Файл: Гусейнов..doc

Париже, он опустил в почтовый ящик письма, в одном из которых снимал с себя

обязанности по руководству семинарией св. Фомы в Страсбурге, а в остальных

извещал родителей и ближайших знакомых о том, что, начиная с зимнего семестра,

он становится студентом медицинского факультета и намерен по окончании его

поехать врачом в Экваториальную Африку. Здесь примечательно то, что швейце-

ровская трехступенчатая модель принятия решения воспроизводит выявленную

еще Аристотелем схему морального выбора: а) общая ценностная ориентация,

мотива-ционная определенность воли; б) конкретное намерение, рациональная

калькуляция противоборствующих сил, выбор средств; в) решение.

Решение Швейцера вызвало среди родных и друзей настоящий переполох.

Недоумение и непонимание переходило в активное противодействие. О

нравственной невыносимости сложившейся обстановки свидетельствует то, что сам

Швейцер находил наиболее приемлемой реакцию тех, кто предположил, будто он

просто слегка тронулся умом. Но никакие эмоциональные оценки и благоразумные

доводы не могли его поколебать. Ведь принятое решение было не началом, а

итогом почти десятилетних раздумий. Швейцер лишь еще более укрепился в ут-

верждении, что нельзя навязывать другим людям своих мнений и оценок, живо

почувствовал безнравственность

1 Schweitzer A. Aus meinem Leben imd Denken. S. 75.

236

любых попыток вторжения в чужую душу. Много раз повторит он в своих

произведениях и свято будет всю жизнь блюсти заповедь: "Не судите других".

Объясняя свой выбор (а это самое глубокое из приводимых объяснений), Швейцер

ссылается на ответственность европейцев перед страдающими народами Африки,

полагая, что отношения между ними напоминают евангельскую притчу о богатом и

нищем Лазаре. Мы, считал он, грешим так же, как богатый от недомыслия своего

согрешил перед бедным, который лежал у его ворот, ибо не поставил себя на его

место и не захотел послушаться голоса сердца. Здесь воспроизводится ход мыслей,

которыми руководствовался Швейцер, но все-таки не дается ответа на вопрос,

почему именно эти мысли завладели им. Мысль о вине, о необходимости платы за

счастье и благополучие приходит ко многим людям, но не у всех она становится

руководством к действию. Да и Швейцеру в то солнечное утро она открылась не в

первый раз. Но почему-то именно тогда она полностью завладела им, перевернув в

---

итоге всю его жизнь.

Объяснения исследователей расходятся столь значительно, что уже одно это

свидетельствует об их неудовлетворительности. Одни выводят (по контрасту)

выбор Швейцера из благополучия его жизни, другие рассматривают его как

суммирование испытанных им несправедливостей. Но жизнь Швейцера не была

такой благополучной, чтобы естественным образом перейти в свою проти-

воположность, а испытанные им страдания не были так велики, чтобы подавить все

другие мотивы. Во всяком случае многие страдальцы и счастливцы, подобные

Швейцеру, не обнаружили склонности к таким решениям.

Словом, при объяснении интересующего нас феномена нельзя обойтись без

апелляции к тайне свободы воли. Именно здесь воля Швейцера

продемонстрировала свою самостийность. Ведь речь идет о самом глубоком выбо-

ре, перевернувшем всю жизнь и осуществленном вопреки всем очевидностям, в

строгом смысле слова беспричинно. Воля, похоже, испытывала свою первозданную

мощь и тогда, когда потребовала от Швейцера отказаться от дарованного ему

судьбой счастья, и тогда, когда поставила перед ним конкретную задачу — поехать

в Африку.

Исследователи отмечают индивидуализм Швейцера. Об этом же говорит и он сам.

Это верно, если иметь в виду, что он слушался только самого себя, действовал в

одиночку. Однако за таким способом поведения скрыто

237

убеждение, согласно которому индивид должен делать только то, за что он может взять

на себя всю полноту ответственности.

