Файл: Серия Разыскиваемые #1 Перевод Евгения Гладыщева Редактор и оформитель.doc

— Когда ты сказал, что нуждаешься в Габриэле для какого-то дела, в котором ты не доверяешь собственным парням, я уже знал, что это что-то крупное. Копнул глубже и выяснил.

Василий удивился, что получил даже такое скупое объяснение.

— Я только что разговаривал с Габриэлем, он сказал, что Стефано зашевелился. Что ты слышал?

— То же самое. Он планирует использовать твою дочь в своих целях. Послал двух людей в Сиэтл. Одного было легко убрать. Другой — Фурио Абелла, ждет хрен знает чего, чтобы начать действовать.

Черт, он должен быть там и помочь Габриэлю.

— Фурио? Какого черта он занимается грязной работой?

— Самому интересно. Это его личное желание, что заставляет меня нервничать. Ну, не совсем нервничать. — Люциан надменно рассмеялся, словно ничто не могло заставить его сделать это. — Но ты знаешь, о чем я.

Василий чертыхнулся, проклиная свою жизнь.

— Откуда ты обо всем услышал?

— Мне начинает надоедать этот вопрос, — протянул румын скучающим голосом. — Просто радуйся, что это произошло. Я бы посоветовал вернуться в Штаты. Думаю, Габриэль не спешит делать то, что должен. Хотя, — внезапно добавил он задумчиво, — источники говорят, что, может, ему и не придется.

Василий не спускал глаз с Виктора Байкова, все еще трепавшегося по телефону, и попытался успокоить разраставшуюся внутри ярость. Как Стефано посмел нацелиться на его дочь? И что именно собирается делать Габриэль, если не убирает угрозу?

Есть две причины, почему Габриэль до сих пор не покончил со Стефано. Первая, он был лояльным человеком, а Стефано, несмотря ни на что, оставался его братом.

— Он не хочет становиться Доном, — второе мужчина произнес вслух.

— Нет, не хочет, — согласился Люциан. — Но если Габриэль умный человек, а я знаю, что это так, то ему должно быть понятно, что зря старается. Этой семьей не может управлять никто, кроме него. И чем скорее Габриэль это поймет, тем лучше для всех. О, и еще кое-что, — тон Люциана угрожающе понизился. — Если еще раз проигнорируешь меня, следующий звонок будет с соболезнованиями.

Щелчок.

Василий засунул телефон в карман. Неважно, каким могущественным мог быть человек в этом бизнесе, — а Василий без ложной скромности признавал, что является одним из сильнейших — всегда найдется кто-то сильнее. В данном случае таковым оказывался неуловимый румын, который только что словесно отшлепал его по заднице.

Даже учитывая, что тот был моложе Василия на несколько лет, которому стукнуло сорок три, подъем Люциана на вершину был быстрым и уверенным. К тому же у парня денег было больше, чем у самого Бога, что ставило его на уровень миллиардеров рядом с самим Биллом Гейтсом. И по уровню интеллекта тоже. Это объясняло, как Люциану удавалось следить за всеми многочисленными отраслями, в которые он запустил свои гребаные руки.

---

— Все в порядке?

Кивнув на шепот Дмитрия, Василий обдумал слова Люциана. Мужчина был полностью уверен в способностях Габриэля защитить Еву, но даже лучшие не могли проконтролировать каждый нюанс. Разве Габриэль до сегодняшнего дня сообщал ему, что на горизонте появился Стефано?

Василию не обязательно было знать, потому что, очевидно, Габриэль со всем прекрасно справлялся. Тем не менее, ему все равно хотелось быть в курсе, черт побери. Василий был своего рода помешан на контроле. Особенно, когда дело касалось дочери.

Именно поэтому, когда Габриэль прошлой ночью не прислал обычный еженедельный отчет, мужчина позвонил своему племяннику, ставя Александра в крайне щепетильную ситуацию, заставляя стучать на своего лучшего друга. После многочисленных «ты знаешь, кто я, черт побери», Алек сдался и сообщил, что их мальчик теперь вошел в полный контакт с Евой.

И подчеркнул, что еще более неприятно, что полный контакт теперь означал полный контакт.

Зубы Василия сжались от воспоминаний. Потому что, не смотря на то, что Ева уже взрослая девушка, она все еще его дочь, черт побери.

Это не являлось частью задания Габриэля.

