Файл: Арнольд Тойнби.doc

сильной государственной власти. Макиавелли при

любых обстоятельствах не расставался с надеждой,

что через творчество он может свою незаурядную

энергию, лишенную практического выхода,

направить на пользу Италии.

Надеждой этой пронизан его "Государь", но,

увы, она не оправдалась. Книга не соответствует

цели, которую ставил перед собой автор, но это не

значит, что она вовсе не имела политического

значения. Это было духовное возвращение

Макиавелли в мир, и надо сказать, что воздействие

творчества Макиавелли оказалось более

значительным, чем его влияние на общество как

государственного деятеля.

За два века до Макиавелли тот же город дал миру

яркий пример творческого Ухода-и-Возврата

незаурядной Личности. Основной труд своей жизни

Данте смог завершить лишь на чужбине,

принужденный покинуть родной город. Во Флоренции

была любимая Беатриче. Во Флоренции она и умерла

на его глазах. Во Флоренции он стал заниматься

политикой. Флоренция же и приговорила его к

вечному изгнанию. Однако, потеряв флорентийское

гражданство, он приобрел гражданство более

высокого порядка. Мир политики лишился гения, но

сфера духа обогатилась его "Божественной

комедией".

Социальные группы. Мотив Ухода-и-Возврата

можно почувствовать и при анализе инициативной

роли групп. Во всех обществах, включая

примитивные и даже стада животных, наступает

время, когда представители одного поколения

мужских особей данного сообщества проходят

период инициации. Переход из одной группы в

другую сопровождается обычно временным уходом

мальчиков из общества и последующим

возвращением их уже в новом качестве. Иногда этот

Уход-и-Возврат имеет мифологическую окраску,

иногда проявляется в виде издревле

существующего обычая. Временное отделение

мальчиков в примитивном обществе в период

инициации составляет общее место в

антропологических исследованиях. Сохранение

этого института в истории цивилизации можно

усмотреть в спартанской системе воспитания

мальчиков и даже в современных английских public

schools.

Другим примером ритма Ухода-и-Возврата

является формирование в обществе групп

ущемленного меньшинства. Например, в истории

еврейства перед лицом вызова, брошенного во II в.

до н.э. эллинизмом, (фарисеи отделили себя

("фарисеи" буквально означает "те, кто

отделяется") от движения культурной

эллинизации, которое пытался возглавить

первосвященник Иешуа-Ясон [+5]. И в то же время они оградили

себя от воспламененной Маккавеями военной и

политической борьбы с эллинизмом в лице династии

Селевкидов. И тогда в I в. н.э., после двухвековой

обособленности этого духовного движения,

величайший из фарисеев, Иисус, вышел к людям во

всеоружии такой духовной силы, что ему удалось

стереть грань между эллином и иудеем.

В аналогичном движении несториане удалились

под давлением волны ислама, которая выбросила их

из родного сирийскою общества на окраину Великой

степи. Обратно они вернулись победителями на

гребне волны монгольского завоевания.

Константинопольские греки после оттоманского

завоевания из сферы общественной жизни перешли в

область частного предпринимательства, чтобы

через два века вновь вернуться на арену

общественной жизни в качестве фанариотов,

пользующихся значительными привилегиями при

оттоманском дворе и оказавших ему незаменимые

услуги в трудный для него час [+6].

Английские нонконформисты, громко заявившие о

себе во время гражданской войны и образования

парламента, вскоре сошли со сцены и вернулись при

обстоятельствах, аналогичных тем, которые в

Оттоманской империи вызвали движение греческих

православных христиан. Нонконформисты ушли в

сферу частного предпринимательства накануне

Реставрации, чтобы через полтора века вернуться

всемогущими и стать авторами промышленной

революции [+7].

Греция во второй главе эллинской истории.

Ярким примером Ухода-и-Возврата является реакция

Афин на демографический кризис VIII в. до н.э.

Как уже отмечалось выше, первая реакция Афин на

этот вызов была полностью негативной. Афины не

устремились за море, не стали захватывать земли

своих соседей, как это сделала Спарта. Афины вели

себя крайне пассивно. Первая вспышка скрытой

реакции произошла в тот момент, когда

спартанский царь Клеомен I попытался установить

лакедемонийскую гегемонию [+8]. Этой мощной реакцией,

последовавшей за периодом воздержания от

экспансии, Афины на два века отодвигали себя от

эллинского мира. Однако эти два века не были для

Афин периодом бездействия. Напротив, Афины

получили преимущество, которое заключалось в

том, что им удалось решить общую для эллинского

мира проблему оригинальным способом. Афинский

путь показал свою историческую жизненность,

тогда как спартанское решение и решение за счет

колонизации оказались несостоятельными.

Благодаря своему уходу Афины смогли перестроить

традиционные учреждения и приспособить их к

новым условиям жизни. Эта перестройка вернула

Афины на историческую арену. А вернувшись. Афины

решились на шаг, беспрецедентный в эллинской

истории: они бросили вызов Персидской империи. В

499 г. до н.э. Афины откликнулись на призыв

азиатских греческих повстанцев, став главным

действующим лицом пятидесятилетней войны между

Элладой и сирийским универсальным государством.

