Файл: istoria2.doc

Встревоженные подъемом стачечного движения, царские власти решили принять “меры”. В ночь на 9 декабря были арестованы многие участники “Союза борьбы”, в том числе руководящие его деятели Ленин, Кржижановский, Старков, Ванеев и др. Но это не остановило развертывавшегося движения. Уже в выпущенном через неделю листке говорилось, что “Союз борьбы за освобождение рабочего класса” “остается невредимым и будет продолжать свое дело. Полиция ошиблась в адресе. Ничто не может прекратить стачек и борьбы, пока рабочий класс не освободится вполне от гнета капиталистов”. “Союз борьбы” продолжал пополняться новыми силами. Через две-три недели снова закипела работа в кружках и возобновилась агитация с помощью листовок и брошюр.

Хотя в начале января 1896 г. были произведены новые аресты, листки продолжали регулярно появляться на фабриках и заводах; их получали по почте фабричные инспекторы и даже жандармское управление и градоначальник. Рабочие не переставали говорить о листках. Под влиянием этой агитации произошли новые стачки и волнения на фабрике Лебедева, в Новом адмиралтействе, на Сампсониевской мануфактуре, в мастерских Варшавской железной дороги, на бумагопрядильне Воронина, на Сестрорецком и Балтийском заводах. Особенно сильное действие произвел первомайский листок “Союза борьбы” 1896 г., выпущенный в количестве свыше 2 тыс. экземпляров. Вызванный им подъем боевого духа среди рабочих подготовил почву для грандиозной стачки текстильщиков Петербурга.

Небывалый успех агитации на экономической почве и теоретическая неподготовленность части социал-демократов — интеллигентов породили одностороннее увлечение экономической борьбой и забвение политики. Постепенно это увлечение переросло в целое направление, получившее название “экономизма”. Вспоминая об этом времени, Н. К. Крупская писала: “Экономизм носился в воздухе: успех, который имела агитация среди рабочих на экономические темы, кружил голову. Противостоять экономизму могли лишь те, у кого была более или менее серьезная революционная подготовка, кто отчетливо представлял себе задачи развития рабочего движения”. “Экономизм” в Петербурге в то время был представлен группой “молодых” социал-демократов ид числа студентов-технологов, группой Тахтарева, состоявшей из студентов-медиков, и некоторыми другими социал-демократами.

Однако в период деятельности в Петербурге группы “стариков” “экономизм” не выходил из зародышевого состояния, проявляясь главным образом в спорах в местных кружках, в обвинениях “стариков” в централизме, “диктатуре” и т. п. Поэтому идейное единство социал-демократии не нарушалось. Ее главное внимание было направлено на борьбу с народничеством и развитие практической партийной работы. Только с арестом “стариков” и постепенным возобладанием в петербургском “Союзе борьбы” молодых социал-демократов “экономизм” стал приобретать силу, пока, наконец, с середины 1898 г. не сделался на время господствующим течением.

Историческое значение “Союза борьбы за освобождение рабочего класса” очень велико. Он дал пример социал-демократической деятельности: наряду с пропагандой научного социализма “Союз” развернул широкую агитацию среди рабочих, принимая участие во всех проявлениях борьбы рабочего класса, во всех столкновениях рабочих с капиталистами из-за рабочего дня, заработной платы, условий труда и т. п., помогал ни точнее формулировать свои требования к хозяевам. Развивая классовое сознание пролетариата, он связал борьбу за социализм с пропагандой в массах демократических лозунгов и требований. Зная, что всякая классовая борьба есть борьба политическая, деятели “Союза” стремились использовать каждое проявление полицейского гнета и насилия для политической агитации против самодержавия.

Таким образом, русская социал-демократия, представленная вначале группой “Освобождение труда” и немногими группами внутри России, к середине 90-х годов, завладев умами лучшей части революционной молодежи, сделалась составной частью массового движения рабочего класса. Так начало осуществляться соединение великих социальных и политических идеалов с классовой борьбой пролетариата, соединение научного социализма с рабочим движением. Преобразовательные стремления русских революционных марксистов отныне стали опираться на твердую почву — экономическую и политическую борьбу пролетариата. Это сразу придало им громадную политическую силу.

Петербургский “Союз борьбы за освобождение рабочего класса” был первым зачатком революционной марксистской партии, опиравшейся на рабочее движение и руководившей классовой борьбой пролетариата против капитала и абсолютизма. Создание “Союза борьбы” знаменовало собой начало нового периода в истории освободительного движения в России, когда русская социал-демократия встала во главе рабочего движения.

