Файл: Метелев С.Е. - Терроризм и антитеррористическая деятельность. Учебно-методическое пособие - 2006.doc

По мнению ряда исследователей, применение силы в таком случае может рассматриваться как осуществление права на самооборону, поскольку такое применение для спасения своих граждан не запрещено международным правом. Оно не может рассматриваться как направленное против территориальной неприкосновенности или политической независимости государства. При всех условиях применение силы должно использоваться исключительно по целевому назначению, только в тех случаях, когда нет иных путей спасения жизни своих граждан не только в зарубежной, но (в отличие от прошлого) и в отечественной литературе высказываются мнения в поддержку, в исключительных случаях, гуманитарной интервенции.

Такие действия можно рассматривать в качестве ответа на высказывание Б. Дженкинза о том, что терроризм ставит много вопросов о ничтожном объеме защиты, который может предоставить государство своим гражданам, находящимся за его пределами, а также вопросы об ответственности государств. Когда террорист из одного государства переезжает на поезде или самолете другого государства в третью страну для осуществления террористического акта в четвертой стране, кто несет ответственность? Какие основные ответственности несут государства в отношении предотвращения актов терроризма против граждан другой страны?

Можно говорить, что современное международное право, существующие в ООН механизмы, дают возможности решать эти и иные вопросы, касающиеся борьбы с международным терроризмом, политическим путем. Вместе с тем опыт США демонстрирует, что государство, подвергшееся атаке террористов (и даже в случае, если атака еще не осуществлена, но ее угроза реальна), может считать гарантии и возможности мирного решения вопроса, предоставляемые международным правом, недостаточными и неадекватными в отношении уголовных преступников - террористов и их пособников. Тем более что сами террористы, как правило, отрицают признание каких-либо правовых и моральных ограничений.

Коль скоро очевидная угроза исходит с территории других государств, действия последних по стандартам ООН расцениваются в качестве агрессии. Другое дело, всегда ли мировое сообщество толерантно относится к приравниванию актов терроризма к агрессии.

Осознание того обстоятельства, что в большинстве случаев уступки террористам только поощряют новые акты терроризма, а также неоднократные неудачи ООН в выработке определения международного терроризма и эффективных механизмов противодействия терроризму побуждают отдельные государства прибегать к односторонним военным действиям против терроризма, полагая, по формуле Нейл Левингстоун, что "если невозможно заставить террористов ответить перед законом, то они должны отвечать перед оружием, оправдывая это тем, что как не является преступлением убийство врага в военное время, так не должно расцениваться как преступление или морально предосудительное действие, когда нация, действуя в соответствии со своими обязательствами защищать собственных граждан от вреда, ищет и уничтожает за пределами своих границ террористов, тех, кто совершил или планирует совершить зверства на его территории или против его граждан".

Оценка таких действий исследователями и политиками неоднозначна. Некоторые прямо расценивают их как политику государственного терроризма. Например, Е.Г.Ляхов и А.В.Попов подобным образом квалифицируют неоднократные соответствующие контртеррористические акции США, подтверждая свой вывод содержанием Директивы Совета национальной безопасности США № 138 от 3 апреля 1984 г. по "борьбе с международным терроризмом", которой определен порядок подготовки и нанесения упреждающих и репрессивных ударов по "террористам" во всех районах мира, создание в этих целях отрядов специального назначения, ведения широкой разведывательной деятельности, открытых и тайных акций с применением оружия на территории других стран для защиты интересов США".

Еще до взрыва американских посольств в Кении и Танзании, подготовки других крупных терактов против США и Великобритании, в конце 1995 г. Б.Клинтон подписал совершенно секретный приказ, одобренный комитетом по разведке в конгрессе, разрешавший ЦРУ начать проведение операции в целях ликвидации сети террористических ячеек, а также их руководителей и спонсоров. А после получения данных о подготовке нападений на американские посольства в Восточной Африке американцы нанесли превентивные удары по саудовской фармакологической фабрике, где, по их информации, Бен Ладен готовился к производству нервно - паралитического газа. Превентивный удар сотнями крылатых ракет был нанесен и по базам афганских талибов, где, возможно, находился Бен Ладен (Иран, Судан, Афганистан, Ирак, Ливия).

