ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.01.2020
Просмотров: 4050
Скачиваний: 11
Директор просит Джона сказать своей матери о том, как она ему навредила, когда не любила его. На этом этапе драмы он начинает устанавливать связь между своими переживаниями в прошлом и нынешним поведением, а также с возникающими проблемами при вступлении в близкие отношения.
Джон: Как только мне исполнилось 16, ты выгнала меня из дома. Ты меня научила только пить. Я просто сидел в пивной и напивался; ты загубила мою жизнь только потому, что заставляла меня все это делать, потому что не любила меня. Я всегда спрашивал разных людей, зачем они говорят: “Я тебя люблю”. Меня всегда так и подмывало спросить: “За что?” Если они старались меня удержать или обнять, я тут же их отталкивал. Я не выносил этого. У меня всегда было подозрение, что они собираются поступить со мной так же, как ты: сперва погладить по головке, а потом - коленом в зубы.
Джона попросили сказать матери, чего он от нее хотел.
Джон: Все, чего я хотел, - чтобы ты меня любила. Все, что я хочу, - жениться и иметь двух или трех детей. Вот все, что я всегда хотел. Я никогда не стремился стать богатым. Я хочу лишь иметь возможность обеспечить жену и детей, и тогда я буду счастлив. За что ты меня не любила? Почему ты напивалась?
Теперь его просят поменяться ролями, чтобы он мог услышать ее ответ.
Мама: Я была замужем пятнадцать лет, когда узнала, что у твоего отца есть другая женщина. Твой отец делал со мной все, что хотел, а когда я убедилась в том, что он спал с другой женщиной, это меня совсем подкосило. У меня были проблемы со здоровьем: я сильно располнела. Твой отец был жокеем: я могу себе представить, как он себя чувствовал, но такого я от него не ожидала. Когда я стала весить слишком много, ему было очень несладко со мной спать. Я была счастлива, только если удавалось напиться.
После того, как немного прояснилось его отношения с матерью и Джону удалось выразить свой гнев, действие развивается дальше, и теперь он имеет возможность получить или сделать то, чего был лишен в детстве. “Единственное, что я хотел сделать, - когда она напивалась или была в плохом настроении - просто подойти и к ней прижаться, но всегда очень боялся”.
Психодраматическая “сверхреальность” (“surplus reality”) позволяет заключенному, испытывающему эмоциональный голод, возможно, впервые в жизни узнать, что чувствует человек, когда его обнамают и говорят, что любят, - и впервые в жизни принять нежность и ласку вместо грубости и жестокости.
В последней сцене его умирающая мать лежит в больнице, и Джон может услышать от нее все то, что он надеялся бы услышать, если бы в реальной жизни их примирение состоялось вовремя. Вспомогательное “я” берет Джона за руку, но тот ее отдергивает: для физического контакта время еще не настало, ибо единственный известный ему способ физического контакта - либо самому переживать насилие, либо насиловать других. По окончании сессии Джон делился своими мечтами о дне, когда он сможет взять в охапку “ту женщину” (вспомогательное “я”) и крепко-крепко ее обнять.
Мама: Здравствуй, сынок. Я не думала, что придешь. Когда тебя вижу, чувствую себя плохо. Плохи наши дела. Сначала было хорошо, потом все хуже и хуже. (Она напоминает ему о лучших временах и говорит, что его любит).
Джон: Да, были лучшие времена.
Директор замечает, что Джон переполнен чувствами, которые не может выразить, и потому “застрял на месте”; она просит другого участника группы стать доктором и сказать Джону, что мать скончалась. Когда Джон это услышал, по его щекам потекли слезы.
Директор (обращаясь к Джону): Позвольте мне спросить: могли бы вы найти в себе силы, чтобы перед смертью матери простить ее?
Джон: Нет.
Хорошо представляя, что прошло еще слишком мало времени для того, чтобы рана затянулась, директор спрашивает Джона, что он хочет сказать напоследок.
Джон: Я до сих пор не могу понять некоторые твои поступки. Я могу понять, что сделал мой отец. Я думаю о тебе, но никого не люблю. Но какие-то вещи я могу понимать.
Доктор покрывает одеялом тело матери, а Джон хочет выйти из комнаты, но его удерживают.
