Это письмо уже комментировалось в печати.

«…Видимо не только я заметил, — пишет профессор В. Толстых, — в этом письме трижды говорится о «разгуле» антисемитизма и ни разу, ни одной строкой — о том, что десятки миллионов россиян бедствуют, нищенствуют, что смертность опережает рождаемость, что бездарно проводимые реформы поставили страну на грань выживания. Поверьте, я безусловный противник не только антисемитизма, но и вообще любого шовинизма и национальной нетерпимости. Но с какой целью, скажите, так упорно меняют местами причины и следствия? Толкают власть под руки, торопят расправы?…» ¹².

И заметим, не без успеха.

Уже потребовал Президент «в первоочередном порядке» рассмотреть в Думе предложенный им проект Закона об уголовной ответственности за организацию фашистских объединений и групп, о пропаганде фашизма и фашистской символики¹³.

Предстоят глубокомысленные дебаты законодателей о криминализации высказываний. Вакуум после дискриминации печально знаменитой ст. 58 УК стремительно заполняется.

О национальной гордости великороссов станет опасно не только писать, но и говорить, ибо на примере ст. 74 УК РСФСР в редакции 1989 г. мы знаем, против кого обратятся репрессии нашего «правового» государства. Повезло Борису Миронову, что он опубликовал свою статью до принятия ельцинского законопроекта. Разве не содержат состава преступления такие его высказывания:

«Семьдесят пять лет с нами обходились так, будто мы напрочь лишены национального достоинства, национального духа и националного инстинкта. Но и сегодня продолжается эта национальная слепота, глухота, немость. Не понимать коренного в России, в россиянах — национального преобладания — значит вовсе не знать, не понимать, не чувствовать, не сочувствовать России (избрать инородца, малородца главой верховной власти — чего уж более тому в пример)» ¹⁴.

Б. Миронов намекает на спикера-чеченца, надо думать. А если бы это был представитель иной «гонимой» нации? Вот тогда бы автор наверняка ощутил на себе реальное действие призыва «раздавить гадину» еще до нового закона.

Правда, у патриота есть средство защиты — рекомендации одной из подкомиссий Комиссии ООН по правам человека, которая, защищая национальные меньшинства, пытается указать их реальное место в стране пребывания:

«Меньшинство есть отдельная группа лиц, существующая среди населения того или иного государства и обладающая устойчивыми этническими, религиозными или языковыми характеристиками, значительно отличающимися от характеристик остальной части населения. В численном отношении меньшинство должно быть меньше остальной части населения. Оно не может занимать доминирующего положения в государстве» ¹⁵ (подчеркнуто мной — А. Б.).

Впрочем, такие рекомендации подразделений ООН не рекламируются, их мало кто знает, да и их юридическое значение не вполне ясно.

Вся эта идеологически-законодательная вакханалия в России идет на фоне официальных призывов к консолидации, общественному консенсусу, примирению. На какой основе и какой ценой?

Осень 1995 года — тревожная пора для российских «демократов», пробравшихся к власти на спекулятивных лозунгах борьбы с партноменклатурой, ее злоупотреблениями, привилегиями и другими подлинными и мнимыми грехами. Шла предвыборная кампания, не обещающия радужных перспектив стоящим у власти. Они скомпрометировали себя в большей степени, чем их предшественники, ибо не подворовывали, а воровали — цинично, в открытую, умудрившись за несколько лет развалить великую державу, ввергнуть целый народ в нищету, сделав все для вожделенной победы «мирового капитала».

Исход предвыборных баталий предсказуем — победит здравый смысл, способный из двух зол выбрать меньшее. Это пугает новых идеологов, которые стараются заранее опорочить возможные перемены, не останавливаясь перед оскорблениями в адрес целого народа.

«Могут ли рабы выбирать?» — вопрошает Марк Захаров. Для него это вопрос риторический, ибо россияне рабы отнюдь не в первом поколении, — потомственные, потому боящиеся свободы и не желающие ее прихода.

«Сегодня, надо признать, рабское сознание проснулось в немалом количестве россиян, — делится он своими социологическими изысками, — и они в сладком томлении потянулись под начало родной партноменклатуры. Одна часть рабов потянулась, другая, как это часто с ней случается, впала в депрессию, Депрессия у раба — это когда ему все «до лампочки». Поэтому ни о каких выборах раб в депрессии думать не умеет» ¹⁶. Конечный же вывод таков: очеловечить рабов едва ли удастся, а потому есть ли смысл в выборах? Уж очень хочется оставить все как есть, — свои люди у власти, не коммунисты, не национал-патриоты.

Кто же они, и что ждать от них?