В течение двух веков, начиная с V в. до н.э. роль

Афин в эллинской истории была исключительной. В

этот период Афины определяли политику всей

Эллады, пока титаническая деятельность

Александра не отбросила их на второй план. С

другой стороны, уход Афин после их поражения в

войне с Македонией в 262 г. до н.э. [+9] не означал конца их активного

участия в эллинской истории. Ибо задолго до того,

как Афины проиграли военное и политическое

состязание, они стали школой для Эллады. Афины

придали эллинской культуре неизгладимый

аттический отпечаток, что единодушно признано

потомками.

Взаимодействие между индивидами в растущих цивилизациях

Движение Ухода-и-Возврата. Проанализировав

отношения людей в обществе, представляющем собой

общую основу, где пересекаются поля действия

всех представителей данного общества, мы увидим,

что творческая личность, уходя, выпадая из своего

социального окружения, преображенная,

возвращается затем в то же самое окружение:

возвращается, наделенная новыми способностями и

новыми силами. Уход позволяет личности

реализовать свои индивидуальные потенции,

которые не могли бы найти выражения, подавленные

прессом социальных обязательств, неизбежных в

обществе. Уход дает возможность, а может быть, и

является необходимым условием духовного

преображения: но в то же время преображение

лишено цели и смысла, если оно не становится

прелюдией к возвращению преображенной личности

в общество, из которого она удалилась.

Возвращение есть сущность всего движения, равно

как и его окончательная цель.

Это согласуется с древнесирийским мифом об

уединенном восхождении Моисея на Синай. Моисей

восходит на гору по призыву Яхве, чтобы получить

от него заповеди, причем призыв этот адресован

только Моисею. Остальным сынам Израиля было

запрещено приближаться к горе. Цель Яхве

состояла в том, чтобы вернуть Моисея вниз с новым

законом, адресованным народу, но сам народ не

имел возможности непосредственно общаться с

Богом. "Моисей взошел к Богу на гору, и воззвал

к нему Господь с горы, говоря: так скажи дому

Иаковлеву и возвести сынам Израилевым..." (Исх.

19. 3). "И когда Бог перестал говорить с Моисеем

на горе Синае, дал ему две скрижали откровения,

скрижали каменные, на которых написано было

перстом Божиим" (Исх. 31. 18).

Идея возвращения присутствует и в трудах

арабского философа Ибн Хальдуна.

"Человеческой природе свойственно бежать

своего естества и облачаться в одежды

праведника, чтобы хоть на миг почувствовать себя

безгрешным. Душа тем самым возносится над плотью,

улавливая весть из горнего мира, предназначенную

для людей" [*2].

В этом философском толковании исламского

учения о пророчестве можно почувствовать

отголосок эллинистической философии.

Дорога, которую Платон в трактате

"Государство" выстилает для

философов-правителей, тождественна пути,

выбранному христианскими мучениками. Однако

если пути и одинаковы, то суть эллинистической и

христианской душ различна.

Для Платона естественно, что личный интерес и

личное стремление освобожденного и

просвещенного философа противоположны

интересам его собратьев, пребывающих "во тьме

и тени смертной, окованные скорбию и железом"

(Пс. 106, 10). Для платоновских узников подземелья

главным и самым нужным представляется

возвращение философа со славой во Господе,

подобно весне, которая дает им свет.

"Просветить сидящих во тьме и тени смертной,

направить ноги наши на путь мира" (Лука 1, 79). С

другой стороны, философ, по Платону, не может

удовлетворять чаяниям человечества, не

пожертвовав своим счастьем и своим

совершенством. А посему самое лучшее для

философа, с точки зрения Платона, обретя

просветление, жить счастливо.

Действительно, фундаментальнейшей заповедью

эллинистической философии является мнение,

согласно которому лучшее для человека -

отрешенное "созерцание". Созерцательная

жизнь поставлена Пифагором выше жизни ради

действия, равно как и выше жизни ради

наслаждения. Это учение проходит через всю

эллинистическую философскую традицию от

Пифагора до неоплатоников. В целом,

придерживаясь того же взгляда, Платон отводит

царям-философам иной удел. Он считает, что

просвещенный правитель должен усилием воли

заставить себя вернуться к своим собратьям, ибо

это его долг перед обществом. Давление, которому

платоновские правители-философы должны были

подчиниться, может быть не полностью внешним, но,

даже если они руководствуются более чувством

долга, нежели внешним понуждением, они все равно

побуждаемы к действию. Как бы безупречно они себя

ни вели, их поступкам недостает того внутреннего

содержания, которое характеризует жизненный

порыв. Этот отрицательный дух усталости и

меланхолии можно видеть в трактате "Наедине с

собой" Марка Аврелия, царя-философа, достойно

пронесшего на своих плечах тяжкое бремя

правления всей Римской Ойкуменой.

Платон в "Государстве" выражает веру, что

просвещенные философы, получив приказ

возвратиться к обществу, подчинятся ему и будут

согласны участвовать в мирских делах. И если