Многим таким людям легче всего скрывать слезы за гневом, и для большинства из них слезы, которые появляются в психодраме, - это первые слезы в присутствии окружающих за много лет. Плачущего Джона поддерживает за плечи другой заключенный. На вопрос, какую надпись он бы хотел видеть на могильной плите матери, Джон отвечает: “Я тебя люблю и прощаю”. Он совершил свое путешествие, переходя от прошлого к настоящему и обратно - от настоящего к прошлому. Когда участники группы собираются в круг, чтобы поделиться с Джоном своими переживаниями, он чувствует понимание, поддержку и сочувствие, чего никогда не ощущал в детстве.
Вот слова одного заключенного, выступавшего в 1985 году по “Би-Би-Си Радио-4” в программе “Действительность”:
“Единственное, чего у заключенных никогда не было, - это любви и заботы. Вот чего они хотят. Им бы чуток того и другого - и вы добьетесь от них больше толку, чем если их колотить и скручивать им руки. Я бы не советовал этого делать, они от этого только звереют. Они так жили всю жизнь, и уж с этим-то могут справиться. А вы дайте им любовь и заботу и посмотрите, как они с этим могут справиться. Я видел, как некоторые парни ломались просто потому, что не знали, как это делается. Сам так сломался. Я не знаю, как отвечать на любовь и заботу, вот что пробирает по-настоящему. Это будет покруче, чем любая решетка, - когда люди по-человечески говорят: слушай, мы тебя любим. И никто из нас такого не только не говорил, а даже и не чувствовал.
Практические соображения
Нет никаких сомнений, что проведение психодраматической группы в таких условиях наталкивается на определенные сложности. Прежде всего, группа формируется из заключенных, совершивших разные преступления, и вряд ли найдется человек, проявляющий к заключенному больше нетерпимости, чем его собрат. Психодраматический процесс и психодраматист зависят от поддержки группы. Если с этим поспешить, то позже, когда интенсивность работы возрастет и директору понадобится поддержка группы, за это придется “заплатить”. Реплики заключенных: “Я не хочу тратить свое время на этого насильника”, или “Ты последняя скотина”, или “Даже я не врубаюсь, как такое можно сделать” - не способствуют тому, чтобы люди поделились своими чувствами, которые испытывают по отношению к самим себе и своим преступлениям.
В течение первых сессий для директора очень важно быть уверенным в том, что каждому участнику группы, вне зависимости от преступления и степени осознания своих чувств, хватает “психологического пространства”, чтобы исследовать все проблемы, которые требуется, - безотносительно к тому, насколько эти проблемы будут затрагивать остальных. Применение психодраматических разогревов способствует сближению участников и подводит их к осознанию того, что создание в группе атмосферы взаимопомощи и взаимной поддержки (в противоположность тому, к чему они привыкли во всех прочих группах) предполагает не взаимные распри, а поддержку, помощь и участие. Если после негативной оценки какого-то события или поступка в психодраматической реальности действие прекращается, все усилия перечеркиваются. Многие недели работы, посвященной воспроизведению сцены, где отец-детоубийца наконец-то находит в себе силы посмотреть на свое злодеяние или взять на руки своего мертвого ребенка, из-за одной-единственной реплики окажутся затраченными впустую. Протагонист вновь будет “отброшен” к изоляции и самоистязанию и лишен открывшейся было возможности высказать невысказанное.
Кроме типичных трудностей начального этапа ведения такой группы, мы сталкиваемся с тем, что заключенные (особенно склонные к неконтролируемому насилию, “бешеные”) часто боятся эмоционального воздействия психодрамы. “А что будет, если я вообще потеряю контроль над собой?” - вот самый распространенный вопрос, в котором слышится подлинный страх. Именно отсутствие сдерживающего начала и привело их в тюрьму. Кроме того, преступные действия по отношению друг к другу влекут за собой выдворение из Гриндона. Переживания чувств, которые до сих пор были неведомы, вызывают огромную тревогу: сможет ли вся группа, включая протагониста, директора и остальных участников, выдержать сильные эмоции, которые обязательно выйдут на поверхность?
