Файл: Gavdis_S_I_-_Osnovy_stsenarnogo_masterstva.doc

Третий этап работы над сценарием потребует от сценариста знаний техники и технологии ремесла, опыта, навыков и умений в дальнейшей творческой работе. На данном этапе сценаристу не­обходимо:

• разработать композицию всего сценария и других его струк­турных единиц (блоков, эпизодов, единиц сценической информа­ции), соблюдая законы целостности, взаимосвязи и соподчиненности частей целому.

• выстроить сюжет всего сценария и каждой его структурной единицы.

• осуществить монтаж сценарного материала согласно сценарно-режиссёрскому замыслу каждой структурной единицы и само­го сценария.

• завершить работу над сценарием литературной обработкой всех нуждающихся в этом единиц сценической информации, эпи­зодов, блоков, а также связующих элементов сценария. Осуще­ствить грамотную запись ремарок и других необходимых режис­сёрских указаний.

В процессе работы над сценарием театрализованного действа, любого его вида, необходимо помнить, что мы создаём художе­ственное произведение. Поэтому, разрабатывая сценарий теат­рализованного представления или праздника, автор должен сле­довать «ценностным критериям», характерным для всех сцени­ческих искусств. Здесь, как и в театральном спектакле, должно происходить «воспроизведение действительной жизни, в которой, по словам П.М. Ершова, раскрыта, обнаружена, выражена для зри­телей сущность этой жизни. Поэтому само её «воспроизведение» делается воспроизведением художественным». Именно такой под­ход к материалу необходим сценаристу в процессе работы над сце­нарием. Сценарист, тщательно отобрав сценарный материал, об­рабатывает, обогащает и преображает его творчески согласно сценарно-режиссёрскому замыслу с целью образного решения автор­ской мысли. Только в этом случае рождается действенный, под­линно художественный образ.

Попытаемся выяснить, с помощью каких приемов автору уда­ётся достичь художественности. Что представляет собой ху­дожественный образ? Каков метод перевоплощения факта дей­ствительности в факт искусства? Вот что пишет по поводу этого с. Эйзенштейн в своих конспектах лекций «Психология искус­ства», обращаясь к классическим примерам. «Событие в природе и событие в произведении искусства чем-то отличны. Чем? На некоем броненосце в 1905 году вспыхнул бунт по поводу червиво­го мяса. Лекарь признал его годным. А когда вспыхнуло восста­ние, за это именно он полетел одним из первых совместно с нена­вистными офицерами за борт. Но вот понадобилось припомнить зрителю, что доктор упразднен. Что проще - набегает на берег вол­на и выносит труп утонувшего доктора. А между тем, как любили писать в надписях старого немого кино, режиссер вместо этого дает совсем другое. Болтается на барьере броненосца... пенсне. А вот как Пушкин рисует украинскую ночь:

Но мрачны странные мечты

В душе Мазепы: звезды ночи,

Как обвинительные очи.

За ним насмешливо глядят.

И тополи, стеснившись в ряд.

Качая тихо головою,

Как судьи шепчут меж собою... (36).

«Что же сделали режиссер и поэт?» - спрашивает С. Эйзенш­тейн. И отвечает: «В целях достижения повышенного, а не инфор­мационного, не только познавательного, но эмоционально-захва­тывающего эффекта они сделали следующее: первый в нужный момент отбросил целое (доктора) и вместо него представил часть (пенсне). Второй взял спокойное явление природы (звезда, топо­ля) и персонифицировал их - одних сделал шепчущимися судья­ми (тополя), других заставил подмигивать или глядеть с присталь­ным укором (звезды) на виновного».

Этот удачный пример подтверждает мысль о том, что литера­тура и искусство не тождественны жизни. Произведения искусст­ва являются ее изображением, претворением, художественным отражением. Но отражением «в форме жизни», отражением та­ким, которое не просто рассказывает про жизнь, но само предста­ет как особая жизнь». Здесь, по словам А.В. Луначарского. - «кон­центрация жизни», результат переработки ее в мыслях и чувствах автора, это особым образом организованный материал».

в одном из своих писем Н.В. Гоголь писал: «...Не мое дело поучать проповедью. Искусство и без того уже поученье. Мое дело говорить живыми образами, а не рассужденьями. Я должен выста­вить жизнь лицом».

Характерной особенностью искусства является отражение действительности в художественных образах. Здесь всё имеет художественно-образный характер. В одних жанрах он предстаёт в образе человека, в других - образ природы, в третьих - вещи, в четвёртых - соединяет представление человеческого действия и среды, в которой оно развёртывается. Часто любое красочное вы­ражение, каждый троп называют образом, например: «Я волком бы выгрыз бюрократизм». В таких случаях надо добавлять: «сло­весный образ», так как в этом сравнении нет тех общих свойств, которые присущи образу как картине человеческой жизни. Об об­разе говорят, имея в виду какую-либо конкретную деталь пове­ствования: «лучистые глаза Марьи Болконской» в «Войне и мире» Л.Н. Толстого и т.п. В таких случаях следует говорить об образной или художественной детали, а не об образе. Иногда образ слиш­ком расширяют, говорят об образе народа, образе Родины.

