В качестве общего принципа решения этого несоответствия ст. 1188 ГК предусматривает, что выбор правовой системы, подлежащей применению российским судом, будет определяться в соответствии с правом иностранного государства. Однако применение российским судом норм иностранного права, решающих межобластные коллизии, не всегда практически возможно. В случае, если внутреннее коллизионное право в иностранном государстве действует в каждой из правовых систем, российский суд не избежит проблемы выбора не только материального, но и коллизионного права, действующего в иностранном государстве. Причем российский суд будет в принципе не способен решить вопрос межобластных коллизий иностранной правовой системы, поскольку выбор возможен лишь между правом страны суда (в данном случае законом территории, где предъявлен иск) и правом, с которым отношение имеет разумную связь, а российский суд решает коллизию только между российским и иностранным правопорядками.

Для применения права страны, со множественностью правовых систем, если невозможно определить в соответствии с правом этой страны, какая из правовых систем подлежит применению, ст. 1188 ГК предусматривает применение правовой системы, с которой правоотношение наиболее тесно связано. В данном случае эта статья, действуя как специальная, повторяет общий коллизионный принцип, закрепленный в п. 2 ст. 1186 ГК.

Применение других коллизионных норм, содержащих привязки к месту нахождения или лица, или вещи, или государственного органа, а также к месту совершения действия или к месту осуществления деятельности, в определенной степени упрощает решение проблемы, поскольку по признаку места возможна идентификация фактических обстоятельств с одной из правовых систем, действующих в границах иностранного государства. В этих случаях принятие российским судом решения о выборе одной из правовых систем иностранного государства будет зависеть от фактических обстоятельств, доказанных сторонами.

Установление содержания норм иностранного права

Вследствие применения соответствующей коллизионной нормы возникает необходимость в установлении содержания иностранного права. Процесс применения коллизионных норм включает две различные стадии. На первой стадии устанавливается, применяется ли коллизионная норма и какая именно, к праву какой страны отсылает коллизионная норма. На второй стадии применяется право, к которому отсылает коллизионная норма. Именно на этой стадии может возникнуть проблема установления содержания иностранного права. Очевидно, что возможность правильного установления содержания иностранного права оказывается, в конечном счете, важнейшим условием применения коллизионных норм. В соответствии с п. 1 ст. 1191 ГК установление содержания норм иностранного права должно осуществляться в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве.

Необходимость наличия такой нормы объясняется существующими различными подходами к категории «иностранное право». В доктрине стран англосаксонского права или общего права, например, Великобритании, господствует мнение, согласно которому иностранное право служит лишь одним из фактических обстоятельств, подлежащих доказыванию. Альтернативой такому подходу к иностранному праву является отношение к нему как к правовой категории.

В отечественной доктрине частного права иностранное право традиционно рассматривается, большинством авторов, как правовая категория, что нашло свое отражение в п. 1 ст. 1191 ГК.

Отличия двух вышеупомянутых подходов к иностранному праву имеют не только теоретический аспект, но и проявляются в практическом плане. Если относиться к иностранному праву как к фактическому обстоятельству, то по общему правилу: обязанность установления содержания иностранного права возлагается на стороны; невозможность установления его содержания может повлечь за собой отказ в иске; в случае обжалования судебного решения вышестоящий суд не вправе пересматривать выводы нижестоящего суда относительно содержания примененного иностранного права. Наоборот, если квалифицировать иностранное право в качестве правовой категории, то, опять же по общему правилу: установление его содержания составляет обязанность суда (ex-officio); невозможность установления его содержания не должна влечь за собой отказ в иске; вышестоящий суд вправе пересматривать выводы нижестоящего суда по вопросам иностранного права.

Вместе с тем при отношении к иностранному праву как к фактическому обстоятельству нельзя не учитывать то, что это факт особого рода, имеющий в своей основе право иностранного государства. Иностранное право рассматривается как факт в значительной степени лишь для целей доказывания. Квалифицируя иностранное право как правовую категорию, также нельзя не учитывать практические сложности, связанные с его доказыванием. Все это приводит к тому, что суды стран, придерживающихся различных подходов к иностранному праву, на практике используют сходные способы установления его содержания и решения иных вопросов, возникающих в связи с его применением. Поэтому становится очевидной условность противопоставления двух подходов к иностранному праву. По своему характеру нормы, содержащиеся в п. 2 ст. 1191 ГК, являются процессуальными. Этим объясняется то, что нормы о порядке установления содержания иностранного права содержатся в законодательных актах, регулирующих правоотношения, возникающие в сфере правосудия.

