие к логическим противоречиям и стремление установить между объектами, действиями и т.п. какие-то формы мистической, сверхъестественной связи, «сопричастности», выступающие как конкретные ассоции- рованные или даже единые перцептивные представления (отождест- вления); широкое использование оппозиций (противопоставлений), метафор, мифа как средства разрешения противоречий; синкретизм, неразличение естественного и сверхъестественного, вещи и представле- ния, объекта и свойства, «начала» и принципа, цели и действия; деление мира на сакральное и профанное и т.д.
5.1. Когнитивные особенности архаического мышления как мышления преимущественно пространственно-образного
В отечественной литературе по эпистемологии и теории познания все еще достаточно широко распространена точка зрения, согласно которой только пространственно-образное мышление, «живое со- зерцание» позволяет воспроизводить структуры внешнего мира во всей его полноте, многозначности, целостности и противоречивости.
Кроме того наиболее полный чувственный контакт с реальностью крайне необходим для эмоциональной стабильности когнитивного субъекта. Основанием для подобного рода утверждений служит не- кая «предметная отнесенность» перцептивного образа, в котором якобы оказывается «представленной» (хотя и неясно, как и каким образом) сама «объективная реальность». Однако данные нейронаук и когнитивной науки свидетельствуют о том, что наш мозг — это не фотоаппарат и не видеокамера, он не «отражает», а главным образом
«вычисляет». На основе многочисленных сигналов, извлекаемых из окружающей среды и нашего собственного организма, он создает

128
когнитивную информацию, перерабатывает ее в перцептивные образы, представления и прототипы. Он также генерирует «вторичные», невер- бальные и вербальные символьные репрезентации мысли и использует для их переработки различные мыслительные стратегии. Однако фило- генетическая «первичность» перцептивных мысленных репрезента- ций и пространственно-образного мышления людей не означает, что
«живое созерцание» действительно обладает какими-то безусловными адаптивными когнитивными преимуществами. В противном случае остается открытым вопрос, почему же в ходе биологической (когни- тивной) эволюции гоминид у них возникла речевая коммуникация и «вторичное» кодирование мысли с помощью звуковых символов.
Почему столь быстро по историческим меркам эволюционировали человеческое знаково-символическое мышление и символьное (вер- бальное) сознание? Ведь в ходе эволюции приспособленность видов
(в том числа и человека) не может неуклонно снижаться, это означало бы их верную гибель?
В силу межполушарной кооперации сепаратная оценка адек- ватности пространственно-образного мышления как какой-то изо- лированной и самодостаточной системы обработки когнитивной информации абсолютно неправомерна. Поскольку вопрос касается человеческого мышления, то даже в случае первобытных популяций, обладавших судя по всему очень ограниченными возможностями вербального общения, речь может идти только о подсистеме единой мыслительной системы человека, интегрирующей дополняющие друг друга когнитивные типы мышления — пространственно- образное и знаково-символическое (логико-вербальное), — между которыми имеют место непрерывный информационный обмен, кооперация и «разделение труда». Именно поэтому правомерно, с нашей точки зрения, говорить только об относительном домини- ровании того или иного когнитивного типа мышления, т.е. о доми- нировании определенных мыслительных стратегий, способов об- работки когнитивной информации как у отдельных индивидов, так и на популяционном уровне (т.е. как статистическое преобладание индивидов с определенным когнитивным типом мышления). Такой подход позволяет, в частности, связать и сопоставить доминирую- щие когнитивные типы мышления с реальными этнокультурными прототипами и индивидуальным когнитивным стилем отдельных личностей.
Как свидетельствуют многочисленные экспериментальные дан- ные, пространственно-образное и знаково-символическое (логико- вербальное) мышление людей характеризуются различными соот-