Файл: Кабир (1440, Varanasi, Jaunpur, India 1518, Maghar) Грантхавали (Собрание).doc

Шри Харилал. В. Л. Пунджа
[13.10.1910 — 1918 — 1944 — 6.9.1997].

Истина ЕСТЬ.

[Составление: Prashanti de Jager]

Пифагор как-то сказал: «Лучше всего сохранять молчание или же говорить нечто, что лучше Молчания». Мне кажется, он был знаком с Учением.

Кабир сказал нечто подобное. Кабир говорил от чистого сердца, и лишь чистое сердце может понять значение его слов. Вот они:

Джапа мурай, аджап мурай:
Повторение мантры прекращается,
Молчание также подходит к концу.

Анахатбхи марджай:
То, что не имеет пределов, пространство, также умирает.

Сурати самани шабд мейн:
Когда Осознание сливается со Словом,

Таако кала на кхайе:
Тогда не умирает То.

То, что ты говоришь, умирает; то, что ты не произносишь, также умирает. То, что не имеет пределов, также умирает. Осознающее Сознание входит в Слово, Которое не умирает. Многие люди в Кабир Матхе в Варанаси хотели знать, что это за слово Осознания, и как не имеющее пределов может умереть. «Анахат» означает «беспредельный», это слово также означает ОМ. Таким образом, вне Анахат есть слово, которое никто не знает. Анахат — это не беспредельность.

* * *

Кабир сказал так: «Благословенна жизнь, в которой ты рождаешься в человеческой форме, поэтому прими решение постичь истину в этой жизни еще до того, как умрешь. Почему в этой жизни? Почему не сегодня? Почему сегодня? Почему не Сейчас? Иначе тебе придется раскаиваться, когда эта птица вылетит из тела».

* * *

Утонуть можно, если ты сама войдешь в реку или океан, но что ты имеешь в виду, говоря, «возьми мою руку, я хочу утонуть»? Я не понимаю! Ты не можешь утонуть таким образом, поскольку ты имеешь защиту того, кто не позволит тебе утонуть. Он переведет тебя через океан самсары, в котором все остальные, не имея защиты, тонут. Лишь немногие ищут защиты Учителя. Кабир говорит:

Людей смывает в океан самсары.
Все направляются в ад.
Я пытаюсь вывести кого-то на берег,
но многие отказываются от защиты.

Я не знаю, как благородный и мудрый Кабир может говорить следующее:

Если человек не принимает защиту,
дай ему под зад, и пусть летит на середину реки,
где поток бывает самым быстрым.

(Посмеиваясь) Должно быть, ему порядком досталось, если он говорит такие вещи, ведь он был очень мягким человеком. Что же делаю я? Я не даю под зад этому человеку, я иду к нему, и меня смывает вместе с ним. Вы, должно быть, видели это. И я иду и целую этого человека, не пинаю его. Затем я предлагаю ему выйти из потока, поскольку нас смывает, и говорю ему, что я

знаю хорошее место, куда можно выбраться. Затем я вывожу этого человека на берег из океана, туда, где безопасно. Так что если даже тебя смыло, ты оказываешься вытянутым — и не силой, а Любовью.

* * *

Я не чувствую удовлетворения. Я не свободна.

Что собой представляет эта неудовлетворенность?

Мысли, сомнения.

Где гнездятся эти сомнения? Если в голове, то отруби голову. Если в носу, удали нос. Это учение семилетней девочки из Варанаси. Ее звали Камали, и ее отцом был святой Кабир.

Кабир давал Сатсанг, и на нем присутствовало много людей. Камали спросила отца: «Почему столько людей пришли к тебе так рано, в четыре часа утра?».

От ответил: «Они пришли за Свободой и Истиной, для того чтобы стать Просветленными. Зачем бы еще они приходили так рано в зимнее утро, когда на улице так холодно?»

«Папа, пятьсот человек пришли за Свободой и для того чтобы посетить Сатсанг? Я не верю этому, они, должно быть, пришли за чем-то еще».