В то же время нормы национального процессуального права, регламентирующие разрешение споров с участием иностранного элемента, образуют специальную совокупность, которую в науке МЧП принято именовать международным гражданским процессом. В силу п. 2 ст. 1191 ГК установление содержания иностранного права по общему правилу является обязанностью суда. Вместе с тем судья в большинстве случаев не знает содержания иностранного права и не обязан знать его. Поэтому в абз. 1 п. 2 этой статьи предусмотрены различные «источники» установления содержания иностранного права. К их числу относятся Минюст России, российские и иностранные компетентные органы и организации, а также эксперты.

В соответствии с п. 2 ст. 1191 ГК, для целей установления содержания иностранного права суд может привлечь экспертов. Между тем экспертом является лицо, обладающее специальными познаниями. При этом ГПК уточняет, что такие познания должны относиться к области науки, искусства, техники или ремесла. Статья 1191 ГК исходит из того, что в гражданском процессе для целей установления содержания иностранного права, т.е., по сути, для разрешения правовых вопросов, можно назначить экспертизу. Многие процессуалисты, однако, отрицают такую возможность, считая, что знания в области права не относятся к специальным знаниям, с использованием которых проводится экспертиза.

Таким образом, привлечение судом экспертов для целей установления содержания норм иностранного права является особенностью применения иностранного права, отражающей существующие объективные трудности процесса установления его содержания. Наличие в российском праве, в котором иностранный закон трактуется как правовая категория, норм, допускающих такую возможность, свидетельствует о том, что граница между двумя вышеописанными подходами к категории «иностранное право» весьма подвижна.

Лица, участвующие в деле, вправе различными способами содействовать суду в установлении содержания иностранного права. На практике такие лица, как правило, оказывают суду весьма серьезное содействие в установлении содержания иностранного права: представляют тексты иностранных законов, заключения иностранных юристов по вопросам иностранного права, информацию о судебной практике соответствующего иностранного государства и т.п.

Кроме того, согласно абз. 3 п. 2 ст. 1191 ГК по требованиям, связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, суд может возложить бремя доказывания содержания норм иностранного права на стороны. Эта норма является новеллой в российском законодательстве. Однако невозможность установления содержания применимого иностранного права не может повлечь за собой отказ в правосудии, что явилось бы нарушением основ конституционного строя государства. Согласно п. 3 ст. 1191 ГК в России в таких случаях применяется закон суда (lex fori). Представляется, что указанная норма применима и в случае, когда бремя доказывания содержания иностранного права возложено на стороны. В этом случае, даже если ни одна из сторон не представила удовлетворительных доказательств содержания иностранного права, суд должен не отказывать в иске, а разрешить спор на основе норм российского права.

31. Оговорка о публичном порядке.

Иностранное право применяется не в правовом вакууме, а в государстве, где существует собственный правопорядок, что неизбежно влияет на результат. Применяемые нормы иностранного права не должны нарушать осново­полагающие принципы местного правопорядка — это твердо установив­шийся принцип международного частного права. Национальное право допускает применение иностранного права, устанавливает по­рядок его применения и одновременно очерчивает допустимые гра­ницы его применения на своей территории. Этой цели служит осо­бый общепризнанный институт международного частного права, называемый «оговор­ка о публичном порядке» (ordre public или public policy).

В самом общем виде она означа­ет: избранное на основе отечественной коллизионной нормы ино­странное право не применяется, и субъективные права, возникшие под действием иностранного права, не получают защиты, если та­кое применение или такая защита противоречат публичному поряд­ку данного государства.

Она играет важную роль в механизме регулирования частноправовых отношений ме­ждународного характера. Коллизионная норма сформулирована таким образом, что она может выбрать право любого существую­щего в мире государства, и потому невозможно предусмотреть все последствия такого выбора. Для того чтобы предотвратить наступление возможных нега­тивных последствий применения избранного на основании собст­венной коллизионной нормы иностранного права, применяется оговорка о публичном порядке.

Всеобщее признание оговорки о публич­ном порядке объясняется ее необходимостью для защиты основ правовой системы, интересов общества и государства. «Публич­ный порядок» — это устои правовой системы и коренные интере­сы общества и государства, основы их морали.

