Файл: Н. Н. Арутюнянц Об авторе этой книги.doc

В различных системах распределение профессий по олимпийским именам может не совпадать, но в целом все новые технологии распределены в олимпийские имена и все олимпийские имена нагружены технологическими

или социальными функциями. Бездельников здесь нет: имена либо выступают изобретателями и первооткрывателями, либо присутствуют в актах творчества, «вдохновляя» изобретателей и искусных исполнителей. У каждой профессии свои боги-покровители. У плотников Афина, у землепашцев Деметра, у виноделов Дионис, у кузнецов Гефест и т.д. Это обстоятельство сообщает олимпийским именам ряд новых свойств, которыми имена доолимпийские не обладали.

В доолимпийском ключе процесс накопления мог совершаться лишь как

индивидуальное (носитель имени) порождение поступков, которые через селекционирующий фильтр (память старейшин) могли войти в текст имени в качестве нормы поведения для следующих поколений.Теперь картина процесса существенно меняется. Наследственное кодирование и накопление оказываются уже не совмещенными функциями, какими они были в актах посвящения, а разделены в особые институты.

В новом ключе наследственное кодирование основано на связях родства. Сын наследует навык отца, усваивая этот навык в практических ситуациях, в которые он вовлечен со дня рождения. Передачу навыка по родству, как характерную особенность доантичного общества, подчеркивал

29

уже Геродот, когда он сравнивал некоторые порядки Спарты с порядками Египта: «Следующая черта свойственна лакедемонянам и египтянам: их глашатай, флейтисты и повара наследуют занятия отцов, так что сын флейтиста становится флейтистом, сын повара – поваром, а сын глашатая – глашатаем; другие при всей звучности голоса не могут их вытеснить, так как свои обязанности они исполняют по праву наследства» (История, VI, 60).

Естественно, что в такой преемственности поколений также идет накопление: навык обогащается новыми приемами, он усложняется и качественно преобразуется или, как говорят сегодня, «оптимизируется» в той мере, в какой это позволяют возможности человеческой головы и традиционного орудийного арсенала. Вместе с тем продукты такого накопления оставались бы достоянием рода, а чтобы перейти в отчужденную форму социального навыка и стать достоянием общества, здесь необходим дополнительный механизм связи на едином профессиональном уровне. Имена олимпийских богов как раз и выполняют роль этих профессиональных накопителей знания. Они, с одной стороны, выступают социальной памятью - содержат и хранят как социальную ценность информацию эталонного типа о технологиях и о соответствующих

---

продуктах деятельности, а с другой – обогащаются в процессе отбора и фиксирования на правах социальных ценностей всего выдающегося, всех полезных новинок, которые возникают в рамках профессии. Соответственно, деятельность человека всегда мыслится «парной»: рядом с человеком-профессионалом всегда маячит фигура соответствующего бога. Присутствие бога - характерная деталь рисунка, поэзии, бытовых ситуаций. Гесиод, например, советует брату:
Жарко подземному Зевсу молись и Деметре пречистой,

Чтоб полновесными вышли священные зерна Деметры.

В самом начале посева молись им, как только, за ручку

Плужную взявшись рукой, острием батога прикоснешься

к спинам волов, на ярмо налегающих.

(Труды и дни, 465–469)

Телемах, когда его мать, Пенелопа, пробует остановить певца, тут же

объясняет ей эту парность ситуации:
Милая мать, возразил рассудительный сын Одиссеев,-

Как же ты хочешь певцу запретить в удовольствие

наше

То воспевать, что в его пробуждается сердце?

Виновен

В том не певец, а виновен Зевес, посылающий свыше

Людям высокого духа по воле своей вдохновенье.

(Одиссея. I , 341-346)

Отношения профессионала-исполнителя к богу-покровителю мыслятся

довольно свободными, но границы этой свободы четко определены

и технологическое «богохульство» наказывается беспощадно:
Гордый, хвалиться дерзал, что победу похитит он в

песнях,

Если и Музы при нем воспоют, Эгиоховы дщери.

31

Гневные Музы его ослепили, похитили сладкий

К песням божественный дар и искусство бряцать на

кифаре.

