Файл: Государственного университета.docx

подмеси чая и, как следствие, – продолжение контра- банды в еще больших размерах [2. Л. 262 об.].

Некоторую среднюю позицию занял еще один член Государственного совета – тайный советник Н.И. Бах- тин, который считал, что введение бандеролей можно принять как временную меру для кяхтинской торговли, а легализацию торговли кантонским чаем – допустить, но постепенно, посмотрев, как покажет себя мера с вве- дением бандеролей, и предварительно «морально» под- готовив кяхтинское купечество [2. Л. 257–258].

Как уже было замечено, главное опасение сторон- ников поддержки сухопутной торговли через Кяхту вызывало то, что кантонский чай, будучи легализован- ным, попросту вытеснит кяхтинский с русского рынка. Если же его все-таки допустить к привозу в Россию, то необходимо ввести таможенные ставки, которые обез- опасили бы Кяхту от упадка и в то же время реализо- вали ту благоприятную перспективу, на которую ука- зывали все сторонники кантонского чая, – увеличили бы доход казны. Именно этот вопрос стал предметом раз- мышлений министра финансов А.М. Княжевича в 1860 г. Министр финансов разделил точку зрения членов Государственного совета на то, что открытие западных границ Российской империи для ввоза кантонского чая будет наиболее адекватным способом борьбы с кон- трабандой. Поэтому, считал министр,ввоз кантонского чая необходимо разрешить [2. Л. 279].Но здесь возник вопрос: нужно ли допустить ввоз кантонского чая в Россию морем или ограничиться только допуском его через европейские сухопутные границы? А.М. Княже- вич посчитал, что верным решением будет открытие

обоих направлений ввоза кантонского чая.

Обратившись к определению таможенных ставок, министр исходил из того, что более высокие таможен- ные пошлины на кантонский чай должны компенсиро- вать потери казны от снижения пошлины на чай, при- возимый в Кяхту. Таким образом, А.М. Княжевич определил следующие размеры чайного тарифа:

1. 
   На азиатской границе Российской империи (Кях-та,Семипалатинск³):
   

• 
  на торговый, черный чай – 15 коп. с фунта;
  
• 
  на цветочный чай – 40 коп. с фунта;
  
• 
  на кирпичный чай – 2 коп. с фунта.
  

1. 
   Насухопутнойевропейскойгранице:
   

• 
  на торговый, черный чай – 30 коп. с фунта;
  
• 
  на цветочный чай – 60 коп. с фунта.
  

1. 
   ВморскихпортахевропейскойРоссии:
   

• 
  на торговый, черный чай – 35 коп. с фунта;
  
• 
  на цветочный чай – 65 коп. с фунта⁴.
  

Хотя соображения министра финансов были в дан- ном случае наиболее значимыми, обсуждение на этом не закончилось: мнения по вопросу таможенных ста- вок для морского и сухопутного кантонского чая раз- делились.

На заседании Государственного совета 14 марта 1861 г. 15 членов Совета поддержали мнение А.М. Кня- жевича. Во внимание ставилось, что большая разница в тарифе для азиатской и европейской границы Россий- ской империи должна обезопасить торговлю в Кяхте от упадка. В то же время более низкий тариф для кан- тонского чая, привозимого сухим путем, являлся ме-

рой борьбы с контрабандой, так как снижал стоимость чая, привезенного через Пруссию или в Царство Поль- ское, тем самым делая невыгодной контрабандную торговлю [2. Л. 469–472].

Им возражали 21 участник заседания Государствен- ного совета, которые указывали на выгоды развития прямой морской торговли с Китаем без посредниче- ства Лондона и европейского транзита. Преимущество чайной торговли через русские порты виделось в не- возможности развития здесь контрабанды, тогда как на европейской сухопутной границе нелегальная тор- говля чаем вряд ли исчезла бы сразу же после введе- ния обсуждаемых мер [2. Л. 473–475].

Вопрос введения бандерольной системы к этому времени поменял свое содержание. Видимо, доводы про- тивников введения бандеролей для кяхтинского чая, которые приводились в течение 1857–1860 гг., оказали свое влияние: на совещании в марте 1861 г. это вопрос не поднимался. Однако его сменило другое предложе- ние министра финансов – о введении бандеролей для кантонского чая. Оно также подверглось обсуждению членами Государственного совета: сторонники равных пошлин для морского и сухопутного кантонского чая (Д.Н. Блудов, В.И. Мелихов, А.М. Горчаков, Н.Н. Му- равьев-Амурский) выступали против введения банде- ролей, а сторонники разницы для этих пошлин в 5 коп. (П.К. Мейендорф, Н.И. Бахтин, П.Ф. Брок) считали, что таможенные пломбы будут способствовать борьбе с контрабандой [2. Л. 434–436, 465–465 об.]. Решение оставалось за русским императором.

