Файл: 761.doc

Подобные сигналы идут и из других регионов страны, причем беды судов — это и беды других правоохранительных органов.

Экстренно проводится совещание руководителей органов юстиции и судов на тему «Как преодолеть кризис судебной власти» ¹. Разумеется, это был разговор обреченных: участники совещания могли лишь рельефнее обнажить свои беды, но не устранить их.

Вот выдержки из выступления на совещании министра юстиции РФ:

Минюст получил с мест заявок по позиции «Жилищное строительство и ремонт зданий судов» на сумму полтора триллиона рублей. Это более чем в 12 раз превосходит наши возможности.

В начале 1995 г. уровень бюджетного финансирования судебной системы составлял 69% от нормативных предписаний Закона о бюджете.

Для нормальной деятельности судебной системы по подсчетам МЮ требуется более 5,5 трлн руб., а в бюджет Минфин закладывает 1 трлн 200 млрд руб.

Таким образом, радужные перспективы не вырисовываются.

Все это пагубно отражается на качественном и количественном составе судейского корпуса России. А Закон о статусе судей обещал им уровень благосостояния и социальной защищенности соответственно их высокому предназначению.

В печати нарастает критика в адрес судов — о росте волокиты, бюрократизма, бездушия.

Но следует почаще слушать и то, что говорят сами судьи о своей жизни и работе.

Судья Чкаловского районного народного суда Екатеринбурга А. Дубинин, описав достаточно убедительно свое бедственное положение, приводит рассказ коллеги:

«Во «времена застоя», когда я получал 220 рублей, я не думал о том, где взять деньги для того, чтобы заплатить за квартиру или купить кусок колбасы. А уж о том, чтобы взять «на лапу», — ни за какие деньги. Да раньше как-то особо-то и не предлагали … Однако намеки так и оставались намеками, разговор пресекался, как правило, в самом начале. Конечно, никуда с заявлениями о привлечении кого-либо к уголовной ответственности я не обращался за то, что мне намекали насчет возможной будущей «хорошей жизни». Но никто из адвокатов не мог сказать, что этот судья «купленный». Не скажу, чтобы я жил хорошо — весь «застой» жил в кредит. Но кредиты выплачивал, да и одевался не хуже других, холодильник пустой не был. По сути, все, что я имею в квартире, куплено тогда, 10–15 лет назад, в кредит.

А сейчас передо мной стоит вопрос: не что купить, а как выжить. Не поверишь, но не так давно мне открытым текстом одним адвокатом была предложена взятка в сто тысяч «баксов» всего-то за то, чтобы изменить меру пресечения одному «золотому дельцу». Естественно, этот адвокат получил отказ, но впервые за все время работы судьей я не спал две ночи. И думал знаешь о чем, — может, все-таки взять? Взять — это покупка квартиры для уже взрослого ребенка. Взять — это машина, гараж, это норковая шубка для жены (старую цигейковую она уже 12 лет носит). Это новая красивая импортная мебель (старая уже рассохлась и рассыпаться начала). Это «крутая» видеотехника (старый «Рекорд» уже раз семь в ремонте побывал). Наконец, это поездка куда-нибудь на Кипр или Гавайи (на Черном море только раз бывал).

Но опять же «взять» — это не спать, это бояться всего: и этого адвоката, и этого «золотого дельца». И самое главное — бояться себя, своих коллег. Страшно осознавать, что ты «купленный». Никогда я «купленным» не был и, надеюсь, не буду, только вот жене, когда зарплату приношу, в глаза смотреть стыдно…».

У судьи возникают вопросы, скорее всего риторические, ибо и ответов на них он не видит и реакции не ждет: «Почему наше Правительство и нашего Президента эти вопросы не волнуют. Находятся деньги на войну в Чечне, на оказание помощи воюющим сербам, на оказание помощи ближнему и дальнему Зарубежью. А вот чтобы обеспечить нормальную жизнь 14 тысячам российских судей, как всегда, средств нет…» ².