(Илиада, II,596-600).
Возникает, таким образом, более сложная социальная структура, в которой

совокупная потребность, распределяясь в систему практических отношений к миру, использует два посредующих звена: олимпийское имя и родовую профессию. И в том и в другом звене используется кровно-родственная связь, но используется она по-разному. В системе олимпийских имен это связь распочкования целого в единстве различений. В системе родовых профессий та же связь суть воспроизводство навыка – наследственное программирование. Через олимпийские имена обе системы объединены в кумулятивное, обладающее большой инерцией целое. Олимп организует родовые навыки в социальное целое, тогда как система родовых навыков; накапливая в преемственной деятельности поколений новое и совершенствуя навыки, меняет Олимп – связывает с именами богов все новые и новые детали ремесла, а при необходимости и порождает олимпийские имена, производит от существующих

---

новых богов, создавая тем самым новые профессии.

Если присмотреться к функционированию олимпийских имен, то механизм их существования оказывается довольно близким к механизму существования научных теорий. С каждым именем связан текст (миф), в котором в более или менее тесной связи содержится группа поступков технологического характера. Об Афине, например, сказано в гомеровских гимнах:
Плотников, смертных мужей, обучила впервые богиня

Сооружать для боев колесницы, пестрящие медью.

Девушек с кожею нежной она обучила в чертогах

Славным работам, вложив понимание каждой в рассудок.

(IV, 12-15).

Каждый из таких поступков бывает, как правило, детализирован до

технологического уровня, говорит не только о том, что сделано, но и как это

было сделано. Конец XVIII песни Илиады (468 - 616), где описывается

работа Гефеста над щитом для Ахилла, может служить кузнецу в качестве руководства по изготовлению щитов.

Появление в таком тексте новых элементов испытывает хотя и слабое по

сравнению с научным способом накопления нового, но все же достаточно

ощутимое априорное определение, которое выражено в специальном имени, в ряде общих для данного ремесла правил. Конечно, ни о какой

текстуальной строгости и четкости в нашем понимании здесь не может

быть и речи: события мифа почти не содержат ссылок на предыдущие события, входят в текст свободно, не образуют упорядоченной последовательности, в которой каждое следующее событие предполагало бы совершенными все предыдущие. Отсутствие такой упорядоченности в событиях мифа делает тексты олимпийских имен внеисторичными.

При всем том уже в тексте олимпийского имени обнаруживается действие

одного из основных законов теоретического накопления – действие

запрета на плагиат: события мифа уникальны, и всякий повтор

31
воспринимается не как два раздельных события, а как одно. У Гомера это

явление уже осознано, у него встречаются первые упоминания об этом

законе:

...неразумно и скучно

Снова рассказывать то, что уж мы рассказали однажды.

(Одиссея,XII, 452-453)

Запрет на плагиат делает олимпийские имена весьма емкими и подвижными накопителями информации, если их сравнивать с именами доолимпийского типа. Процесс накопления не ограничивается теперь краткими периодами посвящения, а идет как независимое от конкретных носителей профессии коллективное профессиональное творчество, опосредованное через устойчивую сущность – имя олимпийца, которое отчуждено, поставлено вне головы примерно тем же способом, каким мы сегодня ставим на стеллаж книги. Правда, на олимпийском стеллаже новые книги (новые имена богов) появляются редко, зато наличные книги не только постоянно читают и перечитывают, но всякий раз их переписывают и дописывают. Как и всякая другая, эта аналогия хромает: мы не переписываем и не дописываем книги, предпочитаем писать новые.

---

В зависимости от условий, в которых реализуется олимпийский ключ в системе практических отношений к миру могут обнаруживаться довольно резкие различия, что вызывает различия и в матрице профессионального распределения и в положении отдельных профессий. В основе любой олимпийской цивилизации лежит земледелие, в котором заняты обычно более 80% трудоспособного населения. В составе остальной части населения преобладают ремесленники. Земледельцы и ремесленники, а также, по условиям среды, скотоводы, рыбаки, охотники, торговцы образуют основное, занятое производительным трудом ядро ритуала. Воины, чиновники, жрецы, писари, правители заняты в сфере социального регулирования и образуют руководящее меньшинство (Китай).