25 марта 1861 г. Александр II напротив предложе- ний А.М. Княжевича касательно таможенных ставок для кяхтинского и кантонского чая, а также вопроса введения бандеролей для кантонского чая добавил свое согласие – «и Я» [2. Л. 488 об.]. Решение во мно- гом было историческим: 30 марта 1861 г. морская тор-говля России и Китая получила официальное оформле-ниенагосударственномуровне.

Таким образом, были утверждены новые таможен- ные ставки для чая, который ввозился в Россию. Во- первых, для Кяхты: «В Кяхтинской и других таможнях по сухопутной Азиатской границе взимать с 1-го ок- тября 1861 г. в следующем размере: 1) С байховых цветочных черных; зеленых и желтых по 40 к.; 2) с бай- ховых торговых по 15 коп. и 3) с кирпичного каменно- го лугана, и так называемого «плохого» чая (кирпич- ного. – И.Х.) по 2 к. фунта» [2. Л. 464 об.].

Во-вторых, для кантонского чая: «Чаи, вывозимые из Китая морем, дозволить к привозу: а) с 1-го апреля 1862 г. чрез сухопутную западную границу Россий- ской империи, к таможням: Юрбургской, Тауроген- ской, Радзивиловской, Новоселицкой, Вержболовской, Нешавской, Щипиористкой, Сосновицкой и Границ- кой с пошлиною на чай: торговый черный по 30 коп., а на цветочный черный, зеленый и желтый по 60 коп. с фунта; и б) с 1-го апреля 1862 года, в порты: С-Петербургский, Архангельский, Рижский, Ревель- ский, Либавский, Одесский, Феодосийский и Таган- рогский, с пошлиною на чай торговый черный по 35 к., а на цветочный черный, зеленый и желтый по 65 к. с фунта» [2. Л. 465].

Этап II: 1864–1865 гг.

В начале 60-х гг. XIX в. русско-китайская торговля претерпела серьезную реорганизацию. В феврале 1862 г. Л.Ф. Баллюзек и князь Гун подписали «Правила сухо- путной торговли между Россией и Китаем», которые регламентировали организацию транзита между двумя странами по монгольскому направлению торговли [8. С. 42]. Параллельно в самой России вводились новые правила для торговых отношений с империей Цин. В марте 1861 г., как мы видели, было решено снизить таможенные ставки для кяхтинского чая и открыть западные границы России для ввоза кантонского чая. Дифференциальные пошлины должны были защитить Кяхту от упадка и одновременно принести доход рус- ской казне. 10 апреля 1862 г. было решено в виде опыта дозволить привоз кирпичного чая морским путем к рус- ским портам и транзитом через Европу [9. Л. 113 об.].

Помимо названного, вводились дополнительные об- легчающие правила для торговли с Китаем по азиат- ской границе: была снята регламентация на торговлю золотой и серебряной монетой; разрешены товарно- денежные операции в Синьцзяне (Кульдже, Чугучаке, Кашгаре); купцы 3-й гильдии получили право участ- вовать в русско-китайской торговле [2. Л. 464]. Новые территориальные приобретения России на Дальнем Востоке требовали реорганизации таможенной линии в азиатской России, и в этой связи в 1861 г. было при- нято решение о переносе таможенной линии из Кяхты в Иркутск [10].

Наиболее значимым фактором новой развивающей- ся формы русско-китайских торговых отношений стал ввоз кантонского чая. В первые годы после официаль- ного дозволения чайной торговли по западной границе Российской империи кантонский чай сразу же зареко- мендовал себя как выгодная статья таможенного дохо- да (таблица).

Ввоз чая в Россию в 1863 г.

Направление	Ввезено чая, пуд.		Пошлина, руб.
	Цветочный чай	Торговый чай
Западная граница	10 000	250 000	4 700 000
Кяхта	40 000	200 000	1 850 000

Примечание. Составлено по: [9. Л. 20].
За счет высоких таможенных ставок кантонский чай принес русской казне доход, как отмечали современ- ники, равный доходу от кяхтинского сбора в лучшие годы торговли Кяхты [9. Л. 20]. Самый же «провока- ционный» момент заключался в том, что общий ввоз байхового чая по западной границе в 1863 г. превзо- шел ввоз по азиатской границе: 260 000 пудов против 240 000. Это вызвало новую волну обсуждения дальней- шего развития морской и сухопутной торговли с Китаем. В 1864 г. русские купцы, торгующие в Кяхте, напра- вили в Министерство финансов ряд записок, в кото- рых были обозначены новые предложения и просьбы в связи с первым опытом сосуществования легального кантонского и сухопутного кяхтинского чая на рус- ском рынке [9. Л. 1–22]. Принципиально новых пози- ций в этих документах мы не увидим: торговцы по- прежнему указывали на неизбежное падение Кяхты

в связи с развитием морской русско-китайской торгов- ли и последующий за этим общий экономический упа- док Восточной и Западной Сибири. Относительно кан- тонского чая предложения варьировали от умеренных, с просьбой ограничить ввоз данного товара только морскими портами, до радикальных – полностью за- претить ввоз чая по западной русской границе. Для Кяхты предлагалось дальнейшее снижение таможен- ных ставок, и, что было наиболее распространенным мнением, – полное освобождения чая, привозимого через азиатскую границу Российской империи, от по- шлинного сбора.

