Файл: Арнольд Тойнби.doc

Сравнимость данного вида

Различие между цивилизациями и

примитивными обществами. Рассмотрев и

идентифицировав двадцать одно общество одного

вида, в числе которых находится и западное

общество, предварительно классифицировав их на

основании определенных критериев, перейдем

наконец к исследованию собственно истории, а

именно к сравнительному анализу процесса

генезиса, роста, надлома и разложения;

возникновения и падения универсальных

государств, вселенских церквей, героических

эпох; контактов между цивилизациями во времени и

пространстве. Прежде чем приступить к

исследованию, было бы целесообразно дать

предварительный ответ на возможную критику, в

частности по вопросу о том, сравнимы ли

зафиксированные нами 21 общество между собой. Их

сопоставимость можно проверить по нескольким

параметрам.

Первый и самый простой довод против

сравнимости данных обществ может быть

сформулирован следующим образом: эти общества

ничто не объединяет, кроме лишь того, что они

предстают как "интеллигибельные поля

исторического исследования", образуя род,

вбирающий в себя 21 общество одного вида. Общества

этого вида принято называть

"цивилизациями", чтобы отличить их от

"примитивных обществ", которые также

представляют собой "интеллигибельные поля

исторического исследования" в том смысле, в

каком этот термин был ранее определен нами.

Число известных цивилизаций невелико. Нам

удалось выделить только 21 цивилизацию, но можно

предположить, что более детальный анализ вскроет

значительно меньшее число полностью независимых

цивилизаций - около десяти. Известных

примитивных обществ значительно больше. В 1915 г.

западные антропологи Хобгауз, Уэлер и Гинзберг,

намереваясь провести сравнительное изучение

примитивных обществ и ограничив себя только теми

из них, сведения о которых были достаточно полны

и достоверны, составили список приблизительно 650

таких обществ. Почти все общества, приведенные в

списке, были к тому времени живы [*14].

Однако сравнивать цивилизацию с примитивным

обществом - это все равно, что сравнивать слона с

кроликом.

Примитивные общества обладают сравнительно

короткой жизнью, они ограничены территориально и

малочисленны. Жизнь цивилизаций, список которых

едва достигает двузначного числа, наоборот,

более продолжительна, они занимают обширные

территории, а число людей, охватываемых

цивилизациями, как правило, велико. Они имеют

тенденцию к распространению путем подчинения и

ассимиляции других обществ-иногда обществ

собственного вида, но чаще всего примитивных

обществ. Жизнь примитивных обществ, подобно

жизни кроликов, часто завершается

насильственной смертью, что особенно неизбежно

при встрече их с цивилизациями. Что касается

численного неравенства, то, если бы можно было

составить перепись населения всех живых

цивилизаций, мы обнаружили бы, что каждая из

цивилизаций-левиафанов [+107] объединяет в себе большее

число людей, чем все примитивные общества, вместе

взятые, со времен появления человеческого рода.

Впрочем, подсчеты такого характера не входят в

сферу наших интересов. Объект данного

исследования не люди, а общества, и поэтому

отметим лишь, что при сравнении числа известных

цивилизаций с числом известных примитивных

обществ последних оказывается несопоставимо

больше.

Ложность концепции "единства

цивилизации". Ответив на возражение,

согласно которому цивилизации слишком

разнородны для сравнения, ответим на прямо

противоположное ему, но также допустимое

возражение, что цивилизации, будучи однородными,

по сути тождественны, и мы фактически имеем дело

не с двадцатью одной цивилизацией, а только с

одной-единственной. Цивилизация эта уникальна, и

ее не с чем сравнивать. Этот тезис о "единстве

цивилизации" является ложной концепцией,

весьма популярной среди современных западных

историков, мышление которых находится под

сильным влиянием социальной среды.

Одна из причин, породивших это заблуждение,

заключается в том, что современная западная

цивилизация распространила свою экономическую

систему по всему миру. За экономической

унификацией, которая зиждется на западном

основании, последовала и политическая

унификация, имеющая то же основание и зашедшая

почти столь же далеко. Несмотря на то, что

политическая экспансия западного мира в наши дни

не столь очевидна и наступательна, как экспансия

экономическая, тем не менее около 60-70 государств

современного мира, включая также существующие

незападные государства, в настоящее время

оказались членами (в разной степени

включенности) единой мировой системы государств

с единым международным правом.

Западные историки преувеличивают значимость

этих явлений. Во-первых, они считают, что в

настоящее время унификация мира на

экономической основе Запада более или менее

завершена, а значит, как они полагают,

завершается унификация и по другим направлениям.

Во-вторых, они путают унификацию с единством,

преувеличивая таким образом роль ситуации,

исторически сложившейся совсем недавно и не

позволяющей пока говорить о создании единой

Цивилизации, тем более отождествлять ее с

западным обществом.

Западное общество провозглашается, тем не

менее, цивилизацией уникальной, обладающей

единством и неделимостью, цивилизацией, которая

после длительного периода борьбы достигла

наконец цели-мирового господства. А то

обстоятельство, что ее экономическая система

держит в своих сетях все человечество,

представляется как "небесная свобода чад

Божиих".

Тезис об унификации мира на базе западной

экономической системы как закономерном итоге

единого и непрерывного процесса развития

человеческой истории приводит к грубейшим

искажениям фактов и к поразительному сужению

исторического кругозора.