Эти вопросы можно было бы умножить: почему при общем разорении страны и обнищании миллионов россиян резко возрастает численность и благосостояние чиновного аппарата у кормила исполнительной и законодательной власти, откуда у генералитета военного ведомства появляются виллы и «мерседесы», когда в отдаленных гарнизонах солдаты мрут от дистрофии?

К началу 1996 возник и такой вопрос: почему десятки триллионов рублей идут на войну в Чечне и восстановление ее экономики, продолжающей гибнуть под бомбами, а учителя, врачи, милиционеры, судьи и другие «бюджетники» не получают вовремя даже свою нищенскую зарплату?

С чувством неловкости читаем мы сообщения о судьях-взяточниках, о присвоении судьями, включая обремененных почетными титулами, и другими работниками судов «вещественных доказательств» — товаров, отобранных у челночников-коробейников ³.

От хорошей ли жизни?

Впрочем, все это привычные банальности наших дней — дней беспомощных реформ и пробуждения от иллюзий.

Чтобы завершить этот раздел, приведем статистические данные, характеризующие судейский корпус России.

Его общая штатная численность к началу 1995 г. составляла 15 586 единиц. Из них — 12 526 — народных судей; 2 945 — судей областных, краевых судов, судов автономных областей и республик, 115 — судей Верховного Суда РФ.

Число вакансий на начало 1995 года было в райгорсудах — 17,3%, в вышестоящих судах — 20% и в Верховном Суде РФ — 9,6%.

Из общего количества судов низового звена (районных, городских), составляющих 2456 единиц, односоставных было 209 и двухсоставных — 716. Последние две цифры весьма убедительно свидетельствуют о бесперспективности расширения судебного контроля за деятельностью органов предварительного следствия и замены народных заседателей профессиональными судьями.

Система арбитражных судов испытывает те же, если не большие трудности, что и общие суды.

В созданных на конец 1994 г. 93 арбитражных судах работают 1648 судей, что составляет 63% от штатной численности.

Если в системе общих судов вакансии заполняются в основном за счет «работников аппарата» — т. е. секретарей с заочным образованием, то у арбитражных судов и такая перспектива выглядит менее обнадеживающе, ибо препятствием тому является возрастной барьер кандидатов — не моложе 30 лет.

Главная причина стабильных вакансий — низкий уровень зарплаты и падение престижа профессии.

Москва и периферия оказались в равном положении с точки зрения кадрового обеспечения судов, хотя, казалось бы, обилие учебных заведений столицы позволяло надеяться на лучшее.

На середину 1994 г. штатная численность межмуниципальных (районных) судов составляла 450 единиц, из них вакантными были 92, т. е. 20,4%. В последние пять лет ежегодно увольняются 20–30 судей, из них до трети уходят в коммерческие структуры. Почти половина работающих судей в 1994 г. имела стаж не свыше 3-х лет; стаж более 10 лет имели 7,5% судей. 65% судейского корпуса Москвы составляли женщины.

Из-за постоянных вакансий и роста числа уголовных и особенно гражданских дел, суды работают с предельной нагрузкой, что не способствует ни соблюдению сроков рассмотрения дел, ни качеству правосудия.

Многие исковые заявления, принимаемые судами в середине 1995 г., назначались к слушанию на январь–февраль 1996 г., а некоторые председатели судов пытались вообще ограничить прием заявлений от граждан, что равносильно отказу в правосудии.

Президиум Совета судей Российской Федерации вынужден был обсудить эту беспрецедентную ситуацию и 26 июня 1995 г. своим постановлением отметил: 1. Считать недопустимым в какой бы то ни было форме ограничение конституционного права граждан на судебную защиту. 2. Предложить судьям районных судов г. Санкт-Петербурга немедленно прекратить акцию по отказу гражданам в приеме исковых заявлений» ⁴.

