В странах, шедших вторым путем, пытавшихся реализовать социалистические идеи, экономическая модель так или иначе явила собой сверхэксплуатацию. Со стороны государства, как экономического субъекта, ее испытали на себе миллионы людей, результаты труда которых отчуждались в пользу государства (“закрома Родины”). Государство затем перераспределяло эти результаты труда. Внешне это выглядело достаточно справедливо и гуманно (напри­мер, дотации нерентабельным предприятиям якобы в целях сохранения рабочих мест и т.п.). Пока хватало природных ресурсов, которые так же нещадно эксплуатировались, пока шли более или менее удовлетворительно демографические процессы, дававшие достаточное количество рабочих рук, пусть для экстенсивного, но все же развития производства, и пока “работала” трудовая этика стимулов к труду, такие общества могли еще развиваться.

Но вместе с тем в этих обществах набирали силу и такие критерии распределения и перераспределения произведенного национального богатства в рамках общественной собственности, как должностной, имущественный, кровнородственный и т.п. В таких условиях государство не могло осуществлять справедливый контроль за мерой труда и мерой распределения и потребления, а резкое падение стимулов к труду, в том числе уравниловки (при нарастании экологического кризиса и депопуляционистских тенденций с их последствиями для экономики) привели к закономерному финалу. Эти общества не смогли выдержать темпы развития, заданные цивилизацией.

В этой связи возникает вопрос: уничтожима ли эксплуатация в принципе, в идеале, или происходит, и так будет всегда, смена одних форм эксплуатации другими, более гуманными?

В истории общественной мысли давно появилось понятие утопии для обозначения “места, которого нет”, то есть идеального общества, золотого века свободы и благополучия. Утопические теории существовали во всех эпохах, которые прошла цивилизация – в Древнем Востоке (Лао-цзы), во времена античности (Пла­тон), средневековья (Августин), Ренессанса (Т. Мор и Т. Кампанел­ла), Нового времени (Ф. Бэкон) и др. Были такие идеи и в России (А.Н. Радищев, Ф.М. Достоевский, Н.Г. Чернышевский и др.). Об этом свидетельствуют и утопические идеалы мировых религий. В этом ключе рассуждают и современные футурологи. Но есть идеи, а есть реалии жизни. И она задает более сложные вопросы, не давая однозначных ответов. Да, научно-техническая революция, которая определяет лицо современных производительных сил (а только уровень их развития обеспечивает человеку подлинную свободу) дает возможности для того, чтобы труд человека перестал быть жестокой необходимостью, проклятием, тяжелой самоэксплуатацией и обрел черты творчества, созидания и свободы. В перспективе человечество может преодолеть основную форму эксплуатации – экономическую, если решит глобальные проблемы современности, да и многие старые проблемы. Но это не означает, что данный путь ведет однозначно в рай, в “царство свободы”.

Проблема проблем – преодоление отчуждения – была, есть и будет. Гегель трактовал отчуждение как опредмечивание сущностных сил человека. В философии ХХ века отчуждение в основном связывается с дегуманизацией современного общества, как следствием кризиса техногенной цивилизации, утраты смысла жизни и системы общечеловеческих ценностей. Результатом этого является разрушение личности человека как целостного “Я”. Преодоление такого отчуждения, с одной стороны, предполагает высокий уровень экономического развития общества и его демократизацию, с другой – совершенствование и самосовершенствование интеллектуального и морального потенциала человечества в целом и каждого его индивида на основе всеобщего, но земного идеала равенства и справедливости.

Все вышесказаное об обществе и его развитии, позволяет рассмотреть проблемы современного этапа эволюции этой системы. Современный этап называют по-разному: НТР, информационной революцией, компьютерной и т.п., но по существу процессов, происходящих в обществе, его называют постиндустриальным. И хотя эти процессы пока больше относятся к западно-европейской и японской цивилизации, определенные черты их просматриваются, практически, в большинстве стран современного мира. Главное здесь – рост значения информации в жизни общества в сравнении с веществом и энергией, которые до сих пор определяли темпы развития мировой цивилизации.

