Файл: Государственного университета.docx

цированном костюме мазурских поляков. Мазуров нам описывают людьми очень честолюбивыми, которые

«скорее вынесут жестокую боль, чем словесную оби- ду» [13. С. 260], однако храбрыми, набожными и тру- долюбивыми, ловкими и красивыми.

Судя по всему, Карнович разделял распространен- ный стереотип не только о поляках, но и в принципе о склонности людей к тем или иным чертам темпера- мента в зависимости от стороны света, к которой они ближе проживали: так, кашубы описываются как «по- нурые», они носят длинную темную одежду, велико- поляки отличаются флегматическим темпераментом и протяжной речью, а поморяне не отличаются подвиж- ностью, обыкновенно мрачны, понуры, почти никогда не поют и не пляшут. И, напротив, куявы и калишане

«отличаются большей живостью и служат как бы пе- реходом к населению Малой Польши и мазовшанам» [13. С. 246]. Жителей юга автор описывает в более живом ключе: они разговорчивы, не против попеть, подвижны, любознательны, проворны. Таким образом, можно сделать два вывода: во-первых, Карнович был склонен следовать за дихотомией Север–Юг, где насе- ление северных районов было более сдержанным, и, если можно так выразиться, суровым, а население районов южных было более живым и легким; во-вторых, можно отметить, что Карнович не разделял стереотип о поль- ском типе как о едином веселом и жизнерадостном. Для него существовали различия между субэтниче- скими группами поляков. Но определенные переносы распространенных стереотипов на описываемых им по- ляков все же присутствуют: например, южные поляки разговорчивы, любят петь, живы, веселы, мазуры че- столюбивы и т.д. Представлены и две иллюстрации, на которых изображены «краковяки»: на одной – двое взрослых мужчин и один ребенок (рис. 8), на второй – нарядный мужчина. В тексте говорится, что краковяки

«телосложения крепкого, подвижны... среднего роста... отличаются живостью» [13. С. 245]. Иллюстрации вполне отражают тот характер, которым наделил кра- ковяков Карнович: по рисункам заметно, что краковя- ки общительны (не прочь поболтать даже с ребенком) и подвижны. Упоминается и их набожность, которая выражается «в постановке на дорогах множества боль- ших крестов, распятий и статуй Спасителя, Богороди- цы и разных святых» [13. С. 262], что на иллюстрации действительно отображено – позади персонажей виден высокий крест.

Карнович пишет, что в одежде, «по наблюдениям этнографов... отражается весьма ясно характер наро- да» [13. С. 247]; по мнению этих неназванных этно- графов, те места, где носят белый, красный, светло- голубой, зеленый и синий, населяют люди более по- движные, приветливые и веселые, а там, где носят темные цвета, жители бывают понуры, а если и весе- лятся, то переодеваются в яркие цвета (подчеркивает- ся, что эта тенденция наряжаться в яркие цвета осо- бенно отчетлива именно у поляков). Судить же о том, насколько «приветливыми» или «понурыми» изобра- зили тех или иных поляков, по иллюстрациям сложно, поскольку гравюры нам даны в черно-белом цвете и цвет одежды определить невозможно.



Рис. 8. «Краковяки», Живописная Россия. Том IV. Ч. 1. 1896
Куявяки описываются как сильный, здоровый и тру- долюбивый народ. Их гардероб составляют синий сук- ман, кафтан синего, черного или зеленого цвета, синий пояс, платки на шее и шляпы с узкими полями и ши- рокой тульей либо же конфедератки (т.е. мы уже пони- маем, что Карнович относит куявяков, судя по цветам одежды, к народам северным и «суровым»). Курпов, их внешность и одежду описывать подробно вообще не стали, поскольку они являются отраслью мазуров, но отмечается, что они очень набожны.

Дана и иллюстрация, изображающая крестьянина из Вилянува. Одет он вовсе не «по-крестьянски», во вся- ком случае, даже если крестьяне и позволяли себе такие вещи, то точно не для работы в поле. Странной она ка- жется и в связи с тем, что на прочих рисунках крестьяне изображены в более свойственной для них одежде.

На этом подробное описание отдельных групп польского народа в данном очерке в части 1 заканчи- вается, что странно, ведь групп в нем названо было куда больше. Свое небольшое продолжение, однако, описание находит во второй части IV тома, в очерке, посвященном географии Польши (за авторством В. Чуйко).

Здесь читателю повторно дается описание краковя- ков и мазуров, однако уже без иллюстраций с поль- скими типами. Из нового в данном очерке можно отметить только описание сандомиров, которые пред- ставляются читателю рослыми, серьезными и более мрачными, чем краковяки, хотя на них и похожими.

Сами иллюстрации, изображающие поляков и их быт, как кажется, подчеркивают несколько раз упомянутую набожность поляков (снова находит подтверждение стереотип поляка как истового католика). В томе со- держится много рисунков, которые иллюстрируют христианскую обрядность поляков; на многих рисун- ках мы встречаем изображения крестов и икон.

Иллюстрации, изображающие польскую деревню, кажутся весьма реалистичными и свободными от предрассудков. Все достаточно типично: сельская местность, крестьяне, их быт. Интересно, что в очерке о быте польского народа описывается только кре- стьянский быт. Да и вообще значимым отличием пуб- ликаций этого периода на историко-географическую тему является то, что активно эксплуатируется образ крестьянина: именно крестьяне являются носителями этнических особенностей народа, его культуры (счи- талось, что крестьянство лучше сохраняет свой

«народный характер»).

