Файл: КУЛЬТУРА ОБРАЗЦА.doc

Лучшее для смертных – здоровье –

затем пленительная красота,

хорошо, когда есть богатство, нажитое честно,

когда ты молод и среди друзей⁹⁸.

Наиболее полное представление о традиционных формах античного идеала может дать обращение к текстам античной драматургии, прежде всего к трагедиям Эсхила и Софокла и комедиям Аристофана. В трагедии Эсхила «Семеро против Фив» прославляются, главным образом, такие качества чело­века, как воинская доблесть и патриотизм. Комедиограф Аристофан в трактов­ке античного идеала был последователем Эсхила, которого считал величайшим драматургом Эллады. В своей знаменитой комедии «Лягушки» он отводит одно из центральных мест эпизоду, основным содержанием которого является спор между Эсхилом и Эврипидом, отстаивающими различные взгляды на проблему идеала и роль трагедии в формировании «лучших граждан». Аристофан полностью поддерживает в этом споре Эсхила, который говорит:

Боевую одну драму я написал…"Семеро в Фивах".

Всякий, кто ее видел, любой гражданин загорался воинственным пылом…

Затем уже "Персов" поставил, и в них я учил, чтобы граждане наши

Все горели желаньем врагов побеждать, этим я свою драму украсил...

Из поэтов полезны бывали всегда благородные сердцем поэты.

Совершение таинств открыл Орфей, запрещая пролитие крови

Исцеленью недугов, пророчествам нас ведь Мусей научил Гесиод же

Обработке земли и уборке плодов, и посевам, Гомер богоравный

Удостоился чести и славы за то, что учил он полезному делу

И отваге в строю и оружью бойцов⁹⁹.

Как видно из приведенных текстов, античные поэты, драматурги, философы не только провозглашали нормы эллинского идеала, но и считали сво­ей первейшей обязанностью воспитывать граждан в духе этих норм.

В период высокой классики предпринимаются первые попытки система­тизировать представления об античном идеале, объединив традиционные представления о нем и новую систему ценностей, связанную с демократичес­кими формами правления, в результате чего он приобретает свое, закон­ченное классическое выражение. В сочинении историка и философа Ксенофонта Домострой дается не только обобщенная характеристика традиционных представлений об античном идеала (ее Ксенофонт приписывает Сократу), но и создается конкретный образ «прекрасного и хорошего» человека.

В полном соответствии с традицией Ксенофонт заявляет, что одними из самых благородных и нужных занятий являются земледелие и военное ис­кусство: «…от занятия земледелием не могут удержаться даже очень благородные люди. Как видно, занятие им это вместе и какое-то удовольст­вие и обогащение и гимнастика, дающая организму силу для исполнения всякого труда, приличествующего свободному человеку... затем, если хочешь защищать свое отечество на коне, земледелие дает больше всего воз- можность содержать и коня, если хочешь служить в пехоте, оно делает тело креп­ким... прекрасное изречение, что земледелие кормилица всех профессий»¹⁰⁰. «...земледелию легко научиться, и очень приятно работать при нем... такой образ жизни пользуется величайшим почетом у городов, -потому что признаю, что оно делает людей самыми лучшими граж­данами, любящими отечество»¹⁰¹.

В 11 главе «Домостроя» Ксенофонт рисует образ прекрасного и хоро­шего человека по имени Исхомах. Он отличный семьянин, его отличает не внешняя красота, а внутреннее достоинство. Затем описываются занятия прекрасного и хорошего человека. Он почитает богов и вступил на путь добродетели. Исхомах занят трудом, который дает ему возможность сох­ранить здоровье и силу. Он занимается и военными упражнениями, чтобы уцелеть на войне. Он не ленится и стремится увеличить свое состояние. Он ест столько, чтобы весь день быть ни голодным, ни слишком сытым. Он всегда готов к защите и никому не делает зла – ни гражданам, ни государ­ству. Исхомах – этот прекрасный и хороший человек – один из самых искус­ных наездников и богатых людей»¹⁰².

Законченное выражение представление о таком человеке находит в античной калокагатии. Термин «калокагатия» состоит из двух греческих слов: calos (прекрасный) и agatthos (хороший, добрый). Он начал употребляться еще в глубокой древности в «эпоху Семи мудрецов» (первых натурфилософов) и древних пифагорейцев (VI в. до н. э.). Первоначально он обозначал та­кое единство телесного и духовного начал в человеке, которое делает его «со­вершенным». В дальнейшем термину калокагатия, который использовался на протяжении всей античной эпохи, придавались различные значения, отражавшие те изменения, которые происходили во взглядах на проблему идеала в античном обществе. А.Ф. Лосев в своем капитальном труде «История античной эстетики» насчитывает семь типов калакагатии.