Швейцер выступает, по его собственным словам, носителем индивидуального действия

— действия, направленного непосредственно от человека к человеку. Он организует

свою жизнь таким образом, чтобы его действия в их непосредственном содержании и

во всех их возможных последствиях имели ясный, однозначный характер, оставаясь в

русле заданного им первоначального замысла. И в этой связи особо примечательны два

факта его биографии.

Как известно, Швейцер не раз пытался реализовать свой принцип служения человеку: в

студенческие годы он хотел принять участие в попечении о беспризорных детях, позже

занимался устройством жизни бродяг и людей, отбывших тюремное заключение.

Однако эта деятельность не удовлетворяла его, ибо ставила в зависимость от

филантропических организаций, далеко не всегда безупречных. Да и общая атмосфера

благотворительной деятельности, которая во многих случаях является самообманом

---

нечистой совести, не могла удовлетворить остро ощущавшего любую фальшь

Швейцера. Работа в Африке привлекала его именно независимостью от официальной

благотворительности. При этом вначале он намерен был поехать туда миссионером, но

с удивлением обнаружил, что для руководителей Парижского миссионерского

общества тонкости теологических убеждений имели куда более важное значение, чем

готовность к христианскому служению. И тогда он решает работать только врачом,

чтобы свести к минимуму и эту зависимость от миссионерского общества. Во имя

следования принципу индивидуального действия (хотя, разумеется, не единственно

ради этого) Швейцер взваливает на себя тяжелейший труд изучения медицины,

совершенно новой для него области знания.

Швейцер, как известно, держался в стороне от официальных институтов и организаций,

даже от общественных, гуманистически ориентированных движений. В конце жизни,

однако, он включился в организованную борьбу за мир, участвуя в акциях движения

сторонников мира. Некоторые его биографы и комментаторы склонны видеть в этом

отказ от принципа индивидуального действия. Но это верно лишь отчасти.

Особенность миротворческой деятельности Швейцера состояла также в том, что

238

он ограничил ее главным образом и по преимуществу борьбой за запрещение

испытания атомного оружия. Внимательно изучив существо дела, Швейцер пришел

к выводу, что абсолютная необходимость запрещения атомного оружия заключена

в нем самом, а потому борьба против него при всех условиях служит благу людей.

Словом, индивидуализм Альберта Швейцера можно правильно понять только в том

случае, если видеть в нем реальное пространство ответственных суждений и дейст-

вий личности.

По мнению Швейцера, личную самостоятельность и полноту индивидуальной

ответственности может гарантировать только рационализм, расчетливость, опора

на ясное знание. В повседневной жизни обычного человека рационально

управляемые и спонтанные слои поведения и психики соотносятся как видимая и

невидимая части айсберга. Швейцер попытался изменить это соотношение и

построить свою жизнь на основаниях, задаваемых мышлением. Он исходил из

убеждения, что разум дан человеку не для того, чтобы исполнять чужие приказы,

следовать внешней предзаданности, а для того, чтобы самому принимать

ответственные решения.

---

Одно из ярких выражений рационализма как жизненного принципа Швейцера —

его фантастическое трудолюбие, непрерывное, систематическое, ставшее естест-

венным способом его человеческого существования. Изучая медицину, Швейцер не

прекращал преподавать в университете, почти ежедневно выступал с проповедями,

вел интенсивную исследовательскую деятельность — завершил работу об истории

изучения жизни Иисуса, подготовил немецкое, вдвое расширенное по сравнению с

французским, издание книги о Бахе, написал книгу "История исследования

паулинизма", работу об органе-строении, подготовил издание сочинений Баха, с

практическими указаниями для исполнителей, продолжал активно концертировать.