Отступив глубже в дверной проем и следя за мужчиной, который из-за телефона оттягивал собственную неминуемую смерть, Василий прикидывал, повезет ли ему завтра к этому времени оказаться в Сиэтле. Ему необходимо быть там, чтобы защитить дочь так, как не смог защитить ее мать. Эта мысль заставила желать, чтобы идиот наконец поторопился.

Сердце Василия сжалось от возникшего перед глазами мысленного образа Кэтрин. Ева, как обычно, появлялась следом. Он бы все отдал, чтобы провести жизнь с ними, но это было невозможно. Главным образом потому, что отец тогда уже выбрал для него невесту здесь, в России, и в каждом телефонном разговоре нетерпеливо настаивал завязывать «развлекаться» в Штатах и вернуться домой для женитьбы. Брак Василия с дочерью политика создал бы альянс, который практически невозможно разрушить. Но он не хотел жениться в девятнадцать лет, если дело не касалось матери его ребенка. Поэтому он сказал отцу, что влюбился в Кэтрин, умолчав о появлении Евы, пока не узнает, с чем имеет дело. Эта новость была встречена осуждающим молчанием на другом конце телефона.

«Если ты не вернешься домой и не исполнишь свой долг перед нашей семьей, причиной твоего колебания займутся соответствующим образом».

---

Угроза отца поселила страх в душе. Зная этот непримиримый тон, Василий отправился в свой лофт и часами занимался любовью с Кэтрин, пока Ева тихо лежала в своей кроватке в углу. Как только его прекрасная насытившаяся блондинка заснула, он последний раз поцеловал ее и тихонько попрощался с дочкой. Взял не спавшую Еву, глядя в похожие на его глаза, и прижал к разрывающемуся сердцу, прося прощения за то, что бросал их.

Он принес Еву в кровать и положил в руки матери, подождав, пока Кэтрин прижала ребенка к груди, защищая ее даже во сне. Василий наблюдал за ними с невыносимой тоской, пока не разорвал связь, в последний раз прикрывая дверь маленькой квартиры.

Иван Тарасов никогда не узнал о существовании внучки. Василий часто задавался вопросом, изменился бы старик, если бы узнал о Еве? Позволил бы избежать запланированного брака?

Наверное, нет.

Трагедия заключалась в том, что принудительный брак так и не состоялся. Политик вместе с женой и тремя детьми погиб в авиакатастрофе, подстроенной, как всем было известно, оппозицией. Но доказать этого никто не мог. В их мире это было нормальным.

Но тогда, увидев, какой трагичный исход мог однажды ожидать Кэтрин и Еву, Василий продолжал держаться от них на расстоянии. Не потому что должен был, а потому что хотел спасти их от той же участи, что постигла его невесту. Как и мать Винсента, Стефано, родителей Габриэля и еще множество других случаев, которые не так близко его затрагивали. Василий отказывался допускать, чтобы его семья так же погибла.

Но Кэтрин все равно умерла.

И теперь под угрозой находилась Ева.

Надтреснутый смех Виктора Байкова эхом отразился от стен домов, завершая телефонный звонок. По спине Василия пробежала капля пота, когда парень, доставая ключи, двинулся дальше к машине. Она стояла возле пустого здания — они знали, что пустого, потому что люди Василия пятнадцать минут назад проследили за этим перед исчезновением.

Не оглядываясь, Василий вместе с Дмитрием выскользнул из двери и направился по улице в противоположную сторону. Резко повернув вправо, мужчины скрылись между двумя домами. Стоило им достичь конца длинного переулка, как раздался мощный взрыв, сотрясая грязный бетон под ногами и озаряя темноту. Соседнее заброшенное здание содрогнулось от ударной волны.

— Святое дерьмо, — усмехнулся Дмитрий. — Ребята переборщили с гексогеном?

---

Легкая улыбка приподняла уголки губ Василия, но веселье пропало, когда воздух разрезал вой сирен. Проклятье. Полиция, должно быть, где-то рядом. На долю секунды их с Дмитрием взгляды встретились, и мужчины бросились уносить задницы к «позаимствованной» потрепанной «Ладе». Василий скользнул за руль и завел двигатель, пока Дмитрий запрыгивал на пассажирское сиденье. Они рванули, не успев захлопнуть двери, придерживаясь разработанного маршрута побега.