Затем девочка ушла и занялась своими играми. Однако на следующее утро она встала у ворот и всем, кто приходил к ним, она говорила, что ее отец собирается провести собеседование с каждым человеком, прежде, чем допустит его на Сатсанг. Она сказала им, что они должны положить голову на бревно, а она отсечет ее и отнесет показать своему Отцу. Если он даст согласие, этот человек будет допущен на Сатсанг. Она заверила каждого, что топор, который находится в ее руке, очень острый, и что они не ощутят никакой боли, когда она быстро отделит голову от туловища.

Первая группа прибывших сказала: «Мы находимся здесь по той причине, что нам предстоит судебное разбирательство, и мы хотели бы получить благословение твоего отца. Но мы уже коснулись его ворот и, таким образом, получили его благословение, так что теперь мы можем идти в суд».

Вторые сказали: «Наш сын очень болен, и мы пришли увидеть твоего отца, чтобы получить его благословение. Тогда наш сын не умрет».

Следующие сказали: «Мы пришли не на Сатсанг, мы хотим получить благословение для своей дочери, которая выходит замуж. Мы лишь выразим свое почтение твоему отцу у этих ворот и уйдем. А завтра мы явимся на Сатсанг».

Все эти люди, а также многие другие, имели свои причины. Два часа спустя отец девочки вышел из пустого зала для проведения Сатсанга. Хотя было шесть часов, никого из посетителей не было видно, только его дочь стояла с топором в руке.

«Пападжи, я говорила тебе, что никто не приходит за Свободой, — сказала она. — Зачем ты попусту тратишь свое время? Ты даешь ежедневно Сатсанг с четырех до восьми часов утра, а затем ты идешь и даешь Сатсанг в других местах и через десять дней возвращаешься. Ты даже не даешь нам своей любви. Зачем ты растрачиваешь свое время? Сегодня у всех были какие-то другие интересы».

Так что, если ты хочешь встретиться со Святым, ты должна удалить свою голову, и тогда он станет говорить с тобой. Твои сомнения гнездятся лишь у тебя в голове, и когда ты избавляешься от нее, ты становишься неподвластной сомнениям. Ты Свободна. Если ты понимаешь это, ты не будешь питать никаких сомнений. Сейчас ты пребываешь в сомнениях?

Да.

Тогда выйди и отруби себе голову!

Но, Пападжи, иногда...

Что ты подразумеваешь под «иногда»? Какой учитель обучал тебя такой плохой грамматике? Здесь класс другого рода, в нем нет учителя. Этот Учитель не имеет языка, с помощью которого он бы обращался к ученикам, а у учеников нет голов, с помощью которых они бы понимали. Вот какой здесь класс. Так что если у тебя есть голова, тебе нужно найти какое-нибудь другое место, какую-нибудь бойню, где отрубают головы.

Эго — это голова, понимаешь? Его следует отнести на бойню. Они позаботятся о нем. Мне не нужны головы, мне нужны сердца. Здесь головы не нужны, но существует множество учреждений, нуждающихся только в голове. Избавься от своей головы, а затем уже говори. И тогда впервые твое сердце заговорит на языке Любви. Позволь своему сердцу говорить! Ты всегда говорила из головы, так что отруби ее, как говорит Камали! Эта девочка знала, как нужно приходить на Сатсанг. На Сатсанге запрещены все эти «я», «ты» и «она». Сейчас ты готова к тому, чтобы встретиться с Истиной лицом к лицу, в этом и заключается значение Сатсанга. Ты обращена лицом к Истине, Свободе. Кто может убить тебя? Ты боишься своего собственного Я, и ты зависишь от «я» других. Ты слишком вовлекаешься в дела, которые непостоянны, и теперь ты не можешь спасти свою жизнь. Миллионы раз ты рождалась и миллионы раз ты умирала, так что вкус смерти ты знаешь. Очень хорошо. Теперь настало время узнать, как Жить! Это так легко — всегда пребывать в Блаженстве, но ты желаешь смерти. Этот чудесный сад Любви и Красоты ты превратила в бойню.

