Файл: КУЛЬТУРА ОБРАЗЦА.doc

Вторым, важнейшим, смыслообразующим элементом античной культуры был ЛОГОС. Этот термин употреблялся в античности во многих различных смыслах (слово, понятие, определение, закон, суждение, мысль, принцип, причи­на, наука, метод, разум). Главными же из них являются речь, язык и закон. Определяя в своем трактате «Политика» сущность человека, Аристотель называет его «существом, обладающим логосом», потому что «один только человек из всех живых существ одарен речью. Голос выражает печаль и ра­дость, поэтому он свойственен и остальным живым существам... но речь способна выражать и то, что полезно и что вредно, равно, как и то, что спра­ведливо и несправедливо... только человек способен к восприятию таких понятий, как добро и зло, справедливость и несправедливость и т.п. А совокупность всего этого и создает основу семьи и государства»¹¹⁹. При этом античный мысли­тель отмечает, что владение логосом дает человеку возможность в полной мере реализовать себя и как существо общественное. Таким образом, ло­гос, как считает античный мыслитель, объединяет разум и нравственный закон, мудрость и социальную практику.

Первая попытка создать философию логоса была предпринята в период ранней классики великим античным философом Гераклитом. В сохранившихся свидетельствах древних об учении этого мыслителя есть афоризмы, посвященные логосу. Вот некоторые из них: «Люди – боги, боги – люди. Ибо логос один для всех». Древние комментаторы истолковывали смысл этого изречения Ге­раклита следующим образом: «Тайное явно, Бог в человеке, и человек – Бог, а волю Отца исполняет Посредник, так как Слово (Логос) – Посредник между Бо­гом и человеком, общий им обоим»¹²⁰. К этому комментарию христианского учителя из Александрии, жившего во II в. н.э., следует доба­вить, что Гераклит, в отличие от своего комментатора, в качестве единого Бога признавал не Христа, а Мировой Ум: «...мудрым Существом можно счи­тать только одно: Ум, могущий править всей Вселенной»¹²¹. Символом этого могучего существа он считал огонь. Об этом говорится в одном из самых известных изречений великого мыслителя: «Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов и никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся и мерно угасающий»¹²².

Таким образом, ум и огонь у Геракли­та не что иное, как синонимы логоса. Знание логоса, считает Гераклит, это высшее знание, дающее мудрость: «Выслушав не мою, но эту вот Речь (Логос), должно признать мудрость в том, чтобы знать все как одно».

Однако, знание логоса, хотя действие его очевидно, у большинства людей отсутствует: «Эту вот Речь (Логос) сущую вечно люди не понимают и прежде, чем выслушать ее, и выслушав однаж­ды. Ибо, хотя все люди сталкиваются напрямую с этой вот Речью (Лого­сом), они подобны незнающим ее, даром что узнают на опыте точно такие слова и веши, какие описываю я, разделяя их согласно природе (истинной реальности) и высказывая их так, как они есть. Что же касается остальных людей, то они не осознают того, что делают наяву, подобно тому, как это не помнят спящие»¹²³. Знание логоса является той основой, которая способна дать человеку правильное понимания как мироздания, так и своей собственной жизни. Оно противопоставляется Гераклитом, «многознанию», о котором он говорит с издевкой и презрением, так как только «знание логоса способно научить человека уму».

В период ранней классики, к которому относится деятельность Гераклита, логос, таким образом, с одной стороны, отождествлялся с реальной вещью (огнем, например), с другой, как основной закон и принцип космичес­кого миропорядка, как своего рода судьба, властвующая не только над людьми, но и богами. Даже солнце, - говорит Гераклит, - не может преступить положенную ему меру, так как иначе их настигнут Иринии – блюстительницы Дии (правды). Знаменитый фатализм древних греков одним из главных своих истоков имеет такое понимание логоса¹²⁴.

В период средней и высокой классики идея логоса соотносит­ся с человеком, который характеризуется, как «живое существо, обладающее логосом»¹²⁵, - так определяет его Аристотель. Подобное представление о человеке, - пишет Г.-Г. Гадамер, - «стало в за­падноевропейской традиции каноническим в том смысле, что человек animal raсionale, разумное живое существо, отличается от прочих животных способностью мышления. Следовательно, греческое слово Logos воспринимается как разум, а соответственно и мышление. На самом же деле это слово, прежде всего, означает язык».

Несмотря на то, что в античном мире термин логос употреблялся пос­тоянно и в разные эпохи ему придавалось различное значение, он все же является «оригинальным порождением греческого гения»¹²⁶ и характеризуется прежде всего тем, что в нем утверждается идея о глубочайшем единстве мы­сли и слова и неразрывной связи их с практическим использованием. Характер воздействия логоса на человека, его гармонизирующая роль в деле формирования «лучшего» человека и «образцового гражданина» была рассмотрена Платоном в его диалогах «Государство» и «Законы». В них логос включен, наряду с мифом, в мусические искусства являющиеся одним из двух важнейших элементов «великой пайдейи».