Придя на сессию, заключенный Тони предупредил группу о крайней степени своего гнева, направленного на его дядю, заставлявшего мальчика есть свои испражнения перед тем, как его изнасиловать. Группа замялась в нерешительности, не будучи уверенной в том, что она само и директор смогут выдержать открытое выражение такого гнева. Никто не соглашался добровольно взять роль его дяди, опасаясь за свою безопасность при столь очевидном негативном переносе. В таких случаях протагонист и группа находятся в разных “пространствах”. И тогда, несмотря на разогретого и готового к работе протагониста, дальше идти не стоит, пока группа недостаточно разогрета для определенного протагониста или для работы с той или иной темой, или для исследования собственных (групповых) проблем. Крайне важно признавать существование у группы потребности в “запасе прочности” при работе с некоторыми темами и допускать, что для определенной работы она может быть не готова. Мы ведь имеем дело не с теми, кто только тешится агрессивными фантазиями: наши клиенты уже претворили свои фантазии, так сказать, в жизнь - такую, какая и привела их в тюрьму (Coln 1990). Директору приходится во многом полагаться на группу, особенно при использовании психодраматических техник “отреагирования с удержанием”: некоторые техники этого круга требуют непосредственного участия всей группы в физическом сдерживании протагониста в момент отреагирования сверхсильных чувств - с тем, чтобы он не причинил вреда ни себе, ни другим, при этом получив возможность для максимально интенсивного выражения чувств вслух. следует прилагать немалые усилия, чтобы найти подходящий способ сдержать человека и продолжать его удерживать в определенных рамках. Для многих из них это важнейший момент в работе. Они знают, как превратить свои чувства в действия, и обычно делают это за чужой счет. Для некоторых задача состоит в том, чтобы найти слова, которые до сих пор заменялись действиями. Для других, наряду со словами, очень важно найти подходящее место действия, где бы они почувствовали себя спокойно.
Прошло несколько недель, прежде чем группа нашла возможность вернуться к проблеме Тони. Всем вместе нам удалось творчески подойти к ее решению и найти психодраматический подход, безопасный для каждого члена группы, включая протагониста, - при этом не лишая его шанса выразить свой гнев, который он боялся обнаружить в двенадцатилетнем возрасте.
Взрывы гнева следуют за слезами сожаления и раскаяния в том, что человек совершил, и обиды за все, что он недополучил в детстве, чаще, чем может показаться. Для многих из нас слезы - это естественный способ выражения эмоций. Для этих людей, выросших в окружении, где моделью мужского поведения является образ бесчувственного “крутого” парня, а человека бьют только за то, что он плачет, психодраматическая сессия может быть первым действительно безопасным и самым подходящим местом для проявления таких чувств. Один из заключенных, получивший 17 лет за вооруженное ограбление, известный в уголовной среде своей жесткостью, с репутацией человека, готового на все, и многочисленными надписями на “книжке своего тела”, впервые зарыдал в голос, увидев психодраму своего собрата-заключенного. Когда в детстве он начинал плакать, отец брал ремень или выгонял его на улицу, где его били ребята, бывшие значительно старше по возрасту. Это его ожесточило.
Во время каждой сессии директору следует задаваться вопросом: “Чего еще желательно было бы достичь сегодня и настало ли для этого время?” Пытаясь достичь максимума, можно всю работу свести на нет. Следует неукоснительно придерживаться условий контракта. Работать с заключенным без предварительной договоренности, выходя за рамки его запроса или его желания, - значит идти на риск. Иногда следует умерить свой энтузиазм, чтобы достичь большего, и всегда иметь в виду, что существует очень тонкий баланс между поощрением к действию и готовностью признать право заключенного просто побыть на сессии, не участвуя в действии.
Такие люди тоже по-своему ранимы. Одни из них пытались покончить с собой, полностью осознав, что совершили. Проходить снова весь мучительный путь, опускаться в глубину, находящуюся за пределами их отчаяния от содеянного, - к их собственному отчаянию, следует крайне осмотрительно; здесь огромную роль играют профессиональное чувство меры и выбор подходящего момента. Заключенный, который действительно держал на руках убитого им собственного ребенка, на первых сессиях оказался не в силах сделать больше ничего. Он просто оставался в комнате, пока остальные работали со своими проблемами, делились своими эмоциями и переживаниями. Следующий шаг директора - дублирование чувства, которому протагонист не может выразить вербально. Успокаивающие прикосновения окружающих, слова, в которых звучит поддержка и убежденность в том, что человек в драме делал все правильно, приводят его драму туда, куда она должна прийти. Соединив свой собственный опыт с исследованиями и идеями Боулби и других сторонников теории эмоциональных связей, я пришла к выводу, что психодрама - самый эффективный и содержательный метод работы в таких условиях. Она включает в себя драматическое самопредставление каждого человека, способствуя проявлению его поведения, чувств и убеждений. Как и для всех прочих психотерапевтических методов, ее фундамент составляет формула: человек способен измениться сам, получив точную информацию о своем поведении. Проведенные в Гриндоне исследования продемонстрировали, что психодрама играет важную роль в изменении эмоционального состояния заключенных и расширении их представления о самих себе (Jeffries 1987).