К городам и их населению обращаются уже в сле- дующем очерке, который называется «Черты минув- шей жизни». Иллюстрации в очерке призваны проде- монстрировать величественность и красоту отдельных произведений польской архитектуры, а также их внут- реннее убранство. В очерке мы, к сожалению, не нахо- дим иллюстраций с польскими некрестьянскими типа- ми, но встречаем изображения польской городской повседневности – например, празднование Пасхи.

Во второй части два очерка уже посвящены поль- ским городам – отдельный очерк о Варшаве (причем достаточно объемный) и второй про все прочие круп- ные города города. Очерк о Варшаве содержит так много иллюстраций и фотографий, что читатель в бук- вальном смысле мог «побывать в городе», не выходя при этом из собственного дома. Примечательно, что одна из иллюстраций позаимствована из журнала

«Живописное обозрение». Она является точной ее ко- пией, поскольку даже образно изображенные люди полностью совпадают с теми, что мы видим на стра- ницах «Живописного обозрения».

В целом же Варшава после изучения очерка остав- ляет достаточно благоприятное впечатление. Изобра- жено огромное количество польских достопримеча- тельностей. Детально выполненные рисунки и описа-

ния к ним позволяют судить о том, что автор – В. Чуйко – высоко оценивал внешний вид Варшавы и был свободен от предрассудков.

Что касается прочих городов, то здесь, судя по всему, в очередной раз была предпринята попытка подчеркнуть стереотипную набожность поляков – в огромном количестве приводятся художественные иллюстрации и фотографии костелов, кафедральных соборов и церквей. Общие же виды представлены по большей части фотографиями, но за редким исключе- нием. Вообще иллюстрациями и фотографиями поль- ской природы и городской среды снабдили почти все очерки, очевидно, с той целью, чтобы читатель как можно лучше смог понять и представить, кто такой поляк и где он живет.

Таким образом, проанализировав источники, в ко- торых дается визуальное изображение поляков и Царства Польского, можно сделать вывод, что по большей части визуальный образ Царства Польского действительно транслировался через определенный набор стереотипов, которые встречаются практически в каждом источнике. Как правило, стереотип выра- жался в польской одежде – «традиционные» элементы польского национального гардероба встречались даже на тех иллюстрациях, на которых их в принципе быть не должно было. В более поздних источниках (напри- мер, «Народы земли» и «Живописная Россия») встре- чается и перенос черт, которые традиционно приписы- ваются полякам, таких как честолюбие, веселость, набожность, подобострастность и при этом стремле- ние к свободе, на весь польский народ.

Наше предположение, что визуальный образ Цар- ства Польского в российских изданиях должен был быть негативным, тоже частично подтвердилось. Сто- ит отметить, что такое отношение в разной степени проявляется в источниках. Если в самом раннем из взятых нами источников (у Г.-Т. Паули) мы встречаем как будто несколько пренебрежительное отношение к полякам, то в самом позднем («Народы земли») мы уже откровенно имеем дело с выделением негативных черт польского народа. В описаниях польских городов нередко подчеркивалось преображение их с приходом туда российских властей, но к современному их виду авторы очерков никаких претензий не имели.

Списокисточников

1. 
   Горизонтов Л.Е. Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше. М. : Индрик, 1999. 270 с.
   
2. 
   Милютин Д.А. Воспоминания генерал-фельдмаршала. 1860–1862 / под ред. Л.Г. Захаровой. М. : Рос. фонд культуры : Студия «Тритэ» Ни- киты Михалкова, 1999. 558 с.
   
3. 
   Лескинен М.В. Польский характер в российской этнографии XIX века // Отечественные записки. 2014. № 4 (61). С. 112–130.
   
4. 
   Лескинен М.В. Материальные атрибуты этнической идентификации в визуальных репрезентациях народов Российской империи // Традици- онная культура. 2011. № 1 (41). С. 47–58.
   
5. 
   Pauli T. Description ethnographique des peuples de la Russie. Saint-Pétersbourg : Imprimerie de F. Bellizard, bue de la poste, 1862. № 8. 310 p.
   
6. 
   Русские народы: наброски пером и карандашом / текст под ред. Н.Ю. Зорафа; рис. Л.Л. Белянкина. М. : И.Н. Кушнерев и К°, 1894. 27 с.
   
7. 
   Народы земли: географические очерки жизни человека на земле / под ред. А.Я. Острогорского. СПб.: тип. т-ва «Общественная польза», 1903. Т. 3. 490 с.
   
8. 
   Кочевники по берегам Вислы // Нива. 1870. Год I, № 16. С. 247.
   

9. Полевой П.Н. Варшава // Нива. 1873. Год IV, № 7. С. 110–111; № 8. С. 124–126.

10. 
    Полевой П.Н. Город Варшава // Нива. 1892. Год XXIII, № 22. С. 492–494.
    
11. 
    Город Варшава // Живописное обозрение. 1872. № 31. С. 490–491.
    
12. 
    Горизонтов Л.Е. «Польская цивилизованность» и «русское варварство»: основания для стереотипов и автостереотипов // Миф Европы в литературе и культуре Польши и России. М. : Индрик, 2004. С. 62–75.
    
13. 
    Живописная Россия: Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении / под ред. П.П. Се- менова. СПб. : Изд-во т-ва М.О. Вольф, 1896. Т. IV, ч. 1. 516 с.