Файл: ПСИХОЛОГИЯ КОНФЛИКТА_Гришина.doc

Фактически речь идет о фундаментальной методологической проблеме филосо­фии и психологии, о соотношении объективного «внешнего» мира и субъективного «внутреннего» мира человека, об отражении «объективного» в «субъективном». Хотя вопрос о содержании психологического понятия ситуации нельзя считать ре­шенным, принято различать объективные аспекты ситуации, ее «объективное зна­чение» и субъективные аспекты, «субъективный смысл».

С психологической точки зрения ситуация — это внешние обстоятельства в ин­терпретации отдельным человеком. Сами эти обстоятельства и их восприятие, пе­реживание человеком и образуют в совокупности его жизненную ситуацию, при­чем именно восприятие и интерпретация тех или иных обстоятельств часто играют решающую роль в возникновении и развитии неблагоприятных и критических си­туаций в жизни людей.

Девушка, грезившая о карьере актрисы, не набрала нужного балла на вступи­тельных экзаменах в театральное училище... Сын ушел из школы и пропадает целы­ми днями неизвестно где... После стольких лет работы придется уйти на пенсию... Человек узнает о необходимости срочной операции... Дочь приводит домой молодо­го человека и сообщает, что теперь он будет жить здесь... У старика инсульт, и он больше не может обходиться без помощи близких и жить один...

Среди множества приведенных ситуаций особо выделяются те, которые можно обозначить как критические жизненные ситуации, требующие разрешения или преодоления. При этом речь идет не об обыденных, повторяющихся ситуациях (ка­кие бы проблемы и трудности они ни содержали), в которых мы используем привыч­ные способы их преодоления, но о тех ситуациях, которые требуют поиска нового решения или задействования непривычных ресурсов для их разрешения.

Критическая жизненная ситуация — это эмоционально переживаемые жизненные обстоятельства, которые в восприятии че­ловека представляют сложную психологи­ческую проблему, трудность, требующую своего решения или преодоления.

В своей книге «Психология переживания», посвященной рассмотрению крити­ческих ситуаций, переживаемых человеком, Ф. Василюк анализирует четыре ос­новных понятия, которыми оперирует психология при описании этих ситуаций: стресс, фрустрация, конфликт и кризис. Разным типам критических ситуаций соот­ветствуют различные онтологические поля: так, конфликт соотносится автором с онтологическим полем внутреннего мира, а онтологическим полем кризиса являет­ся жизнь как целое (Василюк, 1984), (табл. 6-1).

Для обозначения разнообразных трудностей, а также вызываемых ими состояний и пережива­ний в обыденном языке часто используется поня­тие стресса. В какой-то мере та или иная степень переживания стресса характерна для любых кри­тических жизненных ситуаций. Стресс, однако, может быть вызван физическими или иными кратковременными воздействиями (например, травма, полученная во время голо­леда, или перебранка в транспорте), тогда как более или менее длительные пережи­вания человека, связанные со значимыми для него психологическими проблемами, переживаются обычно в таких формах, как конфликты и кризисы.

Объективно-субъективная природа конфликтов

Используя имеющиеся в психологии представления о критических жизненных ситуациях, обратимся к анализу возникновения конфликтов. Что происходит в душе человека, в результате чего возникает конфликт? Каким образом конфликт как осо­бое состояние взаимодействия возникает в процессе межличностного общения?

Лишь в самых ранних описаниях и исследованиях конфликта допускалось его возникновение, образно говоря, «без участия человека». К такого рода исключени­ям из общей тенденции относится, в частности, психоаналитическое представле­ние о бессознательных конфликтах, возникновение которых определяется закона­ми существования психики, над которыми человек не властен. Сюда же мы должны отнести эксперименты А. Лурия и Н. Миллера по созданию конфликта извне (само использование животных в части исследований Н. Миллера подчеркивает харак­терное для него «бессубъектное» понимание конфликта).

Остальные подходы, при всех различиях между ними, фактически сходятся в признании объективно-субъективной природы возникновения конфликтов.

Левин, выводивший конфликт из актуальной жизненной ситуации индивида, ха­рактеризовал его как воздействие на индивида противоположно направленных сил равной величины. Сами эти «силы» — это характеристики внешней ситуации, воз­действие которых является результатом субъективного восприятия индивидом сво­ей собственной ситуации.

