Файл: КУЛЬТУРА ОБРАЗЦА.doc

Образ жизни и система ценностей, характерные для периода становления греческого полиса, нашли достаточно подробное отражение в поэмах Гомера и Ге­сиода. У Гомера на первом месте эпическое повествование о жизни и подвигах вождей греков, представителей царских родов, воинов и правителей. В центре внимания земледельческой поэмы Гесиода «Труды и дни» прозаическое описание жизни трудолюбивого земледельца, главной ценностью для которого является труд, а также достаток и слава, добытые этим трудом. Поэме придан характер поучения. Гесиод обращает его к своему непутевому брату Персу, который благодаря своему безрассудству и лени промотал от­цовское наследство и впал в нищету. В поэме детально описывается труд земледельца. В ней содержатся многочисленные советы практического по­рядка, описываются ритуалы земледельческого культа, очерчивается круг моральных ценностей, который, по мнению поэта, свойственен доброму и ра­зительному домохозяину. Главными из них являются правда, трудолюбие, вер­ность семейным традициям, дружелюбие, почитание богов. Решительно осужда­ется ложь, безделье и сопутствующая им нищета. Отказ от земледельческого труда – источника пропитания и достатка, богатства, славы и почета – Гесиод объявляет губительным для не только для самого человека, но и для полиса. «Нет позора в труде, позорно безделье»⁹⁴.

Таким образом, уже в древнейший период истории Эллады, когда имущест­венное и социальное расслоение в полисе было незначительным, представле­ние о нравственных ценностях было органически связано с земледелием и в в силу этого оно рассматривалось как источник не только материальных, но и духовных ценностей. Занятие земледелием считалось не только необходимой, но и почетной обязанностью всех без исключения граждан и делом богоугодным, т.к. «сами боги назначили людям в удел труды». Счита­лось, что занятие земледелием и участие в связанных с ним ритуалах и культах дало людям возможность изгнать из своих душ «звериное» начало.

Такой пиетет по отношению к земледелию сохраняется на всем протя­жении Эллады и всей античной цивилизации. В IV в. до н.э. преподаватель философии Платона и Аристотеля греческий ритор Фемистий писал: «Посвяще­ния в таинства и обряды Орфея также не чужды земледелия. Миф, по которо­му он околдовывал и завораживал все, аллегорически намекает на то, что благодаря одомашненным плодам, которые доставляет земледелие, он одомашнил всю природу и образ диких зверей, а также укротил и искоренил в душах заключенное в них звериное начало. Слава о нем обошла всех людей, и все приняли земледелие»⁹⁵.

В конце античного периода появляется латинский термин «kultura», который первоначально имел два основных значения обработка ( земли) и воспитание (детей). Такая этимология термина культура указывает на его непосредственную связь с земледелием и ритуалами земледельческого культа и идеей воспитания.

В период зрелой классики занятие земледелием, по крайней мере в той его части, которая была связана с тяжелым физическим трудом, становится уделом рабов, и это обстоятельство не могло не внести существенные кор­рективы в греческие представления об идеале. В этот период на первое место выдвигаются в нем такие качества, как воинская доблесть и «любовь к мудрости» (философия), основной задачей которой было определение «высшей цели» человеческой жизни. Только знание этой цели и стремление человека подчинить всю свою жизнь ее достижению способно развить у него то качество, которое греки обозначали термином арете – качество, отличающее «лучшего» человека и «образцового гражданина».

Ранние формы калокагатии. Арете

В период высокой классики такое толкование термина аретесохраняется, но он начинает применяться для обозначения всей человеческой практики в плане характеристики ее лучших проявлений и качеств, наряду с этим термину придается здесь и новое этическое значе­ние. Так, например, Платон в диалоге «Горгий» употребляет терминаретене только в смысле «крепость тела» (во всех его проявлениях, начиная с физического и кончая его духовным здоровьем), но как способ­ность внутреннего сосредоточения всех духовных сил (Горгий, 479в) и нравственная добродетель. У ученика Платона Аристотеля этот термин ис­пользуется для обозначения добродетели и становится базовой категорией его этического учения. (Аристотель. Никомахова этика. Большая этика.)

