Файл: Николай Кун Древнегреческие мифы.docx

ночью торжественным бегом с факелами. Утром устраивалось пышное шествие на

Акрополь, шествующие несли богато затканный новый пеплос (верхняя одежда)

богини. Его надевали во время Панафиней, кроме того, состязание в беге,

борьбе, бросании диска и т. д., состязания в беге колесниц, а также

состязания поэтов, певцов и музыкантов. В гимнастических состязаниях и в

особом торжественном танце в полном вооружении участвовали мальчики, юноши и

взрослые граждане. Конечно, ближайшее участие в празднестве могли принимать

только зажиточные граждане, так как это требовало значительных расходов.

---------------------------------------------------------------

Эрихтоний первый впряг коней в колесницу и первый ввел ристания на

колесницах в Афинах.

Потомком Эрихтония был царь Афин, Эрехтей. Ему пришлось вести тяжелую

войну с городом Элевсином, которому пришел на помощь сын фракийского царя

Эвмолпа -- Иммарад.

Несчастлива была эта война для Эрехтея. Все больше и больше теснили его

Иммарад и фракийцы. Наконец, Эрехтей решил обратиться к оракулу Аполлона в

Дельфы, чтобы узнать, какой ценой может он достигнуть победы. Ужасный ответ

дала пифия. Она сказала Эрехтею, что только в том случае победит он

Иммарада, если принесет в жертву богам одну из своих дочерей. Эрехтей

вернулся из Дельф с ужасным ответом. Юная дочь царя Хтония, полная любви к

родине, узнав ответ пифии, объявила, что готова пожертвовать жизнью за

родные Афины. Глубоко скорбя о судьбе своей дочери, Эрехтей принес ее в

жертву богам; лишь желание спасти Афины заставило его решиться на такую

жертву.

Вскоре после того как принесена была Хтония в жертву, произошло сражение.

В пылу битвы встретились Эрехтей и Иммарад и вступили в поединок. Долго

бились герои. Они не уступали друг другу ни в силе, ни в умении владеть

оружием, ни в храбрости. Наконец, победил Эрехтей и поразил насмерть своим

копьем Иммарада. Опечалился отец Иммарада, Эвмолп: он упросил бога Посейдона

отомстить Эрехтею за смерть сына. Быстро примчался на своей колеснице по

бурным волнам моря Посейдон в Аттику. Взмахнул он своим трезубцем к убил

Эрехтея. Так погиб Эрехтей, защищая свою родину. Погибли и все дети Эрехтея.

Лишь одна дочь его, Креуса, осталась в живых, ее одну пощадил злой рок.

КЕФАЛ И ПРОКРИДА

Изложено по поэме Овидия "Метаморфозы"

Кефал был сыном бога Гермеса и дочери Кекропа, Херсы. Далеко по всей

Греции славился Кефал своей дивной красотой, славился он и как неутомимый

охотник. Рано, еще до восхода солнца, покидал он свой дворец и юную жену

свою Прокриду и отправлялся на охоту в горы Гимета. Однажды увидала

прекрасного Кефала розоперстая богиня зари Эос, похитила его и унесла далеко

от Афин, на самый край земли. Кефал любил одну лишь Прокриду, только о ней

думал он, имя ее не сходило с его уст. Тосковал он в разлуке с женой и молил

богиню Эос отпустить его назад в Афины. Разгневалась Эос и сказала Кефалу:

-- Хорошо, возвращайся к Прокриде, перестань жаловаться на судьбу!

Когда-нибудь ты пожалеешь, что Прокрида твоя жена, пожалеешь даже, что узнал

ее! О, я предвижу, что это случится!

Отпустила Эос Кефала. Прощаясь с ним, она убедила его испытать верность

жены. Богиня изменила наружность Кефала, и он вернулся никем не узнанный в

Афины. Хитростью проник Кефал в свой дом и застал жену в глубокой печали. И

в печали была прекрасна Прокрида. Кефал заговорил с женой и долго старался

склонить ее забыть мужа, уйти от него и стать его женой. Не узнала Прокрида

мужа. Долго не хотела она и слушать незнакомца и все твердила:

-- Одного лишь Кефала люблю я и останусь ему верна. Где бы он ни был, жив

или умер, я навек останусь ему верна!

