Файл: Государственного университета.docx

В современности, которую нередко стали называть

«мемориальной эпохой», особую актуальность имеет изучение влияния политики памяти на самосознание, самоопределение общества, его целеполагание и выбор стратегий развития на разных исторических этапах. Яркими отражениями политики памяти являются мас- совые коммеморативные торжества, в числе которых к настоящему моменту, пожалуй, наименее изучены празднования юбилеев российских городов в истори- ческой динамике. Между тем исследование этой темы может способствовать осмыслению сущности и эффек- тивности исторически сложившихся практик использо- вания коллективной памяти о региональном прошлом для широкой артикуляции политических, экономиче- ских, социальных и культурных проблем, существую- щих в разных уголках большой страны, а также поиска способов и средств их решения.

В ХХ–ХХI вв. праздновалось много юбилеев си- бирских городов; внешне эти торжества были похожи между собой. Для сибирского города 300-летие – это обычно первый значимый юбилей, своеобразное «со- вершеннолетие», придающее населенному пункту ста- тус города глубоких региональных традиций. Практика особенно торжественно отмечать именно эту памятную дату была задана 300-летием самого региона (в составе России), послужившим для сибиряков поводом обра- тить внимание центральных властей на проблемы Сибири и просить помощи в их решении. Первые тор- жества в честь 300-летних юбилеев наиболее старых сибирских городов Тобольска, Березова, Томска и Крас- ноярска задали стандарт юбилейных коммемораций, на который сибиряки ориентировались в дальнейшем. Практически на каждый этап истории политики памяти в сибирском регионе пришлось празднование 300-летия одного из сибирских городов. Это дает основание по- этапно проследить историю региональной политики памяти на примерах наиболее значимых 300-летних юбилеев.

Различные аспекты городской праздничной куль- туры дореволюционной Сибири изучалась Ю.М. Гон- чаровым [1], Н.П. Паршуковой [2], С.А. Шилиным [3] и др. Однако эти авторы не обращали особенного вни- мания на празднование юбилеев городов и их политико- идеологическое значение. Лучше исследованы торже- ства, устраивавшиеся в городах в честь 300-летия при- соединения сибирской земли к России, повлиявшие на характер празднований юбилеев сибирских городов. В этом смысле наиболее значима работа А.В. Ремнева, установившего особенности использования образов прошлого разными политическим субъектами в ходе празднований «300-летия Сибири» [4]. Празднования 300-летий сибирских городов описывались в отдель- ных работах историков и краеведов [5; 6. С. 381; 7; 8]. Попытка сравнения 300-летних юбилеев Томска, Крас- ноярска и 50-летнего юбилея Новосибирска с учетом

контекстов политики памяти предпринималась одним из авторов данной статьи [9]. Однако до сих пор не существовало научного исследования, посвященного обобщению опыта празднований 300-летних юбилеев городов Сибири за целый век, на протяжении которого заметно менялись контексты политики памяти. Меж- ду тем, изучая смежную тематику, историки вплот- ную подошли к вопросу отражения динамики полити- ки памяти в массовых торжествах, устраивавшихся в советское время в честь городских юбилеев. Так, политические контексты и идеологические смыслы официальных советских праздников в городском про- странстве Сибири, прежде всего Октябрьских тор- жеств, затрагивались немецким историком М. Роль- фом [10], а также сибирскими учеными П.Е. Азаровой [11], Т.Н. Зо-лотовой [12] и Е.И. Красильниковой [13.

С. 307–368].

Цель данной статьи – определить этапы развития политики памяти в Сибирском регионе, проявлявшей- ся в ходе празднований череды трехсотлетий сибир- ских городов в период с начала XX до начала XXI в. Для этого предстоит определить доминирующие на разных исторических этапах смыслы политики памя- ти, результатом реализации которой и являлись инте- ресующие нас торжества, установить контексты (куль- турные и социально-политические), отразившиеся на характере празднований в разное время, а также вы- явить признаки исторической преемственности и раз- рывов в практиках политического использования сим- волов прошлого и коммеморации в ходе празднований трехсотлетних юбилеев сибирских городов.

Раскрытие специфики исторической динамики по- литики памяти, проявлявшейся в празднованиях в честь юбилеев сибирских городов, осуществлялось нами с опорой на системно-генетический метод и принцип историзма. Работая над данной статьей, ее авторы ори- ентировались на исследовательское поле memory studies [14, 15], в рамках которого формируется кон- цептуальное представление о политике памяти, рас- сматриваемой нами вслед за О.Ю. Малиновой как дея- тельность государства и других акторов, направленная на утверждение тех или иных представлений о коллек- тивном прошлом и формирование поддерживающей их инфраструктуры [16. С. 33]. В центре нашего ис- следовательского внимания находятся порожденные политикой памяти коммеморации, символы и связан- ные с ними нарративы, которые рассматриваются от прошлого к современности.

Основными источниками исследования послужили не публиковавшиеся ранее делопроизводственные до- кументы, хранящиеся в государственных архивах Том- ска, Красноярска, Якутска и Иркутска, отражающие подготовительный этап праздничных мероприятий и их проведение, а также праздничные публикации в мест- ных газетах, свидетельствующие о коммеморативной

активности и позициях различных субъектов по отно- шению к прошлому.