Основным институтом культуры, в котором такое представление об ан­тичном идеале нашло свое наиболее предметное и яркое выражение, были Олимпийские игры. Они возникли в глубокой древности (предание относит их основание к Микенской эпохе, когда они были, согласно традиции, учреждены Зевсом после погребения тела героя Троянской войны Патрокла) и просуществовали до 394 г. н.э., когда декретом римского императора Феодосия были запре­щены как «богопротивные и варварские». Календаризация игр начинается с 776 года до н. э. (дата условная). Они проводились один раз в 4 года в Олимпии. К участию в них допускались только свободные граждане мужского пола. Вначале игры имели местное значение, затем стали общегреческими. О том значении, которое придавалось в античные времена Олимпийским играм, свидетельствует их характеристика, данная древнеримским писателем Павсанием в его знаменитом сочинении «Описание Эллады»: «много чудесно­го можно увидеть в Элладе, о многом удивительном здесь можно услы­шать, но ни в чем в большей мере нет божьего покровительства, как над Элевсинскими таинствами и Олимпийскими состязаниями»⁹⁶. Участники игр – «атлеты» (от athlos –соревнование) вначале проходили отборочные соревнования на местах, а затем девять месяцев тренировались под руководством тренеров «пайдотрибов» и «гимнастов» (от gymhos – обнаженный).

Состязания включали прыжки, метание диска, дротика или копья. Ос­новным видом пятиборья был спринтерский бег (на 60 м) и, наконец, борьба. Другими видами соревнований были кулачный бой и скачки на колесницах с двойными и четверными упряжками. Скачки были кульминационным момен­том олимпийских состязаний. Наградой победителю олимпийских состязаний был венок из дикой оливы. Он удостаивался общеэллинской славы и получал право на установку своей статуи и исполнения хвалебного гимна в свою честь. Имена олимпиоников высекались на мраморных досках, которые разме­шались в общественных местах. В родных местах они прославлялись как ге­рои и «лучшие граждане» и получали вознаграждение и различные льготы.

Наряду с Олимпийскими, в разных городах Греции проводились и другие игры: Панафинейские, в Дельфах, Истмийские, Немейские, Гереи (в них могли участвовать и девушки). На этих играх наряду со спортивными проводились состязания чтецов, музыкантов, певцов и поэтов.

Лирическая поэзия древней Греции VII-V вв. до н.э. в лице Каллина, Тиртея и Олимпийские оды Пиндара (V в. до н.э.) дают яркое представление о идеале, воодушевлявшем участников Олимпийских игр. Главное значение имела в них не сама победа, а демонстрация силы, красоты человеческого тела и та­ких качеств души, как благородство и мужество, которые в военное время были источником воинской доблести.

Требует слава и честь, чтобы каждый за родину бился...

Смерть ведь прийдет тогда, когда мойры прийти ей назначат

Пусть же, поднявши копье каждый на битву спешит,

Крепким щитом прикрывая свое многомощное сердце

В час, когда волей судьбы дело до боя дойдет.

Каллин

Доля прекрасная – пасть в передних рядах ополченья

Родину-мать от врага обороняя в бою...

Я не считаю достойным ни памяти доброй ни чести

Мужа за ног быстроту иль за силу в борьбе

Если б он даже был равен киклопам и ростом и силой…

Если б он даже лицом был прелестней красавца Тифона

Или богатством своим Мида с Киниром затмил,

Если б он величавее был Танталова сына Пелопа

Или Адрастов язык сладкоречивый имел,

Если он славу любую стяжал, кроме воинской славы

Тиртей

Эта традиция в понимании античного идеала сохраняется и в классический период, хотя она и претерпевает в это время значительные изменения. Из нее постепенно исчезает свойственная ей перво­начальная суровость, фатализм и воинственность. Яркое отражение эти новые представления о античном идеале получили в V в. до н.э. в поэзии Пиндара и Симонида, прозе Ксенофонта.

Греческий поэт Пиндар прославился благодаря своим знаменитым Олимпийским одам, в которых он восхвалял Олимпийские игры и их победителей. Вот несколько строк из знаменитой 1-й Олимпийской оды Пиндара, посвященной победителю конных ристаний Гиерону и его коню Феринику:

Не ищи в полдневном пустынном эфире

Звезд светлей, чем блещущее солнце.

Не ищи состязаний, достойней песни.

Олимпийский бег...⁹⁷

Пиндар не описывает самих состязаний. Победа интересовала поэта лишь как обнаружение доблести, которую он и прославляет в лице победителя, при этом «он подчеркивает ограниченность человеческих возможностей и призывает во всем соблюдать меру». «Чрезмерность – гибельна, смертному приличествует смертное… Предел человеческого счастья – это богатство, соединенное с доблестью, доблесть же проявляется в прекрасных деяниях, которые доставляют славу», - утверждает Пиндар.

Представленный в поэзии Пиндара вариант античного идеала носил от­четливо выраженный аристократический характер и был связан главным образом с идеологией греческого всадничества. В гораздо более демократическом виде он представлен в творчестве чрезвычайно популярного в античную эпоху лирического поэта Симонида Кносского (VI в. до н.э.). Он был создателем гимнов, эпиграмм, эпитафий, в которых прославлялась доблесть воинов, павших в битвах за Элладу при Марафоне, Фермопилах, Саламине, а также победителей гимнастических, конных и других состязаний. Его представление о арете выражено в словах: