Файл: 761.doc

8 мая 1994 г. вступил в силу новый закон «О статусе депутата Совета Федерации и Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации» ³. В ст. 18 этого закона записано: «Депутат Совета Федерации и депутат Государственной Думы обладают неприкосновенностью в течение всего срока их полномочий. Они не могут быть привлечены к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, задержаны, арестованы, подвергнуты обыску или допросу без согласия, соответствующей палаты Федерального собрания РФ… Неприкосновенность депутата распространяется на его жилое, служебное помещение, личное и служебное транспортное средство, переписку, используемые им средства связи, а также на принадлежащие ему документы».

Далее — в ст. 19 Закона речь идет об освобождении депутата от обязанности быть свидетелем и давать показания по гражданским и уголовным делам. Эта норма, надо полагать, автоматически освобождает депутата от уголовной ответственности за недоносительство об известных ему и готовящихся преступлениях, даже самых тяжких, ибо любую информацию о них ему нетрудно увязать с «выполнением им депутатских обязанностей».

В депутатских умах вызревает идея так называемого императивного мандата, который бы ставил их выше не только прокурора, но и выше закона ⁴.

Хотя куда уж выше! ⁵.

Скандальная слава депутатов Государственной Думы Российской Федерации уже стала достоянием международной общественности. Так, французская газета «Фигаро» в преддверии предвыборной кампании декабря 1995 г. информирует своих читателей о том, что в России свыше 150 человек сумели избежать судебного преследования, добившись своего избрания в местные или федеральные представительные органы, что партийные объединения торгуют местами в списке кандидатов, при этом место во главе списка стоит несколько сот тысяч долларов, а в середине — от 50 до 100 тыс. долларов. Цитируется публичное выступление представителя небезызвестного Мавроди о том, что если его шеф не будет депутатом — тюрьмы ему не избежать ⁶. Таковы наши избранники. Добавьте сюда наглядную телевизионную информацию о драках депутатов в Думе, и представление о наших законодателях окажется достаточно полным.

На критику депутаты обижаются и даже подают иногда на обидчиков в суд.

Так, 11 мая 1995 г. Судебная палата по информационным спорам объявила замечание журналисту Пархоменко С. Б., который в своей публикации квалифицировал Думу как «балаган», а депутатов как «шутов» и «скоморохов» ⁷. Журналист, конечно, виноват в нарушении профессиональной этики, но так ли уж он далек от правды? И то надо сказать, что шуты и скоморохи лишь развлекали народ, но не залезали в карман ни к согражданам, ни к государству!

Любопытно, однако, другое. Оскорбленные правители редко прибегают к судебной защите своей чести и доброго имени. То ли потому, что сами не верят в наличие у себя таких качеств, то ли боятся вынесения этих вопросов на публичное обсуждение.

С весьма конкретными обвинениями в адрес высших должностных лиц государства выступил по телевидению председатель одного из парламентских комитетов В. Илюхин. Как отмечается в печати, власти на уши не встали и к ответственности за клевету обидчика не привлекли. «Хочешь не хочешь, а возникает мысль о том, что потерпевшие опасаются судебной реабилитации…» ⁸.

Падение престижа Закона и Власти — не есть ли одна из глубинных причин охотно отмечаемых ныне средствами массовой информации правового нигилизма и нравственной деградации общества?

Государственный чиновник, погрязший во взяточничестве, не «вверху» ли видит вдохновляющий образец поведения? И если в системе правоохранительных органов за год разоблачается около 500 должностных лиц, совершивших неблаговидные поступки, то не следует ли нам умиляться столь скромными масштабами злоупотреблений!

Около шести лет назад в «Известиях» под рубрикой «Право и наша жизнь» была опубликована Ю. Феофановым статья «Мне дорог престиж власти…», в которой он призывал власть быть твердой в воспитании законопослушания свободных граждан, ибо без уважения к закону и власти общество не может быть устойчивым. С поразительной дальновидностью, а может уже будучи удрученным нашей действительностью, автор заканчивал свою статью фразой, которую следовало бы выбить аршинными буквами на фасадах соответствующих белых и серых зданий: «Но и власть должна быть достойна своего божественного предназначения».

Унижение России ⁹

Безумно страшно за Россию,

И обоснован этот страх…

(Юлия Друнина. Судный час // Знамя. — 1991. — № 1. — С. 86).

Мы боимся говорить об этом вслух, ибо нас превентивно обработали ироническими обвинениями в поиске «ведьм», «нового образа врага» и «международного заговора».

Но говорить придется, если мы не хотим утратить национальную самобытность и превратиться в ресурсно-сырьевой придаток некоего цивилизованного мира.

Мы уже и сейчас ко всем ходим на поклон, или с протянутой рукой, либо за советом, как нам, неразумным, быть далее.

Уже ГПУ при Президенте, монополизируя правовые и судебные реформы, не обходится без советников из США, — советников, на поверку юридически не шибко грамотных.