Наконец, поколебал ее богатыми дарами Кефал. И она уже была готова

склониться на его мольбы. Тогда, приняв свой настоящий образ, воскликнул

Кефал:

-- Неверная! Я твой муж, Кефал! Сам я свидетель твоей неверности!

Ни слова не ответила Прокрида мужу. Низко склонив от стыда голову,

покинула она дом Кефала и ушла в покрытые лесом горы. Там стала она

спутницей богини Артемиды. От богини получила в подарок Прокрида чудесное

копье, которое всегда попадало в цель и само возвращалось к бросившего его,

и собаку Лайлапа, от которой не мог спастись ни один дикий зверь.

Недолго был в силах Кефал жить в разлуке с Прокридой. Он разыскал в лесах

свою жену и уговорил ее вернуться назад. Вернулась Прокрида к мужу, и долго

жили они счастливо. Свое чудесное копье и собаку Лайлапа Прокрида подарила

мужу, который, как и прежде, до рассвета уходил на охоту. Один, без

провожатых, охотился Кефал, ему не нужно было помощников -- ведь с ним было

чудесное копье и Лайлап. Однажды с раннего утра был на охоте Кефал; в

полдень, когда наступил палящий зной, стал он искать защиты в тени зноя.

Медленно шел Кефал и пел:

-- О, сладостная прохлада, приди скорей ко мне! Овей мою открытую грудь!

Скорей приблизься ко мне, прохлада, полная неги, и развей палящий зной! О,

небесная, ты -- моя отрада, ты оживляешь и укрепляешь меня! О, дай мне

вдохнуть твое сладостное дуновение!

Кто-то из афинян услыхал пение Кефала и, не поняв смысла его песни,

сказал Прокриде, что слыхал, как муж ее зовет в лесу какую-то нимфу

Прохладу. Опечалилась Прокрида, она решила, что Кефал уже не любит ее, что

он забыл ее для другой. Раз, когда Кефал был на охоте, Прокрида тайно пошла

в лес и, спрятавшись в разросшихся густо кустах, стала ждать, когда придет

ее муж. Вот показался среди деревьев и Кефал. Громко пел он:

-- О, полная ласки прохлада, приди и прогони мою усталость!

Вдруг остановился Кефал -- ему послышался тяжелый вздох. Прислушался

Кефал, но все тихо в лесу, не шелохнется ни один листок в полуденном зное.

Опять запел Кефал:

-- Спеши же ко мне, желанная прохлада!

Только прозвучали эти слова, как тихо зашелестело что-то в кустах. Кефал,

думая, что в них скрылся какой-нибудь дикий зверь, бросил в кусты не знающее

промаха копье. Громко вскрикнула Прокрида, пораженная в грудь. Узнал ее

голос Кефал. Он бросился к кустам и нашел в них свою жену. Вся грудь ее была

залита кровью; смертельна была ужасная рана. Спешит Кефал перевязать рану

Прокриды, но все напрасно. Умирает Прокрида. Перед смертью сказала она мужу:

-- О, Кефал, я заклинаю тебя святостью наших брачных уз, богами Олимпа и

подземными богами, к которым иду я теперь, я заклинаю тебя и моей любовью,

не позволяй входить в наш дом той, которую ты звал сейчас!

Понял Кефал из слов умирающей Прокриды, что ввело ее в заблуждение.

Спешит он объяснить Прокриде ее ошибку. Слабеет Прокрида, затуманились

смертью ее глаза, нежно улыбаясь Кефалу, умерла она на его руках. С

последним поцелуем отлетела ее душа в мрачное царство Аида.

Долго был неутешен Кефал. Как совершивший убийство, покинул он родные

Афины и удалился в семивратные Фивы. Здесь помог он Амфитриону в охоте на

неуловимую тавтесейскую лисицу. Ее послал в наказание фивянам Посейдон.

