Файл: КУЛЬТУРА ОБРАЗЦА.doc

Главная типологическая особенность античной культуры. Античный космос

Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет живой огонь, мерно возгорающийся и мерно угасающий.

Гераклит

Главной типологической особенностью античной культуры является ее космологический характер. «Вся античная культура связана с интуицией вечно и закономерно движущегося, живого и одушевленного космоса»¹¹⁰. Слово «космос» имеет два главных значения: «порядок» и «украше­ние». Соответственно им и в мифологической интуиции, которой космологи­ческая идея обязана своим возникновением, и в рассуждениях о космосе античных философов присутствуют два аспекта. Первый из них характеризует космос как порождение мирового Разума, второй связан с представлением о нем как о прекрасном произведении искусства. Причем обе эти характе­ристики космоса – рациональная и эстетическая – рассматриваются в единстве и взаимной обусловленности. Характеризуя значение термина «космос», позднеантичный автор Плутарх называет его «известнейшим из имен». Начиная с Пифагора, которому предание приписывает то, что он был первым, кто «назвал Вселенную космосом по порядку, который ему присущ» (ФРГФ, с. 147), все греческие философы придавали ему предельно широкое и универсальное значение.

В доклассический период космос рассматривался как эманация (проистечение) мифа. В поэме Гесиода «Теогония», в которой было впервые проведено разграничение хаоса и космоса, мировой порядок представлен по аналогии с господствовавшими в общинно-родовом строе кровно родственными отношениями. Все боги и герои, представлявшие космос, характеризовались, прежде всего, исходя из их родственных отношений друг с другом. В это же время зарождается и представление о нем как о «живом организме», как о телесном объекте и живом мыслящем разумном сущест­ве, обладающем бессмертием, могуществом и совершенной красотой. Соответс­твенно этим качествам космосу придавался статус божества.

Первые попытки каким-то образом определить происхождение и структуру космической организации были предприняты еще в архаическую эпоху в древнейших космогонических системах. Одна из них, наиболее известная и популярная, связана с именем мифического поэта и прорицателя Орфея и его учеников Мусея и Лина. Характеризуя их представления о происхожде­нии космоса, Аристотель в своем трактате «Метафизика» (IV. 1091 b 6) пишет о том, что они считали, что мир был порожден не его правителем Зевсом, с которым связано представление о благом и прекрасном (гармонически ор­ганизованным) начале, а в результате взаимодействия первобытных стихий­ных существ (начал): Ночи, Неба, Хаоса, Океана, и в этом они сходятся с фи­лософами (имеются в виду представители натурфилософии), которые также утверждают вторичность космоса (организованного мира) по отношению к первичному мировому хаосу. Одновременно с таким истолкованием идеи космоса этот термин употреблялся Орфеем для обозначения распорядка стихов у Гомера.

С началом классической эпохи эти архаические представления о космосе конкретизируются. Уже в период ранней классики космос, его происхождение и структура становятся предметом размышления. Оформление, моделирование космоса становится главной проблемой древнейшей греческой натурфилосо­фии, среди которых были выдающиеся мыслители. Первый из них, милетец Фалес, утверждал, что исходным элементом космической структуры является вода. Анаксимандр утверждал, что космос образуется из бесконечного множества разнообразных элементов, из взаимосвязи которых образуется бесконечное количество миров-космосов. Великий создатель античной диалектики Герак­лит характеризует космос как вечно возгорающийся и вечно угасающий огонь, возникающий и гибнущий в соответствии с присущим ему законом (ло­госом). Анаксимен в качестве такого первоначала называет воздух. Его уче­ник Анаксагор считал, что в основе космической организации лежит миро­вой ум. Его сочинение начиналось словами: «Все, что имеется, было совокуп­но, затем пришел Ум и установил в нем распорядок». За это утверждение самого Анаксагора прозвали Умом¹¹¹. Такое понимание истока космического миропорядка потенциально содер­жало в себе возможность разграничения предметной и умопостигаемой (идеальной) модели космоса и было первым шагом к истолкованию этого тер­мина в качестве философской категории.