Для Дойча конфликт является следствием объективного противоречия между интересами, однако «решающее условие вступления в конфликт — это... перцепция несовместимости Психологической реальностью конфликт становится толь ко в том случае, если он воспринят как конфликт» (Донцов, Полозова, 1980, с 121)

По Мерлину, конфликт возникает только при определенных условиях, к внеш­ним условиям его возникновения относится невозможность удовлетворения моти­вов или отношений личности. Однако внешние условия ведут к возникновению кон­фликта только в том случае, если, в свою очередь, имеются внутренние условия развития конфликта, если возникают противоречия между мотивами или отношениями или между возможностями и стремлениями. Необходимое дополнение — субъективная неразрешимость ситуации (т. е. определенная субъективная ее оценка чело­веком).

Учет субъективного фактора как обязательного условия возникновения конф­ликта вообще характерен для отечественной науки (например, у В. Н. Мясищева). И в последующие годы авторы первых же появившихся в отечественной литературе работ по проблемам конфликта также считали само собой разумеющимся, что обя­зательным моментом в возникновении конфликта является тот факт, что человек воспринимает ситуацию как конфликтную: «Чтобы конфликт стал реальным, учас­тники его должны осознать сложившуюся ситуацию как конфликтную. Именно восприятие, понимание реальности как конфликтной порождает конфликтное по­ведение» (Петровская, 1975, с. 132). «Момент осознания или восприятия ситуации как конфликтной чрезвычайно важен. Определение участником ситуации как кон­фликтной само по себе становится механизмом, отсекающим все "стратегии" пове­дения, не соответству-ющие этому состоянию системы и "включающим" те альтер­нативы, которые могут нужным образом структурировать взаимодействие при дан­ном состоянии» (Орлова, Филонов, 1975, с. 324).

Таким образом, психологи фактически сходятся в признании факторов восприя­тия (осознания) конфликтности ситуации (отношений) в качестве необходимого/ обязательного условия возникновения конфликтов.

Даже среди социологов, тяготеющих к поиску объективных детерминант соци­альных процессов, существует явное совпадение позиций относительно преимуще­ственно психологической природы переменных, связанных с переходом от неконф­ликтного (или предконфликтного) состояния отношения к явному конфликту. «Классические» исследователи конфликта в своих рассуждениях не допускали того, что «конфликт наступает автоматически, вследствие внутренних противоре­чий», в соответствии с чем постулировали необходимость обнаружения факторов, способных преодолеть «инерцию прежних отношений» (Тернер, 1985, с. 193-195) и породить конфликт. Для сторонников диалектической теории конфликта Маркса и Дарендорфа детерминантой перехода к конфликту является осознание группой (или классом) своих интересов. Для Козера это сомнение в законности сложивше­гося положения отношений (в частности, распределения ресурсов). Социологи ис­пользуют и другие термины, общим объединяющим признаком которых является момент восприятия (осознания) сложившейся ситуации (системы отношений) как конфликтной.

Таким образом, возникновению конфликта неизбежно предшествует субъек­тивное отражение характеристик социального взаимодействия. Именно восприя­тие ситуации как конфликтной «делает» конфликт — «запускает» для субъекта не­обходимость реагирования в виде выбора соответствующей стратегии конфликтного взаимодействия (пли ухода си нею) и его последующего развития Субъектив­ность в происхождении конфликта проявляется в невозможности однозначно свя­зать его возникновение с определенным набором объективных факторов. Любой из нас может привести примеры ситуаций, когда конфликт развивается, казалось бы, без видимых причин. С другой стороны, наличие целого ряда объективно конфликтогенных факторов может и не привести к возникновению конфликта.

Внимательный читатель мог заметить постепенный переход от общего тезиса об объективно-субъективной природе конфликтов как таковых к его конкретным про­явлениям в области интерперсонального взаимодействия.

Действительно, наш дальнейший анализ предполагает поиск ответов на вопросы, как вообще воспринимаются и тем или иным образом оцениваются «объективные», «внешние» факторы ситуации и что определяет оценку данной конкретной ситуа­ции как конфликтной. Поскольку, на наш взгляд, психология сегодня обладает большими возможностями дать ответы на поставленные вопросы именно в области интерперсонального взаимодействия, мы начнем наш анализ с этой области, исхо­дя при этом из возможности приложения полученных выводов к внутриличностным конфликтам — конфликтам человека «с самим собой».

Восприятие ситуации

Психологи, занимающиеся проблемой социального познания, ищут ответы на главные с их точки зрения вопросы: какие социальные факторы оказывают влияние на процесс познания (социальная обусловленность процесса познания) и какова сте­пень этого влияния; как человек «работает» с социальной информацией (анализ са­мого процесса познания социальных объектов); как эти процессы реализуются на уровне обыденного сознания, когда «простой человек» познает социальный мир (Ан­дреева, 1997).

