Файл: ПОНЯТИЕ И СТАНОВЛЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА.doc

«Следовательно, при всех обстоятельствах, отвечающих условиям применения Протокола [II], Протокол и общая статья 3 будут применяться одновременно, поскольку сфера применения Протокола включена в более широкую сферу применения общей статьи 3. С другой стороны, в конфликте, степень интенсивности которого невелика и который не имеет характерных черт, требуемых Протоколом, будет применяться только общая статья 3. В действительности общая статья 3 сохраняет свое независимое существование, то есть ее применение не ограничивается и не изменяется основной сферой применения Протокола. Эта формулировка, юридически довольно сложная, имеет преимущество – она дает гарантию против любого снижения уровня защиты, уже давно предоставляемой общей статьей 3»[79].

Важность принятия данных договорных норм нельзя переоценить. Однако, как уже было сказано, их правила и определения содержат лакуны, в основном вследствие того, что первоначальный текст Дополнительного протокола II, предложенный МККК, был подвергнут в процессе согласования между государствами значительному упрощению на Дипломатической конференции 1974-1977 гг.[80]

Эти недостатки были в целом преодолены благодаря прогрессивному развитию обычного гуманитарного права в период, последовавший после принятия Дополнительных протоколов 1977 года.

Степень, до которой правила, традиционно регулировавшие международные конфликты, применимы теперь к вооруженным конфликтам немеждународного характера, хорошо иллюстрирует фундаментальное исследование МККК по обычному гуманитарному праву. Из 161 нормы обычного права, выявленной в исследовании, 140 применимы к внутренним вооруженным конфликтам. В отношении еще нескольких норм практика государств демонстрирует тенденцию, направленную на их постепенный перенос в контекст внутренних конфликтов. В качестве примеров запрещающих норм, явно не сформулированных в договорном праве, но являющихся теперь безусловной частью обычного права внутреннего конфликта, можно привести запрет неизбирательных нападений, запрет нападений, при которых явно отстоящие друг от друга и различимые военные объекты, расположенные в населенном пункте, рассматриваются как единая цель (бомбардировка по площади), запрет нападений, нарушающих принцип пропорциональности, запрет произвольного лишения свободы, запрет медицинских и научных экспериментов над людьми, запрет невозмещаемого или унизительного принудительного труда, запрет использования людей в качестве живого щита, запрет насильственных исчезновений и т.п.[81]

В то же время распространение норм, регулирующих международный вооруженный конфликт, на внутренние вооруженные конфликты все же имеет определенные границы. Как указала Апелляционная камера МТБЮ в деле Тадича, «появление <…> общих норм для внутренних вооруженных конфликтов не подразумевает, что внутренний конфликт регулируется общим международным правом во всех его аспектах. Могут быть отмечены два специфических ограничения: (i) только множество норм и принципов, регулирующих международные вооруженные конфликты [но не все нормы и принципы], было постепенно расширено, чтобы стать применимыми ко внутренним конфликтам; и (ii) эти расширения не имели форму полного и механического переноса этих норм на внутренние конфликты; скорее, общая сущность этих норм, а не детальное регулирование, которое они могут содержать, стала применимой ко внутренним конфликтам»[82].

Указанные ограничения прежде всего распространяются на такие области, как статус комбатанта и военнопленного, а также принудительная юрисдикция по военным преступлениям. Как уже было показано выше, лица, сражающиеся на стороне антиправительственных вооруженных сил или групп, не обладают юридическим статусом комбатанта; ничто в международном законе не ограничивает право государств судить таких лиц за сам факт участия в вооруженном конфликте. Единственным условием такого осуждения являются гарантии справедливого судебного разбирательства. Соответственно, в случае пленения (задержания) участники немеждународного вооруженного конфликта не пользуются статусом военнопленного: они считаются лишь «лицами, лишенными свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом»[83]. Хотя они пользуются всеми основными гарантиями гуманного обращения, условия освобождения таких лиц остаются на усмотрении удерживающей их стороны. В Дополнительном протоколе II содержится норма, в соответствии с которой «по прекращении военных действий органы, находящиеся у власти, стремятся предоставить как можно более широкую амнистию лицам, участвовавшим в вооруженном конфликте, и лицам, лишенным свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом, независимо от того, были ли они интернированы или задержаны»[84]. Однако, как видно из самого текста, эта норма носит не обязывающий, а рекомендательный характер.

