Файл: Кабир (1440, Varanasi, Jaunpur, India 1518, Maghar) Грантхавали (Собрание).doc

* * *

В сей страшный век удел аскетов прост:
они добро отвергли, мысль живую.

Корыстные, ссужают деньги в рост,
записывая в книгу долговую.

* * *

Спросил Кабир, взглянув на мир корыстный, старый:
“Где истинный святой, что стал добру оплотом?”

Кругом одни шуты, кругом одни фигляры,
и все они, увы, окружены почётом...

* * *

Вот жизни океан. И говорит Кабир:
“О, сколько, сколько раз я вразумлял сей мир:

“Корысть – баран!” Но мир держась за хвост барана,
желает переплыть просторы океана.

* * *

Глупца святошу обуяла спесь:
“Как много добрых дел свершил я здесь!”

Согнулся он под грузом разных дел, –
корысти среди них не разглядел.

* * *

Связан мир, как жертвенный козёл,
путами корысти... Нас гнетут

О семье заботы: сколько зол
мы познали из-за этих пут!

* * *

Муха в патоку попала, крылышками бьёт неловко,
лапками перебирает, вертит, бедная, головкой.

Так и ты погибнешь, если, путь избрав корыстный, лживый,
задохнёшься в этой тёрпкой, в сладкой патоке наживы.

* * *

Корысть и жадность – воры и враги:
Свой дом от лиходеев береги.

Но если в доме нет земных даров,
то нечего бояться и воров!

* * *

Что их твоих мы слышим уст?
“Я голоден. Горшок мой пуст”.

Но твой горшок наполнит тот,
кто сотворил горшок-живот.

* * *

Иметь – это значит гореть.
Скорей откажись от имущества, –

Не будешь ты мучиться впредь,
как Индра, достигнешь могущества.

* * *

Хозяин мой – торговец; он ведёт
свой честный торг из года в год.

Смотри: весь мир он взвешивает наш
без коромысла и без чаш.

* * *

Вот я свой дом поджёг...
Чтоб я тебе помог, –

Со мной, со мной пойдём,
я подожгу твой дом!

* * *

Лишь тот герой, кто сам с собой
ведёт суровый, долгий бой.

Ты станешь сильным, одолев
страсть, жадность, пьянство, злобу, гнев.

* * *

Душа, к богатству ты стремиться не должна,
к безделью, себялюбью, суесловью:

Когда распутницей становится жена,
супруг не смотрит на неё с любовью.

* * *

Находится мускус в пупке у оленя,
а тот его ищет в далёких лесах.

Пред Богом напрасны корыстных моленья:
находится Бог в человечьих сердцах.

* * *

Корысть растёт средь нас, но, лишь уйдя отсюда,
придёшь к её плодам, – и это ли не чудо?

---

Как чудо – молоко коровы без быка
или мать бесплодная мальца-озорника.

* * *

Что вижу я кругом? Дурным страстям в угоду
Мошенник пахтает не молоко, а воду,

Осёл питается лозою винограда,
И умирает он, как бы вкусивши яда,

Потомство буйволиц рождается безглавым
И пожирает всех, кто чист и кроток нравом,

Из книг священных пьёт баран всё то, что сладко...
Ясна ль тебе, Кабир, всех этих дел разгадка?

Отрёкся я от зла, корысти и гордыни,
И мира скрытый смысл открылся мне отныне.

* * *

Ты посмотри, как дерево порока
уже изъела трещина глубоко,

И дух зловонный от него пошёл...
Но берегись: окрепнуть может ствол!

* * *

Крадёт людей корысть, к наживе страсть
и продаёт их на базаре,

И лишь меня не удалось украсть
презренной этой твари.

* * *

Господь одел господ в шелка, одел в дерюгу нищих слуг,
Одним – кокосовый орех, другим он дал горчайший лук.

Зачем ты хочешь пить и есть, о неразумная душа?
Ты делай благо, – только так жить можно в мире, не греша.

Разнообразные тела из глины вылепил гончар,
Украсил жемчугом одних, другим болезни дал он в дар.

Скупого он обогатил. “Моё, моё!” – кричит скупец,
Ударит смерть его, тогда рассудок обретёт глупец.