Уже Правовая академия МЮ РФ не мыслит учебного процесса для работников нашей правоохранительной системы без помощи адвокатов из-за океана.

Горько это, бывшие товарищи!

Если оценить нашу прессу с точки зрения приоритетов внимания, то призовые места несомненно заняли бы наряду с проблемами туманной перестройки, урезанной гласности, материальной скудности и убогой демократии конечно же вопросы культуры. Без духовного возрождения России решение всех других задач перестройки представляется проблематичным. В этом читателя и убеждать не надо — он и без того понимает необходимость замены фурцевых и демичевых подлинными служителями культуры на государственном Олимпе. Догадывается читатель и о том, что в числе постоянных комиссий Верховного Совета СССР была более чем уместна комиссия по вопросам культуры, языка, национальных и интернациональных традиций, охраны исторического наследия. Понятна и актуальность распоряжения Президента СССР «О разработке неотложных мер по охране общественной нравственности».

Однако же время идет, а закрома отечественной культуры пополняются не очень, а если по правде сказать, — продолжают пугающе опустошаться. Литературные активисты это уже не раз отметили: опубликовав ранее запрещенные сочинения, толстые журналы лишь усугубили духовный голод. То же пишется и о театре — добившись репертуарной свободы и сценической раскрепощенности он ничего лучше пошловатой эротики и полупорнографии не изобрел. Ожидаемого взлета духовности пока не произошло. И вовсе не удивляет откровение известного критика А. Латыниной, еще до радикальных реформ полагавшей, что «не расцветет поле отечественной культуры, если опустить цензурные удила. Скорее наоборот» («Л. Г.», 1991, № 3).

Не будем спешить умиляться случайной идее автора насчет благодетельной роли цензуры. Проблема, как говорится, не имеет однозначного решения. И все же… Наблюдения мои как читателя и зрителя все настойчивее утверждают в мысли о необходимости неотложных мер по охране не только нравственности, но и в целом — русской культуры, ее ценностей. И ее служителей.

От кого? — спросит читатель.

Есть от кого. Это те, кто методически на протяжении многих лет пытается унизить Россию, осмеять и опошлить русскую культуру, представить нас в образе недочеловеков, без чувства собственного достоинства и способностей к цивилизованной жизни.

Как, к примеру, должен оценить русский читатель такой опус:

«Растет на чердаках и в погребах

Российское духовное величие.

А выйдет и развесит на столбах

друг друга за малейшее различие».

Это не случайное четвертостишие, проскользнувшее в безобидном контексте против воли автора. Куда не заводит поэта желание красного словца, — и стих ведь не всегда послушен. Нет, это, по утверждению «Л. Г.» (1990, № 41), — «дацзыбао» — произведение, надо понимать, самоценное, агитационного назначения.

Российская духовность предстает в образе бледных, нежизнеспособных подвальных побегов, а ее носители — озлобленные вещатели, конечно же из породы «шовинистов».

Автора? Пожалуйста — «уникальный забугорный» поэт Игорь Губерман, бывший русский, а ныне житель Израиля и несомненный герой в глазах наших богом избранных (комментатор «Л. Г.» А. Городницкий, художественное оформление, включающее портрет поэта работы Бориса Жутовского, Н. Райской, иллюстрации Е. Сарни и А. Окуня, главный редактор к тому времени, как известно, Ф.Бурлацкий).

А чтобы у читателя не оставлять сомнений насчет устойчивости позиций и Губермана, и газеты, приведем еще одно «дацзыбао» оттуда же:

«Забавен русской жизни колорит,

сложившийся за несколько веков,

с Россией ее совесть говорит

посредством иностранных языков».

Заметили? Совесть России — не Достоевский и не Толстой, не Короленко и не патриарх Тихон и уж конечно не Солженицин или Распутин. Совесть наша может быть только иноязычной. У организаторов 16-й полосы «Л. Г.» текут слюнки умиления. Да и как иначе — ныне чуть ли не солью земли русской становятся многие из тех, кто в силу врожденных способностей не раз ее и предавали и продавали, а теперь скопом выдают себя за пострадавших от политического режима, охотно преувеличивая свою опасность для него, кокетливо примеряя терновый венец великомучеников за Россию.

С откровенным, как видим, цинизмом унижается честь и достоинство народа. Можно было надеяться на ответную реакцию. Увы, отповедь не последовала. Россиянин, «гордый внук славян», «умылся» в очередной раз.

Всегда охотно предполагалось, что объектом посягательства в случаях нарушения национального и расового равноправия являются малые народы, угнетаемые более многочисленными соседями и сожителями. Именно эта посылка привела к рождению и ст. 11 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1989 г., и новой редакции ст. 74 бывшего УК РСФСР.

Напомню частично диспозицию этой правовой новеллы: «Умышленные действия, направленные… на унижение национальной чести и достоинства… наказываются…».

Вроде бы универсальная норма, равно защищающая и армянина и азербайджанца, и узбека и таджика, и русского, и еврея.