Относительно принудительной юрисдикции необходимо отметить следующее. Договорное гуманитарное право знает два различных типа нарушений его норм, названия которых на русский язык переводятся одним и тем же словом «серьезные». Первый тип серьезных нарушений, обозначенный английским термином «grave», прямо объявляется военными преступлениями. Он включает нарушения, совершаемые только в контексте международного вооруженного конфликта. Условия Женевских конвенций и Дополнительного протокола I прямо обязывают государства предусматривать в своем законодательстве универсальную юрисдикцию (подробно о понятии универсальной юрисдикции см. Раздел 4.2.3) в отношении таких нарушений[85]. Так, «Высокие Договаривающиеся Стороны берут на себя обязательство ввести в действие законодательство, необходимое для обеспечения эффективных уголовных наказаний для лиц, совершивших или приказавших совершить те или иные серьезные (grave) нарушения настоящей Конвенции <...>. Каждая высокая договаривающаяся сторона обязуется разыскивать лиц, обвиняемых в том, что они совершили или приказали совершить то или иное из упомянутых серьезных (grave) нарушений и, каково бы ни было их гражданство, предавать их своему суду»[86].

Второй тип серьезных нарушений обозначен термином «serious». По смыслу он носит более общий характер, обозначающий и собственно grave-нарушения, и все другие грубые нарушения норм гуманитарного права, включая и грубые нарушения права внутренних конфликтов. В ст. 89 Дополнительного протокола I указывается, что «в случае серьезных (serious) нарушений Конвенций или настоящего Протокола Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются принимать меры как совместно, так и индивидуально, в сотрудничестве с Организацией Объединенных Наций и в соответствии с Уставом Организации Объединенных наций». Это означает, что по другим серьезным (serious) нарушениям, не составляющими grave-нарушений, государства лишь имеют право (но не обяны) устанавливать универсальную юрисдикцию[87]. Этим же правом наделены и компетентные международные организации, такие, как ООН. Например, Международный трибунал по Руанде, учрежденный Советом Безопасности ООН на основании гл. VII Устава Организации Объединенных Наций, «полномочен осуществлять судебное преследование лиц, которые совершают или отдают приказ о совершении серьезных (serious) нарушений статьи 3, общей для Женевских конвенций от 12 августа 1949 года о защите жертв войны и Дополнительного протокола II к ним от 8 июня 1977 года»[88]. Сходной компетенцией обладает и Международный трибунал по бывшей Югославии по статье 3 Устава, как установлено в его прецедентном праве.

Таким образом, можно констатировать, что в современном обычном гуманитарном праве традиционная дихотомия между нормами, регулирующими внутренний и международный конфликт, в основном преодолена. Практически все запреты, серьезные нарушения которых образуют составы военных преступлений, одинаково применимы и во время международных, и во время внутренних конфликтов. Однако определенное различие между правом международного и внутреннего конфликта все еще сохраняется. Оно выражается прежде всего в том, что (1) нормы права международного конфликта как правило содержат более детальное регулирование предмета их правоотношений, (2) что право внутреннего конфликта не предусматривает статуса комбатанта и военнопленного, и (3) что в отношении серьезных нарушений, совершенных в контексте внутреннего конфликта, не предусмотрено принудительной универсальной юрисдикции.

2.3.6. Понятие вооруженного конфликта и типы вооруженных конфликтов

Как ни странно, международные договоры в области гуманитарного права не содержат общего определения вооруженного конфликта. Поиск этого определения долгое время был темой жарких дискуссий среди юристов-международников. Соответственно, в доктрине можно найти достаточно много определений, каждое из которых вряд ли может претендовать на то, чтобы считаться общепринятым. По нашему мнению, для корректного разрешения этой проблемы необходимо обратиться к такому важному вспомогательному источнику, как судебное толкование, данное компетентным международным судом.

Такая возможность теперь имеется: в 1995 году международное прецедентное право обогатилось достаточно четкой формулировкой, данной Апелляционной камерой Международного трибунала по бывшей Югославии в решении по промежуточной апелляции Душко Тадича. В Третьем докладе Трибунала Генеральной Ассамблее ООН это решение по праву названо «уникальным по своей важности событием в процессе развития международного права, поскольку международный апелляционный орган впервые высказался по поводу нынешнего состояния международного уголовного права и, в частности, международного гуманитарного права»[89]. Следует отметить, что данное определение широко использовалось Судом в других делах, и ни разу не было поставлено под сомнение ни одним авторитетным экспертом.

В данном решении Суд, проанализировав тексты Ж‐dotеневских конвенций, Дополнительных протоколов и различные вспомогательные источники права, включая комментарии Международного Комитета Красного Креста, дает следующее определение:

«Вооруженный конфликт имеет место всякий раз, когда в отношениях между государствами прибегают к вооруженной силе или когда в отношениях между государственными властями и организованными вооруженными группами или в отношениях между такими группами в рамках того или иного гоlaquo;вооруженного конфликта, не носящего международного характера и возникающего на территории одной из Высоких Договаривающихся Сторо нсударства уже давно прибегают к насилию с применением оружия. Международное гуманитарное право применяется с самого начала таких вооруже#_ftn85нных конфликтов и продолжает применяться и после прекращения боевых действий, пока не достигнуто общее мирное соглашение, или в случае внутренних конфликтов, пока не достигнуто мирное урегулирование. До такого момента международное гуманитарное право продолжает применяться на всей территории воюющих государств или, в случае внутренних конфликтов, на всей территории, находящейся под контролем той или иной стороны, независимо от того, имеют ли место боевые действия»[90].