Для философского осмысления главное в данном процессе – изменение положения и роли человека в мире, его взаимоотношение с природой и техникой. Он стал как бы коллективным интеллектом Земли. В то же время человечество обеспокоено и нынешним своим положением. Достигнув высочайшего интеллектуального развития человек не знает, что ему творить. Хозяин всего мира, он не хозяин самому себе. При всех поражающих воображение успехах науки и техники, создания огромного по размерам мира вещей и банков информации жизнь человека в основном не стала безопасней и счастливее, здоровее и благополучнее. Более того, все отчетливее перед ним маячит перспектива его превращения в слугу роботизированных компьютерных систем, с другой стороны – включения компьютеров в систему производственных отношений. Человек с необходимостью сам шел к этому, движимый благими намерениями и высокими целями. Реализуя их, наживал и “смертные грехи”, за которые он может расплатиться жизнью. И все же главная надежда на будущее развитие общества связывается с самим человеком, с его способностью познать то, что раньше называли провидением, а теперь законами истории.

Заключение. Итак, общество – это сверхсложная система, включенная в систему Природы и Космоса и обладающая значительной спецификой в своем возникновении и развитии, обусловленной и природными, и социально-экономическими, и духовными факторами, роль которых менялась от эпохи к эпохи.

Общество – вероятностная система, в которой не все поддается логике, законам. Но современный этап его развития не исключает, а, наоборот, предполагает глубокое знание основных закономерностей общественного развития, которое возможно при взаимодействии всех форм и уровней общественного сознания – науки, религии, морали, политических и экономических учений.

ТЕМА 13. ОБЩЕСТВО И ИСТОРИЯ

История как предмет исследования

Обычно историю определяют как науку о прошлом. Но такое понимание истории является неточным и неполным. Во-первых, история, тем самым, сводится к простому анализу событий, процессов, состояний, бывших в ранее отстоящие периоды. Ретроспективность сама по себе – не главное в истории. На самом деле история не только помогает людям вспомнить минувшее, но и предоставляет возможность преодолеть ошибки прошлого. История – это коллективная память людей о прошлом, но восстановленная по нормам современности, с ориентацией на ценности и идеалы жизни людей в настоящем. Речь не идет о замене прошлого настоящим, о произвольной модернизации. Речь идет о том, что прошлое существует для нас через настоящее. Прошлого в буквальном смысле нет, но оно сохраняется в памятниках материальной и духовной культуры, становясь через них реальностью для поздних поколений.

Во-вторых, предмет истории как науки или историю как реальность нередко отождествляют со всеми проявлениями, движениями и устремлениями человеческой жизнедеятельности, со всеми событиями, включая и повседневность. Но это слишком широкое толкование истории. Конечно же, мелкие события жизни тоже включены в историю, но для понимания сущности исторического процесса важно расставить акценты на связи между событиями, обстоятельствами, между личностью и обществом.

В исторической взаимосвязи важно различать уровни и масштабы. Их много, они разные и к тому же всегда относительны. Личность, социальный институт, регион, страна, человеческое общество – все эти явления представляют разные уровни истории. Но они взаимосвязаны. Скажем, рассмотрение конкретной исторической личности всегда выводит нас на уровень социальной среды. Все эти уровни являются предметом исследований и интерпретации различных школ и направлений философско-исторической мысли от признания строгих законов в истории до представления истории бесформенной массой людей, их поступков, нагромождением случайностей, хаосом свобод и т.д.

В настоящее время историей как реальностью занимаются три науки: история, социология (эмпирическая и теоретическая) и философия (философия истории).

История исследует индивидуальные события и явления общественной жизни, высвечивая через них широкие общественные отношения, образцы поведения, политики и др. Для истории характерны методы типизации исследуемых предметов.

Эмпирическая социология изучает те же индивидуальные явления, но делает акцент на их структурных и функциональных особенностях (роль, статус личности или события и т.п.) Предмет рассматривается в известной самостоятельности по отношению к общественному целому. Теоретическая социология осваивает макроскопические реалии истории, выявляя функции и структурные особенности народов, государств и других крупных образований.

Философия рассматривает историю как целостную историческую реальность. Очевидно, что это сверхзадача. Целым истории завладеть невозможно. И не только потому, что история сложна и многообразна. Главное в другом – история непрерывно продолжается, она всегда открыта будущему. Да и в прошлое она уходит как в бесконечность. И все же в своих познавательных усилиях философия выходит на идею истории как целого. И в этих своих усилиях понять историю как целостность возникают метапаттерны, то есть образцы, модели истории. Паттерны встречаются и в истории, и в социологии, но в философии образцы истории достигают наивысшего обобщения. Именно эти метапаттерны и будут рассмотрены в качестве методов философского осмысления истории.