Третьим важнейшим смыслообразующим элементом античного культурного сознания, является ЧИСЛО. Эта категория, имеющая отношение к структурной характеристике античного космоса, издревле, еще со времен древней натур­философии, вызывала интерес античных мыслителей. Она интересовала их и с точки зрения той огромной роли, которую, по их мнению, играло число как в организации мирового космоса, так и в человеческой жизни. Античное учение о числе опиралось на мифологическую интуицию, в греческой мифологии постоянно встречаются числовые обозначения тех или иных ее структурных элементов. Числа определяют количество божественных персонажей, жертвенных приношений, участников тех или иных событий. Так, у Гомера, число 3 употребляется 123 раза, у Гесиода в "Теого­нии" прародители богов имеют тройное потомство. В "Илиаде" герои Эллады Диомед и Ахилл после гибели друга Ахилла Патрокла приносят в жертву 12 пленников 12 жертвенных бычков. В «Одиссее» 12 участников одиссеевской разведки, 12 женихов Пенелопы, 12 рабынь, неверных служанок, казненных в доме Одиссея, 12 фракийских царей и т.д. и т.п.

В период ранней классики Пифагор и представители его школы, впервые придают учению о числе универсальное значение. Они пытаются, используя число, объяснить различия отдельных вещей, произведений ис­кусства, добродетель, Пифагор был первым из античных философов, который предпринимал попытку создать математическую модель как макро-, так и микрокосмоса, объявив числа "элементами всего сущего¹²⁷. В этот период, когда числа отождествлялись с вещами (позднее им придается значение как структурным элементам космоса), Пифагор утверждал, что без использования чисел невозможно никакое познание¹²⁸. Пифагорейцы приписывали числам созидательную функцию, которая прояв­лялась, в частности, в том, что числа образуют определенные геометричес­кие формы. Связь чисел и геометрической фигурности определялась путем обращения к исконной интуиции античной мифологии, которая представляла мироздание в виде сформированного и точно очерченного, вещественного и вполне материального тела.

Пифагорейцы создали учение не только о единой числовой первооснове правильности геометрических форм, но и развили учение о музыкальной гармонии, придав ему всеобщее космическое значение, что дало начало представлению о кос­мосе как о «хорошо настроенном музыкальном инструменте» (Платон). Пифагореец Филолай учил, что «числа являются принципом всеобщего офор­мления» как у богов, так и у людей, в природе, в искусстве и во всем космосе¹²⁹. При этом пифагорейцев интересовали не только «конечные числа», но и «число вообще» и главным образом его значение в понимании не суммы частей, а целого. Гераклит трактовал число как единство «конечного и беспредельного» и рассматривал его в единстве с эйдосами и логосом, как структур­ное выражение «единого». Позднее такое понимание числа получит развитие у Платона.

О том значении, которое число играет в человеческой жизни, размыш­лял последователь Пифагора и Гераклита, натурфилософ и создатель комедии Эпихарм (VI-V вв. до н.э.): «Человеческая жизнь очень нуждается в счете и числе. Мы живем числом и счетом. Ибо это сохраняет жизнь смертных»¹³⁰.

Свое окончательное оформление основанное Пифагором учение о чи­сле находит у Платона: «...вся система Платона, - пишет Лосев, - особенно в поздний период, буквально пронизана числовыми теориями и числовыми интуициями»¹³¹. Согласно Платону, всякое число занимает среднее место между неделимой единицей и бесконечностью, между пределом и беспредельностью и реализует себя, с одной стороны, в числовом выражении, с другой, мыслится чем-то подобным геометрической фигуре, воз­никающей на бесформенном фоне.

Концентрированное выражение платоновское учение о числе нашло в диалоге «Послезаконие». В этом последнем диалоге великого мыслителя, который считается продолжением диалога «Законы», наука о числе рассматривается в кон­тексте определения мудрости и рассуждения об астрономии как опоре и источнике благочестия, главной добродетели и высшей мудрости. «Высшая сущностная мудрость есть наука о числе»¹³² (976с-979е), - утверждает Платон. Знание числа открывает путь к мудрости потому, что дает человеку воз­можность «правильно созерцать небо (Космос, Олимп)», а знание их рождает у нас «всякую другую разумность, вместе с общим понятием о числе, да и все остальные блага... Самым главным будет, если человек разберется в его (космосе, неба) круговращении»¹³³.

Истинная астрономия – это не астрономия Гесиода, ограничивающаяся наблюдением над заходами и восхо­дами светил, а рассмотрение их движения, исходя из знания науки о чис­лах, но не тех, что имеют предметное выражение, а вообще о зарождении понятия «ЧЕТ» и «НЕЧЕТ» и о том значении, которое они имеют в природе вещей. Тот, кто это усвоил, может прийти к пониманию того, что носит имя геометрия –науки о том, «как выразить на плоскости числа, по природе своей неподобные». Вслед за ней идут такие науки, как стереометрия, ариф­метика и геометрические прогрессии. Их изучение должно осуществляться при постоянном сопоставлении частного с общим (т.е. с наукой о самих числах) и с убежденностью в старшинстве души над телом. Общий вывод Платона из его учения о числе таков: «Всякая геометрическая фигура, лю­бое сочетание чисел или гармоническое единство имеют сходство с круго­вращением звезд, следовательно единичное для того, кто надлежащим об­разом его усвоил, разъясняет все остальное… Я считаю поистине мудрей­шим человека, охватившего таким путем все эти знания»¹³⁴.

Диалог содержит также рассуждение о «божественности осмысленного числом космоса»¹³⁵ и об «астрономической добродетели» -высшей мудрости тех правителей Государства, которые ей обладают. Людям, достигшим наиболь­шей опытности в «божественной астрономии» (ее Платон отождествляет с философией), надлежит представлять в государстве главные посты. Созерца­ние небесных сил (Солнца, Луны, неподвижных звезд и пяти планет) способно возвысить человека к добродетели при жизни и к благому существованию после смерти. В этом отношении эллины – это законные и достойные наслед­ники учений о космических богах.