Файл: Н. Н. Арутюнянц Об авторе этой книги.doc

довольно строгие ориентиры на олимпийский космос.

---

2. Олимпийская культура

Для понимания профессионально-именного ключа и его генезиса из ситуативно-именного ключа доолимпийской культуры наиболее важны нам кажется, процессы изменения в системе практических отношений к миру. Здесь можно выделить две тенденции. С одной стороны, это обнаружение и включение в ритуал циклических процессов, отличающихся периодичностью и постоянством (скотоводство, земледелие, обработка неорганических материалов), а с другой – насыщение технологий устойчивыми специализирующими включениями (животные, орудия, древесина, камень, металлы, земля), которые создают и новый тип окружения и новый тип технологий, и новое распределение предметных, кибернетических и энергетических составляющих в социальном ритуале.

В предметный мир социального ритуала вводятся теперь земля, камень, древесина, металлы, ряд видов животного и растительного царства становится не только объектами прямого присвоения (охота, рыболовство, сбор плодов), но и предметами технологического воспроизводства. Орудийный арсенал пополняется большим количеством специализированных средств, включающих не только механические (орудия, прирученные животные), но также и ряд физических и химических процессов, которые требуют тонкого регулирования по интенсивности, времени, условиям среды (приготовление и консервирование пищи, обжиг, обработка металлов).

Обе тенденции (цикличность процессов и насыщение технологий вещными элементами) перестраивают ситуативный тип технологии в более жесткий и четкий тип профессиональной технологии, которая требует более активного и квалифицированного вмешательства человеческого разума на правах регулятора и средства связи технологии в целостность. По степени сложности это все та же ситуация с более или менее значительным числом участников, но теперь эта ситуация гетерономна в том смысле, что в неё входят и в ней связаны на правах обязательного участия предметы, имеющие свои особые законы поведения и воспроизводства, с которыми волей-неволей приходится считаться

в процессах регулирования. В земледелии это – земля, волы, плуг, упряжь, зерно, биологические циклы развития растений и т.п. В каждой из таких технологий (идет ли речь о скотоводе, плотнике, кузнеце, гончаре) связаны десятки предметов со своими особыми свойствами. Сложны и продукты технологий. Гесиод, например, говоря об искусстве плотника, замечает:

---

Самонадеянно скажет иной: «Сколочу-ка телегу!»,

Но ведь в телеге-то сотня частей! Иль не знает он,

дурень?

(Труды и дни, 455–456).

26

Различие между профессиональной и ситуативной технологиями, если использовать биологические аналогии, примерно того же порядка, что и различие между биологическими организмами, имеющими на вооружении центральную нервную систему, и организмами, у которых ее нет. В профессиональной технологии человек выполняет роль нервного центра, и

соответствующая связь разнородных предметов в целостность – трудовой

навык – оказывается связью личной, выделяющей голову человека в условие целостности практических отношений к миру.

Только с этого момента мы получаем право говорить о появлении человека

как устойчивой социальной реальности, в чем-то отличном от имени. Если в ситуативно-именном ключе человек мелькал как элемент мозаичного набора в калейдоскопе ситуативных технологий, то теперь он нечто устойчивое – гарант целостности орудийно-исполнительной системы в сложных и цикличных технологиях. Вместе с тем, выступая условием целостности таких технологий, человек здесь частичен по отношению к ритуалу, связывает лишь часть социально необходимых технологий, т. е. он вынужден входить в связи с другими людьми и реализовать в этих связях целостность социального организма.

Это вторая целостность высшего порядка, «связь всего», призвана стабилизировать распределение практических отношений к миру в матрицу профессий, она возникает как новая «олимпийская» система имен по ходу разрастания мифологической флоры. Мы называем ее «олимпийской» или «Олимпом» просто потому, что наиболее развитые и зрелые формы подобной системы, к тому же формы, осознанные по ходу критического к ним отношения, даны нам в памятниках античности.

Систему можно было бы назвать любым другим термином. Ф. Корнфорд, тонкий и наблюдательный исследователь этой системы, называл ее, например, «шаманизмом». Но при таком подходе ускользали бы многие частные детали, которые хорошо видны на олимпийском материале и едва различимы в других исторически засвидетельствованных системах.

В отличие от эпонимики доолимпийской культуры система олимпийских имен не совпадает с именами людей, отчуждена в особую вневременную область как система «вечная» и «бессмертная», а целостность в такой системе достигается в основном генеалогической связью, хотя на эту связь, особенно в переходный период, накладываются иерархические аспекты борьбы за власть. В любой разновидности олимпийские имена образуют генеалогическую и иерархическую целостность. Иными словами, во-первых, нет имен «беспризорных» – все они имеют родителей и связаны кровно-родственными отношениями, а во-вторых, все имена обычно по тем же кровно-родственным связям сравнены и измерены по силе, образуют иерархию власти. С другой стороны, в любой такой целостности обнаруживаются шрамы, разрывы, обилие вариантов – следы преемственной связи с именами доолимпийского типа.