Но вот что любопытно: ее первое практическое применение, как о том с ликованием возвестили некоторые средства массовой информации, было связано с инцидентом в ЦДЛ.

В сумятице хулиганской выходки организация неких литераторов-перестройщиков была названа еврейско-масонской, да еще у кого-то упали и разбились очки. Этого оказалось достаточно, чтобы целых, полгода на страницах массовых изданий на разные лады пересказывать происшествие, понукать органы предварительного следствия и суд, подозревая их в сочувствии антисемитам.

При этом были забыты или отодвинуты на второй план действительные трагедии националистических противостояний в НКО, Оше, Молдове, Прибалтике.

Не очки разбивались — гибли люди, лилась кровь, появились десятки тысяч обездоленных беженцев.

«Еврейские беды услышались первыми.

Их голоса звучали громчей…» —

писал Борис Слуцкий, правда, по другому поводу. Но он, видно по всему, прав в принципе.

У «радикальных революционеров» появилось, грозное оружие — уголовный закон. Каждый нееврей, поднимающий «еврейский вопрос» может быть объявлен преступником, ибо он «разжигает национальную рознь», независимо от подлинных мотивов постановки вопроса.

Ободренные первым успехом, «Московские новости» вместе с неким кандидатом медицинских наук спешат расширить плацдарм — примеряют ст. 74 УК РСФСР к создателям фильма «Все впереди», а заодно и к автору соответствующего романа Василию Белову (№ 11 от 17 марта 1991 г.).

Поднимая проблему защиты русского национального достоинства, мы вовсе не призываем к возбуждению уголовных преследований, ибо видим за такими призывами достаточно реальную опасность превращения ст. 74 в памятную всем ст. 58 УК. К тому же было бы делом недостойным вести счеты на предмет, какая из сторон в национальных противостояниях является более пострадавшей. Куда как конструктивнее призывы к консолидации и миру. Если бы под эти призывы не извращалась русская история, не подвергалась бы разлагающим воздействиям национальная духовность и культура.

Не сегодня и не нашими друзьями изобретен ярлык российского великодержавного шовинизма, навешиваемый за малейшее проявление патриотических чувств россиянином. Любовь к отечеству стала составной частью нашей отрицательной характеристики, проявления национальной ограниченности и крайнего человеческого примитивизма.

Уже читаем мы у новоявленного проповедника космополитизма (теперь это модно!) Михаила Чулаки, что «Народная самобытность угнетает личность, делает ее как все». («Столица», 1991. — № 7. — С. 11). Разумеется, есть у русского и другие низменные национальные черты, закрывающие для него путь в цивилизованный мир. Прежде всего — это неспособность пользоваться свободой, которую ему даруют благодетели из числа «правозаступников», его крайняя леность, приправленная национальным чванством, и т. п.

Как тут не вспомнить гневную отповедь «Огонька» в адрес М. Антонова, В. Клычкова и И. Шафаревича, позволивших себе возмутиться по поводу известной публикации Абрама Терца, представлявшей собой достаточно развязную интерпретацию творчества А. С. Пушкина. Досталось же защитникам нашей национальной святыни! Их уподобили «доносчикам», апеллирующим к «городовому», с согбенными по рабской привычке спинами, «воспользовавшимися расширением свобод, оппонентами добытых» («Огонек», — 1989. — № 37. — С. 23).

Вот оно что! Оказывается свободу добывали абрамы терцы, а те, кто смеет поднять голос в защиту культурных ценностей России — хамы, не достойные дарованной им свободы. Куда уж дальше?

Если русские когда-либо и смели иметь некие великодержавные амбиции, они давно освободились от них. Какие уж теперь амбиции у нищего, обворованного народа. Официально пребывая в чине старшего брата, русский отдавал последний кусок хлеба на стол «братьев меньших», сначала в силу широты натуры, потом по привычке. А потом, прозрев, стал замечать, что кусок-то у него отнимают силой те, кто в этом куске не особенно и нуждается.

С трудом пробиваясь к высокой трибуне сквозь толпу благоденствующих защитников наших прав, русский теперь вынужден с горечью напоминать о фактически утрачиваемой государственности, о целенаправленных акциях по уничтожению национальных ценностей, о растлении нравственности, об элементарном и достаточно очевидном обворовывании народа.

Так несколькими словами можно изложить выступления русских писателей на I съезде народных депутатов СССР. Поклон им за то, что они помнят о нашем национальном достоинстве и напоминают о нем тем из нас, чья память и совесть до сих пор пребывают в анабиозе, выгодном для наших «правозащитников».

Слова сказаны, и они услышаны. Мы уже видим попытки распрямить спину. «Нам, русскому народу, нанесено публичное оскорбление», — писали в своем обращении к народным депутатам СССР делегаты профсоюзной конференции объединения «Оренбургоблгаз» («Наш современник». — 1990, — № 1. — С. 191–192). Оскорбление нанесено академиком Абалкиным, в то время членом правительства, который позволил себе публично заявить, что и экономическая реформа и перестройка могут потерпеть неудачу из-за лености русского народа.