На самом деле вопрос о предоставлении кяхтин- ской таможне (затем иркутской таможне) режима пор- то-франко ставился еще Н.Н. Муравьевым-Амурским в ходе обсуждения открытия западных границ России для кантонского чая в 1860 г. [2. Л. 391 об.]. В то вре- мя министр финансов А.М. Княжевич не поддержал генерал-губернатора Восточной Сибири, посчитав, что потеря таможенного дохода в таком случае не сможет быть ничем компенсирована [2. Л. 393–393 об.]. Преемник графа Муравьева-Амурского, новый гене- рал-губернатор Восточной Сибири М.С. Корсаков, снова поднял этот вопрос в записке, направленной в Министерство финансов в феврале 1865 г. [9. Л. 190– 215 об]. Пошлину в Кяхте, как считал М.С. Корсаков, можно снижать постепенно, но с целью ее полной ликвидации. Аргументировалось это предложение все теми же доводами о необходимости спасения сибир- ского региона от экономического упадка.

Особый комитет по вопросам торговли с Китаем, заседавший 30 октября – 5 ноября 1864 г., «пришел к выводу в невозможности удовлетворить… ходатай- ство кяхтинского купечества, так как испрашиваемое ими увеличение премии в пользу кяхтинского чая про- тив кантонского, чрез сбавку или отмену нынешней кяхтинской пошлины, было бы сопряжено с ощути- мым для таможенного дохода убытком, который не может допущен при настоящем положении Государ- ственного казначейства» [9. Л. 111].

Предложение об ограничении ввоза кантонского чая в Россию только через русские порты (балтийские и черноморские) также было отвергнуто, что вполне закономерно, поскольку в первые же годы после лега- лизации торговли кантонским чаем его ввоз через су- хопутную европейскую границу был значительно вы- ше прямого морского транзита. В 1862 г. к русским портам было привезено цветочного чая 3 345 пуд., через сухопутную европейскую границу – 6 455 пуд. В этом же году торгового чая привезено к портам 63 202 пуд., сухопутно – 184 301 пуд. Особенно броса- лась в глаза разница в таможенном доходе: с торгового чая, ввезенного в русские порты, было собрано пошли- ны на сумму 884 829 руб., с этого же сорта ввезенного сухопутно через Европу – 2 211 018 руб. [9. Л. 239]. Отказываться от европейского транзита чайной тор- говли было не в интересах государства.

Но изменения в таможенных ставках все же были приняты. На заседаниях Особого комитета 26 ноября 1864 г. и затем 16 января 1865 г. было решено, что для повышения конкурентоспособности кяхтинского чая

на русском рынке необходимо снизить пошлину на цветочный, зеленый и желтый чай, привозимый в Кях- ту, с 40 до 15 коп. с фунта чая. Таким образом, пошли- на для всех сортов байхового чая, привозимого в Кях- ту, стала одинаковой.

Изменения коснулись и кантонского чая. Согласно постановлению от 30 марта 1860 г. таможенная ставка на торговый чай, привозимый в Россию через запад- ные сухопутные границы империи, составляла 30 коп. с фунта чая, и одновременно ставка для торгового чая в европейских портах России была на 5 коп. больше – 35 коп. с фунта чая. Новые правила, имея в виду поощ- рение развития морской торговли, установили пошли- ну на сухопутный торговый кантонский чай 35 коп. с фунта, т.е. уравняли ее с таможенной ставкой мор- ского транзита [9. Л. 239].

Весьма любопытным было решение об изменении таможенных ставок на цветочный кантонский чай. В ходе обсуждения вопроса было замечено, что цве- точный чай, продаваемый в Санкт-Петербурге и Москве в 1862 и 1863 гг., доставлялся в подавляющем боль- шинстве по железной дороге через Вержболовскую таможенную линию. Таким образом, железнодорож- ное сообщение позволило цветочному чаю, привози- мому к европейской границе России, вытеснить тот же сорт чая, доставляемый морским путем к русским пор- там. Это расходилось с изначальным проектом прави- тельства по развитию чайной торговли на европейских рубежах: «возрастающий привоз кантонского чая этим путем (железнодорожным. – И.Х.) обращается в ущерб морской торговле и пошлинному сбору и облегчает соперничество этого чая с кяхтинским на внутренних рынках» [9. Л. 113–113 об.]. Отсюда было решено сни- зить таможенные ставки для цветочного чая, доставля- емого морским путем, до 55 коп., а пошлину на цве- точный чай, привозимый по железной дороге, до 55 коп. увеличить.