С середины XIX в. в Российской империи широко распространилась практика отмечать на государствен- ном уровне всевозможные общезначимые юбилеи, в том числе и юбилеи столиц, что отвечало запросам актив- ного нациостроительства. Однако с периода либераль- ных реформ Александра II жители страны стали праздновать и юбилеи провинциальных городов, ис- пользуя их для акцентирования внимания властей, а также широкой общественности на инфраструктур- ных, социальных, политико-правовых и культурных проблемах регионов страны. Череда празднований 300-летних юбилеев сибирских городов предварялась торжествами в честь 300-летия присоединения Сибири к России (1881 и 1882 гг.). Государство стремилось использовать эту памятную дату как способ современ- ной политической мобилизации и целеполагания бу- дущего в контексте продвижения концепта единения народа и самодержавия [4. С. 37]. В ответ на это сиби- ряки впервые открыто и организованно заговорили о необходимости демократических преобразований в их

«стране», переведя этот разговор на «язык историче- ских воспоминаний» [4. С. 48] для демонстрации на исторических примерах истоков проблем региональ- ного развития. Использованный в ходе этих торжеств образный ряд, связанный с историей Сибири, вклю- чавший как позитивные образы казаков – покорителей Сибири и просветителей, так и мрачные образы ка- торжан, проявит в дальнейшем, как мы увидим, устой- чивость на разных исторических этапах в разных уголках нашего обширного региона.

В 1904 г. приняли решение отпраздновать 300-летие своего города томичи. Обращение к «мрачным» исто- рическим сюжетам было направлено на то, чтобы об- разно, эмоционально и убедительно показать истоки проблем, существующих в Томске и всей Сибири, которая влачит бремя колониального состояния. Орга- низаторы торжеств использовали язык истории для обоснования остро назревшей необходимости ряда демократических преобразований в губернии. Юбилей рассматривался городской думой как повод ходатай- ствовать перед государем о введении всеобщего и обя- зательного обучения, суда присяжных, высшего жен- ского образования в Томске, а также о расширении избирательного права для городских управлений в Си- бири и об окончательной отмене ссылки в Томской губернии [17. Л. 17]. Так проявилось влияние Первой русской революции, когда оппозиционно настроенные в отношении царской власти силы Сибири боролись за демократические реформы.

Методы реализации политики памяти, которые планировала использовать городская дума Томска, в дальнейшем закрепились как традиция. Среди них просветительские мероприятия на исторические темы, взывавшие к местному патриотизму и ностальгиче- ским чувствам, подготовка к изданию обобщающего краеведческого труда, посвященного Томску, привле- чение широкой общественности к сбору исторических артефактов и сведений о городе, маркирование основ- ных памятных мест. Юбилейная Комиссия тенденци-

озно, даже избирательно отмечала вещи и места, свя- занные с покорением Сибири «вольными казаками» и с историей свободомыслия в Томске, представленной примерами декабристов, народников и областников [17. Л. 13–13 об.]. В ходе подготовки к празднику том- ской Комиссией было решено максимально широко оповестить о 300-летнем юбилее различные городские управления по всей стране, учебные заведения, учре- ждения культуры, общественные организации, перио- дические издания, максимально вовлечь в торжества авторитетный Томский университет, надеясь на под- держку в реализации демократических инициатив [17. Л. 17]. Но праздник так не состоялся. 11 сентября, под давлением со стороны властей, праздничная Комиссия официально объявила о решении «отложить торжества ввиду военного времени до более благоприятного мо- мента» [18].

300-летие Томска отразила лишь местная газетная печать. В юбилейный день «Сибирская жизнь» опуб- ликовала стихи П. Блиновского, в духе областничества прославившего лихих казаков – завоевателей Сибири – и основателей Томска. Раннюю историю Томска Бли- новский описал как мрачное время мужественного противостояния маленького острога набегам «дикарей» и нападениям беглых каторжан, а современность – противоположно, как век просвещения и надежд на скорое решение вековых проблем Томска [19].

В 1928 г. отмечалось 300-летие Красноярска. Те тор- жества, которые ранее готовились к 300-летию Том- ска, инициировались силами, настроенными оппози- ционно в отношении царской власти. Красноярский же праздник организовывался почти через 11 лет после ее свержения. Его совместно готовили партийные органы и общественные организации, которые уже привычно действовали сообща в рамках идеологической кампа- нии. Как и прочие советские праздники – памятные даты, юбилей Красноярска служил пропаганде тезиса о грандиозных достижениях всестороннего развития страны и Сибири как ее части за короткое десятилетие после революции. Дореволюционное прошлое Сибири праздничная пропаганда преподносила сугубо нега- тивно, так и в случае с подготовкой к томскому юби- лею. Но мрачные краски пропаганда теперь использо- вала для яркого противопоставления того, что было в Красноярье до революции, характеристикам дости- жений социалистического строительства в регионе.

Общей тенденцией конца 1920-х – начала 1930-х гг. было искусственное занижение государством интереса к событиям военно-революционной истории на местах и рост внимания к событиям российского масштаба. Однако организаторы юбилейных торжеств в Красно- ярске этому еще противостояли. Красноярские комме- мораторы прославляли героическую борьбу именно местных подпольщиков, сопротивлявшихся «колча- ковщине». Краеведы и музейные работники, чьи про- фессиональные установки сформировались еще до революции, на заре музейного строительства в реги- оне, романтизировали и эстетизировали местную ста- рину. Благодаря им прошлое Красноярска выглядело не настолько беспросветным, каким его изображала пропаганда в дни празднований 7 ноября. Красноярцы