Таким образом, мы можем говорить о многомасштабности художественного образа. Выделяют следующие разновидности художественных образов:

• микрообраз — мельчайшая единица художественной ткани (метафоры, сравнения, мелодические подпевки в музыке и т.п.);

• макрообраз - персонаж в романе, пьесе, музыкальная тема в симфонии или образ действия — сюжетный ход, композиционно-ритмическая структура произведения;

• образ произведения искусства в целом - описываемого в по­вести, спектакле; образ природы в картине и т.д.;

• мегаобраз - образ мира и человека в мире - иногда так можно рассматривать всё творчество отдельно взятого художника. Так, целостный образ творчества Ф.М. Достоевского отличается от образа мира в произведениях А.П. Чехова и т.д.

Однако каким бы ни был по масштабу художественный образ, он отражает жизнь во всей ее сложности и многогранности. По­этому, соприкасаясь с произведениями искусства, всякий раз убеждаешься в том, что это особый художественный мир, складываю­щийся из художественных образов, несмотря на то, что он очень похож на реальный. В нем также радуются и плачут, страдают и терпят неудачи, рождаются и умирают, как и в реальном. И, чтобы «повторить» неповторимый в своем развитии и постоянном само­обновлении мир, его надо как бы вновь создать, воспроизвести такое жизненное явление, которое, не будучи тождественным ре­альной действительности, в то же время с полнотой выразит ее глубинную сущность и ценность жизни. И главное при этом не забывать, что жизнь, как утверждал ещё Аристотель, это не только материальная действительность, но и жизнь человеческого духа. Жизнь - это не только то, что реализовалось в действительности, что есть, но и то, что б:.1Л0 и будет, и то, что «возможно в силу вероятности или необходимости».

В своё время Михаил Шолохов, представив на суд читателей первый том романа «Тихий Дон», потряс всех своим редким зре­нием запечатлеть быт, людей, природу во всей её индивидуальнос­ти, характерности и своеобразии. «Люди у него не нарисованные, не выписанные, — это не на бумаге, — говорил Серафимович. - А вывалились живой сверкающей толпой, и у каждого свой нос, свои морщинки, свои глаза с лучиками в углах, свой говор. Каждый по-своему ходит, поворачивает голову. У каждого свой смех, каждый по-своему ненавидит. И любовь сверкает, искрится и несчастна у каждого по-своему» (47, 7). Эта способность писателя наделить каждый персонаж собственными чертами, создать «неповторимое лицо», «неповторимый внутренний человечий строй» сразу была замечена и подняла Шолохова на такую высоту, что «его увидели».

Итак художественный образ - это особая форма отраже­ния и познания действительности в её живой конкретности, индивидуальной неповторимости.

Вместе с тем, если за индивидуальными чертами и судьбами, за личной жизнью героев произведения нет общего, то образы те­ряют свою общечеловеческую значимость, так как превращаются лишь в констатацию факта или передачу чьего-то личного пере­живания. Значимым в искусстве становится лишь то, что в конк­ретном, личном, индивидуальном заключает важное для многих, что волнует каждого воспринимающего данное произведение. Так, например, давно уже нет А.П. Керн, которой Пушкин посвятил стихотворение «Я помню чудное мгновенье», а люди читают и перечитывают его, потому что, говоря о своей любви, поэт пове­дал и о нашей.

А кто не знает стихотворение К.М. Симонова, которое он на­писал в начале войны, обращаясь к любимой женщине, умоляя и заклиная её ждать:

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди.

Жди, когда наводят грусть

Жёлтые дожди.

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут.

Позабыв вчера.

Это стихотворение читали, выучивали наизусть, переписыва­ли и посылали своим любимым в годы войны. Оно волнует нас и сегодня, хотя со времени его написания прошло уже много лет. И всё это потому, что, говоря о личных переживаниях, поэту уда­лось выразить чувства многих людей, веривших в победу и в то, что они вернутся, а близкие ждут их и не изменят им.

И в первом и во втором примере мы наблюдаем обобщение, характерное для художественного образа, что сделало оба стихот­ворения известными и любимым многими.