Применительно к обсуждаемой нами теме — поскольку мы пришли к выводу, что важнейшим фактором возникновения конфликтов является восприятие ситуа­ции как конфликтной, — важно было бы понять, как человек воспринимает и анали­зирует ситуацию, сложившуюся в его отношениях с людьми, по каким признакам оценивает ситуацию как конфликтную и какие факторы на это влияют.

Ответить на эти вопросы совсем не просто. Такой «объект», как социальные си­туации, даже не всегда включается исследователями в область социальной перцеп­ции, занимающуюся восприятием социальных объектов, а понимание того, как че­ловек воспринимает ту или иную социальную ситуацию (прежде всего в отношени­ях с другими людьми) часто подменяется изучением того, как он воспринимает окружающих его людей (что является отражением наибольшей «продвинутости» именно проблематики восприятия людьми друг друга).

Однако, как подчеркивают исследователи, если мы привыкли в своих научных построениях разделять социальный мир на людей и ситуации, это не означает, что «наивный» здравый смысл также организован вокруг таких единиц социальной ка­тегоризации, как «люди» и «ситуации». В серии исследований (Н. Кантор) было пока­зано, что описания ситуационных прототипов, выполненные испытуемыми, включают характеристики и людей, и их социального поведения, типичного для этих ситу­аций. Отсюда авторы делают вывод, что наиболее богатые, жизненные и полезные социально-когнитивные структуры, скорее всего, сложны по своей природе и пред­ставляют собой некие «амальгамы обобщений», формирующиеся применительно к «людям-в-ситуациях» (Cantor, Mishel, Schwartz, 1982).

Например, в ходе одного эксперимента студентов просили как можно быстрее представить себе (сформировать образы) или различные типы людей, или различ­ные типы «людей-в-ситуациях», или различные ситуации, опираясь на некоторые общие ориентиры. Образы людей могли включать такие компоненты, гак физиче­ский облик, личностные характеристики, мнения, аттитюды, убеждения и типичное поведение, действия и интеракции, предпринимаемые человеком. В соответствии с инструкцией предполагалось, что образ ситуации может содержать информацию о вещах типа физической обстановки и окружения, этикета, ожиданий и правил, ре­гулирующих поведение человека в данной ситуации, действий и интеракций, осу­ществляемых в ситуации. Относительно образа «человек-в-ситуации» говорилось, .,, что это может быть физический облик человека, поведение, действия и интерак-»!' ции, которые он осуществляет, а также способ, которым он думает и/или чувству-* | ет в данной конкретной ситуации.

Выяснилось, что образы «человека-в-ситуации» не только оказываются более пол­ными, но и формируются гораздо быстрее, чем изолированные образы человека. На основании этого авторы делают вывод, что сложные прототипы «человек-в-ситуа­ции» могут быть центральными в повседневном категориальном знании «наивного» наблюдателя о людях и ситуациях. «В голове» человека есть знание и о людях, и о ситуациях, просто прототипы людей более доступны для понимания и поэтому чаще используются, чем структуры знаний о ситуациях. Возможно, преимущественная ориентация на личностные черты связана с тем, что именно они воспринимаются как наиболее надежная основа для предсказания поведения других (Fiske, 1993). Это означает, что, по-видимому, знание о ситуациях обычно встроено в персонологические термины.

Что означает на языке социальной психологии познания восприятие ситуации как конфликтной? Это означает, что, оценивая конкретную ситуацию через ее срав­нение с образцами различных ситуаций социального взаимодействия, имеющимися в его опыте, человек относит ее к категории «конфликт».

Категоризация — это способ систематизации индивидом окружающей среды в соответствии с потребностью в уменьшении ее субъективной сложности. Дж. Бру-нер еще в 1958 году писал: «Наиболее очевидным обстоятельством ...является то, что восприятие или регистрация объекта или события в окружающей среде включа­ет в себя акт категоризации» (Tajfel Н., 1980, р. 114). Социальная категоризация — это «процесс упорядочивания окружающей среды в терминах категорий, т. е. через группировку людей, объектов и событий так, как если бы они были подобны или эквивалентны одно другому в их отношении к индивиду», а ее значение определяет­ся тем, что, по выражению Г. Тэджфела, «социальная категоризация лежит в серд­це здравого смысла, повседневного знания и понимания» (там же, р. 107).