Сегодня оговорка рассматривается как один из основопола­гающих принципов международного частного права. Она закреп­лена в законодательстве многих государств, в международных дого­ворах, применяется судами в том числе и тех государств, чье зако­нодательство не содержит ее прямого закрепления. Одновременно оговорка о публичном порядке переместилась и в гражданское процессуальное право, в ту его часть, которая регламентирует особенности рассмотрения гражданско-правовых споров с уча­стием иностранного элемента и которая называется междуна­родным гражданским процессом. В частности, она применяется при исполнении иностранных судебных поручений и при при­знании и исполнении иностранных судебных и арбитражных решений.

Виды оговорки о публичном порядке:

• позитивная;

• негативная.

Позитивная оговорка - некоторая совокупность внутренних норм права, которые в силу особой, принципиальной важности (иногда говорят о высшей степени когентности) для защиты общественных и моральных устоев данного государства должны применяться всег­да, даже если отечественная коллизионная норма отошлет к ино­странному праву. Отсюда название «позитивная»: она исходит из того, что какие-то принципы и нормы национального права име­ют особое, позитивное значение для государства (свои принципиальные нормы применяются всегда).

Негативная оговорка в отличие от позитивной исходит из со­держания иностранного права: иностранное право, которое следует применить по предписанию национальной коллизионной нормы, не должно применяться, если оно или его отдельные нормы несо­вместимы с публичным порядком этого государства (чужие нормы не применяются, если противоречат). Негативная форма оговорки преобладает в международном частном праве, она закреплена в законах многих государств. При этом использу­ются похожие формулировки «публичного порядка».

Чаще всего используется формулировка «основы правопоряд­ка». При этом ни в одной стране, где законодательно предусмотрено применение оговорки о публичном порядке, не дается детальное определение «публичного порядка»: либо используется формулировка «публич­ный порядок» без каких-либо разъяснений, либо даются самые общие ориентиры в виде указания об основных принципах права, об основах правопорядка.

Негативная оговорка о публичном порядке, несмотря на свою распространенность, так же, как и позитивная, не имеет четко очерченного содержания. Видимо, законодатели самых разных стран не без оснований исходят из того, что детальное определе­ние в праве понятия «публичный порядок» едва ли возможно. Слишком оно многогранно и зависит от конкретных условий. В результате центр тяжести переносится на правоприменительную деятельность судов, справиться с которой помогают накопленный мировой опыт применения оговорки и высокая квалификация судей.

Как принципиальный институт российского международного частного права оговорка о публичном порядке сохраняет свое важное место в разд. VI Гражданского кодекса. Она закреплена в ст. 1193: «Норма иностранного права, подлежащая применению в соответствии с правилами настоящего раздела, в исключитель­ных случаях не применяется, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному по­рядку) Российской Федерации».

Российские законы используют три формулы оговорки о пуб­личном порядке:

• «основы правопорядка» — закреплена в част­ноправовых законах (например, ст. 167 СК РФ, ст. 1193 ГК);

• «суверенитет и безопасность» — используется в процессуальных актах (например, подп. 5 п. 1 ст. 412 ГПК РФ, п. 2 ст. 407 ГПК РФ о судебных поручениях);

• «публичный порядок» — получила закрепление в Законе о международном коммерческом арбитраже 1993 г. (п. 2 ст. 34 и п. 2 ст. 36) и в Арбитражном процессуальном кодексе 2002 г. (подп. 7 п. 1 ст. 244) в качестве основания для отказа в признании и исполнении решения иностранного суда и ино­странного арбитражного решения.

Несмотря на различные подходы к представлению о публич­ном порядке в судебной практике разных государств и различные взгляды конкретных авторов, можно выделить те элементы, кото­рые чаще всего включаются в его содержание:

1. это ос­новополагающие принципы национального права соответствую­щего государства;

2. это нормы морали и справедливости;

3. коренные интересы государства или его членов;

4. общепризнанные принципы и нор­мы международного права, особенно нормы о правах человека.

Исходя из вышеизложенного есть все основания полагать, что понятие «основы правопорядка (публичный порядок) Российской Федерации» включает четыре взаимосвязанных основных элемен­та:

• основополагающие, фундаментальные принципы российского права, прежде всего конституционные, частноправовые и граждан­ско-процессуальные;

• общепринятые принципы морали, на которые опирается российский правопорядок;

• законные интересы россий­ских граждан и юридических лиц, российского общества и государ­ства, защита которых является основной задачей правовой системы страны;

• общепризнанные принципы и нормы международного пра­ва, являющиеся частью российской правовой системы, включая меж­дународно-правовые стандарты прав человека.