Таков идейный фон, на базе которого осуществляются политические, экономические и судебно-правовые реформы в России 90-х годов XX столетия. Отречение от традиционных ценностей отечественной культуры, тенденциозно-негативные оценки ее достижений, насаждение чуждых, чаще всего нравственно ущербных образцов для подражания, поиски любых способов унижения национального достоинства россиян, целенаправленное формирование в их сознании второсортности, либо неполноценности, — едва ли отнесешь все это к спонтанным проявлениям затаенных убеждений и чувств людей, ущемленных тоталитарным режимом.

Здесь просматривается некая программа, реализация которой, захватив прежде всего сферу культуры и морали, перетекает на соответствующие общественные и государственные институты страны, накладывает свой отпечаток на правовую идеологию и, соответственно, на акции судебной реформы, многие из которых, мы это увидим далее, вызывают чувство горечи и разочарования.

Примечания

1. Бунин И. А. Деревня. Собр. соч. — Т. 2. — М, 1956. — С. 30, 31.

2. См. публикации в «Российской газете» от 21 марта 1995 г. и 11 апреля 1995 г., ироническую заметку Э. Графова в «Вечерней Москве» 11 апреля 1995 г. и др.

3. Российская газета, 1994, 12 мая.

4. Всесильный мандат // Российская газета, 1995, 12 апр.

5. В феврале 1996 г. Конституционный Суд РФ рассмотрел дело о проверке конституционности положений ч. 1 и 2 ст. 18, ст. 19 и ч. 2 ст. 20 Федерального закона от 8 мая 1994 г. Суд признал, что неприкосновенность парламентария не должна распространяться на случаи совершения им правонарушения, не связанного с осуществлением собственно депутатской деятельности. Вместе с тем он подчеркнул, что и в этих случаях Генеральный прокурор перед передачей дела в суд должен незамедлительно внести представление в соответствующую палату Федерального собрания. Без согласия палаты судебное разбирательство и в этих случаях не допускается.

Указано в том же решении и на то, что депутат не освобождается от дачи свидетельских показаний по обстоятельствам, не связанным с осуществлением депутатской деятельности, хотя границы этой деятельности не определил, да и не мог определить.

Есть серьезные основания сомневаться в том, что все эти «деликатные» уточнения статуса депутатов что-нибудь изменят в деле пресечения их злоупотреблений.

6. Приводится по публикации в «Российской газете» от 9 сентября 1995 г. — «Лекарство от страха — депутатский мандат».

7. Российская газета, 1995, 23 мая.

8. Феофанов Ю. Илюхин вываливает компромат, Шумейко с Сосковцом огрызаются, но защищаться законом пока не хотят // Известия, 1995, 15 сент.

9. Данный параграф может показаться неожиданным для читателя, ибо он выбивается из государственно-правовой и судебной проблематики. Признаться, неожиданен он и для автора. Очерк «Унижение России» написан в конце 1990 — начале 1991 г. и посвящен вопросам культуры. Он не предназначался для публикования и не был опубликован. Это были сугубо личные заметки, не имевшие вроде бы отношения к кругу моих обычных профессиональных интересов. Однако ныне те прежние размышления о бедах отечественной культуры и истоках этих бед наводят на мысль о связи явлений. Растление культуры, начатое в условиях «свободы слова», завершилось. Оно достигло апогея теперь, в наши дни и выражается в уходе от отечественных культурных традиций, в массированных актах растления общественной нравственности, проповеди индивидуализма и жестокости, отказа от святых для россиянина понятий, — таких, как Родина, патриотизм, «любовь к отеческим гробам» и полынным запахам русских степей, воспетых нашими поэтами. Русофобия, порнография и культ насилия в искусстве наложили свой мрачный отпечаток на политику, сделав ее не просто антинародной, грязной, но и продажной. Покупателями же стали те зарубежные «радетели», кому Россия всегда была поперек горла.

Этот процесс денационализации духовных и материальных культурных ценностей отражается и на характере вновь создаваемых институтов государства и права.

10. Дискуссии на тему еврейского вопроса позже познакомят нас и со взглядами на причины еврейской отчужденности и даже враждебности по отношению к тому или иному народу — эта причина, по утверждению профессора Академии католической теологии в Варшаве М. Чайковского, в беспочвенности и «безродности» евреев, которые издавна лишены своего отечества и родины и потому подчас ведут себя, как «квартиранты» или «квартиросъемщики», готовые в любую минуту сменить данное жилое помещение на более удобное и комфортное. (См. Существует ли в России «еврейский вопрос»? // Российская Федерация. — 1995. — № 12. — С. 55.)

11. Известия, 1994, 28 окт.

12. Толстых В. Интеллигенция и власть // Российская Федерация. — 1995. — № 7.

13. Российская газета, 1995, 21 июня.

14. Миронов Б. Народ жаждет сильной власти // Российская газета, 1993, 9 сент.

15. Цитируется по докторской диссертации А. Н. Кокотова «Российская нация и российская государственность». — Екатеринбург, 1995. — С. 67.

16. Захаров М. Могут ли рабы выбирать? //Известия, 1995, 5 нояб.