Тот стал счастливым, кто постиг, что счастье – в правде и любви,
Он душу телу не отдаст, его ты мудрым назови.

“Послушайте! – сказал Кабир, – обман и зло – “моё”, “моё”,
На вас лохмотья лжи и зла, но время разорвёт тряпьё,

И душу вырвет из тряпья, и унесёт в урочный час,
И мы увидим в первый раз души сверкающий алмаз”.

* * *

К тому, у кого сто раз семьдесят ратных вождей,
Сто тысяч пророков, которые учат людей,

Сто тысяч мильонов священников шумных и праздных,
Почти что шестьсот миллионов правителей разных,

К тому, кто с престола взирает на мир свысока,
Дойдёт ли молитва такого, как я, бедняка?

Не то, что к престолу, который сияет вельможам, –
Приблизиться даже к воротам дворца мы не можем!

Помимо правителей – мощного царства столпов –
Имеет он триста и тридцать мильонов рабов.

Но есть милосердный, который ведёт нас ко благу,
Он чист, и Адаму свою доказал он отвагу

---

,

А тот, кто избрал сладострастье, корысть и обман,
Творит сатанинское дело, имея Коран.

Сей мир, что посеял, порочный, деяние злое,
Теперь пожинает плоды, – это видишь ты, Лои?

Мы – нищие, а милосердный дарует нам свет.
Где силы возьму, чтобы дать ему верный ответ?

Кабир прибегает к нему, просит верной защиты, –
Да вниду я в рай, для безгрешного сердца открытый.

* * *

Твердыней тела овладеть ты можешь ли, мой брат?
Двойные стены у неё, тройные рвы у врат.

В ней пять укрытий, и тебе я назову их разом:
Дыханье, пища, и покой, и зрение, и разум.

Одной стеной стоит корысть, а злость – другой стеной.
Где силы взять, чтоб овладеть твердыней крепостной?

Бойницы – страсти, а тоска и радость – часовые.
Одни врата – добро и свет, а зло и тьма – другие.

Над крепостью начальник – гнев, а блуд – бойцов глава.
Начальник так вооружён: гордыня – булава,

Щит – наслажденье, а обман и жадность – лук и стрелы,
Шлем – себялюбье... Биться с ним решится ль воин смелый?

Как можно стражей крепостных свирепость победить?
Но способ изобрёл Кабир, чтоб крепость захватить!

Любовь я сделал фитилём, я пушкой сделал душу,
Я знанье превратил в ядро, – теперь я зло разрушу!

Внезапный залп – и крепость вся охвачена огнём.
Я правды обнажаю меч. Теперь мы бой начнём!

Достигнув крепостных ворот, сорвал я двери с петель,
Тогда склонились предо мной порок и добродетель!

Обрёл я свет и стал сильней укрытий, рвов и стен,
Начальник крепости тогда тотчас мне сдался в плен.

Я путы разорвал свои – страх перед смертью ложный,
И в крепость я вступил, и путь обрёл я непреложный.

* * *

С барабаном на плече Кабир
обошёл весь этот жалкий мир.

Приглядевшись, понял: ничего
нет ни у кого, ни у кого!

---

В змеиной коже страсти

* * *

К чувственной страсти стремишься впустую,
этим погубишь своё бытие.

Если ты пищу проглотишь дурную,
выплюнуть ты не сумеешь её.

* * *

С развратницею ты вступать не должен в связь:
она, обняв тебя за шею,

Тебя обременит, всем грузом навалясь,
корыстью, жадностью своею.

* * *

Кому чужая по сердцу жена,
того погубит ложная услада:

Как сахар, вкусной кажется она,
но этот сладкий сахар полон яда.

* * *

Страсть, любовь к чужой жене –
нет погибельней стихии!

Жизнь есть море. А на дне
Жёны – чудища морские!

* * *

Любовь к чужой жене – как запах чеснока:
не скроешь после завтрака иль ужина.

Безумцу скрыться ли в затишье тайника?
Всегда безумье будет обнаружено!

* * *

Смотри, раскаешься: несут тебе несчастье
чревоугодие твоё и сладострастье.