Исторически первой из них была аристократическая калокагатия. К ней относились люди, обладающие «старинным родовым благородством». Как правило, это были т.н. всадники, состоятельные землевладельцы, составлявшие в пе­риод военных действий конницу, элитную часть защитников полиса. Их тра­диционно называли лучшими гражданами – благородными. В монархический период из их числа выбирались верховные правители. В этом значении термин калокагатия употребляли историки Геродот и Ксенофонт, комедиограф Аристофан (в комедии «Всадники») и Платон, когда он говорит о традиционных представлениях о «лучших гражданах».

Общественно-демонстрационная калокагатия. Этот тип калокагатии Ло­сев определяет как классический. Ярче всего он проявился в практике Олим­пийских игр и нашел отражение в поэзии Пиндара (518-440 гг. до н.э.), который слагал оды в честь их победителей, при этом наличие у человека калокагатийных качеств связывалось у него с такими атрибутами, как слава, богатство, жизненная энергия, здоровье, сила, удача, со стремлением человека знать и во всем соблюдать свою меру и добывать доб­лесть, совершая прекрасные дела.

В эпоху расцвета демократических Афин, в т.н. «золотой век» Перикла, получила распространение политическая калокагатия.

Ранние формы калокагатийности носили вполне традиционный характер, т. к. в основном опирались на свои представления об идеале, с одной стороны, на «мудрость мифа», с другой, на ту систему ценностей, которая сложилась в эпоху становления греческого полиса. Благодаря этому, в этот период сложились нормы античного идеала в жизни человека, понимаемого как микрокосм. Новая политическая форма античного идеала явилась результатом роста гражданского самосознания эллинов и духовного потенциала греческого этноса. Это требовало систематизации всей жизни греческого полиса на новой политической, гражданской основе. Решить эту задачу было невозможно без создания системы воспитания, которая бы охватывала собой все слои полисного коллектива и носила бы характер государственного закона. Для создания такого рода закона было необходимо разработать и теоретически и юридически обосновать главные цели, формы и методы такого воспитания и определить его главные приоритеты. Решение этой задачи было необходимым образом связано с переоценкой традиционной системы культурных ценностей. Первая попытка такой переоценки была предпринята уже натурфилософами, в частности,ГераклитомиДемокритом, попытавшимися поставить во главу угла воспитания «лучшего человека» идею формирования у него такой добродетели, какмудрость. Но они лишь декларировали эту идею, не связывая свои рассуждения с решением каких бы то ни было практических и социально-политических проблем полисной жизни. Первыми, кто это сделал, былисофисты – представители т.н.Греческого просвещенияпомогут стать им сторонникамиинтеллигентско-софистической калокагатии.

Софисты приписывали себе калокагатийные качества на том основании, что в силу своей универсальной образованности в различ­ных техне (искусствах и науках) они могут дать людям те знания, кото­рые помогут стать имлучшими и добрыми,так какпуть к истиной арете лежит через знание. Эту свою точку зрения они противопоставили традиционному взгляду, согласно которому арете считалось врожденным качест­вом, дарованным людям богами и являющимся признакомблагородного человека.

Основатель софистики Протагор, создавший «искусство красноречия» - риторику отличался от большинства своих соратников, которые превращали «сокровища древней мудрости в общедоступные школярские максимы» тем, что приоритетную роль в обучении отдавал изучению не свобод­ных, а «гражданских искусств», надеясь при этом сделать своих учеников не только образованными людьми, но и «хорошими гражданами». В этом он был близок к таким представителям по­литической калокагатии, которыми были его оппоненты Сократ и Платон.

Софистическое истолкование калокагатийности, в котором приоритетная роль отводилась образованности и красноречию, которые они ставили в один ряд с мудростью, не могло не вызвать критического отношения у сторонников древней арете.

«Для грека классической эпохи представление о лучшем человеке и гражданине традиционно было связано не столько с образованностью, книжной ученостью, сколько с требованием от каждого свободного человека быть «гражданином среди граждан, воином среди во­инов, мужем среди мужей». Дары эллинских богов, вокально-ораторская и физическая культура, хорошая постановка голоса и тренировка мышц – главные символы классической калокагатии. Грамотность была необходимым подспорьем этой калокагатии, но не могла войти в ряд ее символов. Ее не причисляли к дарам богов»¹⁰³.