---

В идеализированном и очищенном виде Олимп представляет собой целостностную систему кровно-родственных связей, генеалогическое древо, в исходе которого находится «первичная родительская пара». Как правило, первичная пара отождествляется с небом (мужское начало) и землей (начало женское). От них через ряд естественных и кровосмесительных связей происходят все имена системы. Кровно-родственная связь обеспечивает замкнутость системы имен, по которым распределены

27

профессии, т.е. здесь возникает ключевое отношение, стыкующеепрактические отношения к миру в социальное целое. Та же кровно-родственная связь обеспечивает не только замкнутость, но и подвижностьсистемы имен: система допускает практически бесконечное разрастаниеза счет порождения новых имен. Эрос, Дионис, Психея, Ананке, Дикемогут служить примерами олимпийского порождения, когда новаясоциальная функция довольно быстро получает именное оформлениеи входит в кровно-родственную связь с именами Олимпа.

Принцип профессионального порождения имен, в котором имя мыслится носителем профессионального навыка, представлен в большинстве олимпийских систем, в том числе и в Библии. Моисей, например пишет: «И взял себе Ламех две жены; имя одной Ада, а имя второй Цилла. Ада родила Иавала, он был отец живущих в шатрах со стадами. Имя брату его Иувал, он был отец всех играющих на гуслях и свирели. Цилла также родила Тувалкаина, который был ковачом всех орудий из меди и железа» (4, 19–22). Вместе с тем основной и исходной схемой порождения является в олимпийском ключе не столько порождение имени, по готовой уже профессии, сколько порождение профессий в существующем уже имени, т. е. и для олимпийских имен остается в силе принцип наращивания текста имени, который действовал в доолимпийском типе.

Являясь историческим продуктом, реальные олимпийские схемы довольно далеко отходят от идеализированной. Не говоря уже о различии в именах и в распределении профессиональных навыков по именам наблюдаются также различные подходы к решению исходных связей схемы. Кронос, например, приходит у Гесиода к власти довольно радикальным способом:
Ночь за собою ведя, появился Уран, и возлег он

Около Геи, пылая любовным желаньем, и всюду

Распространился кругом. Неожиданно левую руку

Сын протянул из засады, а правой, схвативши огромный

---

Серп острозубый, отсек у родителя милого быстро

Член детородный и бросил назад его сильным размахом,

(Теогония, 176-182)

Этот же мотив встречается в одной из версий полинезийских теогоний, у финикийцев и у ряда других народов. Но чаще представлен «военный» вариант борьбы богов с попутным резким сокращением числа имен. Зевс устраняет из картины мира своего отца Кроноса уже после девятилетней битвы, в результате которой Кронос и титаны оказались в заключении под землей. Тем же способом действует вавилонский Мардук, который победив Тиамту и устранив Кинга, получает верховную власть и становится обладателем «пятидесяти имен». В полинезийских космогониях, а также в Библии и в поздних греческих версиях более распространен мотив исходного бескачественного единства – «ночи», «тьмы». Разделение этого единства на мужскую (небо) и женскую (земля) противоположности, как это заметил уже Филон Александрийский, обвиняя Гераклита в плагиате у Моисея, становится исходным пунктом процесса порождения олимпийских имен. В записи Лилиуокалани, последней королевы Гавайев, этот исходный «темный» период целостности охватывает 7 из 16 эпох и заполнен множеством событий. Тем или иным

28

способом каждая олимпийская космогония создает свою первичную пару от

которой происходит все.

Вторым очагом отклонений от идеализированной схемы является состав текста

который явно связан с генезисом из имен первичного типа. Афина, например, специализируется в основном по плотничьему ремеслу, но она же покровительствует гончарам, где ей положено «десницею печь охранять», и ткачихам. Кроме того, она изобретает законы, дарит афинянам ареопаг и маслину. Ее двойник по основной профессии полинезиец Тане более тяготеет к кораблестроению, правит лесами и птицами, часто выступает в смешанной, близкой к фигуре Зевса, функции. По маорийской версии именно Тане разделяет своих родителей – небо и землю, но делает это несколько необычным способом. «Убедившись в тщетности попыток поднять отца руками, Тане встал на голову и начал толкать Небо ногами. Деревья, дети Тане, как бы воспроизводят положение своего отца, ибо, по маорийскому мифу, они стоят вниз головой с ногами, протянутыми к небу. Усилиями Тане отец-небо был поднят наверх, мать Земля осталась внизу, и свет хлынул в образовавшееся между ними пространство»²².

Тане, правда, не говорит: «Да будет свет!» – но и свет, и разрыв-хаос, и даже стояние на голове - варианты единого. Фигура специализированного «подпирателя неба» встречается и у полинезийцев, и у греков (Ру, Атлант), а Платон, в частности, пишет: «...голова дерева – корень, ноги – ветви» (Тимей, 90 А). Сам же акт разделения земли и неба отмечается повсеместно, в том числе и в Библии: «И создал бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И назвал бог твердь небом» (Первая книга Бытия, 1. 7-8). Здесь нет специальной опоры, зато сам бог в виде Духа божьего носится над водой, как Эрос в Хаосе Гесиода или как Шу (ветер) в египетском мифе о Гебе и Нуте, который удерживает родителей в отдалении.

---