Не оценивая напрямую как государственный терроризм осуществление военных акций против террористов на территории другого государства, другие исследователи все же считают такие действия нарушением норм действующего международного гуманитарного права постольку, поскольку такие действия влекут массовые потери не столько среди террористов, но и среди гражданского населения, что чревато усугублением конфликта на многие годы вперед. Так, примечательна оценка контртеррористических действий Израиля после событий в Мюнхене в 1972 г. американского посла Ч.В. Йоста: "Можем ли мы справедливо исключить из определения понятия "терроризм" карательные рейды Израиля против палестинских лагерей в Ливане и Сирии, во время которых, несомненно, убито много совершенно невинных людей и которые помогли создать новое поколение террористов среди их родственников и друзей?".

Лишь случай прямой или косвенной агрессии, безусловно, оправдывает возможность ответных мер в отношении другого государства, как индивидуальных, так и коллективных.

Не считая того, что самозащита образует основное исключение из общего запрета против использования силы, она, по мнению большинства авторитетов (авторитетных исследователей), - исключительное обстоятельство, при котором отдельные государства могут прибегнуть к вооруженной силе без предварительной санкции центральной власти. (В соответствии с преобладающей точкой зрения все другие гипотезы (во всех других случаях) использования принуждения в международных отношениях должны предварительно санкционироваться Советом Безопасности. Единственное исключение из этого принципа, не считая ст. 51, составляют действия против бывших ранее врагами государств, предусматриваемые ст. ст. 53(1), 106 и 107 Хартии ООН).

В рамках ООН можно говорить о праве на самооборону, отчасти схожем с соответствующей концепцией во внутригосударственном праве. Использование принуждения здесь, как правило, полностью централизовано и каждое применение силы относится к одной из следующих категорий: незаконному использованию силы, централизованной санкции или индивидуальной (коллективной) самообороне.

В этом смысле, как полагает А.Танка, ст. 51 Устава ООН является путем, который должно пройти каждое государство, если хочет, чтобы использование им силы приобрело легальный для международного сообщества характер.

Согласно мнению Боветта, самооборона представляет собой "привилегию" или "свободу", которая оправдывает поведение в иных ситуациях незаконное, которое требуется для защиты определенных прав в буквальном смысле.

В соответствии с более ограничительным толкованием, однако, сфера права на самооборону лимитирована дословным текстом ст. 51 Устава ООН. Обычное право, таким образом, ограничено и может быть использовано лишь в случаях "вооруженной атаки". Более того, никакая форма предупреждающей самообороны не разрешена.

Поведением, оправдывающим реакцию самообороны государства, считается:

- непосредственная зарубежная вооруженная интервенция в это государство;

- интервенция в государство нерегулярных сил;

- государственный переворот посредством внешнего проникновения или провокации гражданского раздора в данном государстве;

- мнимая внешняя угроза безопасности государства;

- мнимая угроза безопасности государства, вторгающегося в рамках самообороны.

При определении соотношения агрессии и терроризма за исходное взято положение, закрепленное в ст. 353, 354 УК РФ, согласно которому агрессивной войне, как одному из видов войн, присущи черты вооруженной агрессии, как они указаны в Резолюции ООН "Определение агрессии"

"Статья 1. Агрессией является применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций, как это установлено в настоящем определении".

Статья 3 в числе действий, квалифицируемых в качестве войны независимо от объявления войны, называет "засылку государством или от имени государства вооруженных банд, групп и регулярных сил или наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства, носящие столь серьезный характер, что это равносильно перечисленным выше актам, или его значительное участие в них"⁶.

Как считает У.Р. Латыпов, соотношение государственного терроризма и агрессии можно охарактеризовать как соотношение общего и особенного. "Агрессия - это одновременно и акт государственного терроризма; но содержание и понятие государственного терроризма не исчерпывается только актом агрессии". По его мнению, отличие государственного терроризма от иных форм незаконного применения силы или угрозы силой заключается в том, что в первом случае целью является устрашение, терроризирование политического противника.

И.П. Блищенко и Н.В.Жданов пишут: "Террористические акты, совершаемые властями какого-либо государства, или допущение властями какого-либо государства организованной деятельности, рассчитанной на совершение террористических актов в другом государстве, необходимо квалифицировать как акт косвенной агрессии".

Аналогичной точки зрения - отождествления актов международного терроризма, осуществляемых при участии и поддержке государств, с актами агрессии - придерживаются также И.И. Карпец, Ю.А. Решетов, Н.Б. Крылов и др. "Мы ныне привыкли к термину "государственный терроризм", - пишет И.И. Карпец. - Я его воспринимаю как политический термин. Для юриста же понятнее термин "агрессия", то есть нападение одного государства на другое".