Решение правильное, вполне отвечающее ст. 46 Конституции РФ и ст. 3 ГПК РФ. Но что оно меняет в жизни российских судов? Ведь любой судья вправе в свою очередь сослаться и на нарушение Конституции РФ, в которой записано общее для граждан России право на отдых: «Работающему по трудовому договору гарантируются установленные федеральным законом продолжительность рабочего времени, выходные и праздничные дни, оплачиваемый ежегодный отпуск», «принудительный труд запрещен» (ст. 37, ч. 5, п. 2), и на нарушение ст. ст. 240 УПК и 146 ГПК РФ, предусматривающих время отдыха даже в отступление от принципа непрерывности судебного разбирательства.

Чтобы у читателя не сложилось впечатления, что здесь оперируют данными вчерашнего дня, что сегодня что-то меняется к лучшему, — ведь были же предпосылки к тому, как же их не видеть, — дополним картину.

Да, предпосылки были.

Было заявление Президента РФ о том, что «1995 год должен стать годов возвышения судебной власти», что он считает это «первостепенной задачей и Президента, и Правительства, и Федерального Собрания» ⁵.

Был Закон «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ «О статусе судей в РФ» от 21 июня 1995 г., существенно расширивший способы социальной защиты судей ⁶.

Было и обещание министра финансов улучшить финансирование судов (см. выше).

Но вот что говорит Председатель Совета судей Российской Федерации Ю. Сидоренко уже в 1996 году:

«О каком «полном и независимом» правосудии может идти речь, если из запрашиваемых на 1996 г. 5,5 трлн рублей Минфин выделил меньше двух? …Какая должна быть зарплата у судей? Я отвечаю: такая, чтобы обеспечивала конкурс. На судебные должности должны в очередь стоять три-пять человек, а еще лучше — десять. Еще в 1992 г. мы констатировали, что судейский корпус деградирует. В суд пошли люди, которые свои проблемы решают за счет истцов, ответчиков, подсудимых… Это последняя степень деградации» ⁷.

Под заголовком «Суды подают «SOS»!» приводятся тревожные сигналы о бедствиях судов Волгоградской, Калининградской, Новосибирской, Свердловской, Оренбургской областей. Сахалинская область сообщает об оттоке квалифицированных кадров: за 1995 год ушли 14 судей! ⁸.

И это беда не только судов. На Федеральную программу борьбы с преступностью на 1994–1995 гг. из 4839,5 млрд руб. было выделено только 1 108,5 млрд руб. Программа, как известно, провалена, хотя Межведомственная комиссия Совета Безопасности РФ по общественной безопасности и борьбе с преступностью в своем решении от 30 января 1996 г. пытается утверждать обратное. Дескать из 225 запланированных мероприятий не выполнено всего лишь 26. Но о каких «мероприятиях» идет речь?

Любопытен заключительный аккорд этого решения: «принять к сведению информацию о выполнении Федеральной программы по усилению борьбы с преступностью на 1994–1995 гг. …Обратиться к Правительству РФ с просьбой ускорить принятие Федеральной программы по усилению борьбы с преступностью на 1996–1997 гг.».

Кого обманываем и как назвать облеченных властью и доверием народа людей, сочиняющих такие решения?

В довершение картины, что не сложилось впечатление о том, что с кадрами дело плохо только в судах, заметим, что в Москве на начало 1996 г. 64% должностей следователей прокуратуры занимают лица без высшего юридического образования. В ГУВД Москвы недостает 8 тыс. сотрудников, уволилось же из органов МВД 6 тыс. человек.

В Приморском крае 94% должностей в следственном аппарате занимают женщины, 70% следователей имеют стаж работы до одного года. Аналогичная картина в других регионах страны.

А преступность тем временем растет.