Как уже было показано в предыдущих разделах, вооруженные конфликты подразделяются на международные и внутренние, или конфликты международного и немеждународного характера. Исходя из критериев, содержащихся в договорном (конвенционном) гуманитарном праве, можно выделить следующие четыре основные категории вооруженных конфликтов.

1. Международные вооруженные конфликты в смысле четырех Женевских конвенций, а именно объявленная война, или всякий другой вооруженный конфликт, возникающий между двумя или несколькими суверенными государствами, включая случаи, когда одна из сторон конфликта не признает состояния войны[91]. Очевидно, что сторонами данного типа конфликта могут считаться только признанные международным сообществом суверенные государства или международные организации.

2. Международные вооруженные конфликты в смысле ст.1(4) Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям, т.е. «вооруженные конфликты, в которых народы ведут борьбу против колониального господства и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществление своего права на самоопределение, закрепленного в Уставе Организации Объединенных Наций и Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций».

3. Вооруженные конфликты немеждународного характера в смысле статьи 3, общей для четырех Женевских конвенций, а именно все вооруженные конфликты, возникающие на территории суверенных государств.

4. Вооруженные конфликты немеждународного характера в смысле Дополнительного протокола II к Женевским конвенциям, т.е. конфликты высокой степени интенсивности, а именно все вооруженные конфликты, происходящие на территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны «между ее вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью ее территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол»[92].

Важно, что не любой акт вооруженного столкновения, имеющий место на территории суверенного государства, можно считать конфликтом, подпадающим под действие международного гуманитарного права. Статья 2 (1) Дополнительного протокола II уточняет, что «настоящий Протокол не применяется в случаях нарушения внутреннего порядка и возникновения обстановки внутренней напряженности, таким как беспорядки, отдельные и спорадические акты насилия и иные акты аналогичного характера, поскольку таковые не являются вооруженными конфликтами». Исходя из последней фразы можно утверждать, что данное требование применимо и к ст. 3, общей для Женевских конвенций. Кроме того, в соответствии с приведенным выше определением, данным Апелляционной камерой МТБЮ, стороны должны прибегать к вооруженному насилию «давно». Таким образом, для установления факта внутреннего вооруженного конфликта недостаточно продемонстрировать, что имел место одномоментный эпизод вооруженного столкновения: противостояние сторон должно иметь определенную временную протяженность.

Однако между категориями внутренних и международных конфликтов могут существовать и пограничные ситуации. Во-первых, это внутренние вооруженные конфликты, по поводу которых официально признается состояние войны. Признание состояния войны – акт, посредством которого либо правительство страны, на территории которой имеет место вооруженный конфликт, признает, что последний является войной, подпадающей под действие всей совокупности законов и обычаев международного вооруженного конфликта, либо правительство третьего государства заявляет, что данный вооруженный конфликт – война, в отношении которой оно намерено занять реальную позицию. Такие конфликты часто именуются гражданскими войнами. Верховный суд США следующим образом высказался по поводу гражданской войны между Севером и Югом: «Гражданская война никогда торжественно не объявляется; она становится таковой в силу случайных факторов: численности, силы и организованности людей, которые ее начали и ведут. Когда мятежная сторона занимает и удерживает военными средствами часть территории, провозглашает свою независимость, отказавшись от своего долга верности, располагает организованными вооруженными силами и начинает военные действия против своей бывшей верховной власти, международное сообщество признает стороны в качестве воюющих, а конфликт – в качестве войны».

Во-вторых, это вооруженные конфликты, имеющие одновременно черты и внутренних, и международных, т.е. внутренние конфликты со значительным иностранным участием. Так, Международный трибунал по бывшей Югославии признал, что конфликт между сербами и мусульманами Боснии имел черты международного конфликта вследствие участия в нем Союзной Республики Югославия (СРЮ). Судом было установлено, что силы боснийских сербов действовали как de facto органы СРЮ, т.е. они находились под общим контролем Югославской армии, и такой контроль выражался не только в финансовой помощи, но и в общем руководстве, координации и надзоре за деятельностью Армии Сербской Республики Боснии и Герцеговины[93]. «Такой способ определения степени вовлечения какого-либо государства в вооруженный конфликт, участником которого оно формально не является, стали называть правовым принципом, или критерием, «общего контроля»[94].

Понятно, что обе указанные пограничные ситуации в действительности должны рассматриваться как разновидности международного конфликта, так как в этом случае к ним применяется весь корпус гуманитарного права вооруженного конфликта международного характера.

2.3.7 Действие гуманитарного права в пространстве и во времени в условиях немеждународных конфликтов

Для правильного применения норм международного гуманитарного права необходимо ответить на следующие вопросы:

а)  когда начинается и когда заканчивается действие международного гуманитарного права в ситуации вооруженного конфликта;