Чтобы создать художественное произведение, необходимо вы­разить в отображаемом в нём жизненном явлении то существен­ное, что характерно для многих подобных явлений. В основу ху­дожественного образа может быть положен конкретный факт, че­ловеческий характер, если через этот факт или характер конкретного человека художник показывает что-то очень важное, суще­ственное, характерное для многих. Однако это будет созданный автором образ на основе конкретного жизненного факта или человеческой судьбы, а не просто копия с оригинала. «Задача искусства не в том, чтобы копировать природу, но чтобы ее выражать, — восклицает художник в рассказе Бальзака «Неведомый шедевр», ...Нам должно схватывать душу, смысл, характерный облик вещей и существ» (47, 154). Как видим, передача чувственного облика явле­ний в искусстве ценна не сама по себе, а лишь в той мере, в которой в единичном чувственно представленном факте усматривается не­которая общая мысль - идея произведения. Следовательно, худо­жественный образ —это такой чувственный образ, в котором че­рез внешнее как бы «просвечивает» внутреннее существо изобра­жаемого и который тем самым оказывается средством передачи какой-то идеи. Мышление такими чувственными образами, несу­щими в себе всеобщее содержание, и определяется как искусство.

Необходимо помнить, что наряду с отражением жизни в её индивидуальной конкретности, неповторимой характерности, ху­дожественным произведениям свойственно утверждение идеи, раскрытие своего, авторского отношения к изображаемому, обра­щение к уму, эмоциям и фантазии широкого круга людей.

Если взять, к примеру, картину П. Брейгеля «Слепые», то мы увидим, что на ней изображены люди, которые медленно бредут гуськом, держась за плечо друг друга. Передний из них, споткнув­шись, падает и тянет за собой следующего. Кажется еще миг, и вся группа будет увлечена за ними. Сначала представляется, что на картине изображена конкретная единичная бытовая сцена. Одна­ко такое толкование картины -это «самый элементарный уровень прочтения» её содержания. И если мы попытаемся проникнуть в её смысл глубже, то это позволит нам «истолковать брейгелевских слепых как некий обобщенный символ - образ заблудшего чело­вечества, не знающего и не видящего, куда оно идет», - размыш­ляет А.Л. Андреев (5,107). И такая трактовка человеческой жизни не случайна, так как она порождена беспокойной обстановкой XVI века с его бесконечными жестокими войнами, религиозными рас­прями и преследованиями, широким народным движением. Это пример того, как единичное эмпирически достоверное событие, изображённое в художественном произведении, стало средством передачи некоторой общей идеи.

В искусстве известны и другие способы обобщения. Так, ана­лизируя и отбирая факты, явления, персонажей, авторы обращаются к типизации. Типизация дает возможность автору показать наиболее характерные тенденции жизни и тем самым выразить определенную концепцию жизненной действительности. Вот как определяет процесс создания литературного образа Н.Г. Черны­шевский: «Поэт наблюдает множество живых индивидуальных личностей; ни одна из них не может служить полным типом; но он замечает, что в каждом из них есть общего, типического; отбрасы­вая в сторону всё частное, соединяет в одно художественное це­лое разбросанные в различных людях черты и таким образом со­здаёт характер, который может быть назван квинтэссенциею дей­ствительных характеров» (80, 161). Однако эта «квинтэссенция станет художественным образом только при условии наделения персонажей индивидуальными чертами». Следовательно, образ становится действительно художественным только тогда, ког­да общее будет выражено в индивидуальном, а индивидуальное станет средством выражения общего, то есть, когда возникает типическое. И если это единство нарушается, эта связь разрыва­ется или одна из сторон преобладает над другой, то художествен­ный образ разрушается. В связи с этим в процессе создания худо­жественного образа автор собирает и извлекает из разрозненных, разобщённых жизненных фактов, событий, черт разных людей то, что помогает ему передать общее для них всех, создавая правду жизни. При этом правда жизни в художественном произведении предстаёт «очищенной от всякого рода шелухи, от ничего не зна­чащих пустяков, от всего малозначительного» (80, 154). Таким образом, согласно С.И. Ожегову, «образ (в литературе, искусстве) обобщенное, художественное отражение действительности, обле­ченное в форму конкретного, индивидуального явления». Итак, Мы видим, что художник, запечатлевая в своих произведениях ха­рактерные приметы, индивидуальные особенности жизненных явлений, передаёт нам через них общечеловеческий смысл, в конкретных деталях раскрывает общее. Обобщение - необходимое Условие для создания подлинно художественного образа. Обоб­щать - значит проникать в суть действительности. Вместе с тем, создание художественного образа - это сложный творческий про­чнее. И не следует думать, что процесс его создания происходит последовательно: сначала автор обобщает, потом индивидуализи­рует или, наоборот, вначале индивидуализирует, а потом вносит что-то обобщённое. Обобщение и индивидуализация в процессе создания художественного образа происходят одновременно, вместе с тем, как писал А. Толстой, «это строго различные процессы».