Каждый месяц приносили лисице в жертву мальчика, чтобы хоть как-нибудь

утолить ее ярость. Кефал выпустил на лисицу свою собаку Лайлапа. Вечно

преследовал бы Лайлап лисицу, если бы не превратил громовержец Зевс в два

камня и лисицу, и Лайлапа. После охоты на тавтесейскую лисицу Кефал принял

участие в войне Амфитриона с телебоями и достиг, благодаря своей храбрости,

власти над островом Кефаленией, названном так по его имени, -- там и жил он

до самой своей смерти.

ПРОКНА И ФИЛОМЕЛА

Изложено по поэме Овидия "Метаморфозы"

Царь Афин Пандион, потомок Эрихтония, вел войну с варварами, осадившими

его город. Трудно было бы ему защитить Афины от многочисленного варварского

войска, если бы на помощь ему не пришел царь Фракии, Терей. Он победил

варваров и прогнал их из пределов Аттики. В награду за это Пандион дал Терею

в жены дочь свою Прокну. Вернулся Терей со своей молодой женой во Фракию.

Там родился вскоре у Терея и Прокны сын. Казалось, что счастье сулили мойры

Терею и его жене.

Прошло пять лет со дня брака Терея. Однажды Прокна стала просить мужа:

-- Если ты еще любишь меня, то отпусти меня повидаться с сестрой или же

привези ее к нам. Съезди в Афины за сестрой моей, попроси отца отпустить ее

и обещай, что она скоро вернется назад. Увидеть сестру будет для меня

величайшим счастьем.

Приготовил Терей корабли к дальнему плаванию и вскоре отплыл из Фракии.

Благополучно достиг он берегов Аттики. С радостью встретил своего зятя

Пандион и отвел его в свой дворец. Не успел еще сказать Терей о причине

своего приезда в Афины, как вошла Филомела, сестра Прокны, равная красотой

прекрасным нимфам. Поразила Терея красота Филомелы, и он воспылал к ней

страстной любовью. Он стал просить Пандион отпустить Филомелу погостить у

сестры ее, Прокны. Любовь к Филомеле делала еще убедительней речи Терея.

Сама Филомела, не ведая, какая грозит ей опасность, тоже просила отца

отпустить ее к Прокне. Наконец, согласился Пандион. Отпуская свою дочь в

далекую Фракию, он говорил Терею:

-- Тебе поручаю я, Терей, дочь мою. Бессмертными богами заклинаю я тебя,

защищай ее, как отец. Скорей пришли назад Филомелу, ведь она единственная

утеха моей старости.

Пандион просил и Филомелу:

-- Дочь моя, если ты любишь старика-отца, возвращайся скорей, не покидай

меня одного.

Со слезами простился Пандион с дочерью; хотя тяжелые предчувствия

угнетали его, все же не мог он отказать Терею и Филомеле.

Взошла прекрасная дочь Пандиона на корабль. Дружно ударили веслами

гребцы, быстро понесся корабль в открытое море, все дальше берег Аттики.

Торжествует Терей. Ликуя, воскликнул он:

-- Я победил! Со мной здесь на корабле избранница моего сердца,

прекрасная Филомела.

Не сводит глаз с Филомелы Терей и не отходит от нее во все время пути.

Вот и берег Фракии, окончен путь. Не ведет в свой дворец Филомелу царь

Фракии, он уводит ее насильно в темный лес, в хижину пастуха, и держит там в

неволе. Не трогают его слезы и мольбы Филомелы. Страдает Филомела в неволе,

часто зовет она сестру и отца, часто призывает великих богов-олимпийцев, но

тщетны ее мольбы и жалобы. Филомела рвет в отчаянии волосы, ломает руки и

сетует на свою судьбу.

-- О, суровый варвар! -- восклицает она, -- тебя не тронули ни просьбы

отца, ни его слезы, ни заботы обо мне моей сестры! Ты не сохранил святости

твоего домашнего очага! Возьми же, Терей, мою жизнь, но знай: видели твое

преступление великие боги, и, если есть еще у них сила, то понесешь ты

заслуженное наказание. Сама поведаю я обо всем, что ты сделал! Сама пойду я