Различия в олимпийских цивилизациях связаны не столько со структурой производящего ядра – здесь наблюдается высокая степень подобия и в технологическом и в орудийном планах, – сколько со структурой руководящего меньшинства, причем в этой последней структуре различия производны от условий существования и от возможностей интеграции в государственные структуры по функциям регулирования социального окружения. При всех условиях должна обеспечиваться деятельность производящего ядра, а угрозы его деятельности возникают главным образом по двум причинам: а) из-за неустойчивости годового климатического цикла; б) из-за опасности внешних нападений.

Есть еще и внутренняя причина, на нее справедливо указывает Виткин: «Быстрый рост населения в условиях земледельческого быта со временем приводит к земельной тесноте, к давлению населения на производительные силы. Споры из-за земли между общинами становятся обычным явлением, а война – тем способом их разрешения, к которому прибегают охотнее всего»²³.

Эту внутреннюю причину, когда, по Марксу, то народонаселение давит на производительные силы (Азия, Греция, Рим), то, напротив, производительные силы устраняют «...его избыточную часть при помощи голода или

32

эмиграции»²⁴, нельзя не учитывать. Она создает избыток народонаселения «лишних людей», энергия которых может быть направлена и на укрепление ритуала и на его преобразование. Но проявляет она себя примерно одинаково в любом типе олимпийской культуры, поэтому, когда речь идет об анализе различий, она вряд ли может существенно помочь делу. Нам следует поэтому зафиксировать внимание на причинах внешних: на необходимости регулирования годового цикла земледелия (естественная) и на защите от нападений (социальная). Обе эти причины в той или иной степени представлены в любых олимпийских цивилизациях, чистых «естественных» или чистых «военных» олимпийских цивилизаций нет. Но в едином спектре переходов по естественному или военному основанию различия могут быть весьма значительны.

---

Более или менее классическим примером «естественной» олимпийской цивилизации может считаться Китай. Здесь земледелие связано с регулированием стока рек на большом протяжении, с большим объемом работ как по строительству, так и по эксплуатации гидротехнических сооружений.

Изолированность континентального Китая и принципиальная возможность резко снизить опасность внешних нападений за счет централизации управления на большой территории обеспечили здесь развитие более или менее «чистого» типа естественного олимпийского ритуала с государством, основная функция которого сводилась к поддержанию цикличности и порядка не в своем социуме, а за его пределами, в окружении.

Ориентация на регулирование внешних обществу сил природы не снимала, естественно, забот по обеспечению целостности ритуала, т.е. необходимость тем или иным способом нейтрализовать и подавлять сепаратистские тенденции и любые другие помехи нормальному функционированию социальных структур. Но уровень этих внутренних помех был в Китае сравнительно низок: земледелие и связанные с ним ремесло и торговля были заинтересованы в существовании и нормальном функционировании центральной власти, благодаря которой они, во-первых, получали устойчивый климатический цикл и довольно надежную частотную характеристику для «десяти тысяч вещей», удерживаемых государством в должном порядке, а во-вторых, эта центральная власть, связывая энергию «лишних людей» в гидротехнических работах, с пользой для ритуала снимала внутренние напряжения, вызываемые перенаселением, создавала оптимальные условия для быстрого накопления

профессиональных навыков. Более того, в Китае сравнительно рано появляется институт исполнения государственных должностей по конкурсу (мандаринат). Отказ в этой части от наследственного принципа и появление здесь селекционирующей вставки исключали сколько-нибудь значительное разрастание государственного аппарата и усиление налогового гнета, снижали опасность дробления ритуала сверху в результате борьбы наследственной знати за власть, а главное – открывали дорогу к быстрому накоплению и удерживали на очень высоком уровне искусство административного управления, поскольку талант администрирования полностью или почти полностью поглощался социальной структурой через систему отборов-экзаменов.

Как любопытный штрих из истории китайско-японских отношений Артановский отмечает: «Многое позаимствовав из области государственного устройства, японцы отвергли, например, китайскую систему

---