Плачевные результаты усилий по борьбе с преступностью и сложности судебной реформы — это прежде всего вопрос финансирования. Трудности государственного бюджета, скудеющего по мере «успехов» рыночной экономики, понятны. Но ведь пора бы и выводы сделать:

а) скоординировать судебную реформу с возможностями бюджета и не множить пустых прожектов;

б) уточнить приоритеты бюджетных расходов.

В этой связи приведем выдержки из одной публикации.

«Наш госбюджет часто называют «тришкиным кафтаном». Но что-то прорехи у него на одних и тех же местах — там, где образование, наука, медицина.

Зато на содержание госаппарата, численность которого множится из года в год, деньги находятся. В 1996 г. «аппаратные» расходы по сравнению с 1995 г. вырастут на 3,2 трлн и составят 7,8 трлн руб. А на все здравоохранение дают лишь 5,7 трлн руб. На все один ответ — нет денег. Но нашлись же они на укрепление международного сотрудничества. Расходы на эти цели увеличатся 7,6 трлн руб. (!) и составят 26 трлн руб. Расширяются наши представительства за рубежом, чиновники ездят изучать опыт и устанавливать деловые контакты… Конечно, без этого не обойтись. Но почему это должно быть приоритетнее нашего здоровья (в стране, где смертность превышает рождаемость!), науки, образования?» ⁹.

Добавим: а обеспечение правопорядка? Еще раз вернемся к дорогостоящему эксперименту с судом присяжных, оборачивающемуся издевательством по отношению к другим судам и гражданам России, ждущим правосудия, как прежде ждали хлеба и колбасы.

«У меня нет сомнений в том, — пишет один из судей, — что эксперимент с судами присяжных провалится с грохотом, большим скандалом, но при этом тысячи человеческих судеб будут загублены, миллиарды и миллиарды рублей будут брошены на ветер» ¹⁰.

Некий Андрей Кивинов работает оперативником в одном из районных отделений милиции Санкт-Петербурга и пишет повести. Постоянным предметом его творчества является оперативно-розыскная работа его самого и его коллег. Очень поучительно посмотреть на судьбу уголовных дел глазами низовых работников правоохранительной системы. О том, как разрушаются доказательства, как сохраняются «глухари» по случаям заказных убийств и других тяжких преступлений. Так вот — диалог:

«— Ты слышал, с лета у нас собираются ввести суд присяжных? — сообщил Белкину опер, пряча в стол коробку с нардами.

— Слышал, Шура, слышал. Допустимость доказательств, независимость решения, дополнительные права подсудимым… Кретины, доиграются в Америку. Хотят устроить расцвет демократии, не выбравшись из первобытно-общинного строя» ¹¹.

И в заключение об одной серьезной проблеме. Под эгидой Межпарламентской ассамблеи обещают увидеть свет так называемые «модельные» Кодексы. Каково их назначение и как они могут вписаться в российскую судебно-правовую реформу?

Пока этот вопрос остается открытым. Законодатель России с трудом переваривает специально для него подготовленные проекты УК, УПК, ГПК, модельные же сооружения правоведов пока слабо востребуются — не до них.

Вместе с тем, идея сохранения единого правового поля в странах СНГ — плодотворная идея, опирающаяся на общность правовых традиций, единство правовой науки, родство культур и исторических судеб. Мы еще верим, что пройдет полоса безумных суверенизаций и начнутся процессы возврата утраченного братства народов.

Ведущие политические лидеры, кажется, пришли к пониманию их неизбежности. Да и руководители ведомств уже ищут способы интеграции в своих сферах. Так, Генеральными прокурорами стран СНГ была активно поддержана инициатива Генерального прокурора России по объединению усилий в сфере борьбы с преступностью. По их совместному решению в 1995–1996 гг. созданы и начали функционировать Координационный Совет Генеральных прокуроров стран СНГ с научно-методическим центром и группой научно-информационного обеспечения; учреждено совместное издание «Прокурорская и следственная практика».