Петербургская“промышленная воина”

Глубина народного движения, начавшегося в России с подъемом стачечной борьбы фабрично-заводских рабочих в середине 90-х годов, особенно ярко проявилась в майско-июньской стачке текстильщиков Петербурга в 1896 г., названной В. И. Лениным “знаменитой промышленной войной”. Продолжением этой забастовки явилась январская стачка 1897 г. Именно с этих пор рабочее движение неизменно выступает как самый могучий фактор русской революции.

Ближайшим поводом к исторической стачке 1896 г. послужил отказ петербургских фабрикантов выдать рабочим обычную заработную плату за дни “коронационных торжеств”, которые они вынуждены были “прогулять” (свои верноподданнические чувства фабриканты хотели выразить за счет кармана рабочих!). В ответ на это 27 мая дружно забастовали рабочие Российской (Калинкинской) и Екатерингофской мануфактур. 28 мая стали бумаголрядильня Кенига и Митрофаньевская мануфактура. В последующие три-четыре дня забастовка распространилась на другие петербургские мануфактуры. В стачке приняло участие свыше 30 тыс. текстильщиков.

Главным требованием петербургских стачечников была не столько оплата за коронационные дни, сколько сокращение рабочего дня. Общие требования всех рабочих получили окончательное оформление на тайном собрании представителей рабочих бастующих фабрик, состоявшемся в конце мая в Екатерин-гофском парке. Они были тотчас же изданы “Союзом борьбы” в виде листка под названием: “Чего требуют рабочие петербургских бумагопрядилен”. В листке говорилось:

“Мы хотим, чтобы рабочий день у нас везде продолжался от 7 час. утра до 7 час. вечера, вместо теперешних 6 час. утра до 8 час. вечера.

Чтобы обеденное время длилось полтора часа и, таким образом, рабочий день продолжался до 10 1/2 ч. вместо 13.

Чтобы расценки везде были повышены...

Чтобы шабашили по субботам везде одновременно в 2 часа...

Чтобы было сполна заплачено за коронационные дни”.

Рабочие отстаивали выдвинутые ими требования, по признанию самих властей, с редкой выдержкой, “стойкостью, дисциплиной и благопристойностью”. Это, разумеется, не было случайностью. Под влиянием непрерывной социал-демократической агитации классовое сознание рабочих сильно выросло. На фабриках создалась атмосфера, насыщенная духом недовольства и борьбы.

Одновременно начались волнения среди металлистов Невского, Путиловского и других заводов. Поднялся на ноги весь рабочий Петербург. Собрания на фабриках и за городом происходили непрерывно. “Союз борьбы” развернул энергичную деятельность, выпуская листок за листком о положении на отдельных фабриках, обращения ко всем рабочим 'Петербурга. Всего за время стачки “Союзом” было издано 13 прокламаций. Социал-демократическая агитация приобрела небывалые размеры.

Правительство встревожилось не на шутку. Начались повальные обыски, аресты и высылки “на родину”.

Вместе с тем кое-какие требования рабочих фабриканты удовлетворили, другие правительство обещало рассмотреть впоследствии. Угрозами и подачками упорство стачечников было сломлено. Одна фабрика за другой стали возобновлять работу. 18 июня стачка прекратилась.

Петербургская стачка заставила заговорить о себе. Правительство вынуждено было сообщить о ней в специальном извещении, которое перепечатали все газеты. Весть о стачке облетела всю Россию и встретила сочувственный отклик у рабочих за рубежом.

Стачка стоила петербургскому пролетариату огромных жертв. Одних арестованных было свыше 1000 человек. Однако рабочие и не думали отступаться от своего главного требования — сокращения рабочего дня. Поскольку правительство не намеревалось выполнять свои туманные обещания на этот счет, зимой на фабриках Петербурга снова началось еще более сильное брожение. “Союз борьбы” в листках напоминал о необходимости борьбы за сокращение рабочего дня.

2 января 1897 г. снова забастовали рабочие Петровской и Спасской мануфактур (Максвеля). Правительство, не забывшее стачку 1896 г., переполошилось. По фабрикам было разослано объявление о подготовке законопроекта об урегулировании рабочего дня. Фабрикантам было разрешено, не дожидаясь издания закона, приступить к сокращению рабочего дня. Тем временем стачка разрасталась. Забастовавшие рабочие предъявляли майские требования. К стачке на этот раз присоединились Александровский, Невский и частично Путиловский заводы. Всего бастовало до 20 тыс. человек. Однако уже через неделю путем репрессий и новых обещаний сократить к весне рабочий день правительству удалось сломить сопротивление рабочих и подавить январскую стачку.