Во-первых, подобный взгляд на современный мир

следует ограничить только экономическим и

политическим аспектами социальной жизни, но

никак не распространять его на культуру, которая

не только глубже первых двух слоев, но и

фундаментальнее. Тогда как экономическая и

политическая карты мира действительно почти

полностью "вестернизированы", культурная

карта и поныне остается такой, какой она была до

начала западной экономической и политической

экспансии. Как наши историки умудрились, глядя,

не видеть? Сколь плотны их шоры, мы поймем,

проанализировав английское слово "natives"

(туземцы) и соответствующие ему слова в других

европейских языках.

В описании европейцами туземцев превалирует

местный колорит, экзотика. Жители Запада

воспринимают туземцев как часть местной флоры и

фауны, а не как подобных себе людей, наделенных

страстями и имеющих равные с ними права. Им

отказывают даже в праве на суверенность земли,

которую они занимают,

Во-вторых, догма "единства цивилизации"

заставляет историка игнорировать то, что

непрерывность истории двух родственных

цивилизаций отличается от непрерывности двух

последовательных глав историй одной

цивилизации. Не считаясь с этим различием,

историки начинают рассматривать эллинскую

историю как одну из глав истории западной

цивилизации (которую они уже безоговорочно

отождествили с Цивилизацией). Под этим же углом

зрения рассматривают и историю минойского

общества. Таким образом, три цивилизации

объединяются в одну, а история единственной

Цивилизации оказывается выпрямленной в линию,

нисходящую от всеобъемлющей современной

западной цивилизации к примитивному обществу

неолита, а от неолита через верхний и нижний слои

материальной культуры палеолита - к

доисторическим предкам Человека.

В-третьих, они попросту игнорируют этапы или

главы истории других цивилизаций, если те не

вписываются в их общую концепцию, опуская их как

"полуварварские" или "разлагавшиеся"

или относя их к Востоку, который фактически

исключался из истории цивилизации. Наконец, они

совершенно не учитывают наличия других

цивилизаций. Православное христианство,

например, либо считается частью западного

христианства, что можно вывести из названия, либо

изображается временным наростом на теле

западного общества. Православное христианство,

по этой версии, зародившись, служило оплотом

западного общества в борьбе с Востоком. Исчерпав

свои функции, нарост этот атрофировался и исчез,

подобно тому как у головастика отваливаются

жабры и хвост на стадии превращения его в

лягушку. Что же касается трех других незападных

цивилизаций - исламской, индуистской и

дальневосточной, - они вообще отвергаются как

"туземные" по отношению к колеснице

западного общества.

С помощью таких прокрустовых рамок тезис о

"единстве цивилизации" сохраняется и по сей

день. В сравнении с периодом жизни отдельного

индивида период жизни цивилизации столь огромен,

что нельзя и надеяться измерить его кривую, пока

не окажешься на достаточном удалении. А получить

эту перспективу можно, только исследуя умершее

общество. Историк никогда не сможет полностью

освободиться от общества, в котором живет он сам.

Иными словами, брать на себя смелость утверждать,

что ныне существующее общество - итог

человеческой истории, - значит настаивать на

правильности вывода, исключив возможность его

проверки. Но так как подобные эгоцентрические

иллюзии свойственны были людям всегда, не стоит

искать в них научную доказательность.

Смех-лучшее лекарство, так давайте увидим,

сколь смешно выглядит "англосаксонская

манера" при встрече с другим народом. Вот,

например, отрывок из официального письма,

которое было передано философски настроенным

императором Цзяньлуном британскому посланнику

для передачи его патрону, слабоумному королю

Британии Георгу III [+108] в 1793 г.: "Ты, о король,

живешь за пределами многих морей; тем не менее,

движимый смиренным желанием способствовать

благу нашей цивилизации, ты направил миссию со

своим верноподданническим посланием... Я

обнаружил в нем благородное самоуничижение,

заслуживающее высокой похвалы. Учитывая тот

факт, что твой Посол и представитель проделали

длинный путь с меморандумом и дарами, я оказал им

высочайшую честь, разрешив присутствовать на

приеме. Чтобы показать им свою благосклонность, я

устроил в их честь обед и щедро одарил их... Что же

до твоей просьбы аккредитировать их при моем

небесном Дворе с целью контроля над торговлей с

Китаем, то она противоречит практике моей

Династии и едва ли выполнима... Если даже, как ты

утверждаешь, почтение к нашей Божественной

Династии вселяет в тебя желание ознакомиться с

нашей цивилизацией, то церемонии и законы наши

настолько отличаются от ваших, что, если даже

твой посланник и усвоит что-либо из них, ты все

равно не сможешь привить их на твоей чужой для

нас почве. Поэтому, как бы ни был твой посланник

учен, ничего из этого не выйдет. Управляя всем

миром, я преследую одну цель, а именно: сохранить

благое правление и выполнить долг перед

Государством. Чужие и дорогостоящие цели меня не

интересуют. Если я распорядился принять

посланные тобой подарки, о король, то сделал это

лишь потому, что они присланы издалека.

Царственная добродетель нашей Династии проникла

во все страны Поднебесной, и цари всех народов

шлют нам свои дары по суше и по морю. У нас есть

все, и это может свидетельствовать твой посол. Я

не придаю особого значения вещам экзотическим

или примитивным, и в товарах твоей страны мы не

нуждаемся" [*15].