Вот как заключенный Тони описывает этот процесс:
“Я бы сказал, что здесь мы разряжаем бомбы. Вы что, думаете от меня чего-нибудь добиться, посадив на восемь лет за решетку и вздувая меня дубинкой? И чего вы после этого от меня хотите? Вы только сделаете меня еще хуже, чем я был раньше. И то же самое вам скажет любой. Это серьезная штука. Меня всего переворачивает, когда я слышу, что психодрама - это сборище профанов. Зайдите ко мне на полчасика, и я покажу вам, что это такое”.
Хотелось бы мне, чтобы мы могли разряжать больше бомб во многих других тюрьмах. Я не верю, что люди рождаются преступниками, насильниками, убийцами или мучителями собственных детей, хотя я согласна с тем, что у некоторых из них есть патологические проблемы, которые проявляются в антисоциальном поведении. Наше общество должно принять на себя ответственность за то, как мы друг к другу относимся. Очень грустно, что мы по-прежнему ищем панацею от всех бед. Но каким бы ужасным ни было совершенное человеком преступление, просто запереть его на 24 часа в сутки, не попытавшись добиться каких-то изменений в его убеждениях и поведении, пока он отбывает свой срок, - значит заведомо рассчитывать на его возвращение в общество куда более ожесточенным и безнадежным, чем он был до попадания в тюрьму. В противоположность такому отношению к заключенным, применение психодрамы показывает, что установки и поведение можно изменить, а подход к людям, совершившим тяжкие преступления, может стать гораздо более конструктивным и человечным.
Литература
Bowlby, J. (1979) Making and Breaking of Affectional Bonds, London: Tavistock.
Bowlby, J. (1988) A Secure Base - Clinical Applications of Attachment Theory, London: Routledge.
Cohen, A (1955) Delinquent Boys - the Culture of the Gang, New York: New York Free Press.
Coln, H. (1990) The Place of the Actual in Psychotherapy, London: Associated Press.
Green, R. and Murray, E. (1973) “Instigation to aggression as a function of self-disclousure and threat to self-esteem”, Journal of Councelling and Clinical Psychology 40: 440-3.
Henderson, A. (1974) “Care-eliciting behaviour in man”, Journal of Nervous and Mental Diseases 159: 172-81.
Hewit, J. (1970) Social Stratification of Deviant Behavior, New York: Random House.
Jeffries, J.I. (1987) “The effect of psychodrama on the self-concept of prisoners” unpublished M.Sc. thesis, University of Surrey.
Kaplin, H. (1975) Self Attitudes of Deviant Behaviour, Pacific Palisades, CA: Goodyear.
Rosenbaum, M. and de Charmes, R. (1960) “Direct and vicarious reduction of hostilities”, Journal of Abstracts and Social Psychology 66: 54-61.
Дополнительная литература
Becker, H. (1963) Outsiders, Studies in the Sociology of Deviants, New York: New York Press.
Bois, K. (1972) “Role playing as behaviour change technique”, Psychotherapy: Theory Research Practices 9: 185-92.
Charney, M. (1975) “Psychodrama and self-identity”, Journal of Group Psychotherapy 28: 118-27.
Cooley, C. (1922) Human Nature and Social Order, New York: Scriber.
Fine, L. (1978) “Psychodrama” in R.Corsini (ed.) Current Psychotherapies, Illinois: Peacock.
Goffman, E. (1959) The Presentation of Self in Everyday Life, New York: Double Anchor.
Goldstein, J. (1971) “Investigation of doubling as a technique for involving severely withdrawn patients in group psychotherapy”, Journal of Counselling and Clinical Psychology 37: 155-65.
Kaplin, H. and Meyerowitz, J. (1970) “Social and psychological correlates of drug abuse”, Social Scince Medicine 4: 203-25.
McGuire, J. and Priestly, P. (1985) Offending Behaviour Skills and Strategy of Going Straight, London: Batsford.
Marshall, W., Christie, M. and Lanthier, R. (1979) “Social competence, sexual experience and attitudes seen in rapists and paedophiles”, a Report to the Solicitor-General, Toronto: Ontario Research Psychiatric Center.