Останови мгновение и постарайся увидеть, кто ты такая. Ты ни разу не дала время своему собственному Я раскрыться в тебе, расцеловать и обнять тебя. Миллионы лет ты пыталась пользоваться своей головой, теперь дай, наконец, время своему Сердцу. Сохраняй безмолвие, Просто Пребывай в Безмолвии. Если ты будешь Сохранять Безмолвие, твое собственное Я явится и обнимет и расцелует тебя. Дай время своему собственному Я.

* * *

Для того чтобы найти этот Покой, делай так, как говорит Кабир:

Побудь со Святым всего полсекунды,
всего половину от полсекунды, всего половину от этого,
и ты сбросишь то, что тебя связывало.

По Милости Гуру ты узнаешь, кто ты.
Милость эта — огненный шар,
сжигающий все грехи, что ты накопила.
Когда все грехи сожжены, ты станешь подобна лотосу,
и сердце и ум твои раскроются.

Наступило то время, которого ты ждала миллионы лет. Не растрачивай больше свое время. Добейся своего прямо Сейчас.

* * *

Кабир. Из «Ади Грантх»

Мир боится смерти, а я радуюсь [ей].
[Ведь] только в смерти обретешь истинное блаженство.

Мои четки – [имя] Рамы на языке.
Всем бхактам от поминания] этого [имени] извечно [проистекают] счастье и покой.

Все смеются над моей кастой.
Я [приношу себя] в жертву той касте, благодаря которой я стал твердить [имя] творца.

Почему ты трепещешь?
Зачем заставляешь [свою] душу метаться [в неведении]?
Пей сок [сладостного] имени Рамы, дарующего счастье.

[Пусть] серьги [сделаны] из золота и в них вставлен рубин.
[Они] выглядят словно обгорелый тростник [на том], в чьей душе нет имени [Рамы].

Редко [встретишь] того, кто при жизни мертв.
Освободясь от страха [перед смертью], [он] поет хвалу [Раме, которого я вижу] всюду, куда ни взгляну.

В тот день, когда я умру, придет радость –
Я встречусь со своим владыкой, и те, кто со мной, восславят Гобинда.

Я хуже всех – любой хорош, кроме меня.
Кто так считает – тот мой друг.

Ко мне пришла [майя] в разных обличьях.
Мой гуру спас меня – дал мне совет.

Убей то! Смерть его принесет [тебе] счастье.
Каждый скажет [тогда], что это хорошо; ни один не сочтет [это] дурным.

[Эта жизнь подобна] темной ночи, [где бродит майя в виде] воров с арканами, [свитыми из искушений].
Знай, бог накажет [тебя, если попадешься им].

[А они], выросши рядом с сандалом, тоже становятся [хорошими] как сандал.

Бамбук утонул в гордыне.
[Пусть] никто так не утонет.
Бамбук не источает аромата, [даже] выросши рядом с сандалом.

[Ты] пожертвовал [истинной] верой ради мирских благ, но мир не пошел [с тобой].
Заблудший, [ты своей] собственной рукой порубил [себе] топором ноги.

Куда ни повернусь – везде зрелище:
[Но там, где нет] возлюбившего Раму, для меня пустыня.

Хижина сантов хороша; селенье неправедных [подобно пышущему жаром] горнилу.
[Пусть] сгорит тот дворец, где нет имени Хари.

Зачем плакать, когда умирает сант? [Ведь] он пошел к себе домой.
Плачь по бедному шакту, который продается в каждой лавке.

Шакт подобен [тому, кто ест] пищу с чесноком.
Сидя в углу, [тайком] съешь, но в конце концов [запах] обнаружится.

Майя – горшок, дух – мутовка.
Масло едят санты, а пахтанье остается миру.