По иному пути идет Г.Б. Старушенко. Он исходит из официального определения агрессии и считает правомерным квалифицировать в качестве международного терроризма все перечисленные в ст. 3 Резолюции действия, а также другие аналогичные действия, если они не носят столь серьезного характера, что они равносильны актам агрессии.

По мнению Н.В. Кормушкиной, агрессия представляет собой самостоятельное международное преступление, ее нельзя отождествлять с государственным терроризмом. По этой же причине нецелесообразно, как представляется, рассматривать их как соотношение общего и особенного

Однако государственный терроризм не может быть преступлением. Он является преступной политикой, так же, как и агрессия. Хотя и в том и в другом случае возможна квалификация по национальному законодательству действий отдельных должностных лиц как исполнителей или соучастников конкретного преступления (терроризма, а также иных преступлений террористической направленности или планирования, подготовки, развязывания или ведения агрессивной войны).

Как метод агрессию принято относить к традиционным формам ведения войны, а терроризм (в том числе с участием иностранного государства) - к нетрадиционным. Нелегитимным насилием агрессию делает именно политическая основа - один лишь ее факт вне зависимости от последствия и воздействия. В случае же с терроризмом на первый план выступает функциональная природа, поскольку данная форма насилия нелегитимна именно в силу действительных или ожидаемых последствий, вне зависимости от идеологической природы.

Именно на основании данных положений США посчитали правомочным в ответ на террористические акты 11 сентября 2001 г., приравненные к вооруженной атаке, нанести воздушные удары по базам террористов на территории суверенного Афганистана.

Сторонники военного выбора оправдывают решение об использовании силы ссылкой на ст. 51 Устава ООН, утверждающую неотъемлемое право государств на самозащиту перед лицом вооруженной атаки. По мнению некоторых исследователей, акты терроризма могут расцениваться как составляющие вооруженную атаку, так как каждая нация сохраняет право определить, когда обстоятельства требуют обращения к военным действиям в целях самозащиты. США, прибегнув к ст. 51, de facto приравняли акт международного терроризма (даже не включающего государственный элемент) к войне, объявив действия террористов 11 сентября 2001 г. актом агрессии и, таким образом, воспользовавшись своим правом на самозащиту.

Однако, если акт международного терроризма приравнен к агрессивной (международной) войне, то столь же правомерно попытаться провести параллель между внутренним терроризмом и различными видами локальных войн (или вооруженных конфликтов).

Собственно международное право строго отграничивает внутренние конфликты (гражданские войны) от международных конфликтов (войн между государствами). Борьба внутри одного государства, гражданская война не может рассматриваться как агрессия. Зато вмешательство одного государства во внутренние конфликты, в гражданскую войну, происходящую в другом государстве, с полным основанием квалифицируется как агрессия.

Вооруженная сила может применяться исключительно в порядке индивидуальной или коллективной самообороны, "если произойдет вооруженное нападение на члена Организации до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности" (ст. 51 Устава ООН).

При этом особо следует отметить, что существует ряд сложностей при проведении стратегических наступательных операций и репрессалий против террористических групп за границей и спонсирующих их государств: 1) во многих случаях террористических атак очень сложно, если даже не невозможно получить достаточные высокоточные данные разведки для установления личности преступников, ответственных за конкретную атаку; 2) военные атаки (репрессалии) могут спровоцировать более широкий конфликт, в котором преимущества, полученные в результате террористического удара, значительно превышают возможную плату за них; 3) военные атаки (репрессалии), связанные со смертью невинных гражданских лиц, несут в себе риск утраты "высоких моральных оснований" и симпатий международного мнения; 4) военная атака (репрессалия), которая предпринимается в одностороннем порядке, может не получить поддержки значительного числа союзников и стать причиной дополнительного воздействия и отчуждения союзников и 5) последнее, но не менее важное, - военная атака (репрессалия) может вызвать эффект обманутых ожиданий общественности успеха в борьбе с терроризмом и приведет к использованию еще большей военной силы впоследствии.

Таким образом, вооруженная сила против причастного к терроризму государства может быть применена только в том случае, если террористическая деятельность по своей опасности и интенсивности будет квалифицироваться как вооруженное нападение. Государство вправе использовать вооруженную силу в порядке самообороны в случаях, когда против него совершаются акты терроризма, осуществляемые официальными органами иностранного государства, а также когда другое государство организует и направляет вооруженные банды, совершающие террористические акты. Причем террористические акты могут иметь место против граждан пострадавшей стороны и за границей, в открытом море, международном воздушном пространстве. Главное условие здесь заключается в том, чтобы террористические акты представляли серьезную угрозу и не носили изолированный, спорадический характер.