Первым критиком софистической калокагатии был Сократ. В диалоге «Протагор» Платон рассматривает те аргументы, которые Сократ, высту­пающий в этом диалоге оппонентом Протагора, противопоставляет софисти­ческому пониманию знания как основы калокагатии. По мнению Сократа, ни­какое знание конкретных искусств, каким бы полным и всеохватывающим оно ни было, не может приблизить нас к постижению истинной арете. Решить эту задачу может только знание той высшей цели, к которой должен стремится че­ловек. Таким знанием, является знание Блага. Вне этого знания все человеческие достоинства оказываются лишенными добродетели. Знание Блага и следование добродетели – главная цель и обязанность гражданина полиса. Наличие добродетели – основное сущностное качество «лучшего» гражданина.

Учение Сократа о благе и добродетели, детально разработанное его учеником Платоном, стало философским обоснованием политической калокагатии как высшей классической формы калокагатийности и основой созданной им государственной системы воспитания и образования¹⁰⁴. В диалогах Платона Сократ называется наилучшим представителем поли­тической калокагатии. По его мнению, афиняне осудившие Сократа на смерть, лишили себя лучшего политического вождя. Он был един­ственным, кто имел истинное представление о той высшей цели, к которой должны стремиться люди во всей своей жизни и деятель­ности. Такой целью, по мысли Сократа, а вслед за ним и Платона, является Благо (полезное), причем наиболее полезным для человека является счастье жизни. Оно включает хорошее здоровье и телесные силы, духовное здоровье (умственные способности и другие спо­собности души), искусство и науки, в той части и мере, в какой они полезны для счастья и хорошей жизни, дружеские отношения с близкими людьми, согласие между членами семьи, наконец, государство-полис, если он благоустроен. Причем главными благами являются те, которые имеют отношение к душе.

Достижение человеком благой (счастливой) жизни возможно, считал Сократ, если он следует принципам добродетели.

В период зрелой и поздней классики у Платона и Аристотеля это по­нимание калокагатии нашло дальнейшее развитие не только в подробном философском обосновании выдвинутых Сократом категорий Блага и Добродетели, но и в создании на их основе детально разработанной системе воспитания и образования. О том значении, которое имели в период высокой классики те идеи, которые впервые провозгласил Сократ, свидетельствует знаменитая речь вождя афинской демократии Перикла, произнесенная им при погребении павших воинов. Ее изложение содержится во вто­рой книге «Истории» Фукидида, повествующей о времени Пелопонесских войн. В этой речи последовательно перечисляются те качества, которые украшают лучшего гражданина полиса. Первым из них Перикл называет лич­ное мужество, вторым – умеренность во всем: в любви к прекрасному, в за­нятиях науками, в стремлении к благосостоянию – все это не должно заслонять от человека главного – его стремления к духовному совершенствованию, к сохранению крепости духа. Не менее важными качествами являются трудолюбие и участие в политической жизни, верность в дружбе и добросердечие, желания совершать добрые поступки. «Мы – един­ственные, кто не по расчету на собственную выгоду, а доверяясь свободно­му влечению, оказываем помощь другим», - этими словами завершает Перикл панегирик лучшим гражданам Афин, павшим в бою за ин­тересы полиса¹⁰⁵.

В период высокой классики получили развитие еще две формы калокагатии. Одна из них (Лосев определяет ее как мещанскую) описана в трак­тате Ксенофонта «Домострой» и была связана с возвеличением трудолюбивого земледельца и образцо­вого, рачительного хозяина (анализ этого текста был проведен нами выше).

Учение о другой – фило­софской – форме калокагатиибыло развернуто Платоном в его диалогах «Государство» и «Законы» в связи с рассуждением о той роли, которую были призваны, по мнению философа играть в идеальном государствефилософыистражи. Платона считал, что философы – люди, причастные к истине и стремящиеся к мудрости, способные постигать «эйдосы» и обладающие знанием Блага (эйдоса эйдосов) – принадлежат к высшей форме кадокагатии и поэтому только им,владеющим мудростью изнанием образца, можно доверить управление государством; «...для управления государством не годятся как люди непросвещенные и не сведущие в истине, так и те, кому всю жизнь представлено заниматься самоусовершенствованием – первые по­тому, что в их жизни нет единой цели, стремясь к которой они должны действовать, чтобы ни совершали в частной или общественной жизни, а вторые – потому, что по доброй воле они не станут действовать, пола­гая, что уже при жизни переселились на Острова блаженных»¹⁰⁶.