Пусть ты богат, – тебя низвергнут в пыль, в потёмки,
как изваяния ненужного обломки.

* * *

Душа-вдова, как верная жена,
воскликнула: “Я сжечь себя должна, –

Ведь мы с тобой слились в одно с тех пор,
как погребальный сжёг тебя костёр”.

* * *

Сказал Кабир: “В себе вы подавите
страсть к женщине, желание соитий.

О, скольких обольстила эта страсть,
но только в ад им помогла попасть!”

* * *

Человек в змеиной коже страсти,
Как тебя избавим от напасти?

В род людской не возвратим змею,
даже голову разбив твою!

* * *

Страсть к женщине и страсть к богатству – два плода:
и в том и в этом – яд, в том и в другом – беда.

Отравишься, едва на них ты бросишь взгляд,
а если съешь, тебя погубит страшный яд.

* * *

Золото и женщина – огонь:
вспыхнешь, лишь одним взглянувши глазом.

А попробуй-ка руками тронь –
и в золу ты превратишься разом!

* * *

Искал я влюблённых, добром окрылённых, –
нигде не нашёл настоящих влюблённых:

При встрече влюблённых чудесной амритой
становится яд себялюбья сокрытый!

* * *

У тех, кто вожделением объят,
душа и ум погружены в безделье.

Так существа, что беспробудно спят,
не думают о пище и постели.

* * *

Да замолчи, Кабир, в конце концов
ты всё равно не вразумишь глупцов!

О, сколько сладострастием объятых
среди аскетов и среди женатых!

---

* * *

Аскет гордился: “Я превыше всех!” –
но, вожделея, совершил он грех.

Таких аскетов мне милей мирянин,
чей ум гордынею не затуманен.

* * *

Ужели ты древо порока полюбишь?
Таинственным свойством оно обладает:

Оно плодоносит, когда его рубишь,
когда орошаешь – оно увядает.

Время простёрлось над тобой

* * *

Оттуда к нам никто ещё не приходил,
чтоб я у них спросил: “Как там живётся?”

Напротив, все идут во глубину могил,
на мой вопрос никто не отзовётся...

* * *

Вы бьёте в барабан у царских врат,
литавры ваши в городе гремят,

Но знайте, что от одного удара
ни города не станет, ни базара.

* * *

Вот этот – с барабаном, тот – с трубой,
в литавры бьёт, ликуя, третий,

Но, уходя, кто захватил с собой
то, что скопил на этом свете?

* * *

Дворец, что музыкой и пеньем был богат,
Лежит в развалинах; там вороны кричат.

* * *

Хотя и раджа и султан проводят
все дни в забавах и пирах –

Тот и другой безо всего уходят,
уходят, превращаясь в прах.

* * *

Ты телом красивым не хвастай:
душа с ним простится твоя, –

Оно уподобится коже,
когда её бросит змея.

* * *

Ты не гордись дворцом с коврами
и куполом под синевой,

Затем, что завтра ляжешь в яме
с травой над мёртвой головой.

* * *

Красивым телом не кичись, прохожий:
ведь это лишь костяк, покрытый кожей.

Где всадники, что с блеском всех затмили?
Застыли, неподвижные, в могиле!

* * *

Кости твои после смерти сгорят, как дрова,
волосы – точно трава.

Пепел живого увидев, ты вздрогнул, Кабир:
вот он каков, этот мир!

* * *

Мы все умрём, из жизни мы уйдём,
и только правда не умрёт святая.

Умрёт и тот, кто жил как скопидом,
умрёт и тот, кто тратил, не считая.

* * *

Как следует, никто не умирает. Всюду
дурное возрождается опять.

Но если я умру, то снова жить не буду,
чтоб не пришлось мне снова умирать.

* * *

Смотря на нас, весь мир спешит мгновенью в пасть.
Смотря на мир, спешим мы смерти в пасть попасть.

Я в мире никого не встретил среди вас,
кто б, за руку схватив, меня от смерти спас.

* * *

Время – это коршун, мы – его еда.
Нынче или завтра наша череда?

* * *

Я один, а нападают двое.

---