Циклическая концепция исторического прогресса

Паттерн циклического круговорота истории стоит первым в ряду попыток человечества понять ход времени. Образ циклической повторяемости событий сложился, по-видимому, на основе простых и доступных всем наблюдений: смены времен года, лунных фаз, морских приливов и отливов, жизненно-биологических циклов и т.п.

Цикл, цикличность были непременным элементом мифологической картины мира. Это главным образом мифы, повествующие о периодических глобальных катастрофах, умирающих и воскресающих богах и многом другом. Причем, эти мифы встречаются повсеместно, у любых народов и в разных культурах. Таковы, например, мифы о египетском боге Осирисе, греческом герое Адонисе, греческой богине Прозерпине. В индийской мифологии существует учение о четырех югах (поколениях, эпохах), образующих вместе один временной период махаюгу. Она длится 4.320.000 земных лет. Переход от одной юги к другой характеризуется нарастающим падением нравов, уменьшением справедливости в отношениях между людьми, ослаблением религиозности – словом, усилением позиций зла и порока в мире. Поэтому в конце последней юги наступает вселенский пожар и потоп, после чего все начинается снова.

Циклический метапаттерн переместился в философию и длительное время существовал в ней. Так, Гераклит рассматривает циклическое взаимопревращение основных элементов мира: земля – вода – воздух -огонь – земля и т.д.

Древнегреческий философ Эмпедокл развивая идею цикличности через четыре первоначала: огонь, воздух, вода, земля. Они приводятся в движение двумя противоположными началами – Любовью и Ненавистью, раскачивающими мир по принципу маятника. Наступает период любви и мир восстанавливается в полном объеме. В этот период люди совершают благие поступки, царит мир и согласие. Наступает период ненависти и Одно (целостный мир) разлетается в разные стороны. Четыре стихии при этом остаются неизменными.

Эту же схему цикличности воспроизводит древнегреческий историк Полибий. В своей "Всеобщей истории" он представляет шесть форм правления, круговращательно сменяющих друг друга в ходе истории. Первая форма – монархия, возникающая после очередного катаклизма, переживаемого обществом (восстания, эпидемии и др.). Уцелевшие люди собираются вокруг сильного вождя, власть которого держится на силе. Со временем между людьми устанавливаются прочные товарищеские связи и монархия превращается в царское правление. В свою очередь царское правление переходит в тиранию. На развалинах тирании вырастает аристократия. Аристократия вырождается в олигархию. Восстание против олигархии ведет к демократии. Демократия же из-за необузданности народа и пренебрежения законами деградирует в охлократию, а затем возрождается монархия.

Выдающимся представителем циклической традиции в философии истории начала XVIII в. был итальянский философ Дж. Ви­ко. В истории он выделяет три эпохи. Первая – "век богов" – теократическое правление, вторая – "век героев" – время аристократических республик, третья – "век людей" – наступающий тогда, когда люди признают, что они равны по человеческой природе и что жить лучше всего в народной республике. Переход от одной эпохи к другой представляет собой общественный переворот, осуществляемый в результате стихийной борьбы людей за свои ограниченные цели и идеалы. Каждый цикл из трех эпох завершается кризисом и распадом всей общественной системы. Так было всегда, так есть теперь, поскольку "данный порядок Был установлен Божественным Провидением" [16. С. 117]

Представителями циклической теории были также русский философ XIX в. К. Данилевский, немецкий философ ХХ в. О. Шпен­глер, американский философ А. Тойнби и многие другие. Циклическая тема в философско-исторической литературе перенасыщена именами прошлых и настоящих философов. Среди современных концепций выделяются метапаттерн циклического (пассионарного) развития Л.Н. Гумилева и социально-историческое обобщение больших циклов Н.Д. Кондратьева. По теории Кондратьева история имеет форму всеобщего колебательного развития. Она включает в себя мини-волны истории, альтернативные волны-линии, формирующие разнородную многослойность истории, и пучки разнонаправленных волн, инициируемых какими-то необычными, исторически важными событиями [47. С. 71-72].

Продолжающаяся работа над циклическим метапаттерном истории несомненно приведет в будущем в рождению новых "цик­лических" теорий и концепций.

Линейная концепция истории

Линейная концепция истории выражает идею прямолинейного общественного развития. Сама по себе прямолинейность не указывает четкого направления; возможно развитие и вперед, и назад, и даже в сторону от наметившихся тенденций. В контексте развития, которое ассоциируется с переходом от простого к сложному, от низшего к высшему, от старого к новому, прямолинейность приобретает четко выраженную направленность вперед, к будущему. В этом смысле линейное развитие можно представить как линию прогресса.