Громадное историческое значение майской стачки текстильщиков Петербурга, продолжением которой явилась январская стачка, было оценено В. И. Лениным в следующих словах: “1896-ой год: петербургская стачка нескольких десятков тысяч рабочих. Массовое движение с началом уличной агитации, при участии уже целой социал-демократической организации. Как ни мала еще... эта почти исключительно студенческая организация, все же ее сознательное и планомерное социал-демократическое вмешательство и руководство делают то, что движение приобретает гигантский размах и значение против морозовской стачки. Правительство опять идет на экономические уступки. Стачечному движению по всей России положено прочное основание”.

Благодаря руководству стачками со стороны “Союза борьбы за освобождение рабочего класса” разрозненные забастовки на текстильных фабриках Петербурга были слиты в единую мощную общую стачку, борьба за насущные нужды переросла в классовую борьбу, частные требования, предъявленные рабочими отдельных фабрик, были обобщены в едином требовании повсеместного ограничения рабочего дня. Таким образом, экономическая борьба рабочих против тех или иных капиталистов по существу поднялась на ступень политической борьбы, направленной против всего класса капиталистов и стоявшего на страже их интересов самодержавия.

Под напором этого небывалого по силе движения в рабочем классе, проходившего под руководством социал-демократия, правительство вынуждено был поспешно уступить. 2 июня 1897 г. был издан закон о сокращении рабочего дня на фабриках и заводах (при дневной работе—до 11 1/2 час., а при ночной— до 10 часов в сутки) и об установлении праздничного отдыха.

Закон 2 июня 1897 г. свидетельствовал об огромном успехе русского рабочего движения. Поскольку закон имел силу для всей страны, полем борьбы рабочих с фабрикантами за применение нового закона скоро сделалась вся Россия.

Подъем массового рабочего движения

Наряду с Петербургом в середине 90-х годов происходит подъем стачечной борьбы в других промышленных центрах. В апреле 1895 г. из-за снижения расценок вспыхнула бурная стачка 7 тыс. рабочих Большой Ярославской мануфактуры Корзинкина. Вызванные для ее подавления части 2-го гренадерского Фанагорийского полка стреляли по толпе рабочих. 6 человек было убито и 18 ранено. На рапорте командира полка об этой зверской расправе над безоружными рабочими Николай II написал:

“Спасибо молодцам фанагорийцам за стойкое и твердое поведение во время фабричных беспорядков”. Таким образом, новый царь встретил подымавшееся рабочее движение усилением кровавых репрессий. Это больше, чем что-либо другое, свидетельствовало о бессилии правительства. Не случайно Ф. Энгельс всего за два месяца до ярославской стачки, перефразируя Гете, пророчески писал: “И уж если дьявол революции схватил кого-либо за шиворот, так это — Николая II".

Петербургские стачки 1896—1897 гг. способствовали пробуждению сознания и поднятию боевого духа рабочего класса всей России. Непосредственным отголоском их явились стачки в Москве летом 1896 г. в мастерских Курской и Смоленской железных дорог, волнения на заводе Гужона, на Измайловской и Прохоровской мануфактурах и т. д. Московский “Рабочий

союз” организовал большую сходку рабочих и выпустил листовку, призывая поддержать рабочих Петербурга.

В декабре 1897 г. вспыхнула общая стачка на текстильных фабриках Иваново-Вознесенска. Стачка выделялась своей организованностью и сплоченностью, что объяснялось участием в ней местной социал-демократической организации — “Иваново-Вознесенского рабочего союза”. Всего бастовало до 14 тыс. рабочих. Стачка длилась свыше трех недель.

Но одновременно с этим в ряде забастовок второй половины 90-х годов еще явно сохраняются черты старых “бунтов”. Стачки в январе 1897 г. и в апреле 1899 г. на фабрике Коншина в Серпухове, забастовка в июле 1899 г. на Сормовском заводе, волнения в мае 1898 г. на Александровском заводе в Екатеринославе сопровождались битьем стекол в фабричных зданиях и директорских квартирах, разбрасыванием инструментов, разгромом фабричных лавок и т. и.

Всего во второй половине 90-х годов на фабриках и заводах, подчиненных фабричной инспекции, было следующее количество стачек:

В среднем ежегодно происходило 147 стачек с участием свыше 44 тыс. бастующих. В самом конце века наряду с текстильщиками большую роль в стачках начинают играть металлисты. 62% всех стачек в эти пять лет были коллективными, что говорит о росте организованности и солидарности в рядах рабочего класса. Однако в большинстве случаев стачки оканчивались не в пользу рабочих. Стачки были не столько выигранными сражениями, сколько необходимой школой борьбы.