Наиболее значительный вклад в философское осмысление идеи космоса был сделан Пифагором. Развивая мысль о том, что космос является порождением мирового Ума, великий мыслитель стремился придать ему математически обоснованный характер и утверждал, что его конкретным выражением явля­ется число, «благодаря которому произошло все». С помощью различных числовых отношений он пытается объяснить не только различие между ве­щами, но и людьми. По свидетельству Аристотеля, с этой целью он попытал­ся создать и числовое определение добродетели. По мнению Пифагора, основу космической организации составляет гармония, которая может быть выражена в системе арифметической и соответствующей ей музыкальной пропорции. Пифагор «учил, что счастье (эвдемония) заключается в знании совершенства числа»¹¹². Свое завершение натурфилософская концепция космоса нашла в учении великого античного философа Демокрита, который рассматривал природный космос как совокупность порядка, состоявшую из атомов, и распространял это понятие на государство, объявляя присущий ему порядок космосом, а человека называл «микрокосмосом»¹¹³.

Несмотря на все эти новации, связанные с попыткой выработать философс­кое определение космоса, создателям натурфилософии не удалось ре­шить эту задачу. В этот период термин «космос» все еще рассматривается преимущественно в своем «бытовом» нефилософском значении, как определя­ющий правильный порядок и устройство вещей, человеческого поведе­ния, языка и, наконец, всего мира.

Философское определение космоса было дано в период высокой классики Платоном. В его знаменитом диалоге «Тимей», все известные еще со времен ранней классики элементы космической организации (эйдос, логос, число) были представлены в качестве диалектических обоснованных категорий, характеризующих космос как единое целое.

Категория единого была предметом постоянного интереса и у предс­тавителей ранней натурфилософии (Анаксагора, Гераклита, Эмпедокла, пифаго­рейцев), однако подлинный переворот в этих представлениях произо­шел позднее, в период средней классики, и был связан с деятельностью Сократа (учителя Платона), который перестал, как это делали натурфилосо­фы, «рассматривать вещи сами по себе», и начал их расчленять и обоб­щать, т.е. сделал их предметом логического анализа.

Платон попытался объединить в своих рассуждениях о космосе результаты интуитивных проз­рений ранних натурфилософов и новую логико-философскую методологию Сократа. В результате ему удалось создать в своем диалоге универсаль­ную (идеальную) модель античного космоса. «Отсюда, - пишет А.Ф.Лосев, - в античной философии возникла диалектика такого единого, которая охватывала всю действительность и тем самым оказалась выше ее»¹¹⁴. Учение Платона о «едином» стало в эпоху завершения классического пери­ода тем идейным основанием, которое придало античной культурной традиции целостность. Благодаря разработанной великим мыслителем диалектике все, известные еще со времен ранней классики, смыслообразующие элементы античной культуры приобрели значение философских категорий.

Основные смыслообразующие элементы античной культуры

Мудрость состоит в том, чтобы знать всё как одно.

Гераклит

Исходным смыслообразующим элементом культурного сознания античного человека в классический период была категория ЭЙДОСА. Его первоначаль­ное смысловое значение определялось как «видимая форма». В этом своем значении термин эйдос употребляли основатель греческой медицины Ги­ппократ и «отец истории» Геродот. Позднее, в эпоху средней классики, в этом же значении его использовал историк и философ Ксенофонт, автор знаменитых «Воспоминаний о Сократе».

В период высокой классики Платон придает ему универсальное значе­ние как исходному принципу космической организации. По мнению философа, любая вещь и мир в целом, обладающие телесной приро­дой, имеют свои эйдосы. В качестве эйдоса эйдосов выступает Единое (Благо). В некоторых случаях Платон отождествлял термины эйдос и идея, рассматривая эйдос как образец для реальных веществ и существ. Истолкованный таким образом эйдос Платон обозначает словом ПАРАДИГМА (образец). Значение этой категории в культурном сознании античного мира опре­делялось тем, что античные мыслители (и прежде всего Платон) использовали его для придания своим культурологическим конструкциям образцового, общезначимого характера. Согласно учению Платона, познание эйдосов воз­вышает и очищает душу, дает истинное знание и позволяет правильно ори­ентироваться в пространстве. В процессе познания эйдосов человек обре­тает знание той высшей цели (Блага), к которой человек должен стремиться всегда и во всем, без этого ни о какой культуре, применительно к че­ловеческой жизни, не может быть и речи. Учение об эйдосах организует все основные структурные элементы космологии Платона, такие как: ум (средото­чие всего осмысленного, оформленного, созидательного, активного), тело (живое, прекрасное тело космоса), мировая душа (самодвижущее начало космоса). Такие качества миропорядка, как красота, добродетель, также явля­ются результатом подражания его эйдосу, выступающему в роли главного принципа космической организации. Этот порядок Платоном рассматривается не абстрактно. Философ придает ему телесный облик и пластичные очерта­ния. Подражая идеальному космосу, человек открывает для себя источник физического и духовного здоровья, такое подражание является необходимым для тех, кто стремится к благой (счастливой) жизни.