Такой напряженный ритм жизни, оставляющий для сна 3—4 часа, становился для

него почти нормой. Правда, он обладал счастливой способностью в течение дня,

даже сидя на жестком стуле, урывать несколько минут для сна. Рабочий день

Швейцера в Ламбарене (Африка) был настолько плотно заполнен, что для научных

занятий и музыкальных упражнений оставались лишь ночные и вечерние часы. Он

начинался в 6 часов утра и заканчивался к полуночи, а часто и по-

239

зже. Швейцер выполнял обязанности врача, прораба, каждое утро дававшего задания

рабочим, а затем и непосредственно следившего за их выполнением, директора

больницы, принимавшего решения об общем распорядке работы, распределении

больных, питании и т, д.; он распоряжался финансами, закупкой продуктов, поддер-

живал контакты с европейскими друзьями (писал десятки писем ежедневно), нередко

сам выполнял работу строителя и санитара. Он заменял собой целое учреждение, а

самое главное, каждую минуту находился на посту. Чтобы нести ответственность,

нужно знать, видеть и слышать. А это и значит трудиться.

Самой характерной и объединяющей все прочие черты особенностью личности и

образа жизни Швейцера является его подвижничество, понимаемое как служение

людям, и служение непосредственное, деятельное. На поприще философии и музыки

Швейцер также в каком-то широком и переносном смысле служил людям. Но именно в

широком и переносном. А при таком понимании служение, которое, заметим, также

часто протекает в форме самоотверженного труда, может стать всего лишь изощренной

формой эгоизма и самоутверждения. От него отличается прямое, непосредственное

служение, когда человек становится рядом с человеком, испытывающим нужду.

---

Программа прямого действия, непосредственного служения человеку имеет всеобщий

характер. "Всех людей независимо от их положения этика благоговения перед жизнью

побуждает проявлять интерес ко всем людям и их судьбам и отдавать свою

человеческую теплоту тем, кто в ней нуждается. Она не разрешает ученому жить

только своей наукой, даже если он в ней и приносит большую пользу. Художнику она

не разрешает жить только своим искусством, даже если оно творит добро людям.

Занятому человеку она не разрешает считать, что он на своей работе уже сделал все,

что должен был сделать. Она требует от всех, чтобы они частичку своей жизни отдали

другим людям. В какой форме и в какой степени они это сделают, каждый должен

решать соответственно своему разумению и обстоятельствам, которые складываются в

его жизни" (с. 226). И каждый человек, как бы он ни был зажат жизненными

условиями, считает Швейцер, может выполнить свой человеческий долг — протянуть

руку помощи тем, кто в ней нуждается. Эту обязанность, которая для большинства

является по-

240

бочкой и которая была побочной также для него самого в первый период жизни,

Швейцер избрал в качестве основного дела, жизненного призвания.

Людям свойственно выдавать зло за добро, думать о себе лучше, чем они есть на

самом деле. И человек, желающий оставаться честным, должен постоянно быть

начеку, чтобы не впасть в самообман и самообольщение. Гарантией этого, по

мнению Швейцера, является служение людям, которое имеет прямой и деятельный

характер, выражается в совершении очевидных, однозначных в своей гуманности

действий. Когда оперируешь больного грыжей и спасаешь ему жизнь, зная к тому

же, что никто, кроме тебя, сделать этого не может, то здесь нет этической

двусмысленности, превращающей чужое горе в повод для собственного

самоупоения. Швейцер начинал очень успешно как проповедник. Но тем более

ценно, что он пришел к идее прямого действия. Он понял: деятельная помощь

нуждающимся есть вещь более честная, чем словесное утешение. Поступки чище

слов.

Конкретная форма служения человеку, избранная Швейцером, была, можно

сказать, самой подвижнической: врач не навязывает свои услуги другим (при таком

навязывании всегда остается подозрение в чистоте мотивов), а наоборот, другие,

нуждающиеся, сами ищут помощи у него. Именно врачебная деятельность

позволила Швейцеру, наилучшим образом проявить и развить особенности своей

---