Раздел первый

Идеология судебной реформы

Глава I. Политический режим и суд

Из истории правосудия

Человечество на всех этапах своего развития не могло обойтись без суда — учреждения по разрешению споров между людьми и понуждению их к отказу от таких форм поведения, которые представляли угрозу общим интересам. Уже изначально, с момента зарождения, значение функции правосудия было чрезвычайно велико: ее отправление поддерживало престиж нарождавшихся социальных норм — традиций, обычаев, морали, права, вносило элемент упорядоченности в стихийно складывающиеся общественные отношения, утверждало справедливость, правопорядок. Рассудить спорящих, осудить нарушения, покарать преступника — таково назначение этой социальной функции и отсюда ее наименование — судебная функция. Сферу судопроизводства, особенно уголовного, Ш. Монтескье считал «важнее для человечества всего прочего в мире» ¹.

Если в этом суждении и есть доля преувеличения, то она незначительна. Суд — это, в конечном счете, наиболее надежная защита человека от преступных посягательств на его собственность, здоровье, честь; от всевластия государственно-бюрократического аппарата и его изощренного в вымогательствах чиновничества. Конечно, такая оценка относится не ко всякому суду и судьям, а лишь к тем из них, кто осознает высокую миссию служения гражданскому обществу, народу, человеку, а не пристраивается к судебному ведомству в поисках личных выгод и привилегий.

А. Ф. Кони, выдающийся русский общественный деятель, труды которого с благодарностью и благоговением штудирует не одно поколение отечественных правоведов, писал: «…судья призван прилагать все силы ума и совести, знания и опыта, чтобы постигнуть житейскую и юридическую правду дела. Облекая эту правду в определенные формы, он должен способствовать в каждом отдельном случае восстановлению поколебленного правопорядка» ². Характеризуя правила судопроизводства, Кони отдавал приоритет не им, а судье, их применяющему, утверждая: «чем глубже касаются они личности и участи человека, чем более важным интересам общественной жизни они служат, тем серьезнее представляется вопрос — в чьи руки отдается приложение этих правил и при каких условиях» ³. К этим двум вопросам можно бы добавить еще один, из них вытекающий и являющийся важнейшим для раскрытия нашей темы: что призван защищать суд, какие задачи перед ним стоят, заинтересован ли он в установлении истины?

С точки зрения здравого смысла судебное познание имеет целью установление подлинных отношений участников конфликта (гражданско-правового спора, преступления, проступка), их адекватную юридическую оценку и формулирование обязывающего вывода, связанного, как правило, с понуждением сторон к совершению определенных действий или возложению на виновного бремени ответственности за общественно опасное деяние.

Но для истории человечества закономерностью является скорее отступление от здравого смысла. Кипение политических страстей, борьба групповых и индивидуальных интересов, усугубляемая аморальностью и невежеством, делают линию поступательного движения цивилизации зигзагообразной, с крутыми изломами, разрывами, движением вспять. Периоды расцвета культуры сменяются варварством, активная социальная деятельность — застоем, созидательный труд — разрушением. Благоговейное отношение к социальным нормам — обычаям, морали, праву — сменяется воинствующим отрицанием их ценности, нигилизмом, повергающим общество в хаос войны всех против всех.

Правосудие, призванное вносить упорядоченность в общественные отношения, карать зло и активно поддерживать добрые нравы, далеко не всегда лучшим образом выполняло это свое предназначение, — оно подвержено тем же болезням, что и общество в целом, и развивалось по общим с ним законам.

Гелиэя — судебное учреждение Афин периода расцвета греческой демократии (V–IV в. до н.э.) — казалось бы, наилучшим образом была приспособлена для поисков справедливости и защиты граждан. Это был суд присяжных, осуществлявший надзор за изданием законов Народным собранием, за правильностью избрания должностных лиц, являлся высшей судебной инстанцией по рассмотрению злоупотреблений должностных лиц республики. Но важнейшей функцией Гелиэи было отправление правосудия по уголовным делам. Судьи (гелиасты) избирались по жребию архонтом из числа свободных граждан и приводились к присяге, торжественно обещая судить согласно законам и постановлениям афинского народа, а также согласно своей совести, с одинаковым чувством благосклонности выслушивать истца и ответчика: «Если я сдержу свое слово, да будет мне благо, если я нарушу его, да погибну со всем моим родом» ⁴.

Многочисленность состава суда (от 200 до 2 000 гелиастов), широкое применение метода жеребьевки при формировании его отделений для рассмотрения каждого дела, что исключало предварительный сговор судей и воздействие на них заинтересованных лиц, тайное голосование при вынесении приговора создавали благоприятные условия для отправления правосудия в строгом соответствии с содержанием присяги. Но Гелиэя не пережила Афинскую республику. Как утверждают историки, ее упадок был связан с обострением антагонизма между свободными и рабами, с одной стороны, и падением нравов — с другой.