В диалоге «Горгий» Платон вкладывает в рассуждение одного из его персонажей – Сократа – сле­дующие мысли: «Речи достойного человека всегда направлены к высшему бла­гу, он никогда не станет говорить наобум, но всегда держит в уме какой-то образец, как и все остальные мастера, стремясь выполнить свое дело, каждый из них выбирает нужные снасти не кое-как, но чтобы вещь, над которою они трудятся, приобрела определенный вид. Взгляни, если хочешь, на живописцев, на строителей, на корабельных мастеров, кого ни выберешь, в каком порядке располагает каждый все части своей работы, подгоняя и прилаживая одну к другой, пока не возникнет целое – стройное и слаженное! Подобно остальным мастерам и те, о которых мы говорили недавно, те, что заботятся о человеч­еском теле, - учители гимнастики и врачи - как бы налаживают тело и прив­одят его в порядок... А порядок и слаженность в душе надо назвать «закон­ностью» и «законом», и через них становятся люди почтительны к законам и порядочны, а это и есть справедливость и воздержанность»¹¹⁵.

В IV книге диалога «Государство», где речь идет об идеальной мо­дели государства, Платон утверждает, что основу его составляет идея по­рядка, организации (при помощи закона) жизни всех входящих в него граж­дан. При этом он замечает, что «...в вопросе совершенствования государс­тва способность каждого гражданина делать свое дело соперничает с му­дростью, рассудительностью и мужеством», т.е. с добродете­лями в душе человека, которые образуют в ней «некое созвучие и гармонию... нечто вроде порядка – космоса»¹¹⁶.

Универсальное смыслообразующее значение эйдоса определялось и тем, что, объединяя в сознании эллинов в единое целое все многообразие ма­териальных и духовных элементов, он давал возможность представить это единое в телесных, зримых пластических образах, что было немаловажно для них, считавших зрение «источником величайшей пользы».

В диалоге «Тимей» Платон утверждает: «Да, я говорю о зрении как об источнике величайшей для нас пользы, вот и в нынешнем нашем рассужде­нии (речь идет о космосе – Г.П.) мы не смогли бы сказать ни единого слова о природе Вселенной, если бы не видели ни звезд, ни Солнца, ни неба. Поскольку же день и ночь, круговороты месяцев и годов, равно­денствия и солнцестояния зримы, глаза открыли нам число, дали понятие о времени и побудили исследовать природу Вселенной, а из этого возни­кло то, что называется философией, и лучше чего не было и не будет по­дарка смертному роду от богов. Я утверждаю, что именно в этом высшая польза очей»¹¹⁷. Из этого рассуждения Платона следует, что власть зрения распростра­няется им не только на мир предметов и тел, но и на мир умопостигаемых сущностей – мир идеальный. То, что это действительно так, свидетельствует и еще одно описание идеального космоса в диалоге «Федон». Он представлен в этом диалоге в образах, которые во всем подобны обра­зам предметного мира, только здесь яркость их «чувственных красок» интенсивней, а «красота форм» более совершенна. Здесь нет «затемняющих» их моментов и всяких земных несовершенств. Этот мир, блещущий яркими красками, наполненный прекрасными предметами и чистейшим воздухом, на­селяют люди, ведущие блаженную жизнь. Они непосредственно общаются здесь с богами¹¹⁸ (110b-111c). В будущем эти живые картины идеального мира, столь подробно и зрительно достоверно представленные Платоном, вновь оживут в произведе­ниях европейской живописи эпохи ренессанса и классицизма, стремившейся придать образам искусства идеала правдоподобие и жизненную достовер­ность.