Заметно, что русская политика была нацелена на поощрение морского ввоза кантонского чая. Связать это стоит, скорее, с необходимостью борьбы с контра- бандой, но и фактор развития морских коммуникаций также сыграл здесь не последнюю роль. Итоговым стало решение, принятое на Государственном совете 18 мая 1865 г., согласно которому были установлены следующие таможенные ставки на импортный чай:

1. 
   НаазиатскойграницеРоссийскойимперии:
   

• 
  торговый и цветочный чай – 15 коп. с фунта;
  
• 
  кирпичный чай – 2 коп. с фунта.
  

2. 
   НаевропейскойграницеРоссийскойимперии:
   

• 
  торговый чай – 35 коп. с фунта;
  
• 
  цветочный чай – 50 коп. с фунта;
  
• 
  кирпичный чай – 35 коп. с фунта [3. С. 211].
  

В ходе обсуждения новых таможенных ставок от морского транзита кирпичного чая в Россию первона- чально вообще хотели отказаться [9. Л. 113 об.–114], но министр финансов М.Х. Рейтерн весной 1865 г. предложил вести пошлину на данный сорт чая в раз- мере 35 коп. с фунта [3. С. 211], что было в итоге уза- конено. Учитывая, что на азиатской границе пошлина с кирпичного чая составляла 2 коп. с фунта, подобное решение было равносильно полному запрещению тор-

говли низшим сортом чая по европейской границе России.

Итак, в начале 60-х гг. XIX в. в России были уста- новлены дифференциальные пошлины для импортного чая. Какие цели преследовали русские власти в ходе дискуссии о таможенных ставках? Дореволюционный исследователь А.П. Субботин, критикуя существующие в Российской империи чайные пошлины, писал, что ошибка заключалась в том, что при фискальном харак- тере пошлины (т.е. нацеленном на увеличение тамо- женных сборов) она была установлена в размере охра- нительно-протекционистском (для защиты внутренне- го рынка, в нашем случае – кяхтинской торговли) [7. С. 475]. Действительно, обзор русской таможенной по- литики конца 50-х – начала 60-х гг. XIX в. показал, что при обсуждении пошлин на импортный чай русские власти хотели решить весьма противоречивые задачи.

В конце 50-х – начале 60-х гг. XIX в. огромная кон- трабанда кантонского чая требовала открытия запад- ных границ России для чайной торговли. Однако в таком случае кантонский чай, более эффективный в своей доставке и более дешевый, неизбежно бы вы- теснил кяхтинский на рынке центральной России. Это, в свою очередь грозило упадком торговли в Кяхте, что сильно отразилось бы на экономике Восточной Сиби- ри, тесно связанной с русско-китайской сухопутной торговлей. Для того чтобы предотвратить подобные последствия, было решено ввести дифференциальные пошлины для чая, привозимого по разным участкам границы России, – высокие для европейской и низкие для азиатской таможенной линии. Необходимо было учитывать также, что высокий тариф на кантонский чай должен компенсировать убыток таможенных сбо- ров от снижения ставки на кяхтинский чай. С другой стороны, слишком высокие пошлины для кантонского чая не предотвратили бы контрабандной торговли, поскольку нелегальный ввоз обходился бы значитель- но дешевле. По этой причине было решено снизить пошлины для чая, который привозился в Россию по сухопутной европейской границе (транзитом через Европу) и сделать выше тариф для чая, привозимого к русским портам. Подобное решение расходилось с позицией о необходимости развития морской рус- ской торговли.

В 1865 г. было решено уравнять таможенные став- ки для сортов чая, привозимых транзитом через Евро- пу и в морские русские порты: 35 коп. для торгового и 50 коп. для цветочного. В то же время были сниже- ны ставки для чая, привозимого в Кяхту, – до 15 коп., со всех сортов одинаково. Таким образом, разрыв в сумме уплачиваемой за чай пошлины составил от 20 до 35 коп. Эта разница обеспечила существование чайной торговли в Кяхте на ближайшие десятилетия и одновременно искусственно затормозила развитие морской торговли России и Китая. Противоречие заклю- чалась в том, что морской транзит был, безусловно, удобнее и эффективнее, тогда как поддержка Кяхты упиралась в ее экономическое значение для сибирско- го региона и политические интересы России в Китае. На основе этого противоречия будет развиваться рус- ско-китайская торговля в последующий период.