И уехали, оставляя властям самим разбираться с очередным нераскрытым убийством, тогда как мысли Василия были лишь о том, что теперь дочери не угрожают его противники. По крайней мере, сейчас. Ее мать отомщена. А он может отправиться в Сиэтл, чтобы помочь Габриэлю справиться с ситуацией единственным, по мнению Василия, способом, который мог положить конец вражде между братьями.

Стефано Моретти должен умереть.


Ева открыла только что появившееся в почтовом ящике электронное письмо от Натали — единственного контакта в нью-йоркском списке, — и распечатала список людей, с которыми нужно связаться, чтобы обустроить свой кабинет на Манхэттене. Габриэль чуть раньше предоставил ей карт-бланш, предложив купить всю мебель и офисное оборудование, которое, по ее мнению, понадобится. «Все, что сделает твою работу максимально комфортной», — сказал он.

Максимально комфортно мне будет, когда я уберусь из этого проклятого офиса. Возможно, девушке стоило присмотреть что-то вроде разделительного экрана между их столами. Ева была донельзя непрофессиональной, разглядывая Габриэля весь этот странный день.

Что было смешно, учитывая, как она здесь оказалась. Как он признался, что лгал девушке. Ева была зла. Но каким-то образом гнев не искоренил симпатии к Габриэлю.

К несчастью.

Он поднял темную голову, отрываясь от экрана ноутбука, и встал. Ева бросила взгляд на часы возле окна — уже семь на носу — и бросила ручку, когда мужчина лениво сел на один из стульев напротив ее стола. Он откинулся назад в полностью расслабленной позе, заведя руки назад и сцепив пальцы за головой. Его длинные ноги чуть раздвинулись, белая рубашка натянулась на груди и торсе. Пиджак Габриэль скинул несколько часов назад.

К своему огорчению, было слышно, как девушка сглотнула.

---

Боже, он прекрасен.

— Итак, — протянул Габриэль, смотря на нее тяжелым взглядом. — Как тебе первый рабочий день?

Неуверенная, что сказать, Ева продолжала неловко молчать. До сих пор он придерживался ее указания вести себя строго профессионально, но это не было похоже на то, чтобы он спрашивал о работоспособности ее компьютера.

Габриэль поднял брови, и Ева не могла припомнить, когда еще видела такое вопиющие высокомерие на мужском лице. Он умрет, если улыбнется, или что? Казалось, он весь день только и делал, что хмурился. Словно был по каким-то причинам зол на нее. Хотя, именно она имела полное право злиться. Не он.

Девушка принялась бессмысленно перетасовывать бумаги, стремясь занять чем-то руки.

— Мне понравилось.

Прежде чем она смогла оценить его реакцию, телефон просигналил о входящем сообщении.

«Это Калеб, дорогая. Прочти».

Ева чуть не умерла на месте. Звеневший на работе телефон и так достаточно плохо, но на звонке стоял глубокий мужской голос друга!

Габриэль поймал ее взгляд, ожидая дальнейших действий. Ева даже не взвесила варианты. Будет непрофессионально смотреть в телефон прямо перед собственным боссом, даже если этот босс — Габриэль. Поэтому она вернула взгляд, надеясь, что все закончится. Ей не могло так повезти. Спустя мгновения это произошло снова.

«Это Калеб, дорогая. Прочти».

— Ждала сообщение?

— Нет. — Она не доставит высокомерному ублюдку удовольствие, первой прервав зрительный контакт.

«Это Калеб, дорогая. Прочти».

Губы Габриэля сжались в тонкую линию.

— Ты ответишь на эту проклятую штуку? Он не заткнется.

— Ладно, — счастливо ответила она, словно только следовала приказам. Нужно не забыть сменить сигнал, когда придет домой. Ева взглянула на экран.

«Информации мало. Забудь про СМ».

Она нахмурилась. Ева действительно забыла про Стефано Моретти и о других беспокоивших ее проблемах. Ни разу за весь день о них не думала. Девушка отправила быстрый ответ.

«ОК».

И положила телефон обратно на стол.

— Дружок в Нью-Йорке?

Ева подняла глаза, удивленная резкими нотками в голосе Габриэля. Его холодный взгляд вызвал покалывание в затылке.

— Калеб. Да.

— Что-то важное?

— Эм, он расследует...

Вы двое деловые партнеры, помнишь? Ты не делилась этой личной информацией с Натали. Почему делишься с Габриэлем?

— Неважно